Лишняя в его доме (СИ)

Глава 83

Диана

Щека горела нещадно. Я уже забыла, как могут быть жестоки мужчины. Томаев ударил меня два раза, требуя, чтобы я закричала. Первый раз я стерпела, но он знает, как бить. Добился своего, подонок! Мой дядя наблюдал за избиением, ни один мускул не дернулся на его лице. Он молчаливо одобрял поведение «компаньона». А я надеялась, что в нем осталось хоть что-то человеческое. Нет в нем ничего хорошего!

Я, наверное, не очень удивилась. Меня и раньше не любили, а теперь и вовсе считают предательницей, перешедшей на сторону врага. В живых меня не оставят, как и Эльдара. Похитители пока не делились своими планами, но есть ощущение, что нам вынесли приговор.

Страшно…

Как же страшно!..

Что нас ждет после смерти? Обидно, нам было отведено слишком мало времени, чтобы насладиться счастьем. Я так много не успела сделать, сказать…

Аяна…

Она потеряла маму, а теперь может потерять Эльдара. Горько на душе, а слез нет.

«Мамочка, защити, если можешь!» — подняв голову вверх, прошу помощи у мамы.

— Что притихла, дочка? — спрашивает Алихан, присаживаясь на перевернутый ящик.

Дядей его назвать язык не поворачивается. Так хочется плюнуть ему в лицо. Какая я тебе дочка? Ты — мразь, ничего не знаешь о любви, о семейных ценностях, о преданности! Жаль, я не могу сказать ему это вслух.

— Скоро будешь свободна, — нехорошо так улыбается. — Ты будешь гореть в аду вместе со своим мужем!

«Ты сам будешь гореть в аду!» — прикусив язык, позволяю себе взглядом выразить ненависть. Бросая вызов, я понимаю, что меня могут избить, но так сложно молчаливо терпеть угрозы и оскорбления. Вдруг нам все-таки удастся спастись, не хочу остаться калекой и быть кому-то в тягость. Нужно быть осторожнее с этим зверем.

— Ты что такая смелая? Взгляд опусти в пол, — прилетает пощечина по той же щеке, по которой ударил Томаев. Я успела отвыкнуть от мужской агрессии. В моей новой семье все по-другому, как же я благодарна Эльдару, что он оградил меня от Алибековых.

Мое избиение резко прекращается, Алихан отвлекается на Томаева, который кому-то звонит. Прислушиваясь к разговору, стараюсь тихо дышать, чтобы не пропустить ни слова. Алихан застывает на своем ящике, не шевелится, тоже прислушивается к разговору.

— Не выехал еще на загородную трассу? — тянет недовольно Сергей. — Видимо, не горишь желанием забрать свою жену? — обманывает Эльдара. Они не отпустят нас живыми. — Не ори и не угрожай! — переходит на резкий тон. — Ты не в том положении, чтобы ставить условия! Я сейчас отдам ее своим людям, пусть развлекаются, пока едешь, — специально запугивает, но мне становится страшно.

Он сумасшедший. Я не знаю, насколько жестоким и мстительным может быть этот человек. Становится дурно. Сколько их? Шестеро или семеро? Не меньше. А защитить меня некому.

— Меня не волнуют пробки! Это твои проблемы! Поторопись, я предупредил, — сбрасывает разговор Томаев. — Нервничает, — сообщает довольным голосом Алихану. — Он не так безразличен, каким хотел казаться, — посмеивается. — Я отберу у него все, — его угроза ледяной змейкой сворачивается у меня на груди. — Как только Гасанов подпишет документы, он твой, — обращается Томаев к Алихану. — Советую сразу его валить, нам нужно больше времени, чтобы зачистить следы, — подтверждает мои подозрения.

На какое-то время они обо мне забывают. Помещение, в котором меня держат, не отапливается, ноги и руки окоченели, согревает лишь теплая куртка, прячу ладони в рукава, пытаюсь хоть немного согреться. Осматривая большой заброшенный склад, ищу какую-нибудь лазейку, через которую можно спастись. Должен ведь быть способ сбежать отсюда? Когда меня везли, Томаев хвастался моему родственнику, что на этом складе меня точно никто не станет искать. Из их разговора я поняла, что этот склад отец Алины использовал много лет, хранил здесь секретный груз. Что это за груз, остается только догадываться.

Следующие два часа проходят в тяжелом напряжении. У меня нет часов, я не могу знать, сколько сейчас времени, но Томаев обронил фразу:

— Прошло полчаса, должен был доехать до точки, — после чего стал снова звонить, и так несколько раз.

Из этого я сделала вывод, что он звонит Эльдару каждые двадцать-тридцать минут. Сергей гонял его по округе, сначала говорил ехать в одно место, потом в другое. Наверное, хотел убедиться, что за Эльдаром нет слежки. Пусть он и дальше проверяет, я не хочу, чтобы Гасанов приезжал, в этом случае нас уже никто не спасет.

Мои молитвы и просьбы не были услышаны…

— Встречайте, через десять минут он будет здесь, — Томаев отдает приказ своим людям. Те хватают оружие, направляются к железным воротам, которые все это время были заперты на засов.

Томаев поднимается из старого кресла, куда-то уходит. Пытаюсь проследить за ним взглядом, он заворачивает за ящики, поставленные друг на друга в несколько рядов. Звук, раздающийся в тишине, невозможно скрыть — Томаев отошел отлить. Нельзя было выйти на улицу?

Алихан забыл о моем присутствии. Он даже не смотрел в мою сторону. Если не смотреть мне в глаза, проще будет нажать на спусковой крючок?

У ворот останавливается автомобиль, глушится мотор. Сейчас я увижу Эльдара…

Прислушиваюсь к каждому звуку. Голоса мужа не слышно, лишь люди Томаева отдают распоряжения, с громкими комментариями обыскивают его машину, самого Эльдара. От нервного напряжения в желудке появляется режущая боль, начинает тошнить, мне не хватает воздуха, хотя помещение огромное и проветриваемое.

— Руки убрал! — слышу резкий голос Эльдара. Открываются ворота. Мне до ужаса страшно, но его появление — как глоток свежего воздуха, как согревающий луч света. Эльдара ведут в середину склада, ему в спину упирается дуло винтовки. Из-за ящиков появляется отец Алины, руки держит в карманах. Медленно проходит мимо Эльдара, который взглядом ищет меня. Нашел. По моей щеке побежала слеза, когда наши взгляды встретились. Лицо Эльдара не выражало никаких эмоций, но я ощущала поддержку, он меня мысленно подбадривал, обещал, что все будет хорошо. Томаев остановился возле кресла, достал пистолет из-за спины и только потом присел. Несколько секунд тишины нарушил скрип ворот, он ударил по натянутым нервам. Похитители закрыли изнутри ворота — мы в ловушке…