Лишняя в его доме (СИ)

Глава 66

Эльдар

— Ким, я по делам, в офис сегодня не вернусь, — заглядываю к заму, прежде чем ехать домой. Кимар чуть заметно приподнимает брови, но никак не комментирует мой уход с работы в середине дня.

Последнее время я не самый работоспособный начальник. И дело не в Кариме и его попытках меня устранить. После того, как я развалил бизнес и открыл новую компанию, я не просто ночевал в офисе, я практически там жил. В реальность меня возвращала только Аяна, ради дочери я на несколько часов приезжал в родительский дом, хотел побыть с ней.

А вот теперь готов стать домоседом. Не могу сидеть в офисе, мысли постоянно возвращаются к Диане. Не выдержал, все-таки подключил камеры наблюдения. И чем я занимался последние три часа? Смотрел в монитор, наблюдая за женой. Почти двое суток я не видел ее вживую, не вдыхал запах волос, не смотрел в ее глаза, которые все глубже погружают меня в омут. Все цепи, что держали меня вдали от нее, были сброшены в момент. Меня просто невообразимо тянет к ней…

Рядом с Дианой сложно держать себя в руках. Контроль трещит по швам. Мозг постоянно напоминает, что Диана — моя законная жена, я имею право настаивать на близости. Если надавлю, добьюсь своего, но, уложив ее в постель, потеряю. Мне не нужна жена, которая ложится со мной, потому что должна. Я уверен, что смогу добиться своего, сделать ее любовницей, которая будет отвечать на ласки и кончать подо мной, но, просыпаясь утром, я буду видеть ее потухшие глаза.

Как же сложно!

Других женщин я не планирую иметь, значит, придется набраться терпения и совратить, развратить и влюбить в себя собственную жену.

По дороге домой звонит мама, предупреждает, что завтра вечером у близкой подруги день рождения, она не сможет остаться с Аяной, но может пригласить няню.

— Няня не нужна. Завтра вечером я заберу Аяну к себе.

— Куда заберешь? — восстает мама, в голосе появляются ревнивые гневные ноты.

— К себе, — с нажимом. Дом принадлежит Диане, но разводиться я не собираюсь, а в другой дом Диана на данный момент не согласится переехать, значит, жить мы пока будем здесь. Позже, когда наша семья станет больше, можно купить другой дом или выстроить на территории новый, при этом останется место для небольшого парка или сада.

— Твой дом здесь, Эльдар, — гневно. Мне не нравится тон мамы.

— Это дом отца, я со своей семьей собираюсь жить отдельно, — с нажимом.

— Ты собираешься забрать у нас Аяну? — возмущенно. Я не имею права навязать Диане дочь от другой женщины, я могу лишь надеяться, что когда-нибудь она примет ее и хоть немного полюбит.

— Я не собираюсь забирать у вас внучку, но как только решу все проблемы, собираюсь сам растить и воспитывать дочь, а вы сможете ее навещать в любое время, забирать на выходных…

— Эльдар, ты серьезно думаешь, что твоя жена примет Аяну? — не дает договорить мама, я даже на расстоянии чувствую, что она с трудом сдерживает злость. — Ни одна женщина не примет ребенка от другой женщины. Диана ненавидела Алину, она будет ненавидеть Аяну, ты такой участи желаешь своей дочери? — повышает голос. Я допускаю, что мама ревнует и обижается, но в таком тоне говорить о Диане не стоит.

— Диана моя жена, все вопросы я буду решать с ней. Никаких комментариев, оценок, предположений я не желаю слышать. Если замечу или услышу, что ты обижаешь мою жену, мы отдалимся еще больше, мама, — выдавливаю последнее слово. — Диана — моя семья, я требую к ней уважения.

— Эльдар, ты не понимаешь… — фальцетом. Обычно она более сдержанна. В браке с отцом научилась прятать эмоции, но сегодня не получается.

— Это ты не понимаешь, — перебиваю маму. — Если придется выбирать… выбор будет очевидным, — у меня язык ломается, когда я это произношу. Для мужчины, который рос в традиционной мусульманской семье, такие слова недопустимы.

Я обязан чтить и уважать своих родителей. До смерти дяди, наверное, так оно и было. Я верил, что ни одна женщина не сможет стать мне дороже мамы, но за последние годы многое изменилось, моя любовь перестала быть абсолютной. Мы отдалились, я стал анализировать поведение и поступки родителей, многим из которых не находил оправдания.

Пропало уважение к отцу, росло разочарование в матери. Я должен был жертвовать собой, братом, своим и его счастьем, чтобы только им было хорошо, чтобы они не потеряли власть и уважение в обществе, не лишились привычного уклада жизни. Пока я рвал жилы, рисковал жизнью, подставлялся, что делали они? Поддерживали? Помогали?

Кто из них думал о моем счастье? Кого интересовали мои желания?

В трубке повисает тишина, потом мама молча сбрасывает звонок, даже не попрощавшись. Меня не задевает ее обида, хотя я не хотел делать ей больно. Мама наверняка нажалуется отцу, но он даже не осмелится позвонить и отчитать меня.

Откидываю голову на сиденье, прикрываю глаза. Если бы Карим устроил на меня очередное покушение, у него могло бы все получиться, последние полчаса я был невнимателен.

Расслабиться не получается. Захожу домой. Знаю, что она в гостиной. Тихо приближаюсь к комнате, не хочу, чтобы она сбежала, как только услышит мои шаги.

Застыв в проходе, подслушиваю интересный разговор.

Хочется врезать молокососу — не потому, что он катит яйца к моей жене, а потому, что он ее расстраивает. Сученыш специально вбивает клин между нами. Я не ревную, точнее, я ревную ее ко всем мужикам, к этому конкретному — нет. Я мог убедиться, что Диана не влюблена в Усачева. Мне нет смысла с ним соперничать, все, что мне нужно, это завоевать свою жену…

Тихо приближаюсь, шепчу на ушко, чтобы завершала разговор. Цепенеет, слова сказать не может. Не хочу, чтобы она меня боялась. Не удержавшись, затягиваюсь ароматом ее волос, касаюсь кончиком носа впадины за ушком. Чистый запах ее тела и геля для душа. Моя сладкая девочка, как же умопомрачительно ты пахнешь. Касаюсь губами мочки уха. Она вздрагивает.

— Матвей, я думаю, ты ошибаешься, — глотает буквы, голос проседает. От ее чувствительности теряю опору под ногами. Продолжаю вести губами по щеке, спускаюсь к шее.

— Он ошибается, — шепчу куда-то в область ключицы.

— Диана, послушай… — орет неуравновешенный идиот.

— Я не могу больше говорить, — сбрасывает звонок. Руки у Дианы дрожат.

Я должен ее успокоить, но так сложно оторваться от нежной ароматной кожи. Хочется ее всю попробовать.

— Эльдар, — с придыханием. Смотрю на ее кофточку, которая очерчивает заостренные пики груди.

Блин…

— Я хочу тебя, — кладу руку ей под грудь, прижимаю к спинке дивана. Нахожу ее губы.

Сладко и мучительно…

Мало…

Как же мало…

В коридоре слышатся шаги, нужно остановиться, но я себя клещами отдираю от нее. Почти на физическом уровне ощущаю боль разрыва.

— Эльдар, будете обедать? — в проеме появляется Светлана. Я стою боком, руки в карманах, не могу обернуться, а то выдам реакцию тела на поцелуй. Чтобы прийти в такое состояние, мне хватает ее взгляда, легкого дуновения воздуха, что доносит до рецепторов ее аромат. Видимо, мои мучения — наказание за все грехи. Я теперь медленно варюсь в адовом огне. Спортзал и холодный душ не помогают. Нужно вырыть в огороде яму и заполнить ее водой. Буду нырять в прорубь…

— Накрывайте, — я голоден, очень голоден, но не еда мне нужна. Диана молчит, щеки горят. Не могу отвести от нее взгляд. — Ужин не готовьте, сегодня мы не будем ужинать дома…