Ложная девятка. 9

Глава 16

2 января 1988 года (суббота). 20:30. Мадрид. Стадион «Сантьяго Бернабеу». +8 градусов. 95 000 зрителей. Матч 16-го тура чемпионата Испании по футболу. Примера, первый дивизион.

Судья: Уго Делакруз (Валенсия)

РЕАЛ МАДРИД (белая домашняя форма, белые шорты, белые гетры):

Франсиско Буйо, Мигель Портильо Чендо, Хосе Антонио Камачо (к), Франсиско Пако Льоренте, Рафаэль Гордильо, Карлос Македа, Милош Янкович, Рафаэль Мартин Васкес, Мичел, Эмилио Бутрагеньо, Уго Санчес.

Тренер — Лео Беенхаккер.

БАРСЕЛОНА (сине-гранатовая домашняя форма, синие шорты, сине-гранатовые гетры):

Андони Субисаррета, Хулио Альберто, Мигели (к), Алехандро Хоакин, Роберто Фернандес, Виктор Муньос, Бернд Шустер, Хосе Мария Бакеро, Гари Линекер, Александр Заваров, Ярослав Сергеев.

Тренер — Йохан Круифф.

Сантьяго Бернабеу — крепость.

Это не метафора. Статистика. Пятьдесят семь матчей чемпионата Испании между «Реалом» и «Барселоной» сыграно на этом стадионе. Тридцать четыре победы хозяев. Двенадцать ничьих. И всего одиннадцать побед «Барселоны». Одиннадцать за шестьдесят лет.

Я знал эти цифры. Круифф озвучил их на установке перед матчем. Спокойно, без эмоций, просто факты. Чтобы мы понимали, куда едем. Разница мячей — плюс семьдесят два в пользу «Реала». Сто восемьдесят восемь забитых против ста шестнадцати пропущенных. Полное, абсолютное доминирование.

И дело не только в футболе. Трибуны, нависающие над полем. Сто тысяч глоток, орущих против тебя. Судьи, которые во времена Франко откровенно тянули мадридцев. И сам «Реал» — самый титулованный, самый грозный клуб Европы. Шесть Кубков чемпионов. Больше, чем у кого-либо. Кубки сами себя не выигрывают, а значит всё по делу. «Реал» на Бернабеу действительно хозяин. Доминатор. Король.

Ну что ж. Значит, надо эту крепость сегодня брать.

Сантьяго Бернабеу встречал нас свистом.

Сто тысяч глоток, и каждая изрыгала ненависть. Белые флаги с фиолетовой диагональю заполняли трибуны, словно снежная пелена. Когда мы вышли из туннеля, стадион взорвался таким рёвом, что я физически почувствовал давление звука на барабанные перепонки. Красота!

Второе января. Эль Класико. Первый матч нового года.

На самом деле это шикарно. Этот год знаковый для меня. Первый сезон в Барселоне, защита титула чемпионов Европы, и может быть — я верю, что это возможно, да и слухи ходят — олимпиада в Сеуле.

Так что пусть этот огненный год начнётся вот так. Супер-матчем на супер-стадионе.

Вчера мы прилетели в Мадрид, переночевали в отеле и с утра провели лёгкую тренировку. Круифф был немногословен, но сосредоточен. Он знал, что нас ждёт.

— ¡Hijos de puta! (Сукины дети!) — неслось с трибун. — ¡Catalanes de mierda! (Каталонское дерьмо!)

Я огляделся. Бернабеу в январе восемьдесят восьмого — это не тот вылизанный стадион, который я помнил из будущего. Никаких вип-лож с панорамными окнами, никаких светодиодных экранов. Просто бетонная чаша, набитая людьми до отказа. Старый, злой, враждебный стадион.

И он ненавидел нас всей своей столетней душой.

Заваров шёл рядом, лицо напряжённое, губы сжаты.

— Класс, — сказал Сашка, — нас тут убить готовы. Люблю такое.

Ещё один адреналиновый наркоман. Мы с ним в этом похожи. Что я, что он — предпочтём играть вот в таком вот котле, а не в камерной тишине. Так что пусть ненавидят.

— Ага, шикарно. Надо заставить их замолчать.

Линекер, привыкший к английским страстям, выглядел спокойным. Шустер сосредоточенно разминал плечи, не обращая внимания на свист. Немец вообще редко показывал эмоции — холодный, расчётливый, как компьютер в бутсах.

Я посмотрел на противоположную половину поля. «Реал» разминался там, белые футболки мелькали на фоне изумрудного газона. Уго Санчес жонглировал мячом, демонстрируя свою фирменную технику. Бутрагеньо о чём-то переговаривался с Мичелом. Камачо разминал шею, поглядывая в нашу сторону.

«Пятёрка Стервятника» — так называют атаку «Реала» в эти годы. Бутрагеньо по прозвищу Эль Буитре, Стервятник, был её сердцем. Но главной ударной силой оставался мексиканец Уго Санчес. Лучший бомбардир Ла Лиги.

Круифф собрал нас в центральном круге.

— Они будут давить с первых минут, — сказал он. — Трибуны, эмоции, всё это. Не ведитесь. Играем свой футбол. Короткий пас, контроль мяча. Бернд в глубине, Виктор помогает. Слава, Гари, Алекс — вы впереди. Ищите пространство за спинами защитников.

В принципе, ничего нового не сказано. Всё это мы слышали и пятнадцать минут назад в раздевалке. Но всё равно слова не лишние.

Он обвёл нас взглядом.

— И помните. Это просто футбол. Выходите и играйте.

Просто футбол. Ага. Сто тысяч человек, которые мечтают увидеть, как нас размажут по газону — это просто футбол.

Свисток арбитра. Начали.

С первых минут стало ясно, что будет битва. «Реал» вышел на поле голодным. Они прессинговали так яростно, что порой казалось — на поле не одиннадцать мадридцев, а все двадцать.

Камачо и Льоренте в центре обороны играли жёстко, на грани фола. Почти каждый мой приём мяча сопровождался грязью с их стороны. Локоточек там, толчок здесь, и всё по-умному, так чтобы комар носа не подточил. Арбитр молчал. Бернабеу одобрительно гудел. Другим нашим игрокам доставалось может быть чуть меньше, но тоже прилично. Ладно, терпим. То, что так будет, было понятно с самого начала.

На седьмой минуте Мичел протащил мяч по правому флангу, легко ушёл от Хулио Альберто и навесил в штрафную. Бутрагеньо выпрыгнул выше всех, но Субисаррета в отчаянном прыжке перевёл мяч на угловой.

Трибуны взревели.

— Держим! — крикнул Шустер. — Плотнее в центре!

Угловой. Мичел подаёт. Мяч летит на дальнюю штангу, там Санчес, удар головой — мимо! Стадион ревёт от разочарования.

Мы пытались огрызаться. На двенадцатой минуте Заваров красиво убрал Гордильо и выдал передачу на Линекера. Гари принял, пробил — Буйо в броске достал мяч.

— Давай, давай! — кричал Круифф с бровки. Вернее, я так думаю, что он это кричал. Шум стоял такой, что я себя-то не слышал.

Но «Реал» был сильнее. Их связка в центре поля Мичел, Мартин Васкес, Янкович контролировала игру. Каждая передача, каждый финт вызывали восторженные крики с трибун.

И на семнадцатой минуте случилось неизбежное.

Мартин Васкес перехватил неточный пас Муньоса в центре поля. Мгновенная передача на Бутрагеньо, тот в одно касание отдал на ход Уго Санчесу. Мексиканец ворвался в штрафную, финт, Мигели купился, удар в дальний угол — и огромное везение для «Реала».

Андони достал, прыжок у него получился отменным. Но мяч от его пальцев впечатался в штангу, а потом отлетел в спину нашему вратарю. И пересёк линию ворот. Футбольный свояк, чтоб его.

Один — ноль.

Бернабеу взорвался. Уго Санчес побежал к угловому флажку, исполняя своё фирменное сальто. Стадион скандировал его имя.

— ¡Hu-go! ¡Hu-go! ¡Hu-go!

Я стоял в центральном круге, сжав кулаки. Внутри всё кипело. Слишком уж дешёвым этот гол получился для Реала.

— Спокойно! — Шустер хлопнул меня по плечу. — Ещё семьдесят минут. Целая вечность.

Но «Реал» не собирался останавливаться. Они почувствовали кровь и бросились добивать.

На двадцать третьей минуте Чендо прошёл по правому флангу, как нож сквозь масло. Навес в штрафную, Бутрагеньо сбросил головой на Мичела, тот пробил с линии вратарской — Субисаррета отбил. Но мяч отскочил к Уго Санчесу. Удар в касание — и сетка прогибается от напора мяча.

Два — ноль.

Я опустил голову. Вокруг бушевало белое море — флаги, шарфы, безумные от счастья лица. Трибуны пели что-то победное, барабаны грохотали.

Круифф стоял на бровке, скрестив руки на груди. Лицо непроницаемое. Но я видел, как дёргаются мышцы на его лице.

Оставшиеся минуты первого тайма тянулись мучительно. Мы пытались атаковать, но каждая наша попытка разбивалась о стену мадридской обороны. Они были хороши, очень.

На сорок второй минуте я наконец получил мяч в штрафной. Развернулся, пробил — Камачо в подкате заблокировал. Угловой.

Шустер подал, Линекер пробил головой — мимо. Трибуны облегчённо выдохнули.

Свисток на перерыв.

Два — ноль. Мы проигрывали на чужом поле, и всё выглядело очень и очень трудно…

В раздевалке было тихо. Игроки сидели на скамейках, опустив головы. Кто-то пил воду, кто-то менял бутсы. Никто не разговаривал.

Круифф вошёл последним. Медленно прошёлся перед нами, заложив руки за спину.

— Ну что, — сказал он наконец, — испугались?

Молчание.

— Я спрашиваю — испугались? Два гола пропустили и решили, что всё кончено?

Он остановился напротив меня.

— Слава. Четыре Золотых мяча. А сегодня я вижу мальчика, который боится мадридских защитников.

Я вскинул голову, хотел возразить — но он уже отошёл.

— Бернд, — Круифф повернулся к Шустеру. — Ты лучший полузащитник в мире. Так где твои передачи? Где твои удары? Ты прячешься за спинами.

Шустер промолчал. Только желваки заходили на скулах.

— Они думают, что победили, — продолжал Круифф. — Посмотрите на них. Они там сейчас празднуют, смеются над нами, хлопают друг друга по спинам. Они уверены, что во втором тайме просто доиграют матч.

Он остановился в центре раздевалки.

— Так покажите им, как они ошибаются. Сорок пять минут. Два гола — это ничего. Мы забьём три.

Тишина. А потом Шустер встал.

— Йохан прав. Хватит ныть. Пошли и порвём их.

Второй тайм.

Мы вышли из туннеля под оглушительный свист. Трибуны уже праздновали, по стадиону разносились победные песни. Мадридские болельщики были уверены, что дело сделано.

Они ошибались.

С первых секунд второго тайма я почувствовал — что-то изменилось. Шустер опустился глубже, стал чаще получать мяч. Заваров сместился на левый фланг, растягивая оборону. Линекер начал делать рывки за спины защитников, уводя их за собой.

И появилось пространство.

На пятидесятой минуте я получил мяч в центре поля. Передо мной — Гордильо. Здоровый, как шкаф. Но медленный.

Финт вправо, он повёлся. Рывок влево — и я уже за его спиной.

Камачо летит в подкате — перепрыгиваю. Янкович пытается сфолить — пробрасываю мяч мимо него и на скорости врываюсь в штрафную.

Буйо выходит навстречу. Сокращает угол.

Краем глаза вижу Линекера на дальней штанге. Делаю замах для удара — Буйо падает. И в последний момент вместо удара — пас. Мягкий, точный, прямо на ногу Гари.

Удар в пустые ворота!

И… штанга.

Мяч попадает в штангу, отскакивает в поле. Первым на нём — Льоренте. Вынос на трибуны.

Я хватаюсь за голову. Линекер падает на колени. Трибуны облегчённо выдыхают.

— Ничего! — кричит Круифф. — Продолжаем!

На пятьдесят шестой минуте — снова острый момент. Заваров красиво накрутил Чендо на левом фланге, прострелил в штрафную. Я опережаю Камачо, удар головой — Буйо в невероятном прыжке переводит на угловой.

Бернабеу начинает нервничать. Свист становится громче, но в нём уже слышится тревога.

— Давим! Давим! — орёт Шустер.

На пятьдесят восьмой минуте Мигели выносит мяч из своей штрафной. Мяч у него сваливается с ноги — и Уго Санчес на ударной позиции, метров в четырнадцати. Расстрел почти что.

Удар… Субисаррета в прыжке тянется за мячом… и достаёт! Кончиками пальцев переводит на угловой.

— Андони! — кричу я. — Красавец!

Угловой «Реала». Мичел подаёт. Мяч летит на Санчеса, тот выпрыгивает — Муньос выигрывает верховую борьбу, отбивает головой. Мяч отскакивает к Шустеру.

Бернд принимает, поднимает голову. Видит меня на правом фланге. Длинная передача — точно в ноги.

Я на своей половине поля. Передо мной — только Гордильо. Бежать, Слава! Бежать!

Гордильо пятится, не решаясь вступить в отбор. Боишься? Правильно делаешь!

Резкий рывок вправо — он дёргается туда. Перекладываю мяч на левую, ускоряюсь. Гордильо остаётся за спиной.

Штрафная. Буйо выходит на меня. За спиной топот — кто-то из защитников догоняет. Времени нет.

Удар. Низом. В дальний угол.

Буйо падает, тянется… и не достаёт!

Мяч влетает в сетку!

Один — два!

Я бегу к угловому флажку, ору что-то нечленораздельное. Сзади налетают партнёры — Заваров, Линекер, Муньос. Куча-мала у углового флажка.

Трибуны взрываются свистом и проклятиями. Сто тысяч человек орут что-то злобное, оскорбительное. Стаканы летят на поле. Только из гостевого сектора доносится рёв нескольких сотен каталонских болельщиков.

— Один! — кричит Шустер, показывая палец. — Ещё один!

До конца матча двадцать пять минут.

«Реал» занервничал. Это было видно. Чендо начал фолить откровеннее, Камачо спорил с арбитром по каждому поводу. Уго Санчес раздражённо махал руками на партнёров.

А мы наседали.

На семидесятой минуте Линекер вырвался один на один с Буйо — офсайд. Спорный, очень спорный. Гари в ярости бьёт кулаком по газону.

На семьдесят третьей — Заваров бьёт из-за штрафной, мяч проходит в сантиметрах от штанги.

На семьдесят пятой — я снова прохожу Гордильо, навешиваю на Линекера, тот бьёт головой — Буйо забирает.

Круифф проводит замену. Вместо уставшего Роберто выходит Карраско. Свежие ноги.

А на семьдесят восьмой минуте случается то, чего так боялись фаны Реала.

Шустер получает мяч на подступах к штрафной. Его сразу атакуют двое — Мичел и Македа. Бернд укрывает мяч корпусом, разворачивается, пытается пройти…

И Мичел сбивает его. Грубо, в ноги. Шустер падает.

Свисток. Штрафной. Метров двадцать от ворот, чуть правее центра.

Трибуны свистят. Шустер поднимается, отряхивает футболку. Берёт мяч.

— Я буду бить, — говорит он.

Никто не спорит.

«Реал» выстраивает стенку. Пять человек. Буйо руководит, двигает их влево-вправо. Арбитр отмеряет расстояние.

Бернд ставит мяч. Отходит на три шага. Стадион замирает.

Свисток.

Шустер разбегается. Короткий разбег, удар — мяч летит над стенкой, закручиваясь в дальний угол. Буйо прыгает, вытягивается в идеальную струну…

И не достаёт.

Мяч влетает точно в девятку!

Два — два!

Шустер разворачивается и бежит к центру поля. Лицо каменное. Ни тени эмоций. Просто работа. Мы налетаем на него, пытаемся обнять — он отмахивается.

— Некогда. Ещё один нужен.

Красавчик, понимает, что мы можем и должны их добить.

Трибуны свистят. Злобно, яростно. Но в этом свисте — страх. Они чувствуют, что победа ускользает.

— Десять минут! — кричит Круифф. — Дайте мне хорошие десять минут!

«Реал» бросается вперёд. Им нужна победа — ничья на своём поле после такого первого тайма это позор.

Уго Санчес получает мяч на линии штрафной, бьёт с разворота — Субисаррета тащит.

Бутрагеньо врывается в штрафную, падает от контакта с Мигели — арбитр показывает: играть!

Янкович бьёт издали — мимо.

Мы отбиваемся. Муньос и Шустер перекрывают центр, защитники стоят насмерть. Каждый выигранный мяч — маленькая победа.

Восемьдесят пятая минута.

Угловой у «Реала». Мичел подаёт. Бутрагеньо выпрыгивает выше всех, бьёт головой — Субисаррета в прыжке переводит на угловой.

Ещё один угловой. Снова Мичел. Подача на дальнюю штангу. Васкес бьёт с лёта — мимо!

Трибуны стонут от разочарования.

Восемьдесят седьмая минута.

Муньос перехватывает мяч в центре поля после неточного паса Македы. Отдаёт на Заварова. Саша видит меня справа, пасует.

Я принимаю мяч спиной к чужим воротам. Сразу двое за моей спиной. Чувствую их дыхание на шее.

Ребятки, ну вы чего? Если нужны автографы — подождите до финального свистка. Ложное движение в одну сторону, в другую, а потом разворот — и я врываюсь в открытую калитку между ними. Вот так вот, братцы-кролики.

Ускорение. Сзади кто-то пыхтит, чья-то рука на плече — хорошая попытка, но нет. Вырываюсь — и вот она, штрафная.

Буйо вылетает как на пожар и прыгает мне в ноги. Зря.

Легонечко подсекаю мяч — и он даже как-то лениво, издеваясь над Мадридом, залетает в ворота.

Три — два.

Я падаю на колени. Секунду ничего не слышу — только бешеный стук собственного сердца. А потом на меня обрушивается лавина.

Партнёры. Они повалили меня на газон, орут что-то на испанском, каталанском, английском. Линекер сверху, Заваров сбоку, Шустер где-то придавил мне ногу.

— Гооол! — ору я. — Гоооол!

Секунда тишины. Шок. А потом — взрыв. Свист, проклятия, вой разъярённой толпы. Сто тысяч человек не могут поверить в то, что видят. Только из гостевого сектора летит рёв каталонских фанатов.

Мы поднимаемся. Три минуты компенсированного времени. Нужно удержать.

«Реал» идёт ва-банк. Буйо бежит в нашу штрафную на угловой. Одиннадцать белых футболок в нашей штрафной.

Угловой. Мичел подаёт. Куча-мала у ворот. Кто-то бьёт — штанга! Кто-то добивает — Субисаррета в игре.

Мяч отскакивает к Муньосу. Тот выбивает далеко вперёд.

Финальный свисток.

Три — два. Мы победили.

Я падаю на газон Сантьяго Бернабеу и смотрю в небо. Холодное январское небо над Мадридом.

Мы сделали это. На их поле. Против их ста тысяч. Проигрывая ноль — два.

Мы их сделали.

Рядом падает Заваров. Потом Линекер. Потом Шустер. Мы лежим на траве вражеского стадиона и орём как сумасшедшие.

А вокруг — тишина. Сто тысяч человек молча уходят со стадиона.

И это лучший звук в мире.