Локи. Там, где живет ложь

Глава 23

Локи проснулся от стука дождя по подоконнику.

Он уснул на полу, рядом с грязным матрасом Тео, однако ночью непонятно как переполз к хозяину, потому что сейчас они оба лежали на том матрасе, съежившись, как кролики, каждый под своим одеялом. Тео спал, прижав руки к лицу и приоткрыв рот. Локи вскочил и потянулся к черному зонту, стоявшему у двери. Не стоит тратить силы на заклинания. К тому же прохожие могут заинтересоваться, по какому такому странному стечению обстоятельств один из них, гуляя под дождем, остается совершенно сухим. Тео наверняка догадается, куда он отправился. Расскажет миссис Ш. или сам отправится за ним. Но какая разница? Общество ШАРП не имело в глазах Одина слишком большого веса, однако стоит королю Асгарда услышать от миссис Шарп о встречах Локи с Аморой, его тут же втащат на Биврёст и запрут во дворце прежде, чем он успеет еще раз хотя бы увидеть ее.

До клуба «Инферно» было недалеко, однако дышалось промозглым влажным воздухом тяжело, и Локи почувствовал, что его охватывает беспокойство. Почему он так тревожился? Ведь его ждет Амора. Его друг. Они давно знакомы. А может, в этом и дело. Локи оглядел себя – весь в черном, как вчера, – и подумал, не изменить ли цвет галстука на изумрудный, в тон глаз Аморы. Но если она заметит, он же умрет от смущения. А если не заметит, то от разочарования. В любом случае его ждет смерть. Не самый лучший выход.

Он не знал, будет ли Амора в клубе, сможет ли он попасть внутрь, однако отправил ей записку с уборщиком, которого встретил в тоннеле, и тот вернулся спустя несколько минут с сообщением: Колдунья ждет Локи на сцене. В ярком утреннем свете, проникавшем в окна, убранство клуба выглядело глупо и совсем не страшно. Столы были вымазаны потеками засохших напитков, под подошвами ботинок похрустывали скорлупки орехов и раковины устриц. На лицах каменных демонов виднелись трещины, а на их телах явно не хватало кусков. За барной стойкой читал газету страж, проверявший билеты предыдущим вечером – в рубашке с закатанными рукавами и с платком на шее его было не узнать. Заголовок газеты, которую мужчина держал в руках, бросился Локи в глаза: «УБИЙЦА ЖИВЫХ МЕРТВЕЦОВ НАНОСИТ УДАР. НОВЫЙ ПОТРОШИТЕЛЬ В ГОРОДЕ?»

Локи пересек комнату со столами и прошел в зал со сценой и амфитеатром, охранник при этом даже головы не поднял. В зале было темно, как и прошлым вечером, газовые лампы отбрасывали тонкие тени – Локи увидел силуэт Аморы на фоне кулис. Она отодвинула от стола с волшебной дощечкой все стулья и стояла на коленях, касаясь рукой чего-то под крышкой стола.

Увидев Локи, она на мгновение замерла и затем встала, отбросив длинную черную тень.

– Локи. Ты вернулся.

Он ступил на сцену, в тот же луч света, под которым стояла Амора. Они будто разделили на двоих маленькую вселенную. Вблизи, в ярком свете сцены, в отличие от полусумрака гримерной, лицо Аморы показалось ему мягче, нежнее, чем при их предыдущей встрече. Она всегда закрывалась от мира, стремилась надежно защититься от любых взглядов. Здесь же, возможно, она считала, что ее оберегает окружающий полумрак, или вовсе не беспокоилась о том, что ее увидят такой. Или же сама хотела показать Локи, что может быть мягкой и нежной.

Не найдя, что сказать, он указал на стол.

– Хочешь, помогу? Что бы ты там ни делала.

– Я отрабатываю новый трюк.

– Ты хочешь сказать, что вовсе не вызываешь настоящих духов настоящей магией?

Амора насмешливо закатила глаза:

– Это была бы поистине бессмысленная трата моей драгоценной жизни! Иди сюда, я тебе все покажу. – Она придвинула к столу пару стульев, и он послушно уселся на один из них. – А теперь, – предложила Амора, садясь рядом, – представь, что ты хочешь с кем-то связаться. Поговорить с дорогим тебе, но недавно скончавшимся другом, которому ты отчаянно желаешь сообщить что-то очень важное.

– Хорошо.

Она достала из-под стола колокольчик на подставке и опустила его в самую середину, поверх букв.

– Иногда мне нравится устраивать настоящий театр. Я впадаю в транс, содрогаюсь при встрече с духами и все такое прочее. – Она быстро показала, как впадает в транс, и Локи рассмеялся. – После такого вступления все верят, что дух явился.

– Вчера вечером ты ничего такого не показывала.

– Вчера, понимаешь ли, я слишком отвлеклась, чтобы убедительно впасть в транс. – Она на мгновение опустила глаза и приподняла уголок губ в лукавой улыбке. – Потом мы взываем к духу того, с кем желаем говорить, и проверяем, явился ли он на наш зов. – Амора постучала костяшками пальцев по столу, оглядела зал, будто отыскивая в толпе лицо, и подняла руки. – Дух, сообщи нам, явился ли ты!

Наступила тишина. Плотная, бесконечная тишина, будто за стенами зала все исчезло. Потом до Локи донесся звон стеклянных бокалов от барной стойки.

А потом колокольчик на столе прозвонил раз... другой... третий...

Локи аж подпрыгнул, хоть и ожидал чего-то подобного. Даже зная, что звонила Амора, он вздрогнул как от озноба. Девушка прикусила губу, чтобы не рассмеяться.

– Желаешь ли ты задать духу вопрос?

– Дух, скажи, как ты это делаешь? – спросил Локи.

Он переводил внимательный взгляд с колокольчика на руки Аморы, пытаясь отыскать тонкую нитку или другой механизм.

Она откинула угол скатерти и показала Локи педаль под стулом. Когда Амора нажимала на педаль, тонкая леска, тянувшаяся к месту, на котором стоял колокольчик, дергалась, и тот звонил.

Локи засмеялся.

– Умно сделано!

– Уж если ты попался, люди с ума сойдут.

– Что еще у тебя тут спрятано? – спросил Локи, соскальзывая со стула, но Амора удержала его.

– Подожди, не смотри! Дай я покажу тебе настоящее представление.

Она вынула из кармана дощечку с пустой серединой и положила ее на букву «А», которая стала как будто больше.

Амора спрыгнула под стол и поманила за собой Локи. Скатерть упала, скрывая их от всего мира, плотная и пыльная. Амора, извернувшись, легла на спину и жестом приказала Локи лечь рядом. На внутренней стороне столешницы были нарисованы те же буквы, что на доске сверху. Амора достала из кармана магнит и прижала его к букве А.

– Обычно на каждом шоу помощник сидит под столом, если мы планируем работать с доской и буквами. Однажды ему здорово досталось: один из гостей пнул его прямо в нос, и у бедняги шла кровь до самого вечера.

– То есть вчера вечером мне отвечал какой-то незнакомец из-под стола? – с деланым негодованием спросил Локи.

– Бывают исключения. Ради некоторых гостей не жаль и капелькой магии пожертвовать. – Она подмигнула Локи и засмеялась. – Итак, гость задает вопрос, и потом...

Она скользнула магнитом по доске с обратной стороны стола, и над их головами послышался скрежет. Дощечка поползла по столу, перебирая буквы: ПРИВЕТ ЛОКИ.

Он улыбнулся.

– И тебе привет.

– Иди, сядь за стол и сам попробуй.

Он покорно выбрался из-под стола и сел на стул. Ноги Аморы торчали из-под стола, она звонко щелкнула каблуками и крикнула:

– Для начала поприветствуй духов.

– Ладно. – Он прижал ладони к столу и сказал: – Ну, доброе утро, духи.

Дощечка поползла по столу с тихим скрежетом и остановилась на слове «ПРИВЕТ». Над буквами было выведено несколько слов, чтобы ускорить беседу с духами.

– «Доброе утро» духам выговаривать слишком долго, – пояснила Амора. – Они вообще любят говорить просто и коротко.

Он снова рассмеялся и почувствовал, как расслабились мышцы в его плечах. Наверное, в первый раз после прибытия в Мидгард он чувствовал себя так свободно. Нет, впервые за долгие годы! Как же сильно давило на него напряжение, которое он носил в себе столько времени... а теперь оно вдруг улетучилось! Он будто снова стоял рядом с Аморой во дворце, перед Всевидящим Оком, и перед ним разворачивалось его будущее.

– Твоя очередь задавать вопрос, – напомнила Амора.

Он прижал кончики пальцев к губам, пытаясь сообразить, игра это или Амора его к чему-то подталкивает.

– Что у меня сегодня на завтрак?

Дощечка замерла, и Локи сделалось не по себе, хотя он прекрасно знал, что ответ сложит, двигая магнит под столом, Амора. Наконец дощечка поползла, и буквы сложились: «КРОВЬ ТВОИХ ВРАГОВ».

– Неплохое предложение, – честно ответил Локи. – Когда перестанет дождь?

Дощечка крутанулась вокруг своей оси и отправилась к слову «НИКОГДА».

– Похоже, ты снова права. – Он пошарил под столом ногой и осторожно коснулся мягкого живота Аморы. Она засмеялась, и доска на столе подпрыгнула. – Какой умный дух к нам заглянул!

– А ты задай настоящий вопрос, важный, – предложила она. – Пусть духи предскажут тебе будущее.

Локи помолчал. Он безошибочно чувствовал, когда Амора пыталась заставить его плясать под свою дудку, однако никогда не умел ей сопротивляться. Она раскрывала объятия, и он шагал к ней, не обращая внимания на кинжал в ее рукаве.

– Стану ли я королем Асгарда? – спросил он.

Дощечка заерзала по доске вперед-назад, будто не зная, на что решиться, полетала из конца в конец стола и потом написала: «МОЖЕТ БЫТЬ».

– Иногда духам приходится отвечать туманно, – сказала Амора, выбираясь наружу. В ее локонах виднелись комочки пыли. – На всякий случай, чтобы не ошибиться. – Она улыбнулась, но Локи не отозвался на улыбку, и Амора помрачнела. – Иди сюда.

Она похлопала ладонью по полу рядом с собой. Локи встал со стула и последовал за ней снова под стол, куда Амора тут же скользнула. Они снова оказались рядом. Лежа на спине. Над ними, будто светлячки в темном лесу, серебрились буквы говорящей доски.

– Я очень хотел бы помочь тебе, – сказал Локи.

– Помочь мне? – усмехнулась Амора и потянулась к светящимся буквам. – Как? Я и сама неплохо справляюсь, мой милый принц.

– Был бы я королем, вернул бы тебя в Асгард.

– И там я плела бы иногда простейшие заклинания и стала бы тихой и кроткой королевой, как твоя мать?

– Ты стала бы чародейкой. Самой могуществен ной в Девяти Мирах. И никогда ни от кого не скрывала бы своей силы.

– Да уж, для начала мне не помешало бы обзавестись силой, которую стоит прятать.

– Сколько ты еще продержишься? – спросил Локи. – Без подпитки жизненной силой другого существа?

– Не знаю, – ответила Амора. – С каждым разом магия уходит все быстрее. – Она горько рассмеялась. – У меня даже нет сил, чтобы быть сильной.

– Постарайся потерпеть еще немного, – сказал он. – Пусть все успокоятся. А Общество ШАРП поверит, что все кончилось. Я отыщу способ свалить вину на кого-нибудь еще, заставлю их поверить, что дело закрыто, если загадочные трупы перестанут всплывать то тут, то там. Я придумаю, как убедить всех, что никто не гибнет без причины. Убийства прекратятся, отец вернет меня домой, и тогда... – Он замолчал.

– И тогда я буду сидеть здесь и ждать, когда ты станешь королем, если только не умру раньше? – закончила она за него.

Локи погладил ее руку. Он не мог потерять Амору, только не теперь, когда они снова встретились. И это наверняка произошло не только по воле случая.

– Нам нужно выиграть время.

– Пока не случится что-то определенное? Что?

Локи прикусил губу и медленно, тщательно подбирая слова, произнес:

– Доверься мне. – Голос его прозвучал печальнее, чем он надеялся. – Я не позволю тебе умереть.

– Вряд ли вы властны над смертью, Ваше Величество.

– Я увезу тебя отсюда. Найду безопасное место. Мы вернем тебе магию и не станем больше убивать людей.

Амора молчала

– Что-то не так?

– Нет, все в порядке. Просто я надеялась, ты мыслишь шире. – Она прижалась лбом к его плечу. – Пообещай, что поднимешь меня из мертвых, когда двинешь на Асгард со своей армией живых мертвецов. Мне бы очень не хотелось пропустить это зрелище.

Она сказала это беспечно, но Локи почувствовал ее боль и вспомнил, как все годы с того памятного пира Один смотрел на него, младшего сына, с недоверием, как предпочитал ему Тора, как делал вид, что не замечает Локи, опасаясь его силы и того, что он может сотворить своей магией.

– А может, люди не зря нас боятся? – спросил Локи.

– Они и должны нас бояться, – ответила Амора. – Потому что мы сильные.

– Нет, они считают, что мы несем им опасность.

– И что плохого в опасности? Один опасен. Потому он и правит Девятью Мирами. Я предпочла бы нести смерть, чем умереть самой. – Она перекатилась на бок и, подложив руки под щеку, устремила на Локи пристальный взгляд. – Ты не в силах спасти всех и каждого, милый. Давай просто радоваться, что нам посчастливилось встретиться еще раз. И простимся навсегда.

– Нет. Ты здесь из-за меня.

– Я сама так решила.

– Виноват был я.

– Давай не будем спорить о прошлом.

– О чем же нам говорить? О будущем? Я так и останусь вторым, младшим сыном, а ты обратишься в прах?

– А почему не о настоящем?

Он тоже перекатился на бок и, взглянув на Амору, осознал, как близко они лежат, как прекрасны ее локоны, уложенные облаком над бледным лицом, как давно он мечтал узнать вкус ее губ, прижаться к ним по-настоящему, а не на мимолетную секунду. Локи никогда прежде не целовал Амору, даже когда они были почти неразлучны в Асгарде – а ведь в то время он думал и мечтал о поцелуе едва ли не чаще, чем делал вздох. Ему так и не хватило храбрости. Он боялся, что она откажет. И до сих пор сомневался, что услышит «да».

– Может, у тебя еще остались вопросы духам? – спросила Амора, скользнув взглядом по его губам.

Как долго он по ней скучал? Как давно мечтал о ней? Сколько лет знал, что она единственная из всех понимает его и знает, чего он хочет? Единственная, в чьей крови горит тот же огонь, что и в нем, и кто уверен, что сделаны они двое из драгоценных камней и света, призваны сиять ярче всех. Глядя на ее лицо в бледных отсветах газовых ламп, он и сам почти поверил: все, из-за чего он чувствовал себя чужим, не таким, как все, превратилось в золото и рубины одним только волшебством ее близости.

– Можно тебя поцеловать? – спросил он.

Амора подалась к нему, их губы встретились, замерли на мгновение, а потом раскрылись, и она принялась игриво покусывать его язык. Вдруг оказавшись на Локи, Амора прижалась ногами к его ногам, а руками к его вытянутым рукам.

Она опьяняла, как сладкое вино. Он захмелел бы от нее прежде, чем бокал был бы наполнен снова. Всегда ли так было? Даже в детстве? Неужели он никогда не замечал, или бывало проще сделать вид, что ничего особенного не происходит? Всякая капля внимания становилась для Локи каплей воды в пустыне для измученного жаждой странника, так он устал от того, как обращался с ним отец.

«Вот оно», – подумал он и с силой выдохнул прямо в ее приоткрытые губы. Сердце Локи забилось быстрее, свет на сцене замерцал и погас. Наступившая темнота скрыла их движения и приглушила тяжелое дыхание.