Лоренцо Беретта

Глава 20

Аида

Моя голова безвольно наклонилась вперед; вся моя энергия иссякла. Кровь потекла по моей спине, обжигая порезы, как будто кто-то сыпал соль в открытую рану. Моя кожа представляла собой странную смесь онемения и боли, все смешалось воедино, мои нервные окончания не были уверены, какое из них должно преобладать.

Паоло застонал позади меня, свист воздуха принес мгновение сладостного облегчения, пока он снова не ударил хлыстом по моей коже. Мое горло горело от каждого моего крика, так что все, что удалось вырвать, — это сдавленный крик, достаточный, чтобы сказать ему, что он снова причинил мне боль. Я сбилась со счета после двадцати, все цифры сливались воедино, как и у Лоренцо. Я пыталась сосредоточиться на нем, нуждаясь в чем-то, что помогло бы мне сосредоточиться, но я едва могла держать глаза открытыми.

Я падала…

Я попала во что-то, из чего не был уверена, что выберусь.

Аида

Я не была уверена, что происходит вокруг меня, но стоны боли и угрозы смерти медленно проникали в мои звенящие уши. Мое тело было холодным, но спина горела таким жаром, что я была уверена, что прижата к открытому пламени.

— Я вижу, как работает твой мозг. Я съежилась при звуке голоса Паоло. — Но это не сработает. У меня на тебя планы.

— И у меня есть планы на тебя, — процедил Лоренцо сквозь зубы. При звуке его голоса я медленно подняла голову, задыхаясь, когда кожа на моей спине натянулась. Я моргнула, пытаясь остановить вращение комнаты, но это было бесполезно. Мое тело не могло этого вынести. Оно не могло справиться с болью.

До меня донесся запах горящей кожи, и я приказала своей голове оставаться прямо, чтобы мои глаза могли понять, что происходит передо мной. Я мысленно сосчитала до десяти, решив составить четкую картину, но не успела досчитать и до пяти, как мой мир снова погрузился во тьму.

Аида

— Аида. Шарканье, свист воздуха, а затем. — Аида. Я сделала глубокий вдох, когда звук проехавшегося по полу стула эхом разнесся вокруг меня. — Детка, проснись. Проснись. Мое тело качнулось в сторону, сработали инстинкты, чтобы выровняться.

И я взвыла.

Закричала.

Вскрикнула.

Я никогда в жизни не испытывала такой сильной боли. Агония была невыносимой. Все это было невыносимо.

— Просто продолжай дышать, детка. Его голос доносился до меня, предлагая утешение, когда я нуждалась в нем больше всего. — Держись. Я вытащу нас. Шаги приблизились. — Я обещаю. Я вытащу нас отсюда.

Аида

— Ублюдок!

Мои глаза резко открылись, каждое из моих чувств пыталось осознать все происходящее. Болезненный стон раздался прямо передо мной, запах обожженной кожи смешался с… это был отбеливатель? Я нахмурилась, не доверяя себе, и повертела плечами, проверяя боль в спине. Жгло так, словно кто-то прижал к моей коже раскаленную добела кочергу. Я старалась двигаться как можно меньше, только поднимая голову, чтобы видеть, что происходит вокруг меня.

Паоло стоял сбоку от Лоренцо с садистской ухмылкой на лице, держа в руке прут.

— Стой спокойно, — предупредил он Лоренцо, но я знала, что это было не из доброты и беспокойства. Он говорил это для собственного развлечения.

Он ударил ярко-оранжевым кончиком стержня по животу Лоренцо. Я вздрогнула, когда шипение его кожи стало громче. Каждая клеточка тела Лоренцо была напряжена, его челюсть подергивалась, когда он сжимал ее, стараясь не издать ни звука. Мое сердце ускорилось, стуча в груди так быстро, что я была уверена, что оно вот-вот выпрыгнет из груди.

Я прищурилась, глядя на них, желая, чтобы Лоренцо посмотрел в мою сторону. На складе потемнело, сигнал о том, что мы были здесь по крайней мере целый день. Надежда на то, что кто-нибудь найдет нас, начала рассеиваться. Конечно, Матео бы так и сделал—

Я ахнула так громко, что Паоло замер в нескольких дюймах от живота Лоренцо. И именно тогда я поняла, что ему поменяли повязки. Он больше не был связан, как я. Его руки были заложены за спину, ноги все еще привязаны к стулу, но теперь он был без рубашки, его обнаженная кожа была полностью выставлена напоказ, чтобы Паоло мог делать все, что ему заблагорассудится.

— Аааа, спящая красавица наконец-то проснулась.

Мое дыхание превратилось в хрипы, когда я окинула взглядом грудь и пресс Лоренцо. Его идеально загорелая кожа была покрыта ожогами, какими-то круглыми, какими-то линиями, тонкими и толстыми. Некоторые выглядели свежими, но некоторые выглядели так, словно пытались зажить.

Паоло отступил на шаг от Лоренцо, его взгляд встретился с моим, и я надеялась, что он снова придет за мной, потому что Лоренцо теперь едва держал голову. Что они сделали с ним, пока я была без сознания? И сколько времени это было? Я предполагала, что прошел всего день, но по тому, как синяки на лице Лоренцо меняли цвет, я начал понимать, что мы пробыли здесь дольше. Было потеряно всякое чувство времени.

— Смотри сюда, — сказал Паоло, его потное лицо ухмыльнулось мне за секунду до того, как он выбросил руку и ударил металлическим шестом в живот Лоренцо. Сейчас было недостаточно жарко, чтобы обжечь кожу, но то, во что он попал, заставило Лоренцо зарычать.

— Весело, не так ли?

Паоло бросил шест на землю, у меня зазвенело в ушах, затем отошел на два шага от Лоренцо. Он скрестил руки на груди, одобрительно улыбаясь и глядя на нас обоих, гордясь проделанной работой.

— Ублюдок, — прохрипел Лоренцо, не прекращая борьбы. Я улыбнулась ему, тепло разлилось по мне при виде того, как он пытается сохранить свою силу. Паоло пытался сломить его, пытался причинить ему как можно больше боли, используя и свое, и мое тело, но у него ничего не получилось. У него никогда не получится.

— Обзываться нехорошо.

Паоло фыркнул, при этом у него вырвался зевок.

— Думаю, отдых не помешает. Он кивнул сам себе.

— Да. Утомительная работа эта игра.

Я не была уверена, намеренно ли он пытался казаться странным или просто так говорил. В любом случае, с его уходом это означало отсрочку приговора для Лоренцо.

Паоло медленно направился к Лоренцо, обойдя его по кругу, затем двинулся ко мне, делая то же самое, но останавливаясь позади меня.

— Вау. Его палец прошелся по моему плечу. Я подпрыгнула от мягкого прикосновения, а затем закричала, когда он воткнул кончик пальца в одну из ресниц. Влага полилась из него, стекая по моей спине, заживающая кожа ныла.

— Это даже лучше, чем великое произведение искусства. Он присвистнул, затем усмехнулся. — Теперь осталась только передняя часть.

Я почувствовала, как его тело придвинулось ближе, его передняя часть врезалась мне в спину. Жжение усилилось до такой степени, что склад снова завертелся, мое тело угрожало сдаться. Но я не могла. Не сейчас. Не сейчас, когда он собирался уйти отдыхать. Это была наша единственная возможность выбраться. Единственный способ поговорить с Лоренцо без него.

Лоренцо попытался поднять голову, его темные глаза встретились с моими, а затем с Паоло. Он тоже слышал, что тот сказал, но в отличие от предыдущих случаев, когда он выкрикивал угрозы в его адрес, он промолчал.

Руки Паоло опустились мне на плечи, его пальцы впились в ключицу. Я попыталась отодвинуться от него, но веревки и жжение кожи остановили меня.

— Что думаешь, племянник? — Он подождал, пока Лоренцо ответит ему, но когда тот не ответил, продолжил:

— Должен ли я сделать так, чтобы ее передняя часть соответствовала задней?

Он сильнее толкнул меня в спину, когда расправил ладонь и двинулся вниз, хватая меня за грудь и сжимая. Я не была уверена, что было хуже, когда меня били сзади или когда он прикасался к той части меня, которая принадлежала только Лоренцо. Страх нарастал по мере того, как его рука оставалась там. Страх, что на этом все не закончится. Я могла бы вынести физическое наказание, но не был уверена, что смогу вынести что-то еще.

Глаза Лоренцо ожили, его тело дернулось вперед.

— Смерть, — прорычал он. — Смерть идет за тобой, старик.

Паоло рассмеялся, с силой двигая всем телом и царапая мою спину.

— Обещания, обещания. Он оторвал свою грудь от моей спины, намеренно причиняя еще большую боль. Я взвизгнула, внутри закипали рыдания, которые я не могла сдержать. В ушах зазвенело, когда он сказал что-то еще, но я не смогла разобрать, что именно. Я снова падала, падала в темноту, которой не могла позволить поглотить себя. Но я ничего не могла сделать, чтобы остановить это.

Лоренцо

Два дня.

Три ночи.

Вот сколько времени мы были здесь, запертые в аду Паоло. Он создал цикл, который, я не была уверен, закончится. В течение нескольких часов он причинял мне боль любым способом, который хотел, затем уходил, появляясь снова, как только мое тело начинало отдыхать. Единственным положительным моментом было то, что он сосредоточился на мне, оставив Аиду в стороне после того, как он снова разорвал ее в клочья.

Каждый раз, когда он исчезал на несколько часов, я был уверен, что это наш шанс вырваться на свободу, убежать от него, но он знал, что делал. Он никогда не оставлял нас одних, всегда выставляя охрану у двух выходов, которые я отслеживал. Насколько я мог видеть, не было никаких камер, ни подъезжающих, ни отъезжающих машин. Она была крепко заперта, как я и ожидал.

За исключением… в его плане был фундаментальный изъян. Он не был местным, но его охранники были. Я узнал в каждом из них людей, которые раньше переходили мне дорогу. У всех них отсутствовала конечность, и я удивлялся, как Паоло удалось их найти. Мне потребовались часы наблюдения за тем, как Аида потеряла сознание, чтобы, наконец, понять, что это не было быстрым, необдуманным поступком.

Вив была в моей жизни много лет, пытаясь стать мне все ближе и ближе, и если бы не Аида, она была бы сейчас в таком положении. Она была его внутренним человеком, тем, кто мог передавать ему всю информацию обратно.

Я взглянул на Аиду, и мой желудок скрутило от того, какой умиротворенной, но в то же время страдающей она выглядела. Часть меня была рада, что ее тело потеряло сознание, и защищала ее, потому что это означало, что ей не придется быть свидетельницей того, что Паоло делал со мной. Она ему наскучила, и он уделял мне особое внимание, и это было именно то, чего я хотела. Чем больше он смотрел на меня, тем меньше ей приходилось страдать.

Дверь со скрипом отворилась, и телохранители вытянулись по стойке смирно. Они начали уставать от своей работы, что было явным признаком того, что они не были преданы Паоло. Он платил им за работу, о которой могла позаботиться только настоящая лояльность.

Паоло вошел на склад, солнечный свет залил его спину, и я знал, что с того момента, как Паоло приземлился в Штатах, это был его план. Но Аида этого не сделала. Она просто была гаечным ключом, брошенным в дело.

Гаечный ключ, который он использовал против меня.

Гаечный ключ, о котором он еще пожалеет.

Он хлопнул в ладоши, заставив Аиду вскинуть голову. Ее лицо скривилось, из горла вырвался стон. Я не мог видеть ее спину отсюда, но я не сомневался, что чем дольше она будет сидеть с раной, пытаясь зажить, тем хуже ей будет. Это делало выбираться отсюда еще более приоритетной задачей. Мне просто нужно было придумать, как это сделать. Я снова и снова прокручивал в голове сценарии, пытался выяснить, найдет ли кто-нибудь, где мы находимся, но я знал, что это зависит от меня. Я должен был вытащить нас из этого. Я должен был положить конец террору Паоло, пока не стало слишком поздно.

— Время для раунда…

Он остановился посреди склада и задрал голову к протекающей крыше. Последние несколько часов шел дождь, оставляя мокрые пятна на бетоне.

— Хм. Он пожал плечами, затем продолжил движение вперед. — Я сбился со счета. — Он остановился рядом с Аидой, подмигивая ей сверху вниз. — Может, еще немного повеселимся? — Он опустился на колени рядом с ней, скользнув рукой вверх по ее ноге к колену. Все, о чем я мог думать, это отрубить его. У меня потекли слюнки от этой мысли, мой мозг сверхурочно перебирал все способы, которыми я мог бы уничтожить его за то, что он причинил ей боль.

Она прищурилась, глядя на него, ее дерзость прорывалась наружу, но она не ответила. Она промолчала, поняв, что не имеет значения, что ты ему говоришь, ничто не имеет значения для того, что он собирается делать.

Он молниеносно протянул руку и обхватил ее лицо ладонями, сжимая так сильно, что ее губы сморщились от силы удара.

— Отвечай мне.

Ее взгляд метнулся ко мне, в ее глазах был вопрос. Я покачал головой, еще сильнее натягивая путы на запястьях и чувствуя, как что-то натягивает их. Я думал, что у меня была возможность сбежать, когда он изменил способ, которым я был связан, но он точно знал, что делать, чтобы держать меня под контролем. Пистолет, приставленный к голове Аиды, сделал свое дело, но на этот раз он совершил ошибку, вернувшись в комнату.

Я был сосредоточен на том факте, что он вернулся сюда в одной рубашке и брюках. Его куртки не было, как и кобуры, в которой он держал пистолет. Он был слишком сосредоточен на том, чтобы вернуться сюда раньше, чем следовало, и теперь он все раскрыл. Теперь он подписал себе смертный приговор. У двери стоял только один охранник, который простоял там по меньшей мере пятнадцать часов. Его не было там, когда Паоло в первый раз ранил Аиду, и, судя по тому, как охранник медленно продвигался вперед, ему не нравилось то, что делал Паоло.

Я медленно перевел свое внимание на охранника, который был на полпути к нам, и когда его взгляд встретился с моим, я нахмурился. Он был солдатом, который пытался обокрасть меня в день нашей свадьбы, тем, кого привели ко мне для наказания. Он моргнул, бросив взгляд влево и вправо, но нас здесь было только четверо.

Паоло встал, и солдат замер на месте. Я пытался сосредоточить свое внимание на нем, молча спрашивая, что он делает, но я не мог сосредоточиться на нем, когда мне нужно было убедиться, что с Аидой все в порядке.

— Неуважительно! — Паоло плюнул, поднял руку и ударил ее по лицу. Ее голова дернулась в сторону, на коже остался ярко-красный отпечаток ладони.

— Я научу тебя уважать мужчину. Он схватил ее за шею, сжимая нежную кожу, в то время как другой рукой разорвал на ней платье, обнажая ее. Веревки, стягивающие ее живот, удерживали остальную ткань на месте, но это не помешало ему получить доступ к ее обнаженной груди.

Взгляд Аиды снова метнулся ко мне, в ее глазах блестели слезы, затем она посмотрела рядом со мной, ее хмурый взгляд усилился, когда она попыталась дышать, несмотря на хватку Паоло на ее шее. Я боролся с веревками на запястьях. Я выпрямил спину, веревки туго натянулись, затем повернул запястье так далеко, как только мог, нащупывая конец веревки. Он прошептал что-то на кончике моего пальца, и я потянулся так далеко, как только мог, хватаясь за него и чувствуя, как меня охватывает вздох облегчения. Я потянул за него, но ничего не произошло. Ничего не высвободилось. Я был в бешенстве, пытаясь развязать гребаные веревки и добраться до Аиды, прежде чем Паоло сделает с ней что-нибудь такое, от чего я не был уверен, что она сможет оправиться. Она была одной из самых сильных женщин, которых я знал, но это не означало, что она могла терпеть его пытки снова и снова.

Она ахнула, ее лицо побагровело. Паоло рассмеялся, хватая ее за грудь и заставляя извиваться. Каждое ее движение заставляло ее вскрикивать от боли. Я больше не мог этого выносить. Я не могла вынести, когда он прикасался к ней. Я бы сгорел, если бы не сделал этого—

Чья-то рука легла на мою, и я подпрыгнул, собираясь спросить, что, черт возьми, происходит, но голос сказал:

— ТСС.

Охранник. Что он делал? Я повернулся ровно настолько, чтобы увидеть его лицо, склонившееся надо мной. Он одной рукой потянул за веревки, но это было бесполезно. Он тоже не мог их развязать.

Я краем глаза взглянул на Аиду и увидел, как Паоло отступил на шаг. Мы оба замерли, ожидая, что он предпримет, и когда звук его молнии срикошетил по складу, началась паника.

— Я не могу этого понять, — проворчал охранник, стараясь говорить достаточно тихо, чтобы только я мог его слышать.

Я резко повернул голову, стараясь не смотреть на то, что делал Паоло. Он согнулся в талии, полностью сосредоточившись на Аиде. Ее взгляд переместился на меня, между ее бровей пролегла легкая морщинка. Я покачал головой, пытаясь молча сказать ей, чтобы она не произносила ни слова. Чем дольше он будет занят ею, тем больше времени у меня будет на то, чтобы сделать то, что мне нужно.

— Нож, — прошептал я, уставившись на инструменты, которые Паоло разложил рядом со мной несколько дней назад.

Охранник скользнул к нему, не выходя из-за моей спины, и схватил нож. Он сунул его мне между рук, острый край порезал кожу. Я стиснул зубы, наконец снова сосредоточившись на Аиде. Я не придавал большого значения тому факту, что человек, который был с агентом ФБР под прикрытием и умолял меня не причинять ему вреда, теперь пытался освободить меня. Я не думал о том, как он бросился перепиливать мои путы. Он помогал мне — помогал нам — и если мы выберемся отсюда живыми, я позабочусь о том, чтобы он был вознагражден.

Я покачал головой, пытаясь сосредоточить свое внимание на настоящем моменте, а не на надежде вырваться отсюда — на свободе, чтобы жить своей жизнью. Собрав всю свою силу, я развел руки в стороны, оказывая сопротивление, чтобы нож прошел быстрее.

— У меня давно не было такой хорошенькой девушки, как ты, — сказал Паоло, и его тон стал хищным. Его бедра дернулись вперед, брюки чуть приспустились, и я понял, что тогда он вытащил свой член. Его пальцы зажали ей рот, раздвигая губы, и затем, наконец, путы ослабли. Это было так громко, что я был уверен, что он услышит нас, но он этого не сделал. Он был слишком занят тем, что делал с моей женой.

Я наклонился вперед, сдерживая стон от того, как натянулась обожженная кожа на животе и груди, угрожая сбить меня с толку, но сейчас я не мог беспокоиться об этом. Мы были близко, так близко, что я почувствовал вкус нашей свободы. Мои пальцы теребили веревки на ногах, не в силах понять, как, черт возьми, их развязать, пока свет не блеснул на ноже, которым пользовался охранник. Я забрал у него оружие, перепилил веревки и, наконец, был свободен.

Паоло двинулся вперед, целясь в рот Аиды. Я уронил нож на землю, он звякнул, заставив Паоло остановиться.

Я встал, мои губы скривились в усмешке. Вот и все. Это был мой момент.

Чья-то рука коснулась моей руки, и я перевел взгляд на охранника. Он протянул мне пистолет, его горло дернулось, когда я уставилась на него. Все происходило как в замедленной съемке, мой мозг воспринимал все вокруг. Он умолял меня причинить боль Паоло, мучить его всеми способами, которые я воображала, снова и снова.

Но это было не то, что подсказывало мне мое сердце. Я всегда прислушивался к своему разуму, но, забрав пистолет у охранника, я понял, что пришло время прислушаться к своему сердцу.

Я вытянул руку, переступая через разлагающееся тело Вив, и прорычал:

— Время вышло, старик.

Его тело напряглось, руки задвигались, когда он снова натянул брюки. Аида села прямее, надежда в ее глазах сияла так же ярко, как утреннее солнце. Он повернулся, медленно и осторожно, как будто знал, что его судьба предрешена.

Охранник переминался с ноги на ногу рядом со мной, не отходя от меня ни на шаг. Я отобрал у него, но его верность заставила его остаться со мной.

Взгляд Паоло встретился с моим, его глаза за миллисекунду подавили все эмоции. Он открыл рот, но я уже закончила с ним говорить.

— Я пообещал себе, что буду пытать тебя.

Я сделал паузу, делая еще один шаг к нему. — Но знать, что ты больше не дышишь, достаточно. Я нажал на спусковой крючок, пуля просвистела в воздухе и пробила ему голову. Он стоял, его тело покачивалось в сторону, жизнь покидала его глаза. Его тело пыталось сопротивляться, но было слишком поздно. С ним было покончено.

Его тело резко подалось вперед, рухнув на землю, прямо на Вив. Я направил на него пистолет и выпустил еще две пули ему в голову, чтобы убедиться, что закончил работу. Я не хотел рисковать, по крайней мере сейчас.

— Лоренцо, выдохнула Аида.

Я переключил свое внимание на нее и бросился вперед, ныряя за ней. Охранник подобрал нож и побежал за ней.

— Все в порядке, детка. Я прижал руку к ее лицу, пытаясь улыбнуться ей. — Теперь я держу тебя. Она кивнула, вздрогнув, когда путы ослабли. Она перевела дыхание, превозмогая боль, когда я потянулся за ее платьем и приподнял его, прикрывая ее, насколько мог.

— Я люблю тебя, — признался я, не в силах больше сдерживаться. Я ждал, чтобы сказать ей, пытаясь найти подходящее время, но я знал, что подходящего момента никогда не будет. Я почти упустил свой момент с ней, но я проведу остаток своей жизни, стараясь не упустить ни единой возможности сказать ей о своих чувствах.

Она подавила рыдание, теперь ее ноги были свободны, и потянулась ко мне.

— Я тоже люблю тебя, Лоренцо. Ее руки обвились вокруг моей шеи. — Так чертовски сильно.