Лоренцо Беретта

Глава 4

Аида

— Аида? — Позвала Ноэми, войдя в нашу спальню. — Тебе посылка. Она уставилась на коробку в своих руках. — Это от Лоренцо Беретты. Ее взгляд сосредоточился на мне, в ее глазах было ожидание.

Я пыталась отодвинуть все на задний план после моего свидания с Брэдом, но это казалось невозможным, когда все в моей семье пялились на меня, ожидая, что я дам им ответ. Каждый день что — нибудь напоминало мне, что я еще не ответила. Вчера парень по имени Кристиан приходил узнать, не нужна ли мне еще какая — нибудь информация, чего я не сделала, а теперь мне прислали посылку.

Я просто хотела быть обычной двадцатилетней девушкой: посещать колледж и напиваться на случайных вечеринках. Но я не могла быть такой — я никогда такой не была.

— Открой это, — сказала я, махнув рукой, и вернулась к своему открытому ноутбуку. У меня было другое задание через два дня. У меня не было времени думать ни о чем другом, пока оно не было закончено. У меня не было возможности обдумать это предложение.

Нет. Это было неправдой. Я лгала самой себе. Все, о чем я была способен думать, это о предложении, сделанном моим родителям. Жена. Ему нужна была жена, и он выбрал меня.

Почему? Это всегда был первый вопрос, который приходил мне в голову, за которым следовал следующий: насколько все изменится? А как же колледж? Я ни за что не откажусь от этого, даже если скажу «да». Если бы у меня было хоть одно условие для этой нелепой вещи, это было бы оно. Я поморщилась. Возможно, мне следовало сказать Кристиану об этом вчера.

Я вздохнула. До свадьбы оставалось всего четыре дня. Четыре дня до того, как я смогу стоять у алтаря, отдавая всю свою жизнь.

— Аида? — Ноэми села рядом со мной на кровать. — Было бы действительно так плохо, если бы ты сказала «да»?

Я моргнула.

— Я не знаю. Я тяжело вздохнула и закрыла ноутбук, зная, что не смогу сосредоточиться. — Что, если он хочет, чтобы я бросила колледж?

— Скажи ему, что не будешь. Она пожала плечами, как будто это было так просто. И, возможно, так оно и было. Возможно, я слишком много думала обо всей ситуации.

— Но… — Я запрокинула голову, уставившись в грязно-белый потолок. — Что, если у нас ничего не получится?

— А что, если это сработает? — Ответила Ноэми, приподняв брови.

— Что, если в конечном итоге у тебя будет потрясающая жизнь, потому что ты сказал «да»? Что, если это означало, что ты сможешь осуществить все свои мечты? Она сделала паузу. — К тому же, мама сказала, что поможет мне заплатить за мою собственную квартиру.

Я рассмеялся.

— Только ты могла так подумать.

— Я всего лишь говорю правду. Она усмехнулась, но я могла видеть надежду в ее глазах. Она хотела собственной свободы. Места, где у Виды могла бы быть своя комната.

— Открой. Она протянула мне коробку. — Я хочу знать, что он прислал.

— Прекрасно. Я закатила глаза и разорвала коробку, чтобы показать другую. Эта была поменьше, с фирменным синим цветом дизайнерского ювелирного магазина. Мои дрожащие пальцы потянулись к ней.

— Я боюсь открывать это, — призналась я Ноэми.

Улыбка на ее лице стала шире.

— Просто открой его уже!

Я медленно щелкнул застежкой на передней части коробки и поднял крышку.

— Срань господня. Мое дыхание сбилось со свиста, мои глаза не совсем верили в то, что было прямо передо мной.

— Да уж. Ноэми придвинулась ко мне ближе. — Это одно здоровенное кольцо.

Она не ошиблась. Темно-синий блестящий камень не был чем — то таким, что я когда — либо видела раньше, и вокруг него было больше камней — я предположила, что это бриллианты. Я когда — либо видела такие кольца только в кино или их носили невероятно богатые люди.

— Здесь записка, — сказала Ноэми, вытаскивая открытку из оригинальной коробки.

Я положила открытую коробочку с кольцами на кровать перед нами, не в силах оторвать от нее взгляда, когда открывала открытку. Лицевая сторона была простой, ничто не указывало на то, что будет написано внутри.

— Не могу поверить, что он прислал мне кольцо, — прошептала я.

— Может быть, он пытается купить твое внимание, — сказала Ноэми, хихикая. — Он явно тебя не знает.

Очевидно, что он этого не делал. Потому что, если бы он это сделал, он бы знал, что подобные вещи меня не впечатляют. Если уж на то пошло, они меня отпугнули. Мы никогда не тратили деньги на подобные вещи. Все, что у нас было, было тем, что нам было нужно, а не желанным. Мы были бережливы, не тратили ни цента из наших с трудом заработанных денег, но это потому, что у нас не было доступа к деньгам, которые были у семьи Беретта. Мы жили совершенно разными жизнями на совершенно разных концах спектра.

— Что написано на карточке?

Я прикусила нижнюю губу, когда открыла его, увидев то, что, как я предположила, было каракулями Лоренцо, и прочитала каждое слово вслух.

— Аида. Я сделал паузу, стараясь не смотреть вперед. — Я знаю, ты еще не решила, но я хотел послать тебе что — нибудь синее, чтобы ты надела его в тот день, если все — таки согласишься.

— Ну… — Ноэми прочистила горло. — Я не уверена, что он понимает концепцию чего-то синего.

— Да, я тоже. Я закрыла карточку и заметила что — то на обратной стороне. — Он дал мне свой номер. Мое дыхание участилось, когда я мысленно произнесла его номер. — Означает ли это, что он хочет, чтобы я ему позвонила?

— Сделай это, — сказала Ноэми, доставая мой сотовый из — под ноутбука. — Позвони ему. Может быть, это облегчит принятие решения. Она протянула мне мой сотовый. — Не похоже, что у тебя осталось много времени.

Она не ошиблась. Мама Лоренцо забронировала церковь через четыре дня. И если бы я сказала «да», мне пришлось бы пойти и купить платье. Черт. Я даже не думала о платье. Я блокировала все это, но теперь это становилось все более реальным. Дело было не только в том, что я согласилась стать его женой. Это была постановка дня. А что будет потом? Как все это будет работать?

Я застонала и потерла виски.

— Мой мозг работает на пределе возможностей.

— Позвони ему, — повторила Ноэми, вставая.

— Я…

— Позвони ему. Она кивнула, не сводя с меня глаз в течение нескольких секунд, затем развернулась и вышла из комнаты, оставив меня с огромным кольцом и моим мобильным.

Я слишком долго смотрела на него, надеясь, что цифры исчезнут и я не смогу позвонить. Но этого не произошло. Они остались нацарапанными на обратной стороне карточки, призывая меня набрать их. Что я и сделала. Я прикусил язык, ввела номера в новый контакт, затем нажал «Позвонить».

Мой желудок скрутило от нервов, когда раздался звонок, и после нескольких щелчков низкий голос ответил:

— Это Лоренцо.

— Лоренцо, — прошептала я, держа открытую коробочку с кольцом в руке. — Это… Я прочистила горло. — Это Аида. Меня встретила тишина, и я подумала, может быть, он не хотел, чтобы я ему звонила. Что, если я поторопилась? Черт. Я перевернула открытку, чтобы посмотреть, нет ли там сообщения с цифрами, но его не было.

— Я… я получила вашу посылку.

— Тебе нравится? — спросил он, его глубокий голос вибрировал в динамике.

— Ну… Я прикусила нижнюю губу, не уверенная, должна ли я быть честной с ним или сказать ему правду. — Это очень большое. Я услышала смешок из — за двери своей спальни и, прищурившись, посмотрела на полузакрытую дверь. Конечно, Ноэми подслушивала.

— Но тебе это нравится? он повторил.

Понравилось мне? Я не была уверена. В другом мире, возможно, я была бы в восторге от кольца, но в стране, в которой я жила, я не могла представить себя когда — либо носящей его. Но это было не то, о чем он спросил. Он спросил, нравится ли мне это, и, по правде говоря, мне понравилось. Это было красиво.

— Ты уже примеряла это? — спросил он, понизив голос.

— Пока нет.

— Примерь это, Аида.

Я сглотнула, услышав, как он произносит мое имя. Из его уст это прозвучало совсем по — другому.

— Хорошо. Я медленно потянулась к кольцу, вытащила его из бархатной подушечки, в которую оно было воткнуто, затем надела на безымянный палец левой руки.

— Оно подходит. Он был таким большим, что доставал мне до костяшки пальца.

— Я… — Я закрыла глаза, пытаясь стать невидимой, и спросила:

— Почему я?

— Почему ты? — Я услышала скрип стула и представила, как он садится.

— Да, почему я? — Я открыла глаза и уставилась на кольцо. — Почему ты хочешь выйти за меня замуж?

Он откашлялся, и я подумала, не обдумывает ли он, что сказать. Он не производил впечатления человека, который думает, прежде чем заговорить, но я его не знала. В этом и был весь смысл. Почему он решил попросить меня выйти за него замуж, когда я была уверена, что у него в очереди полно женщин, готовых принять это кольцо.

— Потому что интуиция подсказала мне это. Я открыла рот, не зная, что сказать, но он продолжил: — Я не переусердствую, Аида. Когда мое нутро подсказывает мне что — то сделать, я это делаю.

В его словах был смысл, но это не означало, что я полностью понимала его.

— Что подсказывает тебе твоя интуиция, Аида?

Я не была уверена, что смогу еще долго выносить, когда он произносит мое имя. От того, как буквы слетали с его языка, по мне разливалось тепло, а в животе возникала глубокая потребность слышать это снова и снова.

— Я…Я не уверена, о чем это говорит. Я тяжело вздохнула и подперла голову рукой. — Я просто… слишком о многом нужно подумать.

— Аида.

— Да.

— Я собираюсь задать тебе вопрос. Не думай об этом. Не делай пауз. Просто отвечай на него своим чутьем.

Я сделала глубокий вдох.

— Хорошо.

— Хорошо. Последовала пауза, а затем:

— ы выйдешь за меня замуж?

Я не думала. Я не обдумывала вопрос и не думала обо всех «что, если». Я позволила интуиции ответить за меня.

— Да. Я зажала рот рукой, потрясенный единственным вырвавшимся словом. Я беспокоилась обо всей этой ситуации с того момента, как мама и папа рассказали мне, и все, что мне потребовалось, — это один разговор с Лоренцо, чтобы я, наконец, пришла к решению.

— Увидимся у алтаря, Аида.

Срань господня.

Я собиралась выйти замуж.

И посвятить себя Лоренцо Беретте.

Я собиралась стать женой босса мафии.

Лоренцо

Церковь была битком набита людьми, которые приехали со всего мира, чтобы увидеть, как женится следующий глава семьи Беретта. На каждой скамье сидели представители старого и нового поколений, но места для всех все равно не хватило. Люди выстроились по краям церкви, несколько семей не смешивались друг с другом, но они были здесь в качестве свидетелей.

Свидетели новой эпохи.

Эпоха современного правления.

Правление, которое я намеревался взять под полный контроль.

Мой взгляд блуждал по огромному зданию, сначала остановившись на улыбающемся лице моей мамы, а затем на моем дяде, который сидел рядом с ней. Он становился постоянным атрибутом в доме — атрибутом, который мне не нравился. Он пытался вмешаться, дать совет, который был нежелателен. И все, что я мог сделать, это сидеть сложа руки и принимать его. Пока я не был женат, я не был боссом. Только тогда я смог сказать ему, что я действительно думаю.

Губы дяди Паоло изогнулись в улыбке. Я склонил голову в знак приветствия, не желая говорить ему больше. Он думал, что я не знаю, кто он такой, но я знал. Мой отец готовил меня к этому дню, как мне казалось, всю мою жизнь, и это включало подробные отчеты об итальянском подразделении операции. В том числе и о дяде Паоло. Я знал, что он был здесь не ради блага семьи, потому что, если бы он был здесь, он пришел бы на похороны моего отца.

Но он этого не сделал.

Он приезжал в штаты только тогда, когда мог чего — то добиться — по крайней мере, так он думал.

Как только у меня на пальце будет кольцо и Аида в качестве жены рядом со мной, я смогу взять управление на себя. И моим первым делом было точно выяснить, что здесь делает дядя Паоло.

Мои ноздри раздувались тем дольше, чем пристальнее мы смотрели друг на друга, ни один из нас не желал отводить взгляд или отступать. Возможно, сейчас он был старшим, но это ненадолго. И, словно по моей воле, заиграла музыка.

Я переключил свое внимание с дяди Паоло на проход, проходивший через центр церкви. Люди встали, их взгляды обратились к открывающимся дверям.

А потом вошла она.

Я не могла удержаться от улыбки при виде простого белоснежного платья. Чем ближе она подходила, тем больше я видел кружевных деталей, и я знал, что женщины семьи не одобрили бы это. Традиция заключалась в том, чтобы выходить замуж в белом, но она этому воспротивилась. Я рассудил, что она должна была хоть немного контролировать себя. В конце концов, это был не настоящий брак. Это был союз, заключенный по необходимости, в котором у нее на самом деле не было выбора. Так что я не слишком задумывался о том, что она нарушает традицию. Я пропустил это мимо ушей, решив, что у меня есть проблемы посерьезнее, чем чертов цвет ее платья.

Она повернулась лицом к своему отцу, когда была в паре футов от него, что — то прошептала ему, а затем оказалась напротив меня, и от ее легкой улыбки мне стало не по себе.

Я должен был это сделать. Я должен был жениться на ней, иначе я не был бы боссом. Я повторял эти слова снова и снова в уме, нуждаясь в них, чтобы подтвердить, почему мы это делаем.

Священник начал говорить, но я не уловил ни единого слова, ни когда он говорил об обещаниях, которые мы дадим друг другу, ни когда он обращался ко всем гостям. Это пронеслось мимо в суете, а затем он сказал мне повторять за ним. Мой лазерный фокус сфокусировался на Аиде. Ее темные волосы были завиты, частично распущены и ниспадали на плечи. Она была прекрасна, это бесспорно, но она была не для меня. Она никогда не будет для меня. Это не помешало мне изрыгать клятвы, обещая ей то, чего я не имел права обещать. Потому что я бы сломал каждого из них. Я знал это. Самые близкие мне люди знали это. Но я сомневался, знала ли она.

Действительно ли она знала, во что ввязывается? Или я изобразил образ, который никогда не станет реальностью?

Но теперь было уже слишком поздно. Потому что, когда я надел черное обручальное кольцо на ее палец, а она — на мой, клятвы были скреплены.

Я был женат. Женился, когда у меня не было намерения видеть ее своей женой.

Раздались одобрительные возгласы, и священник сказал мне, что я могу поцеловать невесту. Я наклонился вперед, набирая полные легкие воздуха и позволяя ее розовому аромату растекаться по мне. Это было деликатно, не слишком подавляюще, но и не слишком утонченно. Это было там, соблазняло меня, говорило подойти ближе.

— Я не могу поверить, что мы только что сделали это, — прошептала она, поймав мой взгляд. Я не ответил ей, запечатлев нежный поцелуй на ее губах, затем взял ее руку в свою. Сейчас было не время для слов. Пришло время устраивать шоу. Время вести себя так, будто это не было одной большой гребаной ложью.

Потому что так оно и было.

Ложь.

Ложь, о которой я уже начинал сожалеть, но ложь, от которой я не мог отказаться — не сейчас. Не сейчас, когда у меня была вся власть подполья. Меня только что короновали, но я также считался мужем.

Черт.

Я повел Аиду к алтарю, пытаясь сохранить улыбку на лице и вести себя так, будто я счастлив. И я был счастлив. Я был счастлив, что вся неопределенность в бизнесе теперь исчезла. Счастлив, что я наконец — то могу сказать последнее гребаное слово.

— Лоренцо, — ахнула Аида. — Притормози. У меня ноги не такие длинные, как у тебя.

Я хмыкнул и крепче сжал ее руку, пытаясь молча сказать ей поторопиться. Нам нужно было успеть на вечеринку, а потом начнется моя работа. Какого черта люди устраивают вечеринки после свадеб? Церемонии должно было быть достаточно, чтобы удовлетворить всех, но ма не слышала ни единого слова об этом.

Итак, мы отправились на заднем сиденье внедорожника, за рулем которого был Кристиан, в особняк. Место, которое я теперь называл домом. Место, которое Аида назвала бы домом.

Я скользнул на заднее сиденье, пытаясь оказаться как можно дальше от Аиды. Если она и заметила, то ничего не сказала, и от этой мысли меня пробрал трепет. Мы с ней сделали правильный выбор. Она была бы хорошей итальянской женой и держала бы рот на замке, чтобы я мог заниматься бизнесом, которому меня учили.

Поездка заняла всего несколько минут, а затем мы въехали на широкую подъездную дорожку. Она ахнула рядом со мной; ее лицо почти прижалось к закрытому окну. Она бывала здесь раньше, но я быстро сообразил, что она, вероятно, заходила только через служебный вход на кухню.

— Ты здесь живешь? — спросила она тихим голосом.

— Да. Я быстро напечатал сообщение одному из капитанов, затем убрал свой сотовый. — Теперь ты тоже живешь здесь.

— С тобой.

— И мама. Я потянул за ручку на двери.

— А также Данте и София. Я вылез из внедорожника и обошел его сзади, глядя на особняк и пытаясь представить его новыми глазами, но это было невозможно, потому что это было все, к чему я привык.

Кто — то прочистил горло, и я повернула голову в его сторону.

— Ты ничего забыл? Спросил Кристиан, приподняв брови. Когда я не ответил, он указал на заднюю дверь внедорожника. — Твоя жена.

Черт.

Я усмехнулся и метнулся к машине с ее стороны, затем открыл дверцу.

— Спасибо, сказала она, избегая встречаться со мной взглядом. Я хмыкнул в ответ, не ожидая услышать от нее ничего другого, поэтому, когда она спросила: — Кто такие Данте и София? Я шумно выдохнул.

— Мои брат и сестра. Я махнул рукой в сторону дома.

— Мы войдем?

— Хорошо. Она немного споткнулась на камнях, выстилающих подъездную дорожку, и Кристиан протянул руку, чтобы поддержать ее. Это был шаг, который я должен был сделать теперь, когда я был ее мужем, но я не хотел давать ей неверное представление, не так скоро после нашего соглашения.

Двери открылись, как только мы подошли к ним, экономка держала поднос с напитками в знак приветствия. Она заговорила с Аидой, но у меня не было намерения стоять рядом и болтать. Мне нужно было работать, заключать сделки и заботиться о людях. Если бы все было по — моему, ничего этого бы не произошло. Я поклялся себе, что это будет последний раз, когда кто — то говорит мне, что я должен делать.

Гостям не потребовалось много времени, чтобы проникнуть в особняк, и я был вынужден вести светскую беседу, прогуливаясь по залу и представляя всем Аиду. Моя отработанная улыбка и хорошие манеры пригодились, пока мы не стали моей семьей.

— Ма, — сказал я, положив руку ей на локоть. — Ты познакомилась с Аидой.

Ма ахнула и обернулась, ее лицо просияло так, как я не видел его с тех пор, как умер мой отец.

— О, Аида. Она поцеловала ее в щеки. — Ты такая красивая.

— Спасибо вам, миссис Беретта.

— Нет. Она обхватила себя за плечи. — С этого момента называй меня мамой. Поняла?

Аида улыбнулась, и я возненавидел это. Я возненавидел то, насколько это было мило и невинно. Она была не такой, как мы. Она была хорошей, и я втянул ее в это, не задумываясь.

— Спасибо, ма. Она взяла ма за руку. — У тебя такой потрясающий дом. Ма улыбнулась, и я поняла, что эти двое быстро подружатся.

— Ты собираешься представить меня, племянник? — Спросил дядя Паоло, и Ма замерла, ее взгляд скользнул ко мне, в темно — карих глазах было предупреждение. Она знала больше, чем показывала, и мне стало интересно, как много папа ей доверял. Он признавался ей во всем каждую ночь? Или он оставил ее в неведении, не желая, чтобы она знала, что он сделал, когда его тьма взяла верх?

— Да. Я положил руку на поясницу Аиды и притянул ее ближе.

— Дядя Паоло, это Аида. Я посмотрел на Аиду сверху вниз, ее макушка была на уровне моих плеч. Она была слишком маленького роста, и я предположил, что на ней были каблуки — еще одна причина, по которой она была не в моем вкусе.

— Аида, это мой дядя Паоло. Он прилетел из Италии, чтобы увидеть нашу свадьбу. Я попытался молча пообщаться с ней, но не был уверен, поняла ли она мое сообщение, потому что она одарила его своей невинной улыбкой и протянула руку.

— Дядя Паоло. Он взял ее руку, поднес к губам и запечатлел поцелуй на костяшках пальцев. — Так приятно с вами познакомиться.

— Мне тоже, Белла. Он подмигнул, и его взгляд мгновенно встретился с моим. — Могу я пригласить тебя на танец?

— Я… — Аида взглянула на меня, спрашивая разрешения, и я дал ей его, наклонив голову.

— Тебе не следовало этого делать, — сказала ма, наблюдая, как они выходят на середину гостиной. — Он пытается…

— Босс, — произнес низкий голос позади меня, и я повернулся на него, увидев Кристиана с суровым лицом. — Возникла проблема.

Я без колебаний отошла от мамы. Это был мой предлог сбежать, и я ухватилась за него обеими руками. Я не сказал маме ни слова, когда отошел от нее к Кристиану.

— Не здесь, — сказал я ему, застегивая пуговицу на своем пиджаке и направляясь к выходу из комнаты.

Как только мы подошли к входной двери, он указал на нее.

— Вон там. Я вышел наружу, заметив двух охранников у входных дверей и внедорожник, припаркованный под углом у водоема.

— Мы поймали двух солдат на складе. Я перевел взгляд на него, уже чувствуя, как во мне нарастает гнев от его слов.

— Воровство.

— Что украл? Спросил я, направляясь к внедорожнику.

— Последняя партия оружия.

— Выводите их. Я просигналил, останавливаясь в нескольких футах от внедорожника.

Моя кровь бурлила в венах, сердцебиение отдавалось в ушах. Я нуждался в этом. Мне нужно было выплеснуть часть разочарования, которое я испытывал по поводу… всего. С тех пор, как мы похоронили папу, все шло наперекосяк, и я не был уверен, что что — то когда — нибудь изменится. Но это? Это принесло бы мне облегчение, в котором я нуждался — по крайней мере, сейчас.

Двери распахнулись, и наружу выволокли две фигуры. Я узнал их по улицам, но более того, по семье. Наша собственная семья пыталась обокрасть нас, и именно в день моей свадьбы. Я фыркнул и засунул руки в карманы брюк.

— Ну… — Я расхаживала перед ними, камни хрустели под моими блестящими туфлями. — Я слышал, ты воровал.

— Нет, пожалуйста, сэр, — взмолился один из них, подняв руки перед собой. — Это была ошибка. Мы просто…

— Заткнись! — прикрикнул на него другой.

— Нет—. Нищий повернулся к другому. — Это все была твоя идея!

— Стукач, — усмехнулся он, пытаясь подойти к нему поближе, но Кристиан удержал его. Только тогда я понял, что Данте, мой брат, держал другого парня. Его лицо было тщательно нейтральным, не выражая ни единой эмоции.

Я мог убить двух зайцев одним выстрелом. Я мог выплеснуть свой гнев, одновременно показав Данте, что ему теперь придется делать. Он больше не был любимым ребенком. Он не смог бы уйти от насилия, не тогда, когда это сделал бы он. Я был ребенком, когда впервые увидел, как мой отец пытает человека, и теперь пришло время Данте увидеть фрагмент своего будущего.

— Руки, — просто сказал я, присаживаясь и поднимая свой нож, привязанный к ноге. Я никогда никуда не ходил без него.

— Нет! Пожалуйста! — Первый парень снова взмолился, когда я вытащил свой клинок.

— Пожалуйста, мистер Беретта, пожалуйста. У меня есть семья, и…

— Заткнись нахуй, — рявкнул Данте.

— Вытяни руку.

Я поднял бровь, глядя на Данте, не ожидая этого.

— Ты совершил преступление против семьи, — начал я, вертя нож в руке. — И именно в день моей свадьбы. Я снова фыркнул, качая головой, как будто был разочарован, хотя на самом деле я был рад, что мне есть чем заняться, кроме как стоять рядом с Аидой и вести себя так, будто мы чертовски счастливы.

— Мне очень жаль. Мне очень жаль.

Извинения прозвучали прямо у меня над головой.

— Рука. Я ждал, но когда он был недостаточно быстр, я прорычал:

— Твоя гребаная рука. Сейчас.

Нищий медленно вытянул нож перед собой, и одним быстрым движением я ударил ножом по его запястью, начисто отрубив ему руку. Кровь брызнула на камни, пятно попало на мой ботинок. Он взвизгнул от боли и рухнул на землю, когда Данте отпустил его, но я больше не обращала на него внимания. Я выполнил только половину работы, и вибрации, проходящие через меня, требовали, чтобы я закончил вторую половину.

— У тебя больше нет защиты семьи, — сказал я, мой голос звучал как будто издалека. Я был в зоне, зоне, которую я создал, когда был ребенком.

— Это твое предупреждение. Я указал окровавленным ножом на другого солдата, который был выше ростом, когда я остановился перед ним. — Второго предупреждения ты не получишь. Я поднял нож и встретился взглядом с человеком, который вскоре тоже лишится руки. — Ты просто умрешь, — сказал я беспечно, как будто говорил о погоде. Это была угроза, которой я всегда следовал до конца, и они оба это знали.

Возможно, они думали, что сегодня это сойдет им с рук.

Они были неправы.

Я поднял руку, взмахнул ею в воздухе и полоснул прямо по его запястью. До сих пор он проделывал хорошую работу, сохраняя спокойствие и показывая храброе лицо, но даже этот солдат низкого уровня не мог сдержать криков боли внутри. Он обмяк, его тело рухнуло на землю, лицо было бледным, как у призрака.

— Уберите это, — сказал я Кристиану и Данте, вытаскивая свой карманный квадратик из верхнего кармана. Я натянул дорогой материал на острое лезвие, вложил его в ножны, затем прикрепил обратно к икре.

— Мы поняли, босс, — ответил Кристиан, и с этими словами я развернулся, направляясь обратно к парадным дверям особняка, но то, что я увидел там, заставило меня остановиться.

Аида уставилась на меня, ее грязно-белое платье в тусклом свете больше походило на чисто белое. Ее взгляд скользнул мне за спину, когда она дрожащей рукой откинула волосы, закрывавшие ее лицо. Она открыла рот, из нее вырвался небольшой глоток воздуха.

Она не знала, что сказать, но, по крайней мере, не убегала и не кричала.

Я шагнул к ней, требуя ее внимания, когда подошел ближе. Она невольно отступила на шаг, и я ухмыльнулся этому движению. Она не знала, что думать — что чувствовать.

Она несколько раз моргнула, когда я остановился рядом с ней. Я улыбнулся ей сверху вниз, ожидая, что она сделает или скажет что-нибудь. Я не был уверен, как много она увидела, но было ясно как день, что я только что сделал. Когда она старательно хранила молчание, я подмигнул.

— Добро пожаловать в семью.