Лоренцо Беретта

Глава 2

Лоренцо

Все были одеты в черное — знак траура, но также и уважения к главе семейства Beretta. Мы встали в очередь: сначала я, потом мама, за ними мой младший брат Данте, затем моя младшая сестра София. Люди пожимали нам руки, принося извинения за нашу потерю, но ничего из этого не имело значения, пока мой отец не был похоронен на глубине шести футов под землей.

По традиции после похорон в доме собирались люди, но все, чего я хотел, — это тишины и пространства, ни того, ни другого я не получу сегодня — или того, что, по ощущениям, никогда больше не повторится. Как только мы подъехали к особняку Beretta, в котором мы все выросли, мое тело сработало на автомате. Я прошла через двойные деревянные двери, украшенные замысловатой буквой «B» и позолоченные золотом. Двусторонняя лестница вела в верхние крылья, но я двинулся не туда. Вместо этого я направился по коридору ко второй двери слева, мимо гостиной, в которой никто никогда не сидел, и в кабинет моего отца.

Дверь скрипнула, когда я открыл ее, и часть меня задалась вопросом, увижу ли я своего отца сидящим за своим столом, таким же, каким он был всегда. Но его не было. В комнате не было жизни — не было его самого. Стакан с недопитым виски стоял посреди его стола, рядом с ним лежала пара бумаг.

Я прошел мимо двух одинаковых кожаных диванов и направился к тележке с напитками в углу, уставленной всевозможными спиртными напитками. Я взял любимое виски моего отца, не потрудившись взять стакан. Сегодня был не тот день, чтобы скрывать свои чувства, как бы сильно мне ни следовало это делать. Смерть папы не просто означала, что его больше нет в моей жизни. Вся наша семья висела на волоске, и давление того, что должно было произойти, давило мне на плечи, угрожая выбить меня из колеи.

— Ты собираешься поделиться этим? — спросил низкий голос, но у меня не было сил повернуться к нему лицом. Я знала, кто это был.

— Нет. Я подошел к письменному столу моего отца и сел в его старое кожаное кресло.

— Возьми свою бутылку.

— Не-а, — ответил он, и я, наконец, посмотрел на него — Кристиана Галло, моего лучшего друга с тех пор, как я себя помню. Он запустил руку в свои короткие иссиня-черные волосы.

— Думаю, я пока останусь трезвым.

Я фыркнул. Я никак не мог смириться с тем, что произойдет сегодня. Как будто этого утра было недостаточно, мне нужно было подготовиться к встрече с «Энтерпрайзом». Мама сказала, что это не может ждать, что это нужно сделать как можно скорее, но все, чего я хотел, — это один чертов день, чтобы я мог похоронить своего отца и не беспокоиться о семье.

Я откинулся на спинку стула и сделал глоток жидкости за тысячу долларов, наслаждаясь жжением в горле.

— Они все там? Спросил я, уже зная ответ.

— Ага. Кристиан облокотился на подлокотник одного из диванов, засунув руки в карманы брюк.

— Меня послали узнать, готовы ли ты.

Сделав вдох и закрыв глаза, чтобы обрести ясность, я ответил:

— Я готов. Это была ложь, и у меня было чувство, что Кристиан знал это, но ни один из нас ничего не мог с этим поделать.

Кристиан, не сказав больше ни слова, пересек офис и открыл дверь, впуская всех внутрь. Ма вошла первой, ее эмоции на данный момент были тщательно подавлены. Она была идеальной женой главе этой семьи, и я задавался вопросом, будет ли она скучать по этому сейчас. Она оплакивала не только потерю мужа, но и место в семье, которое так долго занимала. Дядя Алонсо и дядя Антонио следовали позади, а замыкал шествие мой брат Данте. Он закрыл за ними дверь, и тогда я понял, что это будет встреча, предшествующая официальному заседанию.

Никто не произнес ни слова, пока мама и мои дяди сидели на диванах. Кристиан и Данте стояли в стороне, наблюдая и прислушиваясь к тому, что должно было произойти. Слова приближались, я знал, что они приближались, и как только они будут произнесены, все изменится. Ответы будут искать не у моего отца, а у меня.

Мое сердце бешено колотилось в груди, и я не был уверен, на кого из них смотреть, пока ждал, что все изменится.

— У нас проблема, — начала ма.

Я переключил свое внимание на нее. Это были не те слова, которые я ожидал услышать.

Мама посмотрела на дядю Алонсо и, когда он кивнул, продолжила:

— Твой отец хотел, чтобы ты возглавил… бизнес. Я моргнул. Я знал это с детства. Перспектива стать главой мафии Beretta не была для меня чем-то новым. В последнее время я брал на себя больше ответственности, как будто мой отец знал что — то такое, чего не знал никто другой.

— Но… есть правила.

— Правила? Я фыркнул, не ожидая этого слова. — Какого рода правила?

— Правила, по которым ты становишься боссом, — сказал дядя Алонсо, и его глубокий голос привлек мое внимание. Его темно-каштановые волосы были тронуты сединой, и, хотя ему был шестьдесят один год, он выглядел ни на день старше сорока.

— О чем, черт возьми, ты говоришь? Я встал, крепко сжимая в руке бутылку виски.

— Папа умер, и я старший сын. Это все, что кому-либо нужно понять. Я выскочил из-за стола и направился к двери. Я не собирался сидеть здесь и слушать это. Я похоронил своего отца несколько часов назад, и теперь они говорят мне, что я должен следовать каким-то гребаным правилам, о которых я даже никогда не слышал? К черту это. Я был новым боссом семейства Beretta, нравилось это людям или нет. Это было мое право по рождению. Я был капитаном своих солдат в течение многих лет, я привык диктовать, что будет происходить вокруг меня, и я не собирался менять это сейчас.

— Подожди, — крикнула ма отчаянным тоном.

— Подожди, Лоренцо. Я остановился, мой взгляд сосредоточился на двери кабинета. Я не мог развернуться, учитывая то, что я чувствовал в тот момент. Мне нужно было время, чтобы переварить все, что произошло за последние несколько дней. Нам с тобой нужно было выпить всю бутылку алкоголя, а возможно, и еще одну, просто чтобы заглушить все мои бурлящие мысли.

Правила? Гребаные правила?

— Лоренцо, — сказал Данте, его голос был так похож на мой.

— Послушай, что они хотят сказать. Данте всегда был спокойным братом, тем, кто относился ко всему легко, но это потому, что ему не нужно было делать то, что делал я. От него, второго сына, ничего такого не ожидали. Он не видел того, что было у меня, но теперь папы не стало, и у него не было другого выбора, кроме как сделать больше, чего я не делал всю свою жизнь.

— Три правила, — сказал дядя Антонио. Он был более строгим дядей. Тот, кто не принимал ни грамма дерьма. Он также был женат на самой нежной женщине, которую я когда-либо знал, моей тете Вивианн. Оба моих дяди не были кровными родственниками, но были женаты на сестрах моего отца. Они пришли в этот бизнес и знали его вдоль и поперек, но они также были здесь, пытаясь направить меня в направлении, о существовании которого я и не подозревал.

Я перевел дыхание, пытаясь разобраться в своих разрозненных мыслях. Я сделал еще глоток обжигающего алкоголя, поморщился, затем повернулся к ним лицом.

— Энтерпрайз должен согласиться, чтобы ты стал боссом, — продолжил дядя Антонио, вставая. Он отряхнул лацканы пиджака, его губы вытянулись в тонкую линию. Сейчас он выглядел суровым, но я знал, как быстро эта суровость может превратиться в ужасающий гнев. Я наблюдал, как он мучил человека двадцать часов подряд без малейшего проблеска эмоций.

— Они все согласились, как мы и предполагали. Я кивнул, пытаясь осознать все это. Я знал, что решение должно быть единогласным, потому что мой отец уже сказал мне об этом. Предприятие состояло из пяти руководителей разных организаций, каждый из которых работал в тандеме друг с другом.

— Хорошо, — рискнул я, подходя ко всем. — Что еще?

Дядя Антонио не отрывал от меня взгляда.

— Тебе должно быть тридцать, чтобы стать боссом.

— Что? Я усмехнулся. — Почему?

— Ты слышал о резне 1924 года? — спросил дядя Алонсо, и я нахмурился. Папа когда-то рассказывал мне об этом. Босс мафии, убивший свою жену и двоих маленьких детей. Он сказал, что быть боссом в двадцать четыре года было слишком тяжело, прямо перед тем, как нажать на курок и покончить с собой, оставив после себя кровавое месиво, которое власти не могли объяснить, по крайней мере публично.

— Да. Папа рассказал мне об этом. Мои плечи поникли. Это имело смысл, но…

— Мне исполнится тридцать только через три недели.

— Это даст нам столько времени, сколько нам нужно, — сказал дядя Алонсо с легкой улыбкой на лице.

— Время для чего? — Все подозрительно молчали, их взгляды метались куда угодно, только не на меня. Они сказали, что есть три правила, но назвали мне только два, а это означало, что они знали, что последнее правило мне не понравится. Правило, которому у меня не было выбора, кроме как следовать, если я хотел продолжить наследие моего отца.

— Скажи мне, — потребовал я, используя тон, который, я знал, поможет мне получить ответы.

— Ты должен жениться, — выпалила ма. Я моргнул.

— На итальянской девушке.

— Что? — Я не просил ее повторять то, что она сказала, но она все равно повторила. Я не мог поверить в то, что она говорила.

— Чушь собачья, — прорычал я. — Это гребаная чушь.

— Правило не меняется, независимо от того, считаешь ты его правильным или нет, — сказал дядя Антонио, и впервые его голос стал спокойным. Это прозвучало так непохоже на него.

— Брак по расчету. Это старые правила.

— Подождите. Я рассмеялся и шагнул к ним.

— Вы хотите сказать, что это должно быть организовано?

— Ну, я полагаю, у тебя нет никого, кто был бы готов жениться на тебе, сынок, — сказал дядя Алонсо, поморщившись при последнем слове. Он всегда называл меня этим именем, но сейчас оно имело большее значение — больше в этот день, больше тогда, когда смерть моего отца означала, что я должен жениться на чертовски хорошей итальянской девушке.

Я не хотел, чтобы дома на меня давила женщина, ожидающая, переживу ли я насилие, с которым сталкиваюсь каждый день. Мне не нужно было, чтобы она была у меня в голове, когда я назначал наказания мужчинам, которые пытались нарушить наши правила.

Черт.

Правила. Меня не должно было удивлять то, что происходило прямо сейчас, не тогда, когда мы были окружены правилами и иерархией.

— Хорошо. Мои ноздри раздулись, когда я согласился со всем этим.

— Предложи мне варианты, и я женюсь в свой чертов день рождения. Тогда мы сможем заняться бизнесом. Я сделал паузу, понимая, что, пока мне не исполнится тридцать, я не смогу быть боссом.

— Кто займет место до тех пор?

— Я, — сказал дядя Алонсо, и в этом был смысл. Он был правой рукой моего отца, проработал им больше лет, чем я был жив, и, что самое главное, он был младшим боссом. Ты не мог подняться по карьерной лестнице в бизнесе, поэтому он был единственным, кто мог исполнять обязанности босса.

— Ты продолжай делать то, что делаешь обычно, а я буду просто исполнять обязанности босса, пока ты не сможешь взять управление на себя.

— Хорошо. Я уставился на каждого человека в комнате. Мой младший брат, чья жизнь изменится больше, чем когда-либо. Моя мать, потерявшая любовь всей своей жизни. Мои дяди, которые были полны решимости не допустить, чтобы бизнес попал в чужие руки. И, наконец, мой лучший друг, человек, который был рядом со мной на каждом шагу этого пути. Но прямо сейчас мне не хотелось смотреть ни на кого из них.

Мне нужно было побыть одному.

Мне нужно было утопить свои чертовы печали.

Я развернулся, оставив их в кабинете, который будет моим через три недели.

Лоренцо

Рев двигателя отдался во мне вибрацией, когда я въехал через открытые огромные металлические ворота на территорию, которая теперь снова была моим домом. Я огляделся, пытаясь увидеть, появился ли еще грузовик, доставляющий все мои вещи из моего пентхауса, но, судя по всему, его не было.

Особняк, в котором мы все выросли, теперь официально принадлежал мне, но, если честно, я не хотел здесь находиться. Я хотел вернуться в свою собственную гостиную, смотреть на весь город из своих окон от пола до потолка. Слова мамы эхом отдавались в моей голове: Тебе нужен дом с защитой. Квартира в пентхаусе, в которой я жил с восемнадцати лет, очевидно, была недостаточно хороша. Нет. Сейчас мне нужен был особняк, чтобы разместить персонал, охрану, семью и, конечно же, мою новую жену.

Итак, я вернулся в то же место, где вырос, только теперь все было по-другому. Я был боссом — ну, почти. Тринадцать дней. У меня было всего тринадцать дней, чтобы жениться и мне исполнилось тридцать. Тогда я стал бы боссом. Главой семьи.

Машина Кристиана остановилась позади моей, и я смотрел в зеркало заднего вида, когда он выходил, но не двинулась с места. Вместо этого я просто смотрел на него, пока он терпеливо ждал меня. Он занимался этим все утро, пока я вымещал свое раздражение на солдате, который пытался нас надуть. Он думал, что смерть моего отца позволит ему воспользоваться возможностями, предоставленными ему другими организациями. Он был неправ. И он усвоил этот урок медленно и мучительно.

Я покинул подземный бункер рядом с домом дяди Антонио, чувствуя, как с моих плеч спало некоторое давление, но когда я посмотрел на Кристиана, все вернулось на круги своя, и у меня чуть не перехватило дыхание.

Мое утро, возможно, и было наполнено облегчением, но вторая половина дня обещала быть наполненной еще большим количеством перспективных женщин, появившихся на моем пути. Я застонал, уже сыт по горло сегодняшним днем, а время обеда еще даже не наступило. За последние восемь дней мне представили шестьдесят две женщины — шестьдесят две будущие жены, — и ни одна из них не подошла. Мне нужен был кто — то, кто не хотел бы привлекать к себе внимание и не использовал бы фамилию в своих целях. Это был хрупкий баланс, который оказался сложнее, чем я когда-либо думал.

Самым важным было то, что она будет только номинально. У меня не было намерения быть любящим мужем хорошей итальянки. Она хотела бы того, чего я не был способен дать. Мне нравились дети, семья, жизнь, в которой мы держались за руки, и я покупал ей цветы.

Я не был таким человеком. Я бы никогда не стал таким человеком.

Закрыв глаза, я сделал глубокий вдох, придал своему лицу выражение маски, которого все от меня ожидали, затем вылез из машины. Я даже не взглянул на Кристиана, зная, что он последует за мной внутрь, прикрывая мою спину.

Большие двойные двери открылись, когда я подошел на расстояние нескольких футов, и там, в круглом вестибюле, стояли четыре женщины, выстроившиеся в ряд, готовые предстать передо мной.

— Нет, — сказал я, взмахнув рукой в воздухе, как бы прогоняя его. Мне потребовалось две секунды, чтобы посмотреть им в глаза и понять, правы они или нет. И ничего из этого не подходило, во всяком случае, для меня.

— Ты чертовски придирчив, — простонал Кристиан, когда несколько пар каблуков застучали по кафельному полу снаружи. Ни один из них не сказал ни слова, когда их выводили. Они знали, что это не так.

— Ни один из них не подходит, — просто сказала я Кристиану, поворачиваясь к нему лицом.

— Кто бы это ни был, он будет рядом еще долгие годы. Она должна быть правильным человеком.

— У тебя осталось тринадцать дней, — напомнил мне Кристиан, приподняв бровь.

— Ты можешь быть Лоренцо Береттой, но это ни хрена не значит, если тебе исполнится тридцать, а у тебя нет невесты на свадьбу, которую уже планирует твоя мама.

Я зарычал, разочарованный всей этой ситуацией. Я ни с кем не связывал себя обязательствами по какой-то чертовой причине, но теперь, одним махом, я собирался стать боссом и мужем. Черт. Я не мог справиться с этим дерьмом, не прямо сейчас. Утренний кайф окончательно развеялся.

— Мне нужно выпить.

— Лоренцо, — рявкнул Кристиан, но я проигнорировал его и направилась прямиком на кухню в задней части дома. Я не был в офисе моего отца со дня его похорон, и именно там были хорошие напитки. Прямо сейчас алкоголь был алкоголем, и я точно знал, где его можно найти.

Боковая дверь на кухню была открыта, но я не обратил на это внимания, направляясь к верхней полке секретного шкафчика, который держала мама. Она думала, что никто об этом не знает, но мы все знали, что именно там она хранила свои любимые напитки. Это был не тот дорогой алкоголь, который продавался в кабинете моего отца, но даже водка со странным вкусом сейчас была лучше, чем ничего.

Я тяжело вздохнул. Кристиан был прав. Я никогда не найду жену, не с теми людьми, которых они продолжали приводить ко мне. Возможно, мне просто нужно было договориться с одной из женщин и считать это сделкой. Возможно, я был слишком разборчив.

Я усмехнулся светло-фиолетовому цвету водки, открутил крышку и сделал большой глоток.

— Черт. Я со стуком поставил бутылку на стол.

— Это отвратительно. Я метнулся к раковине, открыл кран и наполнил стакан водой, надеясь, что это уберет ужасный цветочный привкус.

— Я думаю, ты должен смешать это с чем-то другим, — произнес мягкий, лиричный голос позади меня.

— Как, знаете, миксер.

Моя спина выпрямилась, нервы были на пределе. Я всегда осознавал, что происходит вокруг, и все же я даже не заметил, как кто — то вошел в комнату. Я медленно повернулся, гадая, не подослали ли ко мне еще одну потенциальную женщину. Я уже собирался открыть рот, чтобы спросить ее, что она делала в той части дома, куда ее не пускали, когда мистер Риччи остановился у нее за спиной.

— О, привет, мистер Беретта. Он сглотнул, его широко раскрытые глаза перевели взгляд с меня на женщину, которая, как я теперь понял, держала коробку с продуктами.

— Я привез посылку для твоей матери на неделю. Он переминался с ноги на ногу, его явно охватывало беспокойство.

— Я прошу прощения, если моя дочь побеспокоила тебя.

Женщина повернулась лицом к мистеру Риччи. Его дочь. Я склонил голову набок, наблюдая за ней. Ее взгляд опустился, но оставался сосредоточенным на ее отце. Я чувствовал, что ей не понравилось, что он извинился за нее, но она не собиралась ничего говорить ему при мне. Она уважала окружающих ее людей. Интересно.

— Все в порядке. Не позволяй мне стоять у тебя на пути. Я прислонился к стойке, скрестил одну ногу в лодыжке и обхватил стойку позади себя. Мое внимание не отрывалось от женщины, когда она вошла и поставила коробку с продуктами на кухонный стол. Она посмотрела на меня краем глаза, и на ее лице появилась хмурость, когда она заметила, что я пялюсь. И снова она ничего не сказала.

Мистер Риччи вышел, вероятно, собираясь забрать еще что-нибудь из доставки. Я ожидал, что женщина побежит за ним, но она этого не сделала. Она распаковала коробку и прошлась по кухне, расставляя предметы, как я предполагал, в нужных местах.

— Ты часто это делаешь? — Я спросил ее, чувствуя, что мой голос звучит слишком громко для комнаты и ее ушей. Я попал в точку, но, возможно, она к этому не привыкла. У меня все пошло наперекосяк, и по какой — то причине я не хотел ее спугнуть. Она была первой женщиной, которую я увидел за последнюю неделю и которая заставила меня задуматься, что еще в ней было особенного. Проблема была в том, что ее привели не ко мне. Вместо этого она наткнулась на меня. Случайность? Судьба? Совпадение?

— Кто? Я? — Женщина открыла другой шкаф, но остановилась, чтобы посмотреть на меня.

— Да. Ты. Я приподнял бровь, ожидая какого — нибудь ответа, но его не последовало. Ее взгляд опустился на мою белую рубашку, и ее глаза слегка расширились, ровно настолько, чтобы я понял, что она видит брызги крови на материале. Я не был уверен, какой ожидал от нее реакции. Может быть, она замолчит и уберется отсюда так быстро, как только сможет, или, может быть, она—

— Миссис Беретта любит, чтобы ее вещи были аккуратно убраны.

Я моргнул, и она пожала плечами, как будто для меня этого объяснения было достаточно. Она не упомянула кровь и не признала, кто я такой. Это заинтриговало меня. Она меня заинтриговала.

Она закрыла шкафчик, провела рукой по бедрам, обтянутым джинсами, и впервые я смог хорошенько рассмотреть ее тело. Она была невысокой, но меня это не смущало. Изгиб ее бедер напрашивался на мои руки, а впадина на талии требовала, чтобы я обхватил ее рукой…

Хм.

Я несколько раз моргнул. Возможно, она могла стать вариантом.

Я несколько раз моргнул. Возможно, она могла стать вариантом.

— Это был последний, — объявил мистер Риччи, стоя в дверях сбоку от кухни. Он выходил на подъездную дорожку, о существовании которой никто не знал, в секретное место, используемое для доставки еды. Он быстро заморгал. Он явно видел кровь на моей одежде и не хотел подходить ближе. В то время как его дочь была невозмутима как огурец, я практически видел, как трясутся его руки отсюда.

— Пойдем, Аида.

Аида.

Ее звали Аида.

Она помахала рукой и, не сказав больше ни слова, вышла, ее отец последовал за ней. Я невольно двинулся к открытой двери. Мой взгляд отказывался отрываться от нее, мой мозг хотел знать больше.

Ее задница покачивалась, когда она шла к грузовику мистера Риччи, но это было не то, что она надевала. Это было естественно, как и она сама. И черт возьми, если это не привлекало меня к ней еще больше.

— На что ты смотришь? Спросил Кристиан, его шаги приближались, когда мистер Риччи завел двигатель. Я скрестил руки на груди, когда мистер Риччи отстранился и медленно пошел по подъездной дорожке. Чем дальше они удалялись, тем больше я понимала. Это была она. Она была решением моей проблемы.

— Лоренцо? — Кристиан спросил снова.

Я повернулся к нему лицом, приподнял уголки губ и просто сказал:

— Моя будущая жена.