Ловушка для матери

9

Итак, в полдень следующего дня, то есть во вторник, у нас в кабинете находились трое мужчин, но это были вовсе не знакомые покойного Ричарда Вальдона. В красном кожаном кресле сидел Саул Пензер. В двух желтых креслах, напротив стола Вульфа, расположились Фред Даркин, рост пять футов десять дюймов, вес сто девяносто фунтов, лысый и толстый, и Орри Кэтер, рост шесть футов, вес сто восемьдесят фунтов, стройный и симпатичный. У каждого в руке были карточки — у кого три, у кого пять, — на которых я напечатал сведения, предоставленные нашей клиенткой, а в бумажнике — по нескольку замусоленных пятерок и десяток, извлеченных мною из сейфа. Вульф, как всегда, не сводил глаз с Фреда и Орри. До Саула, он знал, и так все дойдет.

— Здесь не должно быть никаких трудностей, — сказал шеф. — Все предельно просто. В начале этого года женщина родила ребенка. Я хочу найти эту женщину. Ваша задача — отсеять негодные кандидатуры. Про каждую из женщин, чьи имена написаны на карточках, вам следует узнать, могла ли она в то время родить? Если столкнетесь со случаем, когда затруднительно будет дать ответ, скажем, местонахождение или передвижения ее в тот период нельзя установить без дополнительного расследования, не предпринимайте никаких шагов, не посоветовавшись со мной. Ясно?

— Не очень, — сказал Орри. — Что означает «затруднительно»?

— Объясню. Вам следует обращаться к самим женщинам только при крайней необходимости. В большинстве случаев, по всей вероятности, можно будет получить нужную информацию от других лиц — от прислуга, от торговцев, от почтальонов, — вам же знакома эта процедура. Вы будете действовать под своими собственными фамилиями, но ссылаться при этом на вымышленную корпорацию «Дельфин», владеющую коттеджами в местечке Клиаруотер, штат Флорида. Женщина якобы предъявила корпорации судебный иск на большую сумму, скажем, на полмиллиона долларов, за травмы, полученные ею шестого января этого года, когда она садилась в лодку. Она заявляет, что служащий корпорации не смог удержать лодку и что травмы явились следствием его халатности. Вскоре дело должно слушаться в суде, и корпорация желает получить свидетельские показания некой Джейн Доу, эта фамилия есть на одной из ваших карточек. Джейн Доу снимала коттедж, принадлежащий корпорации, с десятого декабря по десятое февраля и была на пристани во время инцидента. Она заявила управляющему, что лодка не двигалась и служащий ни в чем не виноват. Я не слишком педантичен?

— Нет, — сказал Фред.

И было неважно, знал ли он, что значит «педантичен»; он просто считал, что у Вульфа ничего не бывает слишком.

— Дальнейшее очевидно. Вы обнаружили, что Джейн Доу не проживает и никогда не проживала по адресу, который она сообщила корпора¬ ции «Дельфин», и пытаетесь разыскать ее. Не может ли она быть той Джейн Доу, сведения о которой приведены в вашей карточке? Была ли она во Флориде с десятого декабря по десятое февраля? Нет? А где тогда она была? Вам даже не потребуется искать подтверждения полученным сведениям. Вы просто должны отсеивать негодные кандидатуры. Ясно?

— Только не мне. — Орри оторвался от блокнота, в котором выводил свои каракули. — Если единственный вопрос — рожала ли она ребенка, так зачем же приплетать сюда Флориду, дельфинов и судебный иск? — Нахальный тон Орри объяснялся его убеждением, что все люди от рождения одинаково умны и что, в частности, это относится к нему и к Ниро Вульфу.

Вульф повернул голову:

— Объясни ему, Саул.

Тот попытался взглянуть на Орри как на равного себе по умственным способностям и произнес:

— Очевидно, есть вероятность, что ребенок незаконный и что она специально уехала рожать подальше от дома. А если она не уезжала, то единственное, что люди могут вспомнить, это — готовилась ли она пять месяцев назад стать матерью или нет. Вся история с Флоридой придумана лишь для примера — с чего можно начать.

Это было не совсем честно по отношению к Орри. Дело в том, что Саул еще пять дней назад имел полное представление о сложившейся ситуации. Но шеф просто хотел поучить Кэтера хорошим манерам, и Саулу пришлось немножко ему помочь. Когда они ушли, я, проводив их до дверей, вернулся в кабинет и сказал Вульфу:

— Если вы намерены продолжать в том же духе, то добьетесь замечательных результатов — разовьете у Орри комплекс неполно¬ ценности и убьете в нем талант сыщика.

— Фу! У Орри — комплекс неполноценности? Непостижимо! — Он взял с полки «Молчаливую весну» и устроился поудобнее. Затем подбородок его слегка дернулся, и он вежливо изрек:

— Тебе должно быть известно, что я не собираюсь спрашивать о вчерашнем клочке бумаги.

Я кивнул:

— Рано или поздно все равно пришлось бы расколоться. Если бы записка имела отношение к работе, я, естественно, сразу же показал бы ее вам. Но я все равно раскрою тайну. Там каллиграфическим почерком выведено: «Милый Арчи, Лиззи Борден схватила топор и сорок раз ударила свою мать. Любящая тебя Люси». Если вы не знаете, кто такая...

— Заткнись. — И он открыл книгу.

Мы долго оставались в неведении, сколько же человек явится к нам сегодня. Лишь ближе к вечеру позвонила Люси и сообщила, что ей удалось уговорить прийти всех четверых. Так что, когда в шесть Вульф спустился из оранжереи, на его столе уже лежали отпечатанные мною краткие сведения об этих людях:

Мануэль Аптон. Ему за пятьдесят. Редактор «Дистафф» — «журнала для каждой женщины» с тиражом более восьми миллионов. Десять лет назад положил начало продвижению Ричарда Вальдона по пути успеха и славы, опубликовав несколько коротких рассказов, а затем выпустив два его романа. Женат, трое взрослых детей. Квартира на Парк-авеню.

Джулиан Хафт. Около пятидесяти. Президент издательства «Парфенон пресс», издатель романов Вальдона. Поддерживал дружеские отношения с Ричардом в течение пяти последних лет его жизни. Вдовец, двое взрослых детей. Квартира в Черчилль Тауэре.

Лео Бингэм. Около сорока. Телепродюсер. Никаких деловых отношений с Вальдоном, только личные: ближайший и старейший его друг. Бакалавр. Жизнерадостный и беспутный человек. Фешенебельная квартира на крыше небоскреба на Тридцать восьмой Восточной улице.

Уиллис Краг. Тоже около сорока. Литературный агент. Вальдон был одним из его клиентов в течение семи лет. Разведен. Детей нет. Квартира на улице Перри.

Когда после обеда ожидаются гости, Вульф, выйдя из-за стола, не возвращается в кабинет, а идет на кухню, где у него есть специальный стул, который лишь чуть-чуть прогибается под тяжестью в одну седьмую часть тонны. На моей памяти был всего один случай, когда решение Вульфа о приобретении мебели для собственного дома оказалось отменено. Как-то раз он приобрел для кухни кресло размером с королевский трон, но Фриц категорически отверг его. Кресло привезли, Вульф посидел в нем утром с полчасика, обсуждая с Фрицем сложнейшие проблемы приготовления супа из репы, но когда вновь пришел в кухню к шести часам вечера, кресло исчезло. Если они с Фрицем и вспоминали про него, так это было без меня. Поскольку никто из четырех гостей не мог оказаться разыскиваемой нами матерью и не было никаких причин подозревать кого-либо из них в убийстве, я разве что по привычке, встречая этих людей и провожая в кабинет, составлял их словесные портреты. Уиллис Краг, литературный агент, прибывший первым чуть раньше назначенного времени, оказался высоким костлявым парнем с продолговатой головой и плоскими ушами. Он направился было к красному кожаному креслу, но я остановил его, потому что решил, что усажу туда Бингэма — самого давнего и близкого друга Вальдона. Лео Бингэм, телепродюсер, приехал следующим, ровно в девять. Он был высок, широкоплеч и красив, обаятельнейшая улыбка как бы включалась и выключалась на его лице, словно неоновая реклама. Джулиан Хафт, издатель, пришел третьим. Выше пояса он был толст, как бочонок, а тоненькие ноги напоминали две зубочистки. Мануэль Аптон, редактор «Дистафф», явился последним, и, глядя на него, я недоумевал, как он вообще добрался до нас. Представьте себе: тщедушный, с грустными глазами, сморщенный весь, одежда висит, точно на пугале, а после того, как он еле вскарабкался на крыльцо нашего дома, у него появилась одышка. Когда же наконец он устроился в одном из желтых кресел и можно было больше не опасаться за его здоровье, я подошел к своему письменному столу и нажал на селекторе клавишу вызова кухни. Вошел Вульф. Трое из гостей встали. Мануэль Аптон, конечно, не сумел выбраться из кресла. Вульф, не имеющий обыкновения здороваться за руку, попросил всех сесть, подошел к своему столу и, пока я представлял ему гостей, стоял, приветствуя их самыми энергичными кивками, на какие только был способен: голова его наклонялась на целых полдюйма, никак не меньше. Затем он сел, глянул на собравшихся и заговорил:

— Не буду благодарить вас за согласие прийти сюда, джентльмены, поскольку вы делали одолжение не мне, а миссис Вальдон. Но я способен оценить ваш поступок. Вы занятые люди, позади — напряженный рабочий день. Не желаете ли выпить? Я не велел выставлять бутылки лишь потому, что не хочу ограничивать ваш выбор. Но напитки могут быть поданы в любой момент. Заказывайте, джентльмены.

Уиллис Краг отрицательно покачал головой. Джулиан Хафт тоже вежливо отказался. Только Лео Бингэм захотел бренди, а Мануэль Аптон попросил стакан воды безо льда. Я выразил желание отведать шотландского виски с водой. Вульф нажал кнопку, пришел Фриц, которому я и заказал все, включая пиво для шефа. Бингэм лучезарно улыбнулся Вульфу:

— Я с удовольствием пришел в ваш дом. Рад, что представилась возможность познакомиться с вами. — Его баритон прекрасно сочетался с улыбкой. — Я часто думал о том, чтобы снять вас для телевидения, и теперь, когда увидел живьем и услышал ваш голос, — Бог мой, это будет грандиозно! Потрясающие возможности!

Мануэль Аптон сделал неодобрительный жест головой, медленно повернув ее влево, а потом столь же медленно вправо:

— Мистер Вульф может неправильно понять тебя, Лео. «Потрясающие возможности», «грандиозно»... — Его брюзжанье соответствовало его внешности.

— Перестаньте, — сказал им Уиллис Краг. — Мы собрались вовсе не для того, чтобы заниматься здесь трепотней.

— У нас с мистером Аптоном полная несовместимость, — сказал Бингэм. — Все журналисты ненавидят телевизионщиков, лишивших их спокойной жизни. Лет через десять вообще не останется журналов, кроме одного — «Спутник телезрителя». Но вообще-то я люблю тебя, Мэнни. Слава богу, ты заработал себе пенсию.

Джулиан Хафт повернулся к Вульфу:

— Не обращайте внимания, мистер Вульф, всегда одно и то же. Что с них взять, представители массовой культуры. — Его тонкий тенорок вполне сочетался с ногами-зубочистками, но никак не вязался с туловищем-бочонком. — Как я понимаю, вы большой любитель чтения. А вы сами не пробовали написать книгу? Обязательно попробуйте. Она может не стать «потрясающей» или «грандиозной», но наверняка будет вполне удобочитаемой, и я с большим удовольствием опубликовал бы ее. Если мистер Бингэм отважился просить вас о творческом сотрудничестве, то и я не хочу отставать.

Вульф заворчал:

— Это нереально, мистер Хафт. Я и без того слишком разбрасываюсь, работая частным детективом. А написав книгу объемом в сотню тысяч слов, разве смогу я сохранить цельность своей натуры? Ничто не развращает человека так сильно, как написание книги; его одолевают неисчислимые искушения...

Вошел Фриц с подносом. Сначала пиво — Вульфу, потом бренди — Бингэму, затем воду — Аптону и наконец шотландское виски с водой — мне. Аптон достал из кармана коробочку с пилюлями, вытряхнул из нее одну, положил в рот и запил водой. Бингэм попробовал бренди, на лице его появилось удивленное выражение, попробовал еще — удивление сменилось ошеломлением, и, сделав новый глоток, он подошел к столу Вульфа взглянуть на бутылку.

— Никогда не слышал о такой марке, — сказал Бингэм, — а ведь я считаю себя знатоком. Невероятно. Вы угощаете этим чудом человека, которого видите впервые в жизни. Ради бога, скажите, где вы его достали?

— У одного бывшего клиента. Гость в моем доме — всегда гость, неважно, знаком он мне или нет. Наливайте еще, у меня почти три ящика этого бренди. — Вульф выпил пиво, облизал губы и откинулся в кресле. — Как я уже заметил, джентльмены, я ценю ваш приход и постараюсь не задерживать вас слишком долго. Миссис Вальдон попросила вам объяснить, для чего она наняла меня, и я постараюсь как можно короче изложить причину. Но прежде всего мы должны договориться, что все сказанное здесь как вами, так и мной будет строжайшим секретом. Согласны?

Все сказали «да».

— Очень хорошо. Моя скрытность объясняется спецификой моей профессии и обязательствами перед клиентом; ваше же молчание будет обусловлено личными причинами: миссис Вальдон не должна попасть в неловкое положение. Обрисую ситуацию. За последний месяц миссис Вальдон получила три анонимных письма. Они лежат в моем сейфе. Не стану доставать их и даже пересказывать содержание, изложу только суть: в них выдвигаются обвинения в адрес ее покойного мужа, Ричарда Вальдона, и предъявляется ряд конкретных требований. Письма написаны чернилами, почерк сознательно искажен, но пол автора писем сомнений не вызывает. По содержанию тоже ясно, что писала их женщина. Миссис Вальдон поручила мне установить личность этой женщины, встретиться с ней и договориться по поводу ее претензий. — Он потянулся к стакану, глотнул пива и снова откинулся назад. — Это явная попытка шантажа, однако, если обвинения окажутся обоснованными, миссис Вальдон предпочтет удовлетворить выдвигаемые требования, хотя и с некоторыми оговорками. Когда выяснится личность автора писем, я не стану публично разоблачать ее или предъявлять ответные обвинения, не буду и принуждать ее к отказу от выдвигаемых условий, если только ее обвинения не окажутся фальшивыми. Но прежде необходимо найти автора, и в этом вся сложность. Женщина оказалась очень изобретательной по части способа выплаты запрашиваемой ею компенсации — ничего похожего на столь неинтеллигентный прием, как доставка в обусловленное место пакета с деньгами. Вот, например, вы, мистер Хафт, получили анонимное сообщение, в котором под угрозой раскрытия тщательно оберегаемого вами секрета предлагается перевести определенную сумму денег на закодированный счет в швейцарском банке. Что вы предпримете?

— Боже мой, не знаю, — ответил Хафт.

А Краг сказал:

— В швейцарских банках очень своеобразные правила.

Вульф кивнул:

— В письмах изложен еще более хитрый способ. Исключен не только риск непосредственного контакта — нельзя будет получить даже косвенных данных о личности шантажистки. Но она должна быть найдена, и я разработал два плана. Реализация первого обойдется очень дорого и может занять много месяцев. Второй план предусматривает сотрудничество близких друзей или деловых партнеров мистера Вальдона. Из предложенного миссис Вальдон перечня имен я выбрал ваши. От ее имени я прошу вас составить списки всех женщин, с которыми, по вашим сведениям, Ричард Вальдон общался в марте, апреле и мае шестьдесят первого. То есть в прошлом году. Всех женщин, независимо от того, сколь мимолетными и невинными были контакты с ними. Могу ли я надеяться получить такие списки в скором времени? Скажем, к завтрашнему вечеру?

Трое заговорили одновременно, но баритон Лео Бингэма заглушил голоса остальных.

— Придется попотеть, — сказал он, — у Дика была куча знакомых.

— Дело не только в этом, — проговорил Джулиан Хафт, — но и в том, какие у вас цели. В моей конторе работают восемь или девять девиц и женщин, с которыми Дик хоть в какой-то мере общался. Что вы собираетесь предпринять по отношению к ним, если я представлю полный список?

— В моем агентстве таких четверо, — сказал Уиллис Краг.

— Послушайте, — пробрюзжал Мануэль Аптон. — Сначала вы должны рассказать нам про обвинения.

Вульф неторопливо допил пиво и, лишь поставив пустой стакан, сказал:

— Согласно моему плану, списки должны быть исчерпывающи¬ ми. Будьте уверены, мы будем пользоваться ими предельно осторожно — никого не станем зря беспокоить, никого не оскорбим, не возникнет не только никаких сплетен, но даже причин для праздного любопытства. Непосредственно нам придется разговаривать лишь с очень немногими женщинами. Выводы, сделанные мною после изучения писем, сильно ограничивают круг возможных кандидатур. Могу заверить: у вас не будет причин сожалеть о любезности, оказанной миссис Вальдон. С одной, правда, оговоркой: если выяснится, что автор писем — женщина, к которой вы испытываете симпатию, вам будет не очень приятно, что у нее испортится настроение из-за крушения планов. Это — единственное, чем вы рискуете. Наливайте еще бренди, мистер Бингэм.

Бингэм встал и подошел к бутылке.

— О боже! — произнес он, наливая бренди. — Это же самая настоящая взятка. — Потом сделал глоток. — Но какая! — И на лице его включилась жизнерадостная улыбка.

— Я хочу знать об обвинениях, — проскрипел Аптон.

Вульф отрицательно покачал головой:

— Не могу нарушить обещание, данное моей клиентке. Это не подлежит обсуждению.

— Она и моя клиентка, — сказал Краг. — Я был литагентом Дика, а теперь работаю на нее, она же владеет авторскими правами мужа. А потом, я ее друг, и мне совсем не симпатичен человек, пишущий ей анонимные письма, кем бы он ни был. Завтра я передам вам список.

— Дьявол, я, кажется, попался, — сказал Лео Бингэм, повернувшись к Вульфу и держа в руке бокал с бренди. — Меня просто подкупили. А может, заключим сделку? Вы получаете от меня список, а я — бутылку этого божественного напитка.

— Нет, сэр. Возможно, я и подарю вам бутылку в знак признательности, ко никак не в результате сделки.

В разговор вклинился Джулиан Хафт.

— Я хочу спросить насчет писем, — сказал он. — Они были отправлены из Нью-Йорка? Я имею в виду, из города?

— Да, сэр.

— И у вас сохранились конверты?

— Да, сэр.

— А не могли бы вы показать нам хотя бы конверты? Вы сказали, что почерк был сознательно искажен, но, может быть, кто-нибудь из нас догадается о личности автора.

Вульф кивнул:

— Потому-то и нежелательно их вам показывать. Вдруг кто-нибудь из вас догадается об авторе анонимок, а мне не расскажет, и это существенно осложнит задачу.

— У меня вопрос, — прокаркал Аптон. — Я слышал, что в доме миссис Вальдон живут ребенок и его няня. Сам я их не видел, но человек, рассказавший мне это, не будет трепаться понапрасну. Есть какая-нибудь связь между ребенком и письмами?

Вульф хмуро посмотрел на него:

— Ребенок миссис Вальдон?

— Я не говорил, что эта ее ребенок. Я просто сказал, что в ее доме живет какой-то малыш.

— Что ж, я спрошу ее, мистер Аптон. Если данный факт каким-нибудь образом связан с письмами, она должна знать об этом. Кстати, я просил ее никому не рассказывать о письмах. Без каких-либо исключений. Она ведь и вам не сказала про них. Потому что дело веду только я.

— Вот и прекрасно, сами и возитесь с ним.

Аптон встал. Весил он вдвое меньше Вульфа, но если судить по усилию, с каким он оторвал свой зад от сиденья, можно было подумать, что это он в два раза тяжелее моего шефа.

— Мне. кажется, вы либо что-то спутали, либо пытаетесь уйти от ответа. Я ничем не обязан Люси Вальдон. Если она хочет попросить меня об одолжении, пусть сама сделает это.

Он направился к двери, по пути как бы невзначай задев локоть Лео Бингэма. Тот в долгу не остался и свободной рукой пихнул его. Но поскольку гость — всегда гость, а к тому же я сомневался, достаточно ли у Аптона жизненных сил, чтобы закрыть за собой дверь, мне пришлось встать, проводить его в холл и проследить на всякий случай, как он удаляется. Вернувшись в кабинет, я услышал голос Джулиана Хафта:

— ...Но перед тем, как я это сделаю, мне надо поговорить с миссис Вальдон. Я не разделяю мнения мистера Аптона, но то, о чем вы просите нас, — как бы это лучше выразиться — несколько необычно. — Он повернулся к Крагу: — Я, конечно же, согласен с твоим, Уиллис, мнением о людях, посылающих анонимные письма. Наверно, ты считаешь меня излишне осторожным.

— Это твое право, — ответил Краг.

— К черту все права! — сказал Бингэм и ослепительно улыбнулся Хафту. — Я бы не сказал, что ты излишне осторожен, скорее, ты просто боишься отвечать прямо. Знаешь, Джулиан, по-моему, страх родился одновременно с тобой.

Я попытался отнестись к ним снисходительно. Такова уж специфика отношений продавцов и покупателей. Для литературного агента издатель — это клиент, но для телепродюсера он лишь еще один конкурент.