Лягушка Басё

Согласен с вами! Тоже так решил.

Говорю Фандорину:

- Кто самый лучший сыщик? Собака-ищейка. Она не дедуктирует, нюхом берет. Ум может обмануть. Нюх – никогда. Навоз розой не пахнет.

Он мне:

- Чтоб ищейка взяла след, нужно его сначала обнаружить. Где у нас тут с-след? Что нюхать будем?

- Цепочку нюхать будем.

Но батоно Эраст не стал нюхать цепочку.

- Помолчите, пожалуйста, - сказал. - Мне нужно рассредоточиться.

Я переспрашиваю:

- Сосредоточиться?

- Сосредотачиваются, когда полагаются на рацио, - отвечает. - А когда делают ставку на вдохновение, нужно, наоборот, децентрализировать сознание и слиться с к-космосом. Рассредоточиться.

«Космос» я знаю – это всё, что не Земля.

В церкви в космос через молитву выходят. Но Фандорин молиться не стал.

С космосом он слился так. Сел на пол, руки на коленки положил ладонями кверху, глаза наполовину закрыл – и застыл.

Минуту сидит, другую, третью. Мне скучно стало. Когда мне скучно, я новый тост придумываю. За что будет тост – я сразу решил. За космос.

Жила-была в океане маленькая рыбка. Ей все время хотелось пить, потому что морская вода соленая. Сколько ее ни пей, жажда только сильней становится. Поэтому рыбка пила-пила, не останавливалась и в конце концов весь океан выпила. Стала рыбка большая-пребольшая. Лежит на бывшем дне океана, вода у нее в брюхе плещется. С неба дождик польется – откроет рот, сладкой воды попьет. Вах, говорит, хорошо! И дальше лежит, плавником пошевеливает.

Так выпьем же за то, чтобы ты был не частицей бескрайнего Космоса, а Космос был частицей бескрайнего тебя.

Вот какой тост я придумал. Для застолья немножко сложный, но для самого себя подходящий.

Я вам совет дам. Если вы пьете в одиночку, тоже всегда говорите тосты. Сами себе. Никогда пьяницей не станете.

Налил я вина, но выпить за космос не успел, потому что батоно Эраст вдруг хлопнул в ладоши.

- Ну вот что. Будем действовать методом, который называется «Лягушка Басё». Басё – это великий японский поэт, живший двести лет назад.

- Лягушка – это наша бакаки? Которая квакает? Такая скользкая, зеленая, противная? Как может быть великий поэт лягушкой?

- Нет-нет, - говорит. – Великий поэт Басё сочинил про лягушку свое самое знаменитое стихотворение. Оно очень короткое, всего три строчки, и покажется вам странным. Но вы закройте глаза, ни о чем не думайте. П-просто вообразите себе:

- И всё?

- Поэт сказал этим всё, что хотел. Дальше – вы сами. У этого стихотворения есть много толкований. Может быть, оно про быстротечность бытия. А может быть, про эфемерность красоты. Или про что-то совсем другое. Каков человек, таково и толкование.

- Знаю! – догадался я. - Это стихотворение про то, что даже маленькая лягушка может сделать большой шум.

- Если хотите, то и про это. Но для моего дедуктивного метода нам понадобится не классический вариант стихотворения, а одна из его ранних редакций. Известно, что первые две строчки Басё сложил сразу, а концовку несколько раз менял, пока не нашел ту, что его устроила. Та концовка, которая нам пригодится, вот какая:

Я немного поразмыслил. Спрашиваю:

- А чем это поможет нашему следствию?

- Данный метод основан на том, что сомнению п-подвергаются все известные нам факты. Вы забыли вернуть Дареджан цепочку. Дайте-ка.

Взял цепочку, натянул.

- Среди звеньев нашей с вами логической цепочки какое-то может оказаться иллюзорным, мнимым. Давайте снова переберем их одно за другим.

Я согласился:

- Давайте. Князь мертвый? Мертвый. Кто-то его кинжалом проткнул? Проткнул. Цепочку нам кто-то подсунул, чтобы мы на Дареджан подумали? Подсунул. Подсунуть могли только княгиня или княжна? Только они. Княгиня Лейла женщина сильная, крутого нрава, но ей убивать мужа было невыгодно. Так? Так. Княжна Нателла что угодно могла натворить, она маленькое чудовище, но ей с такой силой кинжал не воткнуть. Тоже так. Какое же из этих звеньев неправильное? Все правильные.

Батоно Эраст в ответ:

- Возможно есть звено, которого мы не видим.

Я пожал плечами:

- Если он невидимое, что тут можно сделать?

- Обратиться за помощью к тому, кто поможет увидеть невидимое. Кто умеет видеть невидимое?

- Тот, кто умный, - отвечаю.

- А кто в этом доме самый умный?

- Иванэ. Остальные все полоумные, сами видели.

- Значит, идемте к Ивану Степановичу. Может быть, он откроет нам глаза на что-то, чего мы пока не увидели.

И мы пошли к Ивану Степановичу.

Он сидел у себя в кабинете, печальный и задумчивый. Потому что умному человеку всегда есть о чем печалиться и задумываться. Особенно если вокруг творится такое.

- Иван Степанович, - сказал ему Фандорин, - Вы единственный из обитателей дома, кто никак не зависел от завещания. Кто бы ни стал новым владельцем поместья, на вашем положении это не отразится. Любой наследник оставит вас управляющим. Я заметил, что все члены семьи Гуриани в вас души не чают.

- Я тоже ко всем ним привязался, - грустно улыбнулся Иванэ. - Они, конечно, очень… харáктерные, всяк по-своему, но у каждого есть и достоинства.

- Даже у покойного Луарсаба Гуриани? – удивился Фандорин. – Я про него слышал только п-плохое.

- Ну что вы! Луарсаб Вахтангович был редкий человек! Мечтатель, грезивший о несбывшемся. О далеких морях и островах, о земном рае. И он очень страдал от одиночества. Это ведь ужасно, когда самые близкие люди тебя не любят и ты подозреваешь, что они ждут-не дождутся твоей смерти… Конечно, Луарсаб Вахтангович сам в этом виноват. У него был очень трудный характер, ему немного не хватало деликатности...

Я не удержался, хмыкнул.

- Это всё равно, что сказать «свинье немного не хватало аккуратности!».

Управляющий поглядел на меня с укором.

- И все равно, Луарсаба Вахтанговича очень жалко.

- А какие достоинства вы находите в остальных членах семьи? – с интересом спросил Фандорин. – П-признаться, они произвели на меня тягостное впечатление. Супруга еще ладно. Как говорится, муж и жена – вода темнá, но собственные дети! Я не заметил, чтобы они г-горевали по родителю.

- Ах, как вы к ним несправедливы! – расстроился добрый Иванэ. - Костя, конечно, очень эгоцентричен, но художники все такие. Мне кажется, у мальчика огромный талант. Я мало что понимаю в искусстве, но Костины скульптуры по меньшей мере оригинальны. Не следует подходить к человеку искусства с обычными мерками. И потом Костя чрезвычайно одухотворенный, до экзальтированности верующий юноша. Это недюжинная личность!

- А княжна? Это, как точно выразился господин Ладо, маленькое ч-чудовище? Неужто вы и в ней усматриваете какие-то достоинства?

- Наташенька? Господи, да разве вы не поняли, что за ее колючестью скрывается ранимое, обнаженное сердце? Ей шестнадцатый год, это возраст, когда девушка раскрывается, как цветок, ждет любви. А у бедной Нателлы увечье, хромая ножка. Девочка знает, что любви в ее жизни никогда не будет и, конечно, это очень ее ожесточает. Но вы посмотрите, какая она умненькая, сколько в ней характера! А эта ее мечта об Америке и самом высоком небоскребе? Ведь прелесть что такое!

Батоно Эраст рассматривал управляющего с любопытством.

- Ну уж княгиню, я полагаю, даже вы «прелестью» не назовете. Злющая, бессердечная, брызжущая ненавистью мегера.

- Кто, Лейла Давидовна?! О, на ее счет вы тем более ошибаетесь! Она удивительная женщина. Ей очень не повезло в жизни. В ранней юности ее выдали за нелюбимого, чуждого ей человека. Колючесть, даже грубость – это своего рода черепаший панцырь, под которым Лейла … я хочу сказать, Лейла Давидовна прячет нежную и мягкую душу.

- Нежную и мягкую?! – поразился Фандорин. - Ну уж это, извините, совсем маниловщина! Княгиня – просто к-кобра. Того и гляди вопьется ядовитыми клыками.

У Ивана Степановича от возмущения задрожал голос.

- Не надо так про нее говорить! Вы ее совсем не знаете! Вот, видите мой шарф?

Он потрогал шарф, которым была обмотана его шея. В кабинете было холодно – поздняя осень. Из-за несчастья дом не топили.

- Его связала для меня Лейла Давидовна, собственными руками. Потому что в прошлом месяце я простудился и никак не мог справиться с кашлем. Вот какая это женщина, а вы – «кобра». Стыдитесь!

Батоно Эраст потупил голову.

- Сожалею, что рассердил вас. Беру свои слова обратно и прошу за них извинения.

- Ну то-то же… - проворчал Иванэ. – Вы, сыщики, из-за своего ремесла видите в людях только плохое. Хорошее вас не интересует.

- Кто убил господина Гуриани – вот что меня сейчас интересует. Не сомневаюсь, что вы знаете людей, живущих в доме, лучше, чем я. Скажите – не по логике, а по вашему ощущению – кто из них совершил убийство? Ведь вы как умный человек понимаете, что князя убил кто-то свой, д-домашний. Кого вы подозреваете?

- Никого. – Иванэ смотрел на Фандорина ясными, глазами. - Я вообще об этом не думаю.

- Почему?!

- Потому что умный человек знает, о чем можно думать и о чем нельзя. Я запретил себе задаваться этим вопросом. И не задаюсь им.

Больше батоно Эраст управляющего ни о чем не спрашивал.

- Б-благодарю. Вы мне очень помогли.

И мы вышли.

Я думал, что Иван Степанович очень хороший человек. Сейчас мы с вами немножко выпьем за то, чтобы все наши друзья были очень хорошими людьми, а все очень хорошие люди были нашими друзьями, и я расскажу, что было дальше.

Не до дна!

Иванэ меня растрогал.

- Батоно Эраст, - говорю, - я назвал Ивана Степановича умным, а он больше, чем умный. Он мудрый. Эх, как бы мне научиться не думать о том, о чем нельзя думать?

- Ум и мудрость – совсем разные вещи, - ответил мне Фандорин. - Умному человеку труднее достичь мудрости, чем неумному. Мешает изворотливость мысли. Мудрость всегда п-проста. Да бог с нею, с мудростью. Был бы я мудрец, ни одного преступления не раскрыл бы. Говорил бы себе: «Суета сует, всё суета. Что пользы человеку от трудов его? Что было, то и будет делаться. Творящий зло от зла и погибнет, надо лишь предоставить его собственной к-карме». Кому нужен такой сыщик?

Я спросил:

- Вы говорите, что Иванэ вам помог. В чем помог? Он же сказал, что даже не думал про то, кто убийца!

- Зачем ему про это думать, если он и так знает. Но теперь и я это з-знаю.

Я замер на месте.

- Откуда?!

- Одно звено цепочки – не то, чем оно казалось.

- Какое?! – закричал я. - Кто убийца?

- Идемте, - говорит. - Сейчас узнаете.

Он повел меня через Синюю половину дома в оранжерею, а оттуда на Розовую половину.

Мы снова оказались у княгини Лейлы.

Она встретила нас нелюбезно.

- Господи, что еще вам от меня нужно? Лучше бы мы обратились в полицию! Тоже еще звезда сыска, элементарного преступления раскрыть не можете! Тут ведь распутывать нечего! Убийцу и искать не нужно, это мой гнусный пасынок!

- Я как раз пришел сообщить вам, сударыня, что убийца найден. И это не ваш пасынок, - сказал ей батоно Эраст.

- А кто же?

- Ваш управляющий. Он сам п-признался. Велите послать за полицией.

Я разинул рот, а княгиня стала белая, как снег на горе Гомистма.

- Не может быть! Какая ему выгода убивать моего супруга? Уверяю вас, вы ошибаетесь! Иван… Степанович не способен на убийство. Не такой это человек!

- И тем не менее он признался, - пожал плечами Фандорин. - Я спросил про причину – отказался отвечать. Говорит: «Довольно с вас моего признания. Зовите полицию, я от своих слов не откажусь». Полагаю, управляющий растратил хозяйские деньги и боялся, что князь его разоблачит. Самое обычное дело.

Княгиня вскочила. Щеки бледные, глаза горят.

- Вы низкий человек, вам неведомо слово «благородство»! Иван Степанович не убивал моего мужа. Я это доподлинно знаю!

- Откуда?

Она зажмурилась – и как в омут головой:

- Мужа убила я. Иван Степанович взял на себя вину, чтобы спасти меня. Он знает правду. Я требую очной ставки! Я докажу, что это я убила!

Я не поверил своим ушам, а батоно Эраст и не подумал удивляться.

- Очная ставка не понадобится. Я знаю, что мужа убили вы. И не сомневался, что вы сознаетесь. Дальше поступайте, как знаете. Хотите бежать – бегите. Арестовывать вас я не буду, я не п-полиция. Пойдемте, господин Ладо. Больше нам здесь делать нечего.

Княгиня упала в кресло, закрыла лицо руками. Фандорин слегка ей поклонился и вышел.

Я догнал его в коридоре.

- Как вы узнали?! Почему вы были уверены, что она сама признается?!

- Вы шарф видели? Ничего странного в нем не з-заметили?

- Так себе шарф, - говорю. - Связан вкось и вкривь.

- В том-то и дело. Так вяжут, когда совсем не умеют. В каком случае гордая, надменная женщина вроде Лейлы Гуриани возьмется за рукоделие, которым совершенно не владеет? Из-за чего? Верней из-за кого?

- Из-за кого?

- Из-за человека, которого любит. Наше ошибочное звено было в том, что мы изначально считали это убийство преступлением, совершенным из-за денег. А деньги здесь ни при чем. Княгине было все равно, кому достанется наследство. С милым рай и в шалаше. Она любит Ивана Степановича и хотела освободиться от ненавистного мужа. Знала, что ее заподозрят в п-последнюю очередь, на то и был расчет. Уверен, что Ивана Степановича в свои планы она не посвятила. Вы его знаете – это не человек, а божья коровка. Потому-то наша тигрица в него, вероятно, и влюбилась. Противоположности притягиваются. Завещание ни при чем. Никакая лягушка в пруд не прыгала. Всем это только п-показалось.

В ту минуту у меня родился тост. Про мудреца и про кошку. Наливайте вино.

Жил на свете мудрец, который знал все человечьи языки и даже некоторые звериные. Он жил вдвоем с кошкой. И однажды сказал себе: «Вот я с кошкой живу, а что она думает, не знаю. Надо мне кошачий язык выучить». И выучил.

У кого есть кошка, знают, что кошки по полдня спят. И вот просыпается кошка однажды, а мудрец ей по-кошачьи говорит: «Мяу, говорит, доброе утро, Кэти». (Кошку звали «Кетеван», но она отзывалась на «Кэти»).

Кошка глаза вытаращила, говорит: «Мяу-мяу», что значит «Приснится же такое!».

Мудрец ей: «Давно хочу тебя спросить. Почему ты по полдня спишь, какие видишь сны?».

«Странные, - отвечает Кэти. – Вообще-то я тигрица, живу на воле, все в джунглях меня боятся, а сны всегда вижу одни и те же. Что я маленькая и живу на подоконнике у чудака с белой бородой. Теперь вот еще приснилось, что он со мной разговаривает!».

Так выпьем за то, чтобы не путать сны с реальностью и всегда знать, что происходит на самом деле, а что нам только кажется.

За это – до дна!

Выбор продолжения:

Вы прочитали ветвь повествования для выбора собачье чутье. Хотите сделать шаг назад и прочитать вариант концовки для выбора совиная мудрость?

Откройте оглавление и перейдите на главу Тост третий. Или гадюка?

Или, может быть, вы хотите сделать два шага назад и прочитать как развивались события на Синей половине?

Откройте оглавление и перейдите на главу Тост второй. На Синей половине.

Или даже начать с самого начала и прочитать версию истории от Арона Бразинского?

Откройте оглавление и перейдите на главу Жабе с Басё. Повесть-машаль.