Любовная отрава

ГЛАВА 11

К тому времени, когда Кэролин разыскала медицинский саквояж, который она прихватила из Филадельфии, и перевязала руку Лизы, снег замел все следы возле дома.

Положив ружье поблизости, Кэролин устроилась на ночлег в кухне, перетащив свою постель из спальни наверху. Она боялась оставить Лизу одну.

Лиза была на удивление спокойной, когда Кэролин поднесла к ее носу ватку, пропитанную нашатырным спиртом, чтобы вернуть девушку в чувство.

— Ты можешь сказать мне, кто это сделал? — прошептала Кэролин, изо всех сил стараясь говорить ровным голосом.

Взгляд Лизы стал иным — серьезным и глубоким. Она уже не была похожа на беспечную молодую служанку, нет, перед Кэролин лежала женщина, заглянувшая в лицо Смерти.

— Ты видела, кто подходил к двери и бросил в тебя вилы?

— Нет, мэм, — равнодушно ответила девушка.

— А как он вошел? Ты слышала, чтобы кто-нибудь открывал дверь?

Лиза закрыла глаза и глубоко вздохнула. Бережно поддерживая руку, она свернулась на тюфяке у очага. Затем ее веки приподнялись, и она оцепенело уставилась на огонь. Однако через некоторое время усталость взяла свое, и девушка заснула.

Восхищаясь ее спокойствием, Кэролин сжалась на полу рядом с нею. Она напряженно вслушивалась в каждый шорох, ей казалось даже, что она слышит, как падает снег. Вскоре, правда, и она забылась сном, но наутро пробудилась в таком состоянии, словно всю ночь простояла у окна, всматриваясь в тьму…

Выглянув утром в окно, Кэролин поняла, что им никуда не уехать в их фургоне. Деревья тонули в снежных сугробах, даже перед домом снега намело фута на два. Женщина знала, что не сможет провести лошадь по таким сугробам. Конечно, можно было бы уехать из Тимберхилла и верхом, но Лизе в ее нынешнем состоянии этого не выдержать.

Безуспешно прождав Óну, Кэролин стала сама разогревать кашу. Затем женщина покормила лошадь, стоящую под навесом, который пару дней назад смастерил Ноа. На снегу не было никаких следов ночного гостя. Впрочем, к полудню даже ее собственные следы были заметены все еще падавшим снегом.

Днем Лиза пришла в себя. Ее глаза ожили, казалось, к ней возвращается прежняя живость. Кэролин решила не обсуждать с негритянкой событий прошлой ночи, поэтому, чтобы отвлечь ее, велела Лизе натаскать в дом побольше веток. Хорошенькая из них получилась парочка — хозяйка со сломанной ногой и служанка с раненой рукой!

Весь день Кэролин смотрела в окно, надеясь, что их навестит Ноа, который сумеет развеять грустное настроение девушки. Но лишь падающий снег оживлял картину. Вся земля скрылась под белым покрывалом, все деревья и кусты оделись в пышные белые одежды.

Ближе к вечеру опять подул ветер, снося и восстанавливая снежные барханы. В доме стало холодно и неуютно. В гостиной, которую не согревало тепло кухни, мороз разрисовал окна причудливыми узорами.

Кэролин боялась ночи. Если их убьют, кто узнает об этом? Кому придет в голову искать их?

Вечером, после того как они поели, Лиза заметалась между дверью и окном, словно опасаясь, что нападающий на них человек вернется. Каждое мгновение казалось вечностью. До города было не доехать — путь туда был не легче, чем в Филадельфию. Они были заперты в Тимберхилле.

— Миз! — оторвал Кэролин от размышлений хриплый шепот служанки. — Я что-то слышу!

С одной стороны, Кэролин была рада, что Лиза наконец заговорила нормально, но с другой — она боялась, что девушка права.

— Никому в голову не придет явиться сюда в такую погоду, да еще по глубокому снегу, — принялась разуверять она негритянку.

Впрочем, ее слова оказались неутешительными для них обеих. Женщины затаились, прислушиваясь. Огонь в очаге потрескивал. Большое полено почти выгорело; от него остались лишь тлеющие угли. Кэролин покачала головой, уговаривая себя быть разумнее и не поддаваться панике, как вдруг услыхала тихий, отдаленный вой.

— Привидения! — прошептала Лиза. — Они вернулись за нами. — Девушка начала бормотать что-то напоминающее молитву.

Кэролин с трудом поднялась на ноги и задула все свечи. Едва она успела вынести фонарь в гостиную, как вой раздался снова. Волосы у нее на голове зашевелились.

В доме было темно, как в склепе. Закоченев до костей, Кэролин вернулась в кухню и зарядила ружье. Услыхав шум, Лиза прижалась к камину, едва не усаживаясь на угли. Кэролин мысленно проверила все запертые ставни и двери… Они точно все заперли… Вот только подвальная дверь…

Может, это лошадь ржала вдали?

И тут они расслышали слабый крик:

— Ау-у!!!

Лиза вскрикнула от ужаса и закрыла голову руками.

Увидев это, Кэролин пришла в негодование. Она не поддастся этому безумию! Не может же она всегда подчиняться страху! Подойдя к передней двери, женщина отперла замок.

Холодный воздух ворвался в дом, как только она открыла дверь. Вокруг стояла тишина. И вдруг на расстоянии, в самом конце заснеженной аллеи, Кэролин разглядела какой-то темный предмет, напоминающий повозку. На месте возницы стоял высокий человек и все хлестал и хлестал заупрямившихся лошадей.

Повозка чуть дернулась вперед, но колеса не сдвинулись с места. Судя по тому, что у повозки не хватало боковин, возница подложил их под колеса. Видно, он отправился в путешествие еще до снегопада, иначе он поехал бы на санях.

— А-у-у!!!

Кроме его крика, слышался еще и слабый стон. Сердце Кэролин подпрыгнуло в груди, и она поспешила в кухню за фонарем. Она видела, что повозка наконец-то сдвинулась с места и, проехав некоторое расстояние, остановилась всего в нескольких ярдах от дома.

— Сюда! — крикнула женщина, размахивая фонарем. — Сюда-а!! — Обернувшись, она приказала: — Лиза, поставь чайник на огонь. Кто-то едет сюда! — Кэролин не знала, слышала ли ее девушка и собиралась ли выполнять приказание.

С повозки соскочил высокий человек, фигура которого была скрыта развевающимся на ветру плащом, на глаза у него была надвинута шляпа, лица почти не было видно. Вынув из повозки два свертка, он понес их к дому, перешагивая через сугробы, как медведь.

Поставив свертки перед Кэролин, мужчина направился назад к повозке.

Пораженная, Кэролин наклонилась и увидела перед собой огромные глаза девочки лет шести и мальчугана лет трех. Оба были закутаны в шубы, на их ручках были надеты большие рукавицы.

Кэролин принялась раздевать малышей, как вдруг в дверях показался мужчина, держащий на руках женщину. Ее длинные черные юбки мешали ему идти, свешиваясь до самой земли.

— Вы должны пустить нас в дом, — проговорил он сквозь шарф, прикрывающий нижнюю часть его лица. — Моя жена больна.

Застонав, женщина прижала голову к его груди.

Услыхав низкий стон несчастной, Кэролин сразу же поняла, чем он вызван: такие звуки женщины издают только при родах.

— Не говорите больше ничего, — промолвила она. — Проходите, пожалуйста. На втором этаже, у лестницы, — спальня. — Она, дрожа, махнула рукой, указывая путь.

Вся одежда мужчины покрылась инеем, в белом мохнатом инее были и его брови. Казалось, он был чем-то раздосадован.

И тут Кэролин догадалась.

— Сайлес! — воскликнула она. — Неужели вы осмелились путешествовать в такую погоду?!

— А вы, поди, решили, что сможете прибрать к рукам наследство, доставшееся мне по закону? Сколько же времени я потратил на то, чтобы выколотить из вашего поверенного адрес этого места!

Сайлес оглядел побуревшие от времени стены дома, старую мебель… Даже в своем нынешнем виде дом поразил воображение священника: он никак не ожидал подобной роскоши. Глаза его раскрылись шире, ноздри затрепетали, губы беззвучно задвигались, словно он благодарил всемогущего Бога.

А Кэролин, наоборот, поникла. Тяжело вздохнув, она закрыла дверь и принялась стаскивать с детей промокшую одежду. Когда жена Сайлеса снова тяжело застонала, Кэролин спросила:

— Как давно все началось?

— С ней все будет хорошо, — принялся разуверять ее Сайлес. — Она просто устала.

— Как часто бывают схватки? — поинтересовалась Кэролин, подталкивая детей к очагу.

Брат Форреста покачал головой:

— Для родов еще слишком рано. Но, если они все же начались, я позову здешнего врача и…

— Сайлес, я вполне смогу помочь Фанни! — твердо произнесла Кэролин, сделав несколько шагов в сторону кухни. — Лиза, нам понадобится кипяченая вода. Быстро!

Сайлес взглянул на нее с таким видом, словно она лишилась рассудка:

— Когда же это вы заделались доктором или акушеркой?

— Когда начались роды? — резко спросила женщина.

— Она вовсе не рожает, Кэролин. Она всего на седьмом месяце, — таким же тоном отвечал Клур.

— Вам не хуже меня известно, что младенцам не до календарей. Они появляются на свет в любое время, особенно в дороге. Если вы позволите мне осмотреть Фанни, я смогу вам сказать…

Фанни громко застонала.

У Сайлеса, беспомощно хлопающего глазами, был поистине карикатурный вид.

— Быстрее! Несите ее наверх! Она может родить прямо у вас на руках! — Кэролин указала на лестницу. — Идите! Идите!

Сжав зубы, священник стал подниматься наверх со своей тяжелой ношей.

— Вот, — промолвила Кэролин, вкладывая в ручку девочки проволочный крюк, на котором держался фонарь. — Будь умницей! Отнеси это наверх и посвети папе, пока он укладывает маму в постель. А я пока чего-нибудь вкусненького вам приготовлю.

— Да, мэм, — тут же согласилась девочка и, не обращая внимания на таинственные тени незнакомого дома, смело зашагала вверх по лестнице.

Кэролин погладила по головке измученного мальчика. У него были сверкающие белокурые волосы, и малыш, казалось, засыпает стоя. Он взглянул на ее руку сонными глазками, а затем вложил в ладонь Кэролин маленькие пальчики, которые были холодны как лед. Женщина подвела ребенка к Лизе, и та, отвернувшись от камина, восторженно ахнула:

— Господи, ну прямо маленький снеговичок!

Схватив медицинский саквояж, по-прежнему стоящий на столе, Кэролин поспешила наверх. Она поняла: ей не уехать из Юдоксии на следующий день.

Увидев в спальне наверху голую кровать, Сайлес торопливо пересек комнату и уложил жену на продавленный матрас. Упав на колени, он в отчаянии зашептал молитву. Что, если из-за его невежества пострадал ребенок?..

Он с ужасом вспоминал, как Фанни уговаривала его не отправляться в дорогу в это время года, но он не послушал ее. Вскочив на ноги, он расстегнул плащ жены и уложил ее поудобнее. Нет, уговаривал он себя, им необходимо было переехать в этот большой удобный дом. Здесь они заживут богато!

— Нам надо развести огонь, — пробормотал он, не замечая маленькой дочери, которая стояла у него за спиной с широко распахнутыми от страха глазами.

Услыхав, как девочка осторожно крадется к двери, Сайлес про себя поблагодарил ребенка за послушание и задумчиво поглядел на большой живот Фанни. Наверное, она просто сильно промерзла, думал он, для родов еще слишком рано.

Закрыв глаза, он сел на продавленный матрас, поддаваясь мгновенной слабости. Он слышал, как суетятся внизу женщины. Как бы ему хотелось переложить все трудности на руки Кэролин! Ведь Фанни могла родить немедленно, несмотря на его горячие молитвы.

Сайлес медленно огляделся вокруг. Какой прекрасный дом! Похоже, Всевышний услышал его молитвы! Это наследство доказывало, что Кэролин отвратила его брата от истинного призвания. Если бы не она, Форрест вернулся бы домой и занял место рядом с ним и их отцом на церковной кафедре.

Да, эта Кэролин совратила брата. Прости его Господь, но он не мог простить ей этого. Кэролин была своеобразной христианкой, но именно из-за нее их отец отправился в могилу, не избавившись от своих переживаний.

Сайлес взглянул на пожелтевшее лицо жены и похолодел от страха. Ее пересохшие губы крепко сжались, веки казались прозрачными, щеки ввалились.

Может, опять неудача? Ведь их второй ребенок родился мертвым. Он сам принял его в такую же ночь, как эта, без всякой помощи.

Покачав головой, Сайлес попытался прогнать ужасные мысли из головы. Если Господь пожелал, чтобы и этот ребенок тоже умер… что ж, так тому и быть. А он продолжит свое дело, занявшись церковными делами в этом заброшенном месте, врачуя разбитые сердца и безутешные души.

Подняв глаза, Сайлес увидел, что его невестка стоит в дверях и, похоже, читает его мысли. Хромая, Кэролин вошла в спальню. Он совсем забыл, что у нее сломана нога. Удивительно, со дня несчастного случая прошло всего каких-то шесть недель, а она уже ходит без костыля.

Кэролин была меньше, чем ему казалось, и одевалась не так, как подобает вдове. Кудрявые локоны спадали ей на плечи, словно у простолюдинки. В ее глазах по-прежнему не было почитания к нему, и его это раздражало. Женщина должна быть скромной и робкой — как Фанни.

— Фанни почти пришла в себя, — заявил он. — Мы можем спуститься вниз и поговорить? Несмотря на то что этот дом — мой, я позволю вам пожить тут еще некоторое время.

Фанни застонала и зашевелилась на кровати.

— Сайлес, в Юдоксии нет доктора, — заявила Кэролин. — Моя кухарка справляется с обязанностями повитухи, но как раз сегодня она не пришла. Впрочем, не беспокойтесь. Я со всем справляюсь.

— Вы просто безумны, если полагаете, что я доверю собственную жену вашим ненадежным рукам. Если возникнет необходимость, то я сам…

Клур хотел было выпроводить Кэролин из спальни, но женщина увернулась от него. В руках у нее был медицинский саквояж, при виде которого Сайлес похолодел.

— Сайлес, — обратилась к нему Кэролин, — я еще раз прошу вас забыть, как вы ко мне относитесь, забыть все, что вы думали о нашей семейной жизни. — Подойдя к кровати, она положила ладонь на лоб Фанни, а затем послушала ее сердце. Нахмурившись, женщина развела в стороны полы плаща. — Посветите мне, пожалуйста, Сайлес.

Некоторое время Кэролин молча смотрела, как тело Фанни выгибается, раздираемое очередной схваткой. Роженица громко застонала.

Сайлес видел, как Фанни вцепилась в руку Кэролин, и внезапно волна ревности захватила все его существо. Он хотел, чтобы Фанни принадлежала ему одному, общалась бы только с ним! А Кэролин была и оставалась для них чужой.

— Уйдите от… — Шепот Фанни, которая что-то говорила Кэролин, не дал ему договорить.

— Я — вдова Форреста, брата Сайлеса, — ответила Кэролин.

Фанни выдохнула.

— Помогите… мне, — едва слышно прошептала она. — Роды начались два дня назад… И воды отошли тогда же…

Сайлес почувствовал, как кровь отхлынула от его лица. Она не сказала ему, что воды уже отошли. Впрочем, что он мог сделать? Они были в дороге, на расстоянии многих миль от жилья.

Кэролин слегка потрясла Фанни за плечо:

— Вы не должны сдаваться!

Сайлес схватил Кэролин за руку и отшвырнул ее в сторону. Она охнула, неловко поставив больную ногу.

— Вы не посмеете так обращаться с моей женой! — вскричал он. — Ей надо выспаться.

Посмотрев на него ледяным взглядом, Кэролин, хромая, вышла из комнаты. Сайлес шел за ней по пятам, надеясь, что она послушалась его.

Но в коридоре Кэролин повернулась и, глядя в лицо деверю, горячо промолвила:

— Роды длятся уже два дня! И воды отошли! Я же помню по вашим письмам рассказы о неудачах и тяжелых родах! Господи, Сайлес, неужто вы не дадите бедняжке хоть немного отдохнуть?! И сейчас не время для рассуждений! Я должна помочь ей при родах, иначе она, вне сомнения, умрет!

Кэролин продолжала смотреть на Сайлеса, не испытывая к нему ни малейшей симпатии. Из спальни раздался еще один сдавленный стон, словно Фанни кричала, вцепившись зубами в собственный плащ.

— Не важно, что вы думаете обо мне, — мягче заговорила Кэролин. — Я часто присутствовала при родах, наблюдая, как роженицам помогают мой муж или отец. Я прочла множество книг об этом. Господи, да я все возможное сделаю, только бы помочь Фанни и ее малышу.

Сайлес больно схватил ее за руку:

— Ты не посмеешь притронуться к ребенку! Первый врач, которого я знал, когда Элва появилась на свет, сказал, что!..

— Да, собственного опыта у меня нет, но я смогу помочь ей словами. Сайлес, оставьте эмоции, доверьтесь мне! У вас нет выбора!

— Я не подпущу к моей жене самоучку! — зло проговорил священник, наклоняясь к лицу Кэролин. — Я не допущу, чтобы ей ставили пиявки!

Кэролин указала на свой саквояж, стоявший у кровати:

— Посмотрите сами, Сайлес. Нет у меня никаких пиявок! У нее на коже не будет волдырей. И я не лишу ее сил, нет, я, напротив, хочу дать ей силы! Сайлес, я смогу помочь словами, смогу просто держать ее за руку. Сайлес, я не такая, какими раньше были лекари. И я не из тех повитух, что кладут на кровать роженицы нож, чтобы уменьшить боль, или открывают все замки в доме для того, чтобы роды прошли легче. Это же идиотизм! И Форрест и я много лет потратили на борьбу с дурацкими старыми методами и суевериями! Если бы вы действительно любили брата и заинтересовались его профессией, вы бы все это знали!

Вздрогнув, Кэролин поняла, что сказала то, чего не стоило говорить.

Сайлес не сдавался:

— Пусть лучше Фанни умрет, чем вы к ней прикоснетесь!

— Думаю, ваше желание скоро исполнится! — взорвалась женщина.

Кэролин вспомнила морозную ночь, когда умерла ее мать. Она была не в силах помочь ей. И сейчас ее охватывало то же самое чувство беспомощности. «Господи, — дрожа, думала она, — помоги, ведь у меня достанет умения помочь Фанни!»

Приняв наконец решение, Кэролин выпрямилась:

— Отойдите!

— Нет, я не подпущу вас к ней!

— Стало быть, вы — полный идиот! Тогда лучше пристрелите Фанни или выгоните ее из дома! Отойдите!

Через плечо Сайлеса Кэролин видела, как Фанни бьется в агонии. Она надрывно стонала, а потом вдруг начала кричать. Но никого рядом не было, и никто не облегчал ее страданий.

Изловчившись, Кэролин с размаху дала Сайлесу пощечину. Она не больно ударила его, но священник, потрясенный, отступил назад. Женщина проскользнула в комнату и захлопнула дверь перед его носом.

Фанни до синевы сжала руку Кэролин.

— Ножка! — хрипло прошептала она и упала на спину, впав в забытье.

Кэролин стала стягивать с Фанни мокрую, холодную одежду. Едва взглянув на ее живот, она поняла, что он куда больше, чем бывает при семи месяцах беременности. Скорее всего Сайлес и его жена ошибались.

Но, продолжая осмотр, Кэролин и в самом деле увидела, что показалась крохотная ножка. Ножка была необыкновенно маленькой, и Кэролин догадалась, что Фанни готовится произвести на свет близнецов!

Сердце Кэролин замерло, ее охватила паника. Она ни разу не видела, как рождаются близнецы, больше того, почти ничего об этом не читала. Женщина попыталась вытянуть ребенка, но от этого кровотечение лишь усилилось. Фанни уже не двигалась, ее пульс становился все медленнее.

Если там и в самом деле есть еще один ребенок, подумала Кэролин, она должна его спасти. У нее был только один шанс. Она не могла допустить, чтобы Фанни погибла вместе со вторым младенцем. Надо было что-то делать.

У Кэролин не было времени на размышления; она знала одно: промедление приведет к смерти Фанни. Женщина вспомнила, как видела картинку в медицинском атласе, изображавшую близнецов в утробе матери. Первый малыш там тоже лежал в неправильной позе — ногами вниз — и мог задохнуться. Зато второй, лежавший головкой вниз, должен был выжить. Выбора не было. Кэролин повернула ножку и извлекла на свет пожелтевшего, недвижимого младенца.

Времени оживлять его не было. Ребенок был мертв. Короткое мгновение Кэролин не могла отвести от него глаз, поскольку ни разу не видела мертворожденного и теперь вдруг оцепенела от страха.

Но тут Фанни застонала, ее живот дернулся. Роженица выгнулась дугой, и… Кэролин приняла второго ребенка. Маленький, мокрый и теплый, он без всяких усилий шлепнулся на руки Кэролин. Но холодный воздух, похоже, подействовал на новорожденного, и тот сделал первый вдох, а затем издал тихий, похожий на мяуканье, звук. Услышав его, Кэролин смахнула навернувшиеся на глаза слезы и погладила младенца.

Крохотный малыш был тем не менее здоровым и сильным. Кэролин обтерла его личико, а затем занялась роженицей. Вскоре, благодаря ее заботам, лицо Фанни немного порозовело, и Кэролин смогла развести огонь в комнате.

Когда в комнате чуть потеплело, женщина вернулась к новорожденному и перерезала пуповину. Младенец тихо плакал у нее на руках. Кэролин очень хотелось подольше подержать его, но был еще и второй ребенок — такой спокойный и безнадежный. Как объяснить его смерть Сайлесу? Он наверняка подумает, что первый из близнецов погиб из-за ее неумения.

Сможет ли она убедить Сайлеса, что малыш родился мертвым? Если бы она не вытащила его из утробы матери силой, то погибли бы все — и второй младенец, и сама Фанни.

Почувствовав, что колени ее подгибаются, женщина опустилась на пол. Вот бы Сайлес ничего не узнал! У него появился одни здоровый сын, а именно этого он и ожидал. Слава богу, Фанни приходила в себя. Так стоит ли им узнавать о несчастном ребенке?

Кэролин чувствовала, что силы оставляют ее. Она сделала все, что нужно. Она спасла две жизни! Но… Сайлес будет проклинать ее больше, чем обычно. Не исключено даже, что она попадет в тюрьму.

Фанни зашевелилась, издавая тихие звуки. Похоже, она хотела что-то сказать, но у нее не хватало сил. Кэролин с трудом встала на ноги и заставила себя улыбнуться, а затем положила ребенка женщине на грудь.

— Спасибо вам, — прошептала роженица. — Вы были… посланы мне Богом.

Решившись, Кэролин завернула бездыханное тельце второго ребенка в шаль, собрала влажные вещи Фанни и направилась к двери. Ей вовсе не казалось, что она послана Богом, она скорее ощущала себя убийцей.

В коридоре женщина увидела Сайлеса, сидящего на полу с закрытыми глазами. Кэролин подумала, что ее деверь спит.

— Все кончено? — равнодушно пошептал он.

Кэролин вздрогнула и повернулась так, чтобы Сайлес не увидел, что она держит в руках. Он что, оглох? Кэролин же слышала тихий плач новорожденного из спальни.

— Она умерла? — тихо спросил священник, щуря полные боли глаза. — Они тихо отошли в мир иной?

Задрожав, Кэролин напомнила себе, что сделала единственно возможную вещь. Она теперь боялась этого человека, боялась его благочестивого упрямства. Мертвый ребенок, которого она держала в руках, навсегда останется ее тайной, камнем ляжет на ее сердце.

— Господи, да у вас здоровый сын! Идите же к нему, идите к Фанни! И не благодарите меня! Все сделала Фанни. И помог ей Господь.

Застонав, словно едва сдерживая слезы, Сайлес рывком поднялся на ноги. А затем, услыхав наконец плач ребенка, он бросился в спальню.

Кэролин опустилась на верхнюю ступеньку — она слишком устала, чтобы удержаться на ногах, и думала лишь о том, как бы убежать из дому с мертвым ребенком. А потом ей надо будет хотя бы с виду упорядочить свою жизнь. Ее тело била такая сильная дрожь, что Кэролин едва смогла встать на ноги и спуститься вниз.

Лиза и дети спали у очага. Оставив мокрые вещи Фанни на столе, женщина сняла с крючка черный плащ Вайлдмена. Она была в ужасе, осознавая, что не сможет далеко уйти от дома по глубокому снегу.

Подумав, Кэролин отыскала чайник Óны и налила себе из него чаю. Пригубив холодного напитка, она ощутила во рту привычный привкус горечи, но быстро забыла его, так как по всему ее телу разливалось приятное тепло, согревающее ее уставшие члены. Что это было — полынь, морфий, паслен?.. Впрочем, это уже не интересовало Кэролин Клур.

Прихватив с собой костыль, женщина выскользнула из дому. Небо было ясным, месяц освещал луг таинственным светом. Кэролин едва могла передвигаться по снегу.

Лучше всего было бы похоронить ребенка в яме, оставшейся на месте приемной. Конечно, зарывать ребенка там, где все было разрушено ненавистью, казалось женщине кощунством, но если она хотела в целости и сохранности вернуться домой, то иного выхода не было.

Осторожно спускаясь вниз по ступеням, Кэролин шагнула в холодную тьму. Споткнувшись, она увидела перед собой небольшое углубление около очага. Земля еще не промерзла здесь, и Кэролин принялась рыть крохотную могилу.