Любовная отрава

ГЛАВА 4

Двумя днями позже, на рассвете, Кэролин с Лизой отправились в путешествие к северу от Филадельфии. Упаковав вещи и продукты примерно на месяц, Лиза погрузила тюки и корзины в большой и легкий дорожный фургон, предоставленный в распоряжение Кэролин Эваном. Бурк просто хотел возместить женщине утрату кареты; ему и в голову не приходило, что Кэролин задумает уехать из города, не вылечив ногу и не оставив ему никакого сообщения, кроме маленькой записки.

Проведя четыре дня в дороге, Кэролин все еще втайне надеялась, что Эван поедет вслед за ней. Она знала, что ему не удастся уговорить ее вернуться в Филадельфию, но рассчитывала на то, что Бурк согласится в конце концов отправиться с ними в Тимберхилл.

Однако чем дальше они углублялись в пылающие медным и алым цветом девственные леса, тем сильнее становились опасения Кэролин в том, что своим бегством она нанесла непоправимый урон чувствам Эвана. Ей было очень грустно от этого, однако она испытала некоторое разочарование оттого, что Бурк и не попытался вернуть ее.

Ночевали они в придорожных трактирах с забавными названиями — «Куропатка», «Красная индейка», «Миллерс и ложка», а днем восторгались величием реки Делавэр, спускающейся с гор Киттатинни. Лиза без умолку болтала о привидениях, поджидающих их в мрачных, тенистых лесах, но Кэролин испытывала настоящее наслаждение, любуясь красотами природы.

Не доезжая Юдоксии, где мать Кэролин и выросла, женщины остановились передохнуть у небольшого ручейка, прятавшегося среди роскошных черных берез.

С небольшого утеса водопадом бежала ледяная вода. Лиза скрылась за росшими поблизости кленами и дубами, а Кэролин, осторожно присев на небольшой валун у воды, с наслаждением смыла с лица и рук дорожную пыль.

Вдруг Кэролин услыхала отдаленный крик. Подняв голову, она увидела, что Лиза стремглав несется к ней, лицо девушки было искажено страхом. Она с разбегу бросилась в объятия Кэролин.

— Бог ты мой! — вопила негритянка. — Я накликала на себя беду! Бог ты мой! Я только что сделала по-маленькому на кладбище! Бог ты мой!

Усмехнувшись, Кэролин слегка потрясла Лизу, чтобы та пришла в себя:

— Но если ты так испугалась того, что сделала, то почему не ушла в другое место?

— Я же не увидела надгробий! Они упали и заросли сорняками! Теперь я наверняка умру и меня будут поджаривать в аду на сковородке!

— С чего ты взяла? — поинтересовалась Кэролин, поднимаясь на левой, здоровой ноге и опираясь на дрожащую от страха девушку. — Покажи-ка мне, где ты видела эти надгробия?

— Духи не любят неуважения, миз! Неужели вы ничегошеньки об этом не знаете?

— Не знаю и знать не хочу, — отрезала Кэролин.

Сердито бурча себе под нос, все время норовя повернуть назад, Лиза все-таки повела Кэролин в заросли по влажной траве. Чем дальше они заходили в мрачный сумрак деревьев, тем больше ими овладевали недобрые предчувствия. Дотронувшись рукой до влажной шляпки, Кэролин подумала о том, что, похоже, пошел холодный дождь — шляпка вся вымокла. Ей показалось, что она слышит, как капли барабанят по крышкам гробов, слышит, как вдалеке грохочут раскаты грома… Кэролин поежилась.

— Тебе не кажется, что скоро начнется гроза? — встревоженно спросила женщина у негритянки.

— Не-а, мэм. Но мне бы не хотелось находиться здесь, если разразится непогода. Пожалуйста, давайте уйдем отсюда!

Далеко впереди возвышались горы Поконо. На темных лесных тропах собирался туман.

Вскоре под старыми высокими ильмами они увидели несколько холмиков, поросших высокой сухой травой. Направившись к деревьям, Лиза споткнулась об упавший железный забор. Подойдя поближе, Кэролин сумела разглядеть под высохшей травой потрескавшуюся плиту из серого мрамора.

— Лиза, пожалуйста, разгреби в стороны камни и траву, — попросила Кэролин, подталкивая девушку к надгробию.

Негритянка с неохотой отправилась выполнять поручение, но, повозившись немного, расчистила четыре надгробных камня. На первом и самом большом можно было разглядеть надпись.

— «Джошуа Эбей, любящий отец, умер в 1779», — с дрожью в голосе прочитала Кэролин: она знавала этого человека. — Но почему же отец моей лучшей подруги похоронен так далеко от деревни? Может, мы заехали на территорию поместья, принадлежащего семейству Эбей? Наверное, они очень давно уехали отсюда, раз за могилой никто не ухаживает.

— А кто покоится под остальными тремя надгробиями, миз? — поинтересовалась Лиза, подступая поближе к Кэролин.

— Стряхни с них листья, тогда я смогу прочесть. Букв почти не видно.

Когда Лиза сделала то, о чем просила ее Кэролин, и женщина смогла разобрать надписи, ей стало нехорошо, и она тихо опустилась на землю.

— Моя лучшая подруга Катарина… Она похоронена здесь? И ее младшая сестра Джулиана? Их брат Филипп?! Смотри, все они умерли в тот самый год, когда я… уехала отсюда. У меня такое чувство, что я была в этом самом месте в день их похорон. Но я ничего не помню. — По ее спине поползли холодные мурашки.

— Все, что мне известно, миз, так это то, что теперь все они — привидения! — заявила Лиза, глаза которой горели в полумраке. — Нам надо убираться подобру-поздорову из этого печального места!

Кэролин позволила молодой негритянке отвести ее назад к их фургону, стоящему на узкой дороге. Они медленно продолжили путь в Юдоксию, причем Лиза всю дорогу причитала, что жалеет о том, что пустилась в такое путешествие без папочки. Кэролин пыталась вслушаться в завывания девушки, но ей не давал покоя один вопрос: почему она не помнила о смерти лучшей подруги?

В ее памяти был провал. Когда она пыталась вспомнить те времена, то никак не могла припомнить смерти знакомых, равно как и причин их безумного бегства из Тимберхилла. Словно события тех дней, когда ей было двенадцать лет, начисто изгладились из ее памяти или… ушли так далеко в подсознание, что она не могла ничего вспомнить.

Минут через пятнадцать они подъехали к видавшему виды мильному камню, который указывал расстояние до Юдоксии.

— Лиза, смотри, я помню этот поворот! Видишь развилку впереди? Сворачивай сюда!

Под деревьями вились и исчезали в мрачном молчании две дороги, засыпанные листьями.

— Миз, я хочу вернуться к цивилизации, — опять захныкала Лиза, — мне не хочется ехать в никуда! — Девушка нахмурилась, поглядела на хозяйку, а затем опять перевела взгляд на дорогу.

— Как только я увижу Тимберхилл, то сразу пойму, что нам делать! — воскликнула Кэролин.

— Что вы хотите сказать? — спросила Лиза, глаза которой загорелись нехорошим огнем.

— Я хочу сказать, что на месте решу, останемся ли мы в Тимберхилле, или вернемся на дорогу, которая ведет в Юдоксию, где живет моя тетушка.

— А если мы узнаем, что в этом мрачном месте живут одни привидения? — осторожно поинтересовалась негритянка. — Тогда мы вернемся домой?

— Сомневаюсь, что в Тимберхилле вообще кто-нибудь живет. Если хочешь знать, я думаю, что особняк разрушен до основания.

Лиза с подозрением поглядела на хозяйку и шепотом спросила:

— А почему?

— Потому что… — Кэролин не рискнула передать девушке свои опасения: на самом деле она боялась, что разъяренная толпа, от которой они убегали и которая то и дело снилась ей в кошмарных снах, подпалила их особняк. — Ну-у-у… потому что старые дома нередко горят, если никто не живет в них и за ними не присматривает.

— Надеюсь, что от него остался только пепел, — пробормотала Лиза.

…Чем дальше в лес, тем труднее стало разбирать дорогу; дикие травы были такими высокими, что царапали дно фургона. Когда они миновали указатель, извещавший о том, что они находятся у въезда в имение Эбей, Кэролин точно знала, что до ее дома осталась ровно одна миля.

Не в силах сдержать нетерпение и волнение, она выпрямилась, стараясь разглядеть то, что было скрыто за переплетающимися кронами высоких деревьев. Она помнила, как ездила по этой дороге ребенком. Тогда у них был хороший экипаж, и, встав на сиденье, она могла увидеть высокое главное здание из серо-зеленого камня. На островерхой крыше примостились пять труб, дымок из которых уходил прямо на небеса.

Но спустя все эти годы Кэролин уже не казалось, что путь к дому такой приятный, как ей припоминалось. Небо начинало темнеть, пронизывающий ледяной ветер поднимал с земли и гнал по воздуху опавшие листья.

— Мне здесь не нравится, — заныла Лиза, прижимаясь поближе к Кэролин.

На мгновение Кэролин усомнилась в правильности своих действий, не зная, стоило ли им приезжать сюда. У нее вдруг появилось чувство, что Эван был прав, говоря, что эта поездка может быть опасной.

Но там, в Филадельфии, мысль об опасности казалась ей нереальной. Даже когда вокруг бушевала эпидемия, у Кэролин не было чувства, что она может умереть. Здесь же, в лесу, в компании напуганной девчонки, погруженная в воспоминания шестнадцатилетней давности, женщина, как дикий зверь, ощущала опасность.

Внезапно Кэролин подскочила на месте.

— Вон! Лиза, смотри! — вскричала она. — Ты видишь его? Столбы изгороди, каменные стены вокруг старых садов и… даже трубы! Это Тимберхилл! Его не сожгли!

Кэролин резко остановила фургон. Прямо впереди них стоял дом, заросший со всех сторон непроходимым лесом. Многие окна на верхних этажах и все на нижних были закрыты ставнями. Женщине показалось, что она так и слышит, как бьются стекла, когда в них со свистом влетали камни.

Удивительные, свежие воспоминания тех дней, словно все произошло только вчера, охватили Кэролин. Перед ее глазами мелькнула маленькая, хрупкая мама, которая стояла в своем чудном розовом платье, прислонившись к дверному косяку. Затем женщина вспомнила, как из дверей особняка весело выходил ее отец. Набросив на широкие плечи длинный темный плащ и надев на голову треуголку, он ловко вскакивал на гнедого коня.

Ах, каким прекрасным был тогда их дом! Он живописно стоял среди деревьев, и казалось, места спокойнее и безопаснее не найти.

Теперь же Тимберхилл едва можно было разглядеть за разросшимися деревьями. «Он такой таинственный, далекий и… мне кажется, он ждет меня», — подумала Кэролин. У нее было такое чувство, будто в доме бьется доброе, горячее сердце. Ей казалось, что до нее доносятся голоса, смех, шепот, и весь этот шум звал ее ближе, приглашал заглянуть внутрь.

Однако у Лизы Тимберхилл не вызывал приятных воспоминаний.

— Я не пойду туда! — заявила девушка, прочно усевшись на твердом сиденье.

— Утром здесь будет красивее, — прошептала Кэролин, погладив ледяную руку негритянки. — Я должна заглянуть в дом. Не могу же я взять и уехать просто так, проделав такой долгий путь.

— А мнеон и утром не покажется лучше, миз, — настаивала Лиза.

— Давай осмотрим, что можно, до сумерек, — предложила Кэролин, направляя фургон вперед по избитой, заросшей колее.

Впереди, на том месте, где прежде стоял небольшой флигель, виднелась глубокая яма. Во флигеле была приемная и аптека отца, а яма, судя по всему, раньше служила подвалом. Из-под стелющейся по земле виноградной лозы выглядывали обломки деревянных балок. Посреди одиноко возвышалась каминная труба. Женщине подумалось, что она напоминает собою перст, указующий в небо.

Ни следа не осталось от конюшни, сараев конюха и садовника, не было даже самого сада. Скульптура, украшавшая сад, похоже, давно упала на землю.

Повернув фургон и проехав немного по гравию, усыпавшему в давние времена подъездную аллею, Кэролин остановилась у обломанной парадной двери Тимберхилла. К ней вели три каменных ступени.

— Дай-ка мне фонарь, — прошептала девушка, опасаясь, что у нее не достанет храбрости зайти в дом.

— Да вы что, миз, с ума сошли? — вскричала Лиза. — Я-то не рехнулась, чтобы заходить туда! Нам оттуда не выйти, будьте уверены, а у меня нет ни малейшего желания становиться привидением! Вы разве не чувствуете? За нами кто-то подсматривает!

— Не будь смешной, Лиза. Сразу видно, что в доме никого нет. Я уверена, что там совершенно безопасно. Пойдем вместе со мною.

— Нет, мэм! Ни за что!

— Очень хорошо. Что ж, в таком случае я буду тебе благодарна, если ты поможешь мне спуститься вниз. Я зайду туда одна, а ты останешься здесь с лошадью.

— Вы не оставите меня здесь просто так, миз! — закричала Лиза, выбираясь из фургона.

Спустившись на землю, женщины осторожно обошли вокруг особняка, чтобы убедиться, что в нем и впрямь никого нет. Они набрели на покрытую плитами, но заросшую сорняками тропинку, бегущую к кухне, окна которой оставались целы. Толстые ветви плюща обвивали печную трубу; листья, правда, давно осыпались и лишь иногда мелькали под ногами красными всполохами.

Женщины направились к задней веранде. Их юбки то и дело цеплялись за шипы вьющейся розы. Когда они наконец добрели до веранды, Кэролин устало опустилась на крыльцо, ведущее в кухню. Прислушиваясь к окружающей их тишине, она подумала, что время остановилось.

Она вновь почувствовала себя маленькой девочкой, которая нетерпеливо поджидает отца и слушает сказки матери. На ее глаза навернулись слезы.

Тут женщины увидели, что за лугом, в ветвях деревьев, светятся три пары серебристых глаз, устремленных на них. Поначалу Кэролин испугалась, но затем лишь весело рассмеялась.

— Привидения! — только и смогла выдохнуть Лиза.

Девушка вскочила и, подхватив юбки, бросилась бежать за дом, вопя во весь голос.

— Да это же олени! — воскликнула Кэролин, слыша лишь удаляющийся топот ног негритянки.

Женщина выругалась, потому что не могла последовать за девушкой.

Теперь ее окружало лишь зловещее молчание. Кэролин сидела выпрямившись и глядя на почерневшие балки подвала. Труба была такой высокой и одинокой. И тут Кэролин поняла, что пожар, который то и дело преследовал ее воображение, вовсе не привиделся ей в ночном кошмаре. Озверевшая толпа снесла до основания и подожгла приемную ее отца!

Кэролин силилась встать. Ей надо было оглядеться вокруг. С трудом, опираясь на костыль, она неуклюже поднялась на полуразрушенную веранду.

Задняя дверь была забита широкими досками. Женщина попыталась оторвать их, но у нее не хватило сил, и она лишь переломала ногти. Разочарованная, она побрела по заросшей сорняками тропинке. Нога нестерпимо болела. Подойдя к парадной двери, Кэролин устало прислонилась к стене.

Она толкнула дверь, и та тяжело отворилась. Сжимая дрожащими пальцами ручку фонаря, Кэролин, хромая, ступила в дом.

Воспоминания детства нахлынули на нее. Ей так и казалось, что она слышит собственные счастливые крики, тихий голос отца, ласковые замечания матери…

Господи, раньше у них были горничная, кухарка, садовник, няня и много-много друзей! В их доме часто бывали гости, проводились вечера, было так весело! Всхлипнув, Кэролин подумала о том, чего она лишилась, какой была бы ее жизнь, проведи она все это время в Тимберхилле.

Взглянув на полусгнившие ступени, ведущие наверх, Кэролин не решилась подняться в свою бывшую спальню. Слева от нее была гостиная. Вся мебель стояла на своем месте, и у женщины появилось такое чувство, словно она и не отсутствовала в доме целых шестнадцать лет.

Справа располагалась столовая. Огромный стол из красного дерева был покрыт толстым слоем пыли. Стол был накрыт на четверых, возле перевернутого стула на полу валялся разбитый бокал. Все остальное было в полном порядке — сурово застыл у стены массивный шкаф для посуды, в углах чинно выпрямились стулья с высокими спинками.

Вздрогнув, Кэролин побрела к задней двери. В огромной кухне все замерло, большая плита, которая в былые времена наполняла дом одуряющими ароматами, стояла холодная и пыльная. Среди поломанных табуреток и стульев примостился небольшой стол. Возле двери на крюке висела какая-то одежда. Из открытого сундука вывешивалась белая льняная скатерть. На плите стояла полная сухих листьев кастрюля. Кэролин подумала было о том, чтобы развести огонь в очаге, но потом ей пришло в голову, что дымоход, пожалуй, давно засорился, а может, птицы свили там гнезда…

Но, несмотря на то что дом был в полной разрухе, Кэролин чувствовала себя в нем на удивление спокойно, словно вернулась к родному очагу после долгого путешествия и может обогреть руки у плиты, а затем отломить кусочек душистого, теплого, только что выпеченного хлеба.

Здесь был ее дом.

Припадая на больную ногу, женщина собрала в очаге отломанные ножки табуреток, сухие листья и от фонаря разожгла огонь. Согревшись, Кэролин подумала о Лизе, которая умчалась от нее по незнакомому лесу. Женщина забеспокоилась.

До утра, впрочем, она ничего не могла сделать, поэтому вышла из дома, чтобы распрячь и накормить лошадь. Взяв в фургоне кое-какие вещи, Кэролин вернулась в дом и устроила себе постель перед очагом.

Перед тем как лечь, она бросила взгляд на закрытые ставнями окна. Ночь была спокойной, ничто не нарушало умиротворенной тишины. Поставив фонарь на подоконник, женщина посмотрела на осколки оконных стекол, разбросанные на пыльном ковре. Камни, которыми разбили окна, по-прежнему валялись на полу.

Похоже, все происходило именно так, как ей виделось в ночных кошмарах. Вернувшись в Тимберхилл, она потревожила прошлое, но, возможно, этого делать не стоило. Однако что-то подсказывало женщине, что она должна еще раз увидеть место, где провела безоблачное детство.

Растянувшись на импровизированной постели, Кэролин еще раз осмотрелась вокруг. На стенах и потолке плясали красноватые отсветы огня. Кэролин устало опустила веки, но даже с закрытыми глазами она чувствовала, как они наполняются слезами. Но как бы ни грустила она по печальному прошлому, одно Кэролин знала наверняка: она наконец-то была дома.

В окнах мелькнул бледный свет. Огонь в очаге погас. Встревожившись, Кэролин села.

Мимо окна прошествовала темная тень. Потом вторая. Доски, которыми были заколочена задняя дверь, громко затрещали.

Кэролин в ужасе озиралась по сторонам, пытаясь найти хоть что-нибудь, чем могла бы защититься, но не увидела ничего подходящего. Не в силах подняться на ноги, женщина, дрожа, забилась в пыльный угол.

— Миз Клур! — раздался испуганный зов Лизы. — Господи, я так и знала, что она умерла! — причитала молодая негритянка. — Я уверена, что ее забрали привидения!

Кэролин с облегчением рассмеялась:

— Все в порядке, Лиза. Я здесь.

Вот все доски были оторваны, и дверь, тяжело застонав, стала медленно поворачиваться на проржавевших петлях. В дверном проеме в неясном утреннем полумраке возникла фигура Лизы. Ее платье было изодрано в клочья.

— Слава Создателю, она живая! — вскричала девушка.

Кэролин улыбнулась.

— Я очень-очень рада, что ты вернулась! С тобой все в порядке? — спросила Кэролин, прижимая руку к трепещущему сердцу.

Вслед за Лизой в кухню ступила невысокая женщина с кожей бронзового цвета. Одета она была в черный шерстяной плащ. Войдя, она удивленно воззрилась на Кэролин:

— Мы решили, что эта девочка безумна, когда услышали ее рассказ о том, что в доме кто-то есть. Что вы здесь делать? Вы заблудиться?

Не успела Кэролин и рта раскрыть, как в дверях появился коренастый, сердитый мужчина. Нижняя челюсть его лица густо поросла темной бородкой, а на плечи спадали прямые русые волосы.

Нахмурившись, он изумленно посмотрел на Кэролин. Взор его красивых глаз цвета предрассветного неба приковывал к себе внимание. На вид ему было около сорока.

Кэролин испуганно поглядела на странного незнакомца.

— Что вы здесь делаете? — приглушенным голосом спросил он. Казалось, он боялся, что кто-то услышит его. — Вы ранены?

— Нет, со мной все в порядке. Спасибо, что вы привели Лизу. Я так за нее беспокоилась.

Щеки Кэролин залились румянцем, когда человек стал пытливо разглядывать ее. Только Эван имел право так смотреть на нее! Женщина старалась подняться на ноги.

Темнокожая незнакомка, все еще стоявшая у дверей, с подозрением посмотрела на ногу Кэролин.

— Калека? — спросила она. У нее был низкий, мужской голос.

— Почему вы путешествуете в таком состоянии? Вы прячетесь от закона? — поинтересовался мужчина, подходя ближе.

— Я же говорила вам… — возмутилась было Лиза, но Кэролин перебила ее:

— Они имеют право задавать вопросы, Лиза. Я в состоянии объяснить им все. У меня сломана нога, сэр, но закона я не нарушала.

— Не можете же вы путешествовать в одиночку! — пробормотал незнакомец. Судя по выражению его лица, он был скорее заинтересован, а не осуждал женщину. — Где сопровождающие вас мужчины?

— Я вдова, сэр. В результате несчастного случая я сломала ногу, а муж мой погиб. Была бы вам очень признательна, если бы вы помогли Лизе вынуть вещи из фургона. Ей слишком…

— Вы не можете здесь оставаться! — вскричал мужчина, глаза которого засверкали от гнева. — В этом доме никто не живет уже лет двадцать! Здесь небезопасно!

Женщина смотрела на Кэролин огромными черными глазами.

— Здесь жить привидения, — зловеще прошептала она.

Лиза запричитала:

— Я знала! Я так и знала!

— Все это ерунда, Лиза. Тихо! Уверяю вас, сэр, что я имею право здесь находиться. — Смутившись, Кэролин внезапно пожалела об ушедшей юности. Хотя она и выглядела неплохо для своих лет, сейчас у нее был усталый, измученный вид. — Пожалуйста, позвольте мне представиться, — промолвила она. — Меня зовут Кэролин Клур. Моя девичья фамилия Адамс. Если вы живете здесь давно, то должны помнить, что такая же фамилия была у людей, живших в этом доме. Были у меня и родственники в Юдоксии.

Прищурив глаза, незнакомец отступил назад. На мгновение Кэролин почудилось в его лице что-то знакомое. Но из-за густой бороды, скрывавшей половину лица, ничего нельзя было сказать с уверенностью, к тому же Кэролин была уверена, что в жизни не встречала человека с такой отталкивающей внешностью.

Женщина недоверчиво смотрела на миссис Клур.

Кэролин уже было хотела сказать им, что говорит правду, как скептическое выражение исчезло с лица незнакомки. Внезапно она заулыбалась, хотя, как ни странно, улыбка не коснулась ее бездонных черных глаз.

— Малютка Кэролин… Ты меня не узнаешь? Я — Óна, ваша старая кухарка. — Женщина нахмурилась и заговорила шепотом: — Зачем ты приехала? Мы думали, ты умерла.

Кэролин оцепенела. Ей припоминалось, что их кухарка курила длинную глиняную трубку. Ее одноклассники рассказывали про нее леденящие душу истории.

— Óна Раби? — удивленно переспросила Кэролин. — Я и подумать не могла, что первым, кого увижу, будешь ты!.. Конечно, я помню тебя! Ты стала у нас работать, когда мне было десять лет.

— Да-а-а, — протянула темноглазая женщина, — давненько это было. — Она покачала головой. — Я во многих домах была рабыней перед тем, как попасть сюда. Здесь так холодно, отсюда так далеко до другого жилья. Никто не хотеть, чтобы Óна работала в его дом. Твой папа говорить, я не животное какое, могу оставаться. Он говорить, я такой же человек, как и все смертные, — мрачно промолвила Óна, глаза ее были холодными.

Кэролин, улыбнувшись, кивнула:

— Мой папа всегда все понимал, он был великодушным человеком. Спасибо тебе, что ты не забыла его.

— Он скоро возвращаться сюда? — поинтересовалась женщина.

— Нет, он умер несколько лет назад, — покачала головой Кэролин.

— От раны, которая никогда не закрываться, — кивнула Óна. — Понятно… М-м-м… Стало быть, твоя мама приезжать?

— Откуда тебе известно, что рана отца так и не зарубцевалась? Моя мама тоже умерла… Я все время спрашиваю себя: почему нам пришлось бежать отсюда? Тебе это известно?

Она отвернулась:

— Я ничего не знать. Ты дурочка, что возвращаться сюда.

— Может быть. Но я не уеду, пока не выясню всего, что меня интересует. Когда я снова увидела Тимберхилл, то убедилась, что люди, которые сожгли папину приемную и прогнали нас в лес, должны знать нас.

Вдруг бородач, не говоря ни слова, вышел из дома.

Лиза не сводила глаз с Кэролин, глаза ее округлились от страха. Кэролин выругалась про себя, что решилась говорить о прошлом в присутствии негритянки, но уже ничего нельзя было поделать.

Óна повернулась к Кэролин.

— Если ты понимать, что для тебя плохо, а что — хорошо, — торопливо зашептала она, — то ты немедля садиться в свой фургон и уезжать отсюда туда, откуда приехала.

— Я готова уехать! — вскричала Лиза. — Я не собираюсь сложить здесь голову, нет уж!

— Я понимаю, что ты беспокоишься обо мне, Óна, но я намереваюсь остаться, — твердо сказала Кэролин, не собираясь подчиняться глупой старой служанке.

— Я предупреждать тебя. Не оставайся здесь! — снова прошептала Óна. — Я знать, что говорю.

— К тому же я не могу уехать, не навестив тетушку, — заявила Кэролин, наблюдая за темными, таинственными глазами Óны. Что было ей известно? — А ты, Лиза, не переживай! Мы вернемся в Филадельфию… В свое время…

Óна медленно оглядела кухню. А затем вновь посмотрела в упор на Кэролин.

— Если сможете, — зловеще проговорила женщина.