Любовная отрава

ГЛАВА 12

Мрачно завывая, ветер сгибал промерзшие ветви деревьев и гонял по погребу высохшие листья.

Сообщить Фанни и Сайлесу о мертвом ребенке — значит признаться в том, что она не справилась с делом, за которое взялась, снова и снова повторяла себе Кэролин, копая землю. Опасаясь, что кто-нибудь увидит ее здесь, женщина торопливо рыла могилку.

Как она сможет жить с таким камнем на душе? Тело младенца уже остыло к этому времени. Сердце Кэролин тревожно стучало, когда она говорила себе, что совершает большую глупость. Женщина горячо молилась, прося Господа простить и понять ее.

Опустив завернутый в шаль трупик в могилу, Кэролин принялась засыпать ее землей, используя для этого какую-то деревяшку, которая раньше, похоже, была частью стула.

Разрывая землю, Кэролин обнаружила несколько медицинских инструментов — возможно, они упали со стола при пожаре. Она опять в ужасе вспомнила ту чудовищную ночь. Интересно, что еще можно обнаружить здесь среди мусора и земли?

Испытывая желание поскорее забыть о том, что привело ее сюда, женщина огляделась вокруг, ища, чем бы отметить место, где закопан ребенок.

«Господи!» — тут же испугалась Кэролин. О чем только она думала?! Могилу нельзя отмечать. Опустившись на землю, она задумалась о содеянном, моля Бога о снисхождении.

Сидя на полу, Кэролин озиралась вокруг. В углу подвала она заметила гору обломанных балок, на которые раньше не обращала внимания. Встав на ноги, она решила осмотреть их.

Под деревянными обломками Кэролин увидела то, что на первый взгляд показалось ей обгоревшим столом, но при ближайшем рассмотрении оказалось столешницей письменного стола ее отца. А на ней, придавленная мусором, лежала какая-то медицинская книга.

Внимательно осмотрев стол, женщина обнаружила, что обгорела лишь нижняя часть стола, левый ящик почти провалился в землю. Кэролин постаралась вытащить его и, перемазавшись сажей и грязью, в конце концов чуть сдвинула его с места. Она вскрикнула от удивления, когда обнаружила целую стопку тетрадей отца, каждая толщиной в полдюйма. Твердые переплеты от времени и влаги стали мягкими, как тесто.

Кэролин взяла одну тетрадь, но та стала рассыпаться у нее в руках. Ей не верилось, что у отца было еще так много тетрадей с записями. Видимо, убегая из Тимберхилла, он не смог взять с собой всего, чем так дорожил.

Вторая тетрадь тоже была в плачевном состоянии, но женщине удалось вытащить ее из стопки, не испортив. Кэролин открыла обложку, но страницы слиплись, и их невозможно было отделить друг от друга.

Третья тетрадь сохранилась лучше. Во всяком случае, женщина смогла засунуть ее под плащ — она надеялась прочесть ее позднее.

Две последние тетради вытащить из ящика не удалось. Кэролин было больно думать о том, что бесценные заметки ее отца утрачены навсегда.

И тут, вздрогнув, она вспомнила, зачем пришла сюда в столь неурочный час. Она оглянулась по сторонам, желая убедиться, что никто не подглядывает за нею. Присыпав все снежком, женщина стала подниматься вверх по скользким ступенькам. Словно в ответ на ее молитвы, пошел сильный снег. Теперь все ее следы и разрытая в погребе земля к утру будут занесены толстым белым покрывалом.

Поднявшись наверх, Кэролин еще раз осмотрелась. Ей никак не удавалось отделаться от неприятного чувства — женщине казалось, что кто-то наблюдает за нею.

Ее юбки были влажными от снега, а ноги и руки закоченели, когда она направилась к дому. Что она скажет Сайлесу, если тот спросит, где она была? Кэролин подумала, что можно будет сочинить историю о том, как она ходила к Óне, чтобы попросить ту помочь им, но тут же отказалась от этой затеи: она бы не смогла далеко уйти по сугробам.

Ветер гнал вихри снега над лугом. Наклонив голову, чтобы уберечь глаза от колючих снежинок, Кэролин заметила какое-то движение в синеватой тьме леса. Приглядевшись, она увидела человека, который не сводил с нее глаз.

Его длинные волосы развевались на ветру. Его глаза были такими же мрачными, как ее мысли. Как само воплощение зла, как очарованный принц, наблюдал за ней Вайлдмен из леса!

Первой мыслью Кэролин было броситься к дому, но Вайлдмен вышел из-за деревьев и поманил ее к себе.

Кэролин отрицательно покачала головой.

— Я должна вернуться! — крикнула она.

Словно не слыша ее крика, Вайлдмен подошел к ней, отбросил ее костыль в сторону и резко спросил:

— Что ты делаешь?

Кэролин испугалась, будто зашла на чужую территорию.

— М-мой деверь приехал, — пролепетала она, запинаясь. Кэролин понимала, что должна солгать дикарю, но боялась, что он уже знает правду. — Его жена недавно родила. Я… я ходила за помощью. — Ее ложь звучала неестественно. — У Óны наверняка есть что-то от кровотечения, но я не могу идти по снегу.

Подняв на него глаза, женщина осознала, что не в состоянии скрыть своих чувств к Вайлдмену. Как будто он очаровал ее, околдовал своим таинственным напитком, своими посулами запретной любви.

Вайлдмен шагнул ближе к Кэролин и убрал с ее лица прядь влажных волос.

— Почему ты так напугана? — Он заглянул ей в глаза, словно проникая в ее мысли. А затем очень-очень медленно наклонился к ней, не сводя с нее взгляда. Его холодные губы прижались к ее губам…

Желание пронзило Кэролин, но ей стало еще страшнее. Она ведь не хотела этого, не так ли?

Его язык неторопливо проник в теплую сладость ее рта. Женщина почувствовала, что слабеет, была не в силах сопротивляться, ее тело изнывало по его прикосновениям. Форрест никогда не целовал ее так! Да и у Эвана не было возможности подарить ей такой поцелуй!

Вайлдмен медленно прижимал ее к себе, запустив руки под плащ Кэролин, который тут же соскользнул с ее плеч. Женщина так и стояла на холодном ветру, прижимая к груди драгоценную тетрадь отца.

Казалось, она не чувствует холода: хотя ее трясло от ледяного ветра, внутри разгорался огонь страсти.

Но когда она захотела ответить на его поцелуй, Вайлдмен отпрянул от нее, однако потом вновь впился в ее губы с неистовством страсти. Женщина поняла, что он не хотел, чтобы она отвечала на его ласки.

— Подожди меня, — наконец прошептал он, отступая назад.

— Но почему?.. Почему я должна ждать? — Она протянула к нему руку. — Чего?

Вайлдмен повернулся к Кэролин, пригвоздив ее к месту взглядом:

— Когда придет время, я приду за тобой. Мы будем вместе. А до тех пор забудь, что видела меня здесь. Если ты станешь с кем-то говорить обо мне, то причинишь вред и мне и себе.

Кэролин покачала головой:

— Ты ошибаешься, если думаешь, что местные жители ненавидят тебя.

Вайлдмен яростно взмахнул рукой, приказывая Кэролин замолчать:

— Ты не должна ходить в лес!

Резко повернувшись, он пошел к лесу и быстро скрылся среди деревьев. Кэролин опять осталась одна…

Подобрав с земли плащ, она стала искать свой костыль. Ее пальцы, прижимающие тетрадь к груди, оставили на мягкой обложке глубокие следы. Иди я к дому по колено в снегу, Кэролин все спрашивала себя, не приснилось ли ей произошедшее…

Ее силы были на исходе, когда она поднялась на веранду. Стараясь не шуметь, женщина на цыпочках прокралась в кухню. Лиза с детьми по-прежнему спали у очага.

С облегчением вздохнув, Кэролин повесила плащ на спинку стула, вымыла руки и подошла к двери. Сверху раздавался тихий храп Сайлеса. Женщина прислонилась к стене, дрожа всем телом.

Но вот она заставила себя подняться наверх. Фанни спокойно спала на кровати, прижимая к себе розового младенца. Сайлес уснул, сидя на стуле, стоящем у очага.

На глаза Кэролин навернулись горячие слезы. Впервые в жизни она по-настоящему поняла, какую ответственность брали на себя ее отец и Форрест. Да, они ликовали, когда им удавалось вылечить больного, но вот в случае ошибки… Каково это — чувствовать себя ответственным за смерть, пусть даже эта смерть и помогла спасти другие жизни?.. Сможет ли она вынести это?

Выйдя из спальни и спустившись вниз, Кэролин растянулась на полу рядом с Лизой. Повернувшись к огню, она с жадностью раскрыла драгоценную тетрадь. На первой странице темнела надпись, сделанная бисерным почерком отца. Дату разглядеть было невозможно.

Очень осторожно женщина перелистнула страницу. На второй странице чернила почти выцвели, и нельзя было ничего разобрать. Третья страница, влажная и покрытая плесенью, рассыпалась в ее руках.

Женщина судорожно листала страницы, но нельзя было разобрать ни слова — все записи расползлись, в тетради было немало чистых листов. Последние страницы слиплись, и она не смогла разлепить их. Из корешка выполз маленький черный жучок, и Кэролин содрогнулась от отвращения.

Она ничего не прочла! Кэролин была разочарована. Ей лишь стало известно, что у отца были не только те семь тетрадей, что она хранила в Филадельфии. Ей так никогда и не узнать, чего она лишилась.

Бросив тетрадь в камин, Кэролин с грустью наблюдала, как пламя постепенно лижет переплет, глотает пожелтевшие страницы и превращает тетрадь в пепел. Бедный отец! Его карьера оборвалась в Тимберхилле из-за чьего-то невежества!.. Несчастный Форрест, погибший в катастрофе… А она сама? Что станет с ней?

Кэролин хотела засмеяться, но вместо этого из ее глаз покатились горькие слезы.

— Сегодня я спасла две жизни. Подумай об этом и порадуйся за них и за себя, — прошептала она, обращаясь к себе.

Кэролин устало закрыла глаза и заснула тяжелым сном. Ей снилось, что она разыскивает в темном лесу плачущего младенца. А рядом с нею стоит Сайлес, грозящий ей пальцем.

Следующие дни были так полны заботами, что Кэролин и не вспоминала тех недель, что они провели с Лизой вдвоем в Тимберхилле.

Сайлес позаботился о лошадях. С помощью Ноа он построил удобный загон, который спасал животных от непогоды.

Через два дня после приезда Сайлеса в дом вернулась Óна. Ничем не объяснив свое долгое отсутствие, она принялась за дело, даже не поинтересовавшись тем, что в доме появились новые люди. Óна безропотно выполняла новые обязанности, свалившиеся на ее голову.

С помощью волшебного чая Óны Лиза быстро забыла о том, что была ранена. Ни молодая негритянка, ни Кэролин никогда не вспоминали трагического эпизода. К радости Кэролин, Фанни быстро поправлялась, силы возвращались к ней с каждым днем.

Через неделю Сайлес съездил в Юдоксию и привез оттуда достаточно провизии, так что они могли безбедно прожить до окончания снегопада. Ему одолжили сани, на которых Сайлес и вернулся в Тимберхилл. Этим же вечером он окрестил своего новорожденного сына, дав ему имя Илиаким.

Казалось, одним своим присутствием Сайлес изгнал из дома все таинственные тени. Его крики и приказы то и дело звучали в комнатах Тимберхилла. Его планы привести дом в порядок, похоже, оживили жилище, населенное привидениями да грустными воспоминаниями.

Фанни быстро выздоравливала. Требовательные вопли маленького Илиакима никого не оставляли без дела — постоянно надо было что-то мыть, стирать, подносить.

Но лучше всего были дети — Элва и Парси. Их милая болтовня и бесконечные вопросы, как ничто другое, занимали Кэролин и помогали хотя бы на время забыть о сводящем ее с ума поцелуе Вайлдмена и о его странных словах.

Смерть второго близнеца постепенно уходила в забвение, и временами женщина верила, что сумеет забыть его. Поскольку она не сказала Сайлесу и Фанни о смерти новорожденного, то все были веселы и счастливы и не носили тоскливого черного траура.

Казалось, темная полоса в жизни Кэролин Клур наконец-то кончилась. Она очень подружилась с Фанни и почти не вспоминала своей тети Верити и ее дочери Эннети, живших в Юдоксии.

Когда все убедились, что Фанни сумела пережить две самые опасные недели после родов, Сайлес решил, что может приступить к своим обязанностям.

Все вечера он проводил в столовой за столом, на котором лежали горы всяческих бумаг. Корпя над Библией, он готовил свою первую проповедь. Близились Святки, и Сайлес надеялся, что сумеет провести большую церковную службу, которая соберет грешников со всей округи.

И Святки удались! Хоть дом все еще был в плачевном состоянии, многое в нем изменилось в лучшую сторону. Посреди гостиной стояла голубая ель, украшенная орехами, фруктами и маленькими птичками, сделанными из веточек и стручков молочая.

У каждого камина висели гирлянды из сосновых ветвей, благоухание которых напоминало всем о Рождестве. Вся мебель была отмыта и натерта до блеска, обивка почищена, окна вымыты, ковры выколочены. В доме наконец-то стало тепло и запахло вкусной едой.

Óна, на которой похрустывал накрахмаленный и отглаженный фартук, наготовила столько всяких блюд и сладостей, что Кэролин начала сомневаться в том, действительно ли эта женщина когда-то травила ее. Хоть она и держалась замкнуто, видно было, что она с удовольствием выполняет приказания Сайлеса.

Тот самый чай, которым Óна подпаивала Кэролин, подавался теперь и Фанни.

— Тебе тоже надо выпить немного, — настаивала Фанни. — Я чудесно себя чувствую. Ты — святая.

Кэролин всегда отказывалась от чая.

Зато Лиза тоже с удовольствием пила его. Она больше не говорила о привидениях, занятая лишь романом с Ноа.

…На Рождество в Тимберхилл потянулись гости. Местные жители, которые раньше не удостаивали Кэролин и кивка, теперь толпились в доме священника, желая поздравить его и потолковать с ним.

Приветствуя гостей, Кэролин стояла в передних дверях. Она брала их плащи и шляпы и предлагала пройти в гостиную.

Фанни лежала на новом шезлонге, держа на руках сына.

— Кэролин, пожалуйста, проходи в гостиную, поболтай с нашими гостями, — проговорила Фанни, приглашая Кэролин на вечер. — Друзья, это моя золовка. Она — настоящий друг. Она пришла мне на помощь в трудную минуту. Признаться, я думала, что уже стою одной ногой в могиле, но тут появилась Кэролин, возложила на меня руки и… Поверьте мне, я бы не смогла родить моего малыша без ее помощи, — заявила женщина, глядя на новорожденного затуманившимися глазами.

Кэролин чувствовала себя неловко — больше всего ей хотелось уйти из гостиной.

— Но позвольте, миссис Клур, где же вы так хорошо выучились акушерству? — спросила одна из женщин, буравя Кэролин маленькими серыми глазами.

За Кэролин ответила Фанни:

— Ее муж и отец были докторами. Но, уверяю вас, никто не смог бы лучше помочь мне.

Кэролин чувствовала, как краска постепенно заливает ее лицо. Господи, если бы только они знали, что она сделала на самом деле, факелы загорелись бы снова и в нее полетели бы камни…

Услыхав стук, Кэролин поспешила к двери. Стояла чудная ночь, сверкающие сугробы искрились на свету фонарей. Невдалеке от дома стояли сани.

— Входите, пожалуйста. Так мило с вашей стороны, что вы приехали. Веселого Рождества! — приветливо поздоровалась с гостями Кэролин, провожая семью фермеров с четырьмя детьми в гостиную.

При виде этой семьи все оторопели. Кэролин поняла: никто не ждал, что соберется столько народу да еще с детьми. Ведь люди считали, что Тимберхилл полон привидений, а стало быть, они ступают на территорию, принадлежащую дьяволу, и рискуют собой и своими душами. Впрочем, узнав, что в доме поселился священник, люди успокоились и чувствовали себя защищенными.

Кэролин отошла в сторонку, с болью думая о том, что Тимберхилл долгие годы был местом, которого боялись. Несмотря на смех и веселье вокруг нее, она чувствовала себя на удивление одинокой. Женщина вдруг сильно заскучала по Эвану, ей стало казаться, что она, возможно, никогда больше не увидит его…

Кэролин направилась в кухню — там она, по крайней мере, могла быть полезной, — но тут услыхала, что к дому подъезжают еще одни сани. Женщина отворила дверь, приветливо улыбаясь и втайне завидуя тому, как много людей захотели прийти к Сайлесу.

— Ах, Кэролин! — вскричала Элен Раснер, выбираясь из саней и помогая выйти на снег своему согбенному отцу. — Как мило, что вы нас пригласили! Господи, настоящий вечер! Все приехали, все! — Элен вошла в дом, радостно улыбаясь гостям. — Как хорошо ты выглядишь! У нас давным-давно никто не устраивал вечеров. Как ты поживаешь? Как находишь наш лес — ведь золото осени сменилось серебряным зимним нарядом?

Кэролин понимающе улыбнулась Элен, давая ей понять, что на этот раз они не будут говорить об опасности, таящейся в зимнем лесу, — в доме было слишком много гостей.

— Кажется, я не видела вашего отца, когда заезжала к вам, — промолвила она, резко меняя тему разговора.

Элен коротко улыбнулась:

— Верно, не видела. Кэролин, давай перейдем на «ты», — весело болтала девушка. — Отец, это дочь Ориона Адамса.

Ее отец, судя по всему, был раньше высоким человеком, но годы согнули его спину. Старик подозрительно посмотрел на Кэролин, но тут Элен подтолкнула его, и он пробормотал:

— Добрые новости, миссис Клур.

— Спасибо, что выбрались к нам, — проговорила Кэролин. Она не могла заставить себя сказать этому человеку, что рада его видеть — слишком уж он был ей неприятен.

— Я слыхала, твоя тетя и кузина отказались принять приглашение, — прошептала Элен, когда они с Кэролин помогали старому мистеру Раснеру сесть на стул в гостиной. Удивленно оглядевшись, Элен спросила: — Но где же вы взяли всю мебель?

— Да она тут и была. Она принадлежала еще моим бабушке и дедушке. Но лучше не приглядывайся к ней: она вся в пятнах и поцарапана. Впрочем, моего деверя это не смущает. Он со своей семьей жил в двухкомнатном домике священника при церкви в Нью-Йорке, так что этот дом кажется им просто роскошным.

— Да уж, все мы под Богом ходим, — усмехнулась Элен. — Но я надеюсь, что Люсиль Эбей не решится заявиться сюда. Я слыхала, что она прокляла Господа. Бедная, заблудшая душа…

Кэролин не хотелось говорить на эту тему:

— Знаешь, когда я только приехала сюда, я все время встречала каких-то странноватых людей. Мне казалось, что вся Юдоксия населена лишь безумцами да привидениями, как говорит моя горничная.

— Все уже позади, — похлопала ее по плечу Элен. Со двора раздался звон колокольчика — опять подъезжали сани. — О, еще один гость! — с любопытством вскричала девушка. — Интересно, кто же это? — Она прильнула к покрытому инеем окну, в котором была отогрета маленькая дырочка. — Ого, закрытые городские сани! Надо же! Кэролин, ты поджидаешь какого-нибудь красавца? Может, представишь нас друг другу? — Элен весело рассмеялась. — Ну и мужчина! Подойди ко мне, взгляни! И у него такой внимательный возница. Ох, надеюсь, что твой гость все же не инвалид. Слушай-ка, у нас во всей округе не сыскать господина, на котором бы так чудесно сидел плащ! Кэролин, где ты его прятала?

Сердце Кэролин тревожно забилось. Бросившись к двери, она рывком отворила ее.

Из саней вылезал Эван, его длинный плащ развевался на ветру. Приподняв шляпу, молодой человек оглядел темную громадину каменного дома, с крыши которого, поблескивая в неясном свете фонарей, свешивались гигантские сосульки.

Кэролин выбежала на крыльцо. Всплеснув руками, она раздумывала, то ли броситься Эвану прямо на шею, то ли дождаться степенно, когда он подойдет к ней. Сделав несколько неуверенных шагов, она ждала, пока он увидит ее. Глаза их встретились…

Кэролин сразу же заметила, что Эван сильно переменился. Бледные щеки ввалились, нос заострился, казалось, истончали даже его пальцы. Его слуга, одетый в чересчур большую ливрею, предложил хозяину руку.

— Эван, ты болел! — воскликнула Кэролин, торопясь к молодому человеку. Схватив его холодную руку, она почувствовала, как он слегка сжал ее. А затем женщина обняла Эвана и, привстав на цыпочки, поцеловала его. Господи, какой же он худой!

— Кэролин! — прошептал Эван, прижимаясь к ней щекой и дрожа всем телом. — Кэролин, я чертовски долго искал тебя! Я бы отругал тебя за неожиданный отъезд, но, боюсь, у меня не хватит сил, — признался он, слабо улыбнувшись. — Слава Богу, я наконец-то разыскал тебя!

Кэролин тревожно оглядела Эвана — ей казалось, что у него начинается лихорадка.

— Заходи скорее в дом, Эван. Я знаю одно средство, которое придаст тебе сил. Чай, приготовленный моей кухаркой, поистине творит чудеса. Ты сразу же хорошо почувствуешь себя и уснешь как ребенок. Но неужели ты ехал из Филадельфии без остановок?

Молодой человек кивнул.

— В таком случае ты должен немедленно прилечь! Я же вижу, как ты ослаб. Что случилось? Тебе не стоило приезжать сюда, но… Господи, как же я рада тебя видеть!

Эван засмеялся, его ярко-голубые глаза засияли.

— Как же я мог не приехать, узнав, что ты все-таки жива? После всего, что произошло!

— Так ты думал, что я умерла?! — Ее сердце подпрыгнуло, когда Кэролина поняла, сколько он выстрадал. А ей-то и в голову не приходило, что он подумает… Господи, эпидемия!.. — Какой же я была идиоткой! Прости меня!

— Прощаю, — прошептал Эван. — Если поцелуешь меня.

Кэролин дотронулась губами до его щеки. Они вошли в холл, и женщина услыхала шумный говор гостей из гостиной.

— Ты должен рассказать мне, что случилось.

— Дорогая, я занимался твоими поисками, но тут дела призвали меня в дорогу. Я заболел в Бостоне и был прикован к постели почти три недели. Когда мой помощник получил твое письмо, мы наконец-то узнали, где находится этот чертов Тимберхилл, но я был так слаб, что не смог приехать сразу же.

— О Господи!

Как она рада его видеть! Несмотря на болезненную худобу, Эван стал еще привлекательнее. Может, эта решимость в глазах, твердо сжатые губы и суровое выражение лица придавали ему мужественный вид?

Закрыв дверь, Кэролин прижалась к Эвану. Она взяла его за руку, тут же покраснела, стыдясь своей смелости, отпустила руку Эвана и опять схватила ее, чувствуя себя глупой девчонкой.

Эван покрылся румянцем. Кэролин ужасно хотелось еще раз поцеловать его, но дом был полон гостей, так что ей пришлось сдержать свой порыв.

Благодарно улыбаясь, женщина подтолкнула слугу Эвана в сторону кухни.

— Ешьте что хотите! — предложила она, направляясь с молодым человеком в заполненную гостями гостиную. — Прошу внимания! — крикнула Кэролин. — Перед вами — Эван Бурк, он только что приехал из Филадельфии.

Все вокруг зашумели.

— Ну и как там, в Филадельфии, сэр? — спросил один из гостей.

— Все только и говорят, что о казни французской королевы, — отвечал Эван, заводя разговор о революции во Франции.

Кэролин стояла рядом с ним. Она была необычайно рада его приезду.

— У тебя усталый вид, — прошептала она. — Тебе надо поесть и поскорее лечь в постель.

Попросив прощения у истосковавшейся по новостям аудитории, Эван позволил Кэролин увести себя в столовую. Положив ему на тарелку всяческой снеди, она стала наблюдать за тем, как он ест.

Утолив первый голод, Эван рассказал Кэролин о том, как вернулся в Филадельфию, и, конечно же, о своей болезни.

— За три недели из дома разбежались все слуги. Мне пришлось нанять новую экономку, кухарку, дворецкого и даже того слугу, что привез меня сюда.

— Господи, если бы только я знала!..

— Да, но теперь, когда тебе наконец-то все известно, могу я увезти тебя в Филадельфию?

Изнывая по его поцелуям, Кэролин опустила глаза. Мог ли он поцеловать ее прямо сейчас, когда в доме так много людей? Если бы только он прижал ее к себе и приник к ней в страстном поцелуе, она, возможно, позабыла бы Вайлдмена.

— Кэролин, ты так прекрасна. Уверен, ты знаешь, что я просто с ума по тебе схожу! Я приехал для того, чтобы настоять на женитьбе. — Он взял ее за руку. — Я не приму отказа. И не смогу больше ждать. Я едва рассудка не лишился, разыскивая тебя. Господи, я-то думал, что ты погибла, пропала! Обнаружить, что ты уехала, не оставив даже записки… Ты не сможешь отказать мне еще раз, Кэролин! Я не позволю!

— Но я и не отказывала тебе…

Он заставил ее замолчать, припав к ее губам своими горячими губами. По телу Кэролин пробежала дрожь. А потом, словно в доме никого не было, Эван обхватил ее руками и прижал к себе. Его прикосновения были нежными, но требовательными.

Кэролин не могла сопротивляться. И была не в состоянии совладать с охватившим ее возбуждением.

— Я люблю тебя, Кэролин! — Он еще раз поцеловал ее.

Она погибла! Женщина всем телом прижалась к Эвану, желая сказать ему «да», но она не могла этого сделать, потому что ее рот был запечатан его горячими губами.

Когда он отпустил ее, Кэролин, задыхаясь, рассмеялась. Шагнув назад, она прижала к губам свои дрожащие пальцы и тут же увидела Óну, которая стояла в дверях с подносом сладостей. Бездонные глаза Óны были устремлены прямо на нее.

Кэролин отвернулась. Ей вовсе не понравилось, что кухарка испортила это божественное мгновение.

— Óна, оставь нас и закрой, пожалуйста, дверь, — приказала женщина.

Óна ушла и послушно прикрыла за собой дверь. Кэролин и Эван остались в столовой одни.

— Куда все делись? — спросила Кэролин, осознавая, что теперь все станут о ней судачить еще больше, чем прежде. Тихо засмеявшись, она весело поглядела на Эвана.

— Да здесь, кажется, никого и не было, — улыбнулся молодой человек. Усевшись на стул, он похлопал ладонью по коленям. — Иди ко мне, Кэролин. Я больше не в состоянии стоять. Я, знаешь ли, растерял остатки сил, едва увидев тебя, — так я тебя хочу.

Покраснев, женщина шагнула к нему. Эван притянул ее к себе, и, дотронувшись до его тела, она почувствовала, как сильно он возбужден.

— Я люблю тебя, Кэролин, — проговорил он, глядя ей прямо в глаза. — Ты должна выйти за меня!

Судорожно вздохнув, Кэролин прошептала в ответ:

— Хорошо, любимый, хорошо…