Любовный контракт

ГЛАВА 33

Тео

Воскресенье начинается прекрасно, когда я просыпаюсь от звуков того, что Меррик играет с Берни на заднем дворе, но настроение быстро скатывается вниз, когда я вспоминаю, что сегодня вечером вечеринка поп-звезды Джессики Кейт.

Мартиника жаловалась всю неделю. Ее без всякого согласия назначили на единственную на планете должность ассистента, которая хуже моей.

Джессика — безжалостный руководитель, она гоняет Мартинику по всему городу, когда не выпытывает у нее информацию об Ангусе или, судя по всему, обо мне.

― Вчера она задала мне миллион вопросов, ― ворчит Мартиника, пока я помогаю ей затащить подносы с едой в холодильник Ангуса. ― И где ты училась, и как давно вы с Салливаном встречаетесь, и где ты работала раньше. Будь осторожна, Тео, она копает под тебя.

Мой желудок сжимается от беспокойства. Я невероятно рада, что так и не проболталась Мартинике, сколько бы раз меня ни искушали. Как бы я ни любила свою лучшую подругу, я уверена, что она не выдержала бы недельный допрос Джессики, если бы знала правду.

Однако я не смогла удержаться и не рассказать ей, что мы с Салли наконец-то переспали.

― Расскажи мне все! ― визжит она. ― Все до мельчайших подробностей!

― Не все детали… ― Я уже краснею.

― Все самые хорошие, ― настаивает Мартиника.

Я рассказываю ей все до мельчайших подробностей, пока мы обе не раскраснелись и не захихикали. Мартиника смотрит на меня решительно.

― Если он настолько хорош, то сегодня я точно пересплю с его братом. ― Ее мысли устремляются в далекое будущее. ― Может, мы выйдем замуж за близнецов! Разве это не потрясающе?

В голове всплывает образ кольца. Салли, ожидающий у алтаря. Возвращение домой, в свой красивый, обветшалый особняк, не на неделю, а навсегда…

Мартиника перестает смеяться, увидев выражение моего лица.

― Что случилось? Слишком рано говорить о свадебных колоколах?

― Нет…

― Потому что ты выглядишь, как влюбленная женщина.

Влюбленная?

Болезненный, тянущий на дно страх овладевает мной.

Я не могу быть влюблена в Салливана.

Я могу быть увлечена, ослеплена им… Но не влюблена. Это меня уничтожит.

― Я не влюблена, ― говорю я.

Есть только одна проблема. За последние несколько недель я стала гораздо лучше понимать, когда лгу. И это… было чертовски похоже на ложь.

Мартиника тоже не верит.

― Не влюблена? Или не готова в этом признаться?

― И то, и другое. Ни то, ни другое.

― Ой… ― Она смотри на меня с жалостью. ― У тебя все плохо.

― Нет. Все не так. ― Я тяжело сглатываю, быстро и нервно качая головой. ― Я не влюблена.

Ложь, ложь, ложь.

Мартиника понимает, что я страдаю, хотя и не знает, почему. Она кладет руки мне на плечи и заглядывает в лицо.

― Девочка, почему ты так расстроена?

Это больше похоже на панику, это давление в моей груди, которое все время увеличивается, пока не начинает казаться, что я вот-вот лопну.

Я не могу влюбиться в Салливана.

Потому что, как бы ему ни нравилось флиртовать со мной и даже трахать меня, он ни за что не позволит себе влюбиться в меня.

Но когда я представляю его прямо сейчас, тяга, которую чувствую, может отделить мою душу от тела.

Я хочу его. Он нужен мне.

Я люблю его.

― Я не расстроена, ― говорю я. И тут же разражаюсь слезами.

Час спустя я все рассказываю Мартинике.

Я знаю, что не должна. Знаю, что обещала. Но я больше не могла сдерживаться, мне нужен совет моей лучшей подруги.

― Вот дерьмо, ― таков ее первый блестящий ответ.

― Мне нужно немного больше, чем это.

― Это имеет гораздо больше смысла! Я так злилась на тебя за то, что ты не сказала мне, что у тебя есть парень, я должна была догадаться, что что-то происходит.

― Мне жаль.

― Я прощу тебя, если ты пойдешь со мной в караоке.

Мартиника до безумия любит караоке. Я точно знаю, о чем она просит, потому что уже несколько раз терпела это — шесть часов ужасного пения и еще худших порций желе, и Мартиника отказывается уходить, пока мы вместе не исполним Umbrella и Cheetah Sisters.

― Договорились, ― соглашаюсь я без колебаний.

Чувствуя свое преимущество, она наклоняется ко мне, чтобы добить.

― Три раза.

― Это шантаж!

― Я училась у лучших, а лучшим был твой парень.

― Ха, ха, ха.

― Это невероятно. Ты как шпион…

― Я не шпионю. Я должна была только познакомить их… а теперь все стало немного сложнее.

― Не то слово. ― Мартиника ухмыляется.

― Что мне делать?

― Скажи ему, что ты чувствуешь на самом деле, ― сразу же говорит она.

― Я не могу этого сделать.

― Почему?

От одной мысли об этом я чувствую себя так, будто ступила на край трамплина с бассейном в сотне футов внизу.

― Потому что я не знаю, чувствует ли он то же самое.

― А как ты узнаешь, если не спросишь? ― Мартиника говорит с убийственной практичностью.

― Я думала, что просто подожду и понаблюдаю, посмотрю, как все пойдет…

― Отлично. Это приведет тебя к цели как раз, когда вам обоим будет по восемьдесят.

Я вздыхаю. У Мартиники все кажется таким простым и очевидным. Но это не так, не для меня.

― Я не ты, Мартиника, парни не падают ниц, желая со мной встречаться…

― А этот хочет.

― Он притворяется.

― Он не притворяется.

― Я только что сказала тебе…

― Детка, никто не может быть настолько хорошим актером. Я видела, как он на тебя смотрит.

Я хочу в это верить. Боже, я хочу верить в это всей душой. Но Мартиника предвзята. Однажды она сказала мне, что я выгляжу сногсшибательно в том самом комбинезоне, который, по мнению Ангуса, делает меня похожей на малыша с обвисшим подгузником.

Мартиника видит, что я не убеждена.

― Он бы не стал с тобой встречаться, если бы ты ему не нравилась, ― настаивает она.

― Не то чтобы я думала, что совсем ему не нравлюсь… ― Я вздыхаю. ― Просто я не думаю, что он чувствует… то же самое, что и я.

Я не понимаю, как он может.

То, что я чувствую — это возмутительно, слишком сильно и неконтролируемо. Это слишком много, слишком рано, всеохватывающе и всепоглощающе.

Мне не просто нравится мой парень по контракту…

Я влюблена в него по уши.