Любовный контракт

ГЛАВА 4

Тео

На следующий день я нервничаю и думаю, действительно ли Салливан расскажет Ангусу, что я не закончила обучение и наврала на собеседовании.

Ангус хвастался в какой школе я училась около сотни раз ― практически каждый раз, когда я готовила для его гостей. И хотя сейчас это уже почти не относится к той работе, которую выполняю, я знаю, что такие вещи его очень злят.

Он суперпараноик, как и все богатые люди. То есть, наверное, это не совсем паранойя, потому что на самом деле все вокруг пытаются их использовать. Но они и сами используют всех остальных ― вот откуда они знают, как это работает.

Деньги искажают все.

Посмотрите в какой крендель я сама себя скрутила, и все потому, что ничего не могу себе позволить, и это ощущается так, как будто я все время тону.

Я не хочу быть лгуньей. Но я уже соврала. И теперь я в ловушке…

Как раз в тот момент, когда думаю об этом, я поднимаю чашку в раковине, и самый огромный таракан, которого я когда-либо видела, выпрыгивает оттуда и мчится по столу. Он ныряет в плиту и каким-то образом пробирается внутрь, пока я кричу и пытаюсь убить его лопаткой.

― Неееет, ― стону я, понимая, что никогда не смогу найти его во внутренностях своей духовки, а значит, навсегда останусь параноиком, что теперь он живет там и строит со своим потомством какую-то ужасную тараканью империю.

Я опускаюсь на липкий линолеум, лопатка все еще зажата в кулаке, кулак прижат ко лбу. Я делаю крошечные, неглубокие вдохи, стараясь не закричать.

Я действительно не могу представить, что Салливан просто забудет об этом. Он такой пугающий, что американские горки кажутся по сравнению с ним детской каруселью.

Я ненавижу американские горки.

И я не могу существовать не зная, когда будет следующий спуск.

Лучше я поеду к Ангусу и расскажу ему правду.

Ангус живет в доме, похожем на гигантскую бетонную солонку, на краю бухты Парадайз в Малибу. Его соседка ― Бейонсе, и нет, я с ней не знакома. Если когда-нибудь встречу, то смогу простить Ангусу еще пару гадостей.

Приходить сюда раньше 10 утра немного рискованно. Ангус ― сова, и не любит рано вставать, и я уже была свидетелем того, как женщины в помятых вечерних платьях уходили из его дома ближе к полудню.

Однако сегодня утром я застаю его одного в приподнятом настроении за приготовлением огромного смузи, на нем распахнутый халат и влажные плавки.

― Тео! ― восклицает он, настолько обрадованный моим появлением, что я сразу же понимаю, что Салливан не успел меня сдать. ― Выпей смузи!

Это приказ, а не просьба.

Я осторожно сажусь на один из его барных стульев, потому что на самом деле предпочитаю находиться на противоположной стороне кухонного острова. Ангусу нельзя доверять еду. Кроме всего прочего.

Когда он наливает смузи, он серый и выглядит отвратительно. Он наполняет два стакана размером с танкер.

― Что в нем? ― спрашиваю я, стараясь незаметно принюхаться.

― Попробуй на вкус и угадай! ― радуется Ангус.

О, Боже!

Я улыбаюсь ему, чтобы выиграть время. Я не могу не выпить этот коктейль. Не тогда, когда я здесь, чтобы признаться в своем обмане.

Я должна выпить его весь?

Не думай об этом… сосредоточься на том, чтобы хотя бы попробовать…

Ангус следит не отрываясь, его карие глаза расширены от слишком сильного предвкушения.

Я делаю осторожный глоток.

Терпкий, склизкий, с… острыми, пряными кусочками?

― Ммм… ― Нет ни единого шанса, что я смогу придать своему лицу соответствующее выражение. ― Это… гвоздика?

― Черт! ― Ангус шлепает ладонью по столешнице. ― Ты хороша.

Он берет свой собственный танкер и отхлебывает из него столько, что на его прежде плоском животе появляется небольшая выпуклость.

Ангус подтянутый, загорелый, с копной лохматых каштановых волос. Он довольно симпатичный, и по крайней мере половина женщин, которые с ним встречаются, сказали бы «да», даже если бы он был не миллиардером, а просто миллионером. Если только миллиардер не будет проходить мимо в этот момент.

Он также может быть очаровательным, когда полон энергии, сияет как солнце и извергает умные идеи. Его планы всегда грандиозные и удивительные. Когда они не полностью безумные.

Он также может быть яростным засранцем. О его вспыльчивости ходят легенды, и все знают, что нужно бежать и прятаться, пока все не уляжется. Кроме меня, потому что я не могу.

Его танкер пустеет, Ангус хлопает себя по животу и рыгает. Выпуклость исчезает.

― Я знаю, почему ты здесь, ― говорит он, снова грозя мне пальцем.

Мое горло сжимается.

― Правда?

― Не волнуйся, я тебя прощаю.

В груди разливается тепло, и горло расслабляется настолько, что я начинаю лепетать.

― Боже, спасибо тебе, потому что, клянусь, я сразу же пожалела об этом…

― Но в следующий раз, ― перебивает Ангус, ― не скрывай от меня ничего подобного, Тео! Я знаю, что ты мой сотрудник, но мы еще и друзья. Я ожидал, что ты будешь делиться со мной подобными вещами, особенно парнем, с которым ты встречаешься уже полгода! Который кажется очень преданным…

Фраза повисает в воздухе, и он приподнимает бровь, а я снова напрягаюсь, понимая, что мы говорили не об одном и том же.

Ангус сурово продолжает:

― Я не хочу, чтобы между нами были какие-то секреты, Тео. Ты одна из тех редких людей, кому я могу доверять.

О, Боже.

Он злится, что я не рассказала ему о фальшивом парне.

Он разозлится намного сильнее из-за моего несуществующего диплома.

― Мне жаль, ― шепчу я.

― Я прощаю тебя, ― великодушно отвечает Ангус. А потом, сияя, добавляет: ― Эй, раз уж ты здесь, не хочешь быстренько приготовить мне блинчики?

― Конечно, ― говорю я, благодарная за отсрочку и возможность снова воспользоваться ультрасовременной кухней Ангуса.

Нет ничего быстрого в приготовлении блинов, особенно таких, какие любит Ангус: с лимонным соусом Мейера, взбитыми вручную сливками и карамелью на коричневом масле.

Но меня это вполне устраивает. Я предпочитаю готовить, чем делать что-либо еще, и сейчас мне это нравится гораздо больше, чем пытаться исправить беспорядок, который я устроила.

К тому же Ангус будет гораздо снисходительнее, когда съест мои блинчики.

Ты не можешь уволить того, кто готовит такие блинчики.

Пожалуйста, скажите мне, что нельзя уволить того, кто готовит такие блинчики…

Пока я готовлю, Ангус пытается расспросить меня о Салливане, причем совсем не деликатно.

― Итак, где вы познакомились?

― Мы вместе учились в средней школе, ― коротко отвечаю я.

― Школьные возлюбленные? ― ворчит Ангус.

Я не хочу, чтобы он так думал, поэтому отвечаю:

― Нет, вовсе нет. Мы почти не общались в школе.

Я, наверное, могла бы рассказывать об этом каждый раз.

Вспышка темных глаз в переполненном коридоре, когда нас толкнули друг к другу. Этот низкий, насмешливый голос у моего уха.

― Осторожнее, Махони. Это была вторая база…

Я пытаюсь изгнать Салливана из своего мозга. Все его версии.

― Он был популярен? ― спрашивает Ангус, как будто очевидно, что я не была. ― Наверное, был.

― Он и его брат практически правили школой.

С чувством вины я вспоминаю, когда это прекратилось. Тот ужасный случай, который все изменил…

Риз, кажется, справился с этим. Но Салливан стал другим ― легкомысленная жестокость превратилась в самый мрачный гнев…

― Как вы снова вышли на связь?

Черт. Ангус хочет подробностей, а у меня их нет. Я не хочу лгать, но моя взятка еще не готова ― этому соусу нужно еще минут десять, не меньше.

Я тяжело сглатываю, снимая карамель с огня.

― Вообще-то, Ангус, мы никогда…

Он перебивает меня:

― Я забыл сказать тебе, мне нужно, чтобы ты поработала в эти выходные. Я очень хочу начать работу над кампусом в Лос-Анджелесе!

Ангус ― просто мастер прерывания, его мозг прыгает с одной темы на другую, как кузнечик. Никогда еще время не было таким неудачным.

У меня не было выходных уже два месяца.

Ангус обещал, что я смогу посетить кинофестиваль. Я уже купила билеты.

Но, конечно, он об этом не помнит. Или притворяется, что не помнит.

В любом случае, у меня нет выбора. Если Ангус хочет, чтобы я работала в эти выходные, я буду работать.

Внезапно огромная, сверкающая кухня вызывает клаустрофобию, а вид на океан уменьшается до размеров почтовой марки.

Я в ловушке.

― Спасибо, Тео, ― говорит Ангус, не дожидаясь моего согласия. ― О чем ты говорила?

― Я говорила, что еда готова.

Я ставлю перед ним тарелку с блинчиком, начиненным лимонным соусом и кремом, политым еще не до конца готовой карамелью.

Ангус отрезает кусочек и кладет его на язык, закатывая глаза.

― Ммм! ― стонет он в оргазмическом блаженстве.

Это мой единственный шанс.

Я делаю глубокий вдох и начинаю говорить, пока его рот полон, и он не может перебить меня.

― Ангус, я очень скучаю по готовке. Я бы с удовольствием вернулась к этому занятию. Или, возможно, я могла бы открыть свой ресторан, как мы уже обсуждали. Может быть, я смогу сделать это в новом кампусе?

Мое сердце бешено колотится. Тишина на кухне просто оглушительная.

Пауза кажется бесконечной, пока Ангус жует, глотает и наконец говорит:

― Безусловно! То есть не сразу, конечно. Это не будет первоочередной задачей. Но очень скоро!

Его ответ бодрый и веселый, но в улыбке есть что-то пластмассовое.

Я произношу тихо.

― Например… когда?

― Когда это будет иметь смысл! ― весело отвечает Ангус. ― Мы сейчас делаем невероятные вещи, меняющие мир! Ты же не хочешь это упустить. Готовить может каждый, Тео. Со мной ты творишь историю! Держись рядом, и у тебя будет целая сеть ресторанов на Марсе!

Он смеется, ожидая, что я к нему присоединюсь. Но ничто и никогда не казалось мне менее смешным.

Ангус говорит о ресторанах на Марсе. В то время как мы сидим в его особняке на отвесной скале, приобретенном за девятизначную сумму.

Когда я ехала сюда, мой двигатель дребезжал так, словно он полон попкорна. На мне все те же забрызганные краской туфли, потому что у меня нет другой пары. В моей плите живут тараканы.

В этот момент я почти ненавижу его.

А потом понимаю, что Ангус меня не ненавидит.

Он просто использует меня.

Я слабая фигура в игре с очень высокими ставками. Вокруг меня короли, слоны, кони… Стоит ли удивляться, что они используют меня как пешку?

Ангус сказал, что мы друзья, но уволил бы он меня со словами: «Это просто бизнес».

Салливан пытался мне объяснить.

Все мы рождаемся в игре за власть…

Он держит тебя там, где ему нужно…

Наконец-то я вижу это ясно, как дневной свет, льющийся в окна, ― Ангус никогда не поможет мне открыть ресторан.

Это ложь, фантазия. Ангус использует меня ― продает мне мечту, чтобы я помогала ему осуществить свою.

Салливан сказал мне правду.

Она уродливая и болезненная, но все равно ― это услуга. Он вернул меня в реальность.

А реальность у меня чертовски хреновая.

Ангус набрасывает список дел, которые, по его мнению, я должна выполнить в эти выходные, вместо того, чтобы сидеть в первом ряду на новом шедевре Греты Гервиг.

Я не слышу ни слова из того, что он говорит. Я смотрю на его лоб, а в ушах бьется мое сердце.

У тебя никогда не будет ресторана…

У тебя никогда не будет ресторана …

У тебя никогда не будет ресторана …

ДА, БЛЯДЬ, БУДЕТ.

В этот момент я принимаю решение.

Я устала быть верной тому, кто не выполняет своих обещаний. Я устала играть по правилам в игре, где все куплено.

Салливан не пытается навредить Ангусу ― он просто хочет заключить сделку.

А если в любви и на войне все средства хороши… то, черт возьми, это должно быть справедливо и в бизнесе.

Возможно, с точки зрения морали, ― это неправильный выбор.

Но это также кажется… справедливым.

Я киваю Ангусу, пока в голове роятся собственные планы.