Любовный контракт

ГЛАВА 5

Салли

Тео звонит мне на целых два дня раньше, чем я ожидал. Ангус, должно быть, совершенно невыносим.

Я стараюсь не слишком радостно ухмыляться, когда беру трубку.

― Привет, незнакомка.

― Я думала, мы старые друзья.

Тео звучит сердито, и в ее голосе слышится низкое рычание. Мне это даже нравится.

― Дай угадаю… он предложил тебе повышение на 2000 долларов?

― Он вообще не предлагал мне прибавку, ― фыркает она. ― Он сказал, что я должна работать в эти выходные, но пообещал мне права на франшизу ресторана на Марсе.

Я не могу удержаться от смеха. Ангус делает это таким легким.

― Хорошо, что я никогда не произнесу слова «я же тебе говорил»…

― Думаю, ты только что это сделал.

Ее слова наполнены такой горечью, что мне хочется увидеть ее хмурое выражение лица.

Я смотрю на свои часы. Моя следующая встреча состоится не раньше, чем через час.

― Где ты? ― спрашиваю я. ― Приезжай, пообедаем вместе.

Тео подъезжает к пиццерии на Кэмри, которой место в музее. Она такая разбитая, что я поражаюсь, как собрано и шикарно она выглядит, когда выходит из машины.

Прежняя Тео была мягкой, нервной девушкой. Сегодняшняя Тео более дерзкая. Она идет к ресторану, подняв голову и решительно расправив плечи. В темном костюме, с черными волосами, собранными в хвост, она выглядит почти пугающе.

В школе я бы так не сказал.

Но когда она опускается на сиденье напротив меня, слегка задыхаясь, я вижу, что она не повзрослела ни на день ― щеки порозовели, большие голубые глаза широко раскрыты и невинны, несмотря на то, что она собирается сделать.

― Я согласна, ― говорит она. ― Но у меня есть условия.

Я уверен, что она репетировала эту речь всю дорогу.

Я откидываюсь на спинку сиденья, чтобы послушать ее, и слегка улыбаюсь.

― Я не ожидал ничего меньшего.

― Прежде всего… ― она садится прямо, принимая позу балерины, ― я не собираюсь помогать тебе делать что-то сомнительное. Единственное, что я буду делать, ― это изображать, что ты мой парень. Если ты попытаешься, например, украсть файлы или что-то в этом роде…

― Украсть файлы? ― Я скорчил гримасу. ― Пожалуйста, Тео, немного доверия. Я сказал тебе, что собираюсь сделать.

― Просто идеально чистая сделка с землей?

― Настолько чистая, насколько это вообще возможно.

Она хмуро смотрит на меня, и это та реакция, которую я ожидал увидеть. Из-за этого между ее бровями появляется очаровательная морщинка, но в остальном она совсем не пугает.

― Это не успокаивает.

Я смотрю ей в глаза и говорю совершенно искренне:

― Обещаю, я не сделаю ничего противозаконного.

― Это обещание мне или общее правило?

― Общее правило — только люди без фантазии нарушают закон. Кроме того, ― усмехаюсь я, ― я не стремлюсь в тюрьму.

― Там нет мусса для волос салонного качества?

― Ты действительно неравнодушна к моим волосам, не так ли?

Глаза Тео устремляются к оскорбленной части моей головы, затем опускаются на столешницу, и она стремительно краснеет.

― Я не хочу попасть в тюрьму, вот и все.

― Хочешь потрогать? ― поддразниваю я ее.

― О, заткнись, ― шипит она. ― Ты такой самовлюбленный.

Это всего лишь очередное оскорбление Тео, но моя улыбка сползает с лица.

― Ты ошибаешься.

Ее глаза встречаются с моими. Она вздрагивает, озадаченная.

― Прости, ― бормочет она.

― Не за что извиняться. ― Я машу рукой.

Ее руки лежат на коленях. Она извиняющимся тоном говорит:

― У меня стресс. Я не создана для того, чтобы быть шпионом, и я определенно не актриса.

― Ты могла бы быть мимом… ты чудесно выражаешь эмоции.

Ее щеки пылают, как закат, когда она смотрит на меня.

― Ненавижу то, как легко я краснею и плачу. Одна из причин, по которой я люблю работать на кухне, ― это то, что там все краснеют и плачут от лука и пара.

― А вторая?

Она моргает, иссиня-черные ресницы, словно веером, обмахивают веснушки, которыми усыпаны ее щеки.

― Наверное… мне нравится ощущение от готовки. В этом процессе есть ритм… ― ее руки рисуют в воздухе невидимые фигуры, ― …баланс и время. Это тонко, как танец. Весь шум и хаос ― это волны в океане, а я плыву прямо по ним.

― Это имеет смысл.

― Да? ― Она удивлена.

― Конечно. Я люблю работать руками.

― В каком смысле? ― Она разрывается между недоверием и любопытством.

― В основном, работаю с деревом.

― О… ― вздохнула она. ― Я была права!

― В чем?

Теперь румянец заливает ее щеки полностью.

― Когда мы танцевали, мне показалось, что от тебя пахнет красным деревом.

Это вызывает у меня улыбку.

― Ты что, одна из супернюхачей?

― Возможно. ― Она морщит нос. ― И это не всегда хорошо. Особенно в моем районе.

Неожиданно она берет мою руку и переворачивает ее. Она проводит пальцами по ладони, нащупывая мозоли.

― Ха! Не такой уж и нежный мальчик, в конце концов.

― О, я такой, ― рычу я, обхватывая ее руку своей. ― Но я также знаю, как пользоваться токарным станком.

Тео смеется, и этот звук словно капли дождя стекают по моему позвоночнику. Она убирает руку. Моя ладонь кажется пустой и холодной без ее руки.

― К тому же я люблю кормить людей, ― говорит она. ― Может, это не соответствует современному феминизму, но мне нравится заботиться о людях.

― Чтобы быть феминисткой, нужно быть бессердечной? ― Почти невозможно не поддразнить Тео.

― Ты знаешь, о чем я. ― Она пожимает плечами. ― Я знаю, что должна быть амбициозной и стремиться покорить мир, но на самом деле я просто хочу ресторан, достаточно маленький, чтобы могла выглядывать и видеть лица людей, когда они пробуют еду.

В моей голове возникает образ крошечного кирпичного помещения, уютного и теплого, с живыми растениями вокруг. Тео в черном фартуке, нож в руке, ее темные волосы собраны, щеки розовеют от пара.

― Ладно. ― Я отодвигаю эти мысли в сторону. ― Какие у тебя еще условия?

Она садится чуть прямее, вспоминая свою отрепетированную речь.

― Во-вторых, никаких подшучиваний.

― Я бы никогда. Я очень серьезно отношусь к бизнесу ― в нем нет ничего смешного.

― Я серьезно, ― Тео смотрит на меня своими большими, ясными глазами. ― Ты не флиртуешь со мной и не морочишь мне голову. Я знаю, что на самом деле я тебя не интересую, и я никогда не буду тебе доверять. И это подводит меня к последнему пункту…

― Подожди, ― перебиваю я. ― Почему ты думаешь, что никогда не будешь мне доверять?

― Мы это уже проходили. ― Тео скрещивает руки.

― Я уже не тот, что был в школе. — Даже близко нет. ― И ты выглядишь не так, как раньше.

― Нет, ― говорит она, решительно качая головой. ― Я стала другой.

― Так что пусть прошлое останется в прошлом ― включая то, что я выкрутил тебе руки на днях. Я надавил на тебя, но не собираюсь тебя трахать. В любом смысле этого слова.

Тео позволила себе небольшую улыбку. Затем стала серьезной.

― Я собираюсь убедиться в этом ― оформи все в письменном виде.

Я киваю.

― Очень мудро.

― Да, один старый друг дал мне несколько деловых советов… ― Она строго показывает на меня пальцем. ― Вот, что мне нужно, в письменном виде и с твоей подписью: когда ты заключишь сделку с Ангусом, я хочу получить десять процентов от суммы.

― Ооо… ― Все вокруг становится немного ярче, немного резче. ― Вот и тигр выходит наружу.

― Не думай, что тебе удастся меня обмануть, ― говорит она категорично. ― Это семизначная сделка. Я хочу десять процентов, и ни пенни меньше. И это щедро ― я могу попросить половину.

― Ты можешь попросить, ― говорю я низким и угрожающим тоном.

Тео вздрагивает, ее бледная рука дергается на столешнице. Я чувствую порыв снова накрыть ее руку своей, чтобы успокоить.

Может быть, это потому, что я постоянно вспоминаю мягкость ее кожи на тыльной стороне ладони и на боковой стороне руки ― тех немногих местах, которых я касался, ― такую шелковистую, что она каждый раз удивляет меня. Мне хочется, чтобы мои пальцы задержались…

Нет. Прикосновение к ней сейчас подаст неверный сигнал. Я вообще не должен об этом думать.

Сейчас мы заключаем сделку.

Именно ту сделку, которую я хотел, но с десятипроцентным откатом. Все в порядке, я уважаю торг. Более того, она мне даже больше нравится из-за ее условий.

― Договорились, ― соглашаюсь я, не споря.

Тео недоверчиво прищуривается.

― В письменном виде, ― настаивает она.

― Нотариально заверенное юристом, ― соглашаюсь я. ― А теперь давай приступим к работе.

― Прямо сейчас? ― Ее брови поднимаются, как вопросительные знаки.

― Нет времени лучше настоящего. ― Тео даже не представляет, насколько это правда, эта сделка ― бомба замедленного действия, причем не одна. ― Что ты можешь рассказать мне о вечеринке на яхте?

― Практически все. Я ее организовала.

Приносят нашу пиццу. Я заказал пепперони и халапеньо. Тео попросила грибную. Не грибы и что-то еще ― просто целую кучу грибов.

― Ты стала вегетарианкой?

― Нет. ― Она откусывает огромный кусок. ― Я просто люблю грибы.

Должен признать, что выглядит это довольно вкусно.

― Дай мне попробовать.

― Только если ты дашь мне один из своих.

― Обменяемся одновременно… ― Я меняю кусочек своей пепперони на ее грибы, в стиле Индианы Джонса.

Тео смеется. Пицца немного расслабила ее. Еда руками уменьшает уровень формальности, поэтому я и выбрал пиццу.

Остаток обеда я провожу, расспрашивая ее о списке гостей, будущих мероприятиях и любимых заведениях Ангуса. Кое-что я уже знаю. Как уже говорил, я провожу свои исследования. Но у Тео глаз наметан на детали и отличная память. Она заполняет пробелы всевозможной информацией, о которой Ангус наверняка даже не подозревает.

Она не сообщает мне ничего личного ― только описывает характер и привычки основных игроков.

Мне нужно знать, на что обращать внимание.

Потому что, когда знаешь, что искать… можешь увидеть все.

И именно Тео стала настоящей загадкой.

Она изменилась. Я не могу объяснить, но сейчас она кажется… не такой жизнерадостной. Но и более стойкой, в ней появились кусочки кремня. Раньше она была такой пугливой, что можно было заставить ее выпрыгнуть из окна, просто рявкнув на нее.

Я был впечатлен тем, что она дала мне отпор на вечеринке. И еще большее впечатление произвело то, что она изменила свое мнение, когда трезво взглянула на факты.

Ангусу на нее наплевать. Если бы ему было не наплевать, он бы никогда не позволил ей ездить в этой смертельно опасной Кэмри. Он бы не изводил ее до тех пор, пока темные круги под глазами не стали бы глубокими, как отпечатки больших пальцев.

Я помню, как он разговаривал с ней на вечеринке ― снисходительно, как с дерьмом.

Да, мне действительно не нравится этот парень.

На самом деле, я с удовольствием заберу его деньги.

Но не сейчас. Ангус не дурак, люди каждый день пытаются засунуть руки в его карманы. Здесь потребуется деликатный подход.

Вот почему я не раздражаюсь на Тео. На самом деле, я рад, что у нее появился хребет. Я уже вложил в эту сделку месяцы работы, не говоря о каждом гребаном пенни, которым владею. Я не могу рисковать тем, что все это рухнет при первом же признаке давления.

― Ты уверена, что готова на все это? ― Я смотрю на нее через стол. ― Я не хочу, чтобы ты сломалась на полпути…

Тео откладывает недоеденный кусочек и хмурится.

― Я хочу этого так же сильно, как и ты. Возможно, даже больше.

Я в этом очень сомневаюсь.

― Отстойно работать на Ангуса? ― Спрашиваю я, улыбаясь.

― Ты даже представить себе не можешь.

― Ты уверена? У меня неплохое воображение…

Я на мгновение опускаю глаза, убеждаясь, что да, Тео все еще выглядит как суровая деловая балерина, и это чертовски горячо. Когда я возвращаюсь к лицу, ее щеки снова украшает милый розовый румянец, что заставляет меня желать сделать его еще ярче.

Она говорит:

― Однажды я описалась, потому что он заставил меня четыре часа записывать его сны.

Это ужасно, но я не могу удержаться от смеха. Слава богу, Тео тоже в конце концов улыбается.

― Я не могу решить, что хуже… описаться или слушать чьи-то сны?

― Не просто слушать… делать заметки. Страницы записей… ― Тео очаровательно надувается, выпятив нижнюю губу. ― Ну и ладно. Стул, который я испортила, был его любимым, так что в итоге я посмеялась последней.

Я фыркаю. Тео на мгновение выглядит испуганной, а затем довольной тем, как сильно она меня рассмешила. Непослушный локон выскальзывает из ее хвоста, коснувшись края брови.

Я не тянусь через стол и не поправляю его ― приберегу это дерьмо для случая, когда Ангус будет смотреть. Но желание сделать это не покидает меня.

― Ангус уже смотрит участки, ― предупреждает меня Тео.

― Я все улажу, не говори ему, чем я занимаюсь, и уж точно не упоминай о земле.

Тео хмурится на меня, ее очаровательная версия хмурого взгляда пугает не больше, чем рассерженный котенок.

― Ты всегда так ведешь дела?

Я пожимаю плечами.

― Каждая сделка уникальна. Это чертовы джунгли; единственное постоянное условие ― нужно все время импровизировать. Выигрывают те, кто умеет быстро реагировать, когда что-то идет не так, потому что именно это всегда и происходит. То же самое будет и с тобой, когда ты откроешь свой ресторан ― знаешь, восемьдесят процентов из них закрываются в первые пять лет.

Тео поднимает подбородок.

― Только не мой.

Снова этот огонь, такой хрупкий, что кажется, будто дуновение может его погасить, но он всегда вспыхивает снова.

Я поднимаю свой бокал, чтобы произнести тост.

― За победу над трудностями.

По лицу Тео пробегает искренняя улыбка. Не так уж много таких улыбок я от нее добился. Она начинается медленно, но уверенно становиться ярче, обнажая ряд красивых зубов и крошечную ямочку с правой стороны.

Тео поднимает свой бокал и чокается с моим.

― За победу над трудностями.