Любовь в твоих глазах (СИ)

Глава 10. Аня

Почему-то ощущаю себя очень странно. Не знаю, как объяснить. Эта невинная сцена с Дамиром, мой случайный стон… Вот вроде бы ничего такого! А почему-то неловко было очень.

Пока я прыгала на скакалке, Дамир недалеко от меня месил грушу, ко мне не подходил. Но поглядывал, контролировал, тренер ведь.

Потом я сказала, что закончила, а он просто кивнул и продолжил дальше боксировать, как будто бы я перестала существовать.

Немного обидно от его такого поведения, но вряд ли я пойму его. Дамир сложный человек, он для меня самая закрытая книга из всех, что мне доводилось видеть.

В раздевалке никого, да и в целом зал практически пустой. Видимо, я выбрала не самое популярное для занятий спортом время.

Переодеваюсь, сушу волосы после душа, выхожу и замечаю Дамира. Он уже в футболке, это сразу бросается мне в глаза. Сидит на одном из диванчиков, опершись затылком о стену и прикрыв глаза. В секунду мне кажется, что он задремал, а потом охватывает легкая паника. А вдруг его стало плохо?

Подбегаю к нему, уже охваченная легкой паникой, и кладу ему руку на плечо, чуть тормоша.

А потом… Я вообще ничего не успеваю понять, но за каких-то полторы, а то и меньше, секунды, мне скручивают руку, разворачивают спиной и прижимаю к себе, фиксируя всё мое тело так, что я не то что двигаться, я дышать с трудом могу!

— Ты чего? — пищу, испугавшись, а потом мы оба замираем.

Всё, что делал Дамир, привело к тому что я буквально сижу у него на руках, всем телом прижата спиной к его груди, а он обнимает меня крепко-крепко и дышит в шею.

От горячего дыхания мурашки бегут, мне внезапно становится очень приятно, а потом я мысленно даю себе подзатыльник. У меня парень есть! Мне не должно быть приятно!

— Отпустишь?

— Не подкрадывайся ко мне так никогда, — почти хрипит на ухо и отпускает так же резко, как прижимал меня к себе.

— Я просто хотела проверить, жив ли ты, вот и все, — говорю негромко и встаю на ноги, когда Дамир меня отпускает. Он был очень горячий, а прохладный воздух зала тут же обдает кожу и я немного ёжусь, обнимая себя руками.

— Я просто закрыл глаза.

— Ты не двигался!

— Было бы странно, если бы я сидел с закрытыми глазами и двигался, — говорит и смотрит на меня странно, как на дурочку. Ну или мне кажется, что именно так.

Вздыхаю, набираю воздуха в грудь, чтобы что-то ответить, хотя в голове ни одной мысли нормальной, и не успеваю ничего сказать. Какой-то парень выходит из раздевалки и зовет Дамира, видимо, один из его подопечных.

Дамир смотрит на меня еще пару секунд и молча уходит, оставляя меня наедине со своими странными мыслями.

Сдаю ключи от шкафчика и бреду на улицу. Мне очень нужно в универ, если я сегодня же не сдам лабораторную работу и три реферата — мне не поставят зачеты, и никакие “красивые глазки” мне уже не помогут.

Можно позвонить Русу и попросить меня отвезти, но я отметаю эту идею на уровне ее задумки. Не хочу.

В последнее время нам сложно вместе. Он настаивает на близости, к которой я морально еще не готова, и меня очень расстраивает этот факт. При любой нашей встрече он намекает на это или даже говорит прямо, а у меня портится настроение. А в универ нужно ехать в отличном настроении, с улыбкой и бодростью. Нельзя показывать Виталию Ивановичу, который преподает у нас философию, что я реферат этот до утра писала. По легенде я сделала его еще давно, но просто забыла принести.

И я правда забыла! Сделать…

Бегу за автобусом, потому что снова так крепко задумалась, что чуть не прошла мимо остановки. Прошу его подождать меня немного, и слава богу, водитель оказывается понимающим.

Любимое место у окна свободно, и я снова ухожу в свои мысли. Хорошо, что мне до конечной, и никуда в ненужное место я точно не попаду.

Почему-то в голову сразу лезут картинки сегодняшнего дня. Как Дамир учил меня бить, как помогал правильно сжимать кулак, как массировал мне плечо. Этот стон случайный, который всё испортил. До сих пор неловко и чувствую, как от одного лишь воспоминания щёки краснеют.

А потом эта сцена в холле. У него такие рефлексы… С одной стороны это немного будоражит, с другой — нагоняет жути. Это у него просто профессионально спортивное, или по какой-то другой причине? Мне кажется, он просто вовремя понял, что это я, а не кто-то плохой, и поэтому не сломал мне рёбра, когда сдавливал.

Дергаюсь от звука сообщения. Руслан.

Руслан: Малых, я приболел чёт, привезешь бульончик?

Смотрю на экран и хмурюсь. Ловлю себя на том, что перестаю доверять Руслану. Это ведь ненормально, да?

Просто еще пару недель назад он был совершенно другим! Как он мог так быстро измениться? Он говорил красивые слова, шептал на ухо нежности, цветы подарил на первое свидание. А потом его словно подменили. Я списывала все на то, что он просто не хочет показывать себя настоящего перед друзьями, они ведь все друг перед другом выделываются. Но потом он стал вести себя так всегда! У меня ощущение, что я ему совсем не нужна и кроме секса он ничего не хочет. А такие слова говорил…

Вздыхаю и думаю, что написать. С одной стороны у меня есть недоверие, а с другой… Он ведь мой парень. Лежит там, заболел, одинокий, наверняка плохо себя чувствует.

Аня: Привезу, только в универ заскочу.

Отправляю сообщение и откладываю телефон в рюкзак, чувствуя себя очень странно.

Ну я ведь не зря это сделала, да?