Любовь в твоих глазах (СИ)

Глава 22. Аня

Одной дома становится почти невыносимо. Папа в командировке задерживается еще на пару дней, мама звонит с вопросами, как я и что я надумала.

А что я могу надумать?

Хоть я и не отвечала на поцелуй Дамира, но чувствую вину перед Русланом, и никуда это ощущение деть не могу.

Он тоже не подарок, и он часто меня обижает, но… Но он никогда не был замечен в предательстве в отношении меня. Я знаю о его многочисленных девушках, но несмотря ни на что мы вместе уже почти месяц.

И я подумала… Может, месяц, это уже достаточно, чтобы…

Я не знаю. Меня очень волнует эта тема. У меня еще никогда не было мужчины, и переступить через это не так просто, как кажется. Но сейчас мне так странно в душе, что я просто не понимаю, чего хочу.

И несу чушь, кажется.

Правильно сказала мама, нужно быть готовой, сколько бы ни пришлось ждать. У меня просто такой сумбур в голове… А еще мне очень стыдно перед Русланом, поэтому и лезут всякие мысли.

Он звонит сразу, как только о нем думаю.

— Малых, я соскучился, — произносит, как только поднимаю трубку.

Он правда хороший. Я не могла влюбиться в плохого. Да, у него тяжелый характер и свое видение отношений, но… Но он ведь со мной, а не с кем-то другим.

— И я тоже, — говорю, прикусываю губу. Голос наверняка сонный, я дремала около часа.

— Приезжай, посидим со всеми, — говорит, а у меня кровь в жилах стынет. Со всеми? И Дамир там будет? Я вряд ли смогу находиться рядом с ним после того, что он сделал.

Да он хуже Руслана! Тот ко мне хотя бы на правах официального парня пристает… А этот что? Что это было вообще, что на него нашло…

— Да я не знаю, вы там мальчиками собираетесь, слушать ваши разговоры…

— Да сеструха Яра обещала подтянуться, подлетай! — уговаривает Руслан. — Потом погулять сходим, если хочешь.

Когда он предлагает провести время вместе, я таю. А еще думаю о том, что все разговоры о нем — глупости. Он внимательный и заботливый. И он скучает по мне.

С другой стороны — я же не буду бегать от Дамира теперь всю жизнь? Пусть сам держится от меня подальше! Это он меня обидел, он полез! А у меня есть парень, который всегда защитит.

Точно решаю для себя и иду собираться, вызываю такси и приезжаю в уже такой знакомый двор. Здесь было столько всего… И даже воспоминания с Дамиром были классные. Тогда он еще не распускал руки.

— Малыха, — встречает меня Руслан и сразу глубоко целует. Так, как еще, кажется, не целовал никогда. Я даже подумать не успеваю ни о чем, как его язык хозяйничает у меня во рту, а руки лезут под свитер, поглаживая спину. — Хочу тебя, — отрывается от моих губ и шепчет.

И я почти оправдываю его, ведь он просто делится своими желаниями, но он буквально сразу начинает вести меня к подъезду, и я тут же торможу.

Он снова рушит все, что я так трепетно собираю обратно, прощая его каждый раз.

— Руслан, — говорю негромко, надавливая руками на его грудь.

— Снова нет?

— Прости…

— Да лан, порядок, — его улыбка слишком непохожа на “порядок”, но разбираться в этом сейчас я не буду. Я сказала “нет”, я была не готова. Всё. Это самое важное. — Пошли ко всем, — говорит и отворачивается, уходя вперед.

И я снова так глупо чувствую какую-то вину… За то что почти целовалась с Дамиром при живом парне, за то что своего отталкиваю, как чужого.

Но я стараюсь гнать эти мысли прочь, зная, что этих тараканов в голове нужно травить, а не выращивать.

Иду следом за ним и сажусь уже на привычное место. Привычно рядом не хватает только Дамира, но я очень сильно заставляю себя не думать о нем вообще. Он сделал плохо, я долго плакала, и я не должна о нем думать и тем более по нему скучать.

Но признаться самой себе проще простого: я правда скучаю.

Потому что сестра Яра так и не приходит, не знаю причину, а сами парни обсуждают футбол и машины, пока я чувствую себя абсолютно ненужной.

Удивительно, но самый асоциальный Дамир всегда выручал меня от такого состояния. Он соглашался гадать со мной по руке, абсолютно в это не веря, отвечал на странные вопросы и просто был рядом. Он даже пару раз поддавался мне в карты, а потом помогал завалить Руслана почти целой колодой.

Чёрт… я скучаю.

Это ненормально, наверное, после всего. Да и с чувствами своими ненормально скакать из угла в угол. Но я ничего не могу с собой поделать. Я даже сама от себя порой устаю.

— Чё за звуки? — вдруг затихает Ярослав и все, кто за столом, начинают прислушиваться. — С той стороны, слышите?

— Да трахается наверное кто-то как обычно, — смеется, кажется, Саша. Они тут двое близнецов, я не различаю вообще. — Пойди посмотри, порнуху снимешь.

— Да нет, там чёт другое, я серьезно, — отчего-то мне становится неспокойно. Прислушиваюсь к звукам и по спине бегут мурашки. Там точно не секс. Я хоть и неопытная, но там явно что-то другое.

Ярик не выдерживает и встает из-за стола, уходя в сторону той подворотни, а буквально через десять секунд на весь двор громко и даже испуганно орет:

— Али бьют, сука!

Руслан взлетает за секунду, пробегаясь по столу, близнецы и еще один общий друг летят следом, а я сижу, как парализованная еще пару секунд, а потом в страхе бегу за всеми.

Я не понимаю ничего. Они толпятся, кто-то убегает, кому-то помогают убежать.

Близнецы бегут за ними и хватают двоих, кажется, но я точно могу ошибаться.

Здесь темно и не видно почти ни черта.

Но Дамир лежит. И молчит. И… господи, он не двигается.

Кто-то включает фонарики на телефонах и меня бросает в дрожь. Я еще никогда не видела столько крови.

— Скорую и ментов, срочно блядь, быстро! — орет Руслан. Ярослав пытается нащупать пульс, кто-то уже звонит по телефону, я слышу гудки, Руслан осматривает всё тело.

А я… а я умираю, кажется.

Я стою столбом. Меня парализовало. Я не могу сдвинуться с места и сделать хоть что-то, хоть чем-то помочь. Мальчики делают что-то, кто-то кричит, а я просто смотрю. Смотрю на безжизненное тело и закрытые глаза…

И начинаю рыдать.

Это так страшно, господи, как это страшно!

Я словно со стороны слышу свой крик, и чувствую хватку на плечах, только это дает мне понять, что я сижу на коленях у лица Дамира.

— Не смей, слышишь! Не смей умирать, ты еще не научил меня драться, ты помогаешь старушке, тебе еще нужно починить машину, не смей!

— Ань, Ань, отойди от него, Аня! — я плохо понимаю, что несу абсолютную чушь. Я даже не понимаю, кто меня оттаскивает от Дамира, крепко держа за плечи.

Меня накрывает натуральной истерикой, мне так страшно, как никогда до этого.

Я вижу людей в халатах, скорая приезжает очень быстро. Я смотрю как они грузят его на носилки и закрывают двери. А он всё еще не шевелится.

Вместе с ним вызывается ехать Ярослав, и только в ту секунду я понимаю, что держал меня всё это время он.

Ищу глазами Руслана. Он стоит с близнецами и теми двумя, кого им удалось задержать.

Подхожу на негнущихся ногах, глазами провожая скорую.

У меня полное ощущение, что я сплю. Или попала в какой-то фильм ужасов. Я не понимаю, я иду на автопилоте, с трудом сдерживая тошноту от огромной лужи крови.

— Руслан, — зову хрипло. — Давай пожалуйста поедем к нему.

— Малых, сейчас приедут менты, а у нас тут вот, — он кивает на двоих мужчин, смотреть на которых я просто не могу. Не хватает на это сил. — Я наберу Яру, спрошу в какую больничку его укатили, и тогда езжай с Филом, идет?

Я, кажется, киваю. И иду к Филу — это тоже один из компании парень. Наверное, это он вызвал скорую.

Он сгребает меня одной рукой к себе и укачивает как ребенка, когда подхожу к нему.

— Боишься? — спрашивает, отводя меня в сторону машину.

— Очень, — киваю. Мне не просто страшно. Мне жутко от всего, что произошло. И почти холодно от понимания, что Дамир может…

Господи.

Я снова реву. Фил узнает номер больницы и мы едем туда. Тут совсем недалеко.

Тут суета. Все куда-то бегают и делают что-то. Нам удается найти Ярослава и это проще, чем спросить что-то у врачей.

— Что с ним? — шепчу не своим голосом, падая на лавку рядом. Мне кажется, у меня отобрали все силы.

Я так сильно по нему скучала, сидя во дворе.

А сейчас я просто молюсь, чтобы он жил.

— У него три ножевых. Под ребра, плечо и в бедро. Там какая-то артерия, что ли, я не разбираюсь нихуя. Короче крови дохерища потерял. Пульс никакой, давление так же. А еще хер знает, задето ли что-то внутри. И есть ли переломы от ударов тоже пока неизвестно.

— Господи… — закрываю лицо руками и стараюсь глубоко дышать. Это… это невозможно просто. За что ему всё это?

Мы сидим долго. Кажется, целую вечность, молча пялясь в одну точку, пока к нам не выходит врач.

Я подскакиваю тут же, забывая обо всех правилах приличия. Мне плевать на них сейчас.

— Доктор, как он?

— Жив, — кивает. Уже легче, — но состояние тяжелое. Была повреждена бедренная артерия, мы остановили кровотечение и наложили швы. Также была задета часть кишечника и мягкие ткани. Перелом двух ребер и руки. Но парень потерял очень много крови из-за повреждения артерии. Очень много.

— Возьмите мою, — вскакивает Ярослав.

— Дело в том, что у вашего друга очень редкая группа крови. И хоть она является универсальной, во избежание иммунных реакций следует переливать только группу крови, идентичную той, что у пациента. Он не в том состоянии, чтобы бороться еще и с попаданием другой крови в организм. У нас было немного крови четвертой отрицательной группы, но к сожалению этого очень мало. Если вы найдете доноров, то…

— У меня четвертая отрицательная, — говорю, отмирая. Кровь мне досталась от папы. Самая редкая. Никогда не думала, что может пригодиться. — Сколько нужно, только спасите его…

— Ань? — говорит Яр, но я не отвечаю. Чувствую, как в глазах снова собираются слёзы.

— Подпишете согласие на прямое переливание?

— Что угодно, — шепчу дрожащими губами.

— Тогда пройдемте со мной.