Любовь в твоих глазах (СИ)

Глава 3. Дамир

Работа успокаивает. Несмотря на то, что я не слишком люблю людей и не очень общительный, мои клиенты меня полностью устраивают. Они не задают лишних вопросов и беспрекословно выполняют все мои указания, не мешая рабочему процессу. А еще благодарят за результаты и лучшее самочувствие.

Благодарность значит очень многое. И очень малое количество людей в мире умеет его высказывать. Я не умею. Все эти громкие слова мне в принципе даются очень тяжело. Мне никто никогда не говорил хорошего, и сам я, соответственно, не научился. И сейчас, в свои двадцать пять, мне реально сложно сказать банальное «спасибо».

Последний клиент тренируется уже поздно вечером. Мы заканчиваем под самое закрытие зала, я едва успеваю принять душ и переодеться.

Домой приходится тоже пешком. Машина дома у подъезда, автобусы я терпеть не могу, а таксистам не доверяю. Поэтому снова наушники в уши, музыку погромче, капюшон на голову и дворами к дому. Так лучше, чем идти через главный бульвар, где толпы людей. Тут спокойно. И очень темно. Мне гораздо привычнее именно такая атмосфера, чем яркие фонари и шумные компании.

Через тридцать минут заворачиваю уже в свой двор, не забыв зайти в магазин для бабы Вали, как обещал. Не обращаю внимания ни на что, смотрю под ноги и считаю шаги. Успокаивает.

Чувствую крепкий хват за руку, действую отточенными движениями: разворачиваюсь и заламываю локоть подкравшегося за спину, выполняя болевой прием.

— Бля, Али, какого хера! — доносится до слуха через наушники и я отпускаю руку и освобождаю уши.

Это Яр. Один из компании, с которой я иногда вечерами зависаю во дворе. Не могу назвать их своими друзьями, но знакомыми вполне. Они собираются каждый вечер, я — примерно раз в неделю, и то, если позовут. Дело не в том что мне нужно особое приглашение, мне банально это не нужно. Точнее… я спокойно проживу и без этого. Но хоть какая-то социализация всё-таки необходима, поэтому чаще всего предложения я принимаю и пару часов провожу в компании пятнадцати человек, бутылкой сока и картами.

— Сорян, Яр, машинально, — хлопаю его по плечу, — но ко мне лучше не подкрадываться.

— Да мы звали, ты не слышишь нихера из-за наушников! Подлетай, в покер зарубимся.

— На бабки?

— Символически, для интереса. Подойдешь?

— Да, сумку только закину, — соглашаюсь и иду к дому, чтобы кинуть в стирку вещи и намешать себе что-то белковое или фруктовое. Мужики обычно пиво тянут, но я трезвенник. Поклялся, что ни одной капли не выпью, и слово держу. Сам себе поклялся. Слишком тяжело из этого дерьма вылезать. А некоторые даже не справляются, заканчивая слишком плачевно. Я не хочу.

Али… Прозвище прицепилось ко мне лет в шесть в детском доме. Я дрался вечно со всеми, со старшими и ровесниками, всеми, кто хоть что-то делал не так в мою сторону. Меня и прозвали Али. А потом, в шестнадцать, когда я сбежал и пытался сделать себе через время документы, взял себе фамилию от этого прозвища. Алиев. Настоящую я не помню. Ни черта, кроме имени, не помню.

Заношу старушке продукты и минут через пятнадцать выхожу на улицу. Почти все в сборе, сидят за столом и громко ржут, как обычно. Удивительно, что из жителей никто не жалуется, тут шесть девятиэтажек, народу дохрена.

Здороваюсь со всеми по очереди и усаживаюсь на лавку. Двух девчонок вижу впервые, но это неудивительно. Не все в этой компании страдают целомудренностью. Да и девчонки эти… по глазам видно, что пришли сюда явно не в покер поиграть, и что завтра они найдут уже новых парней, с кем также будут просто ради развлечения.

— Так это ты тренер? — обращается ко мне одна из них, жуя жвачку и наматывая белый локон на палец. Господи…

— Я.

— А как накачать попу? Очень хочется орешек, а у тебя прям хороший, значит, разбираешься в этом.

Во-первых, я ненавижу когда мне задают вопросы по работе после работы. Во-вторых я, сука, терпеть не могу такой откровенный дешёвый флирт. Ей от силы лет семнадцать, она сидит о моей задице рассуждает. Чувствую себя старым ворчуном, но это пиздец. Да мне дадут за нее больше, чем ей самой.

— Все консультации платные, запись в рабочее время.

— Натурой берешь? — продолжает предлагать мне себя девчонка.

— Только совестью. Имеется такая?

— Да пошел ты! — оскорбляется она, и пацаны вокруг ржут. Это не первая девчонка, что пытается так тупо склеить меня. Я не знаю, чё они ко мне все липнут, но надолго их энтузиазма не хватает. Стоит только пару раз ответить грубо и они уже срезаются, переключаясь на тех, кто вряд ли откажет.

Я не тащусь по малолеткам. Плюс половине из них реально еще нет восемнадцати, это сразу мимо. А еще многие наверняка мечтают о большой и светлой любви, а мой паровоз на ту станцию не едет, поэтому тут вообще не по пути и без вариантов.

Эти двое шушукаются друг с другом, поглядывая на меня. Обсуждают. Говорят, что злой и невоспитанный. Ну, простите. Некому было воспитывать. Как мог сам справился.

Становится скучно. Игра не идёт, Руса, с кем иногда общаемся, сегодня почему-то нет. Но это неудивительно. Рус очень часто зависает с девчонками. Он меняет их как перчатки, и почему они на него ведутся до сих пор, с его-то славой в городе, я не знаю. Он приводит одну, дня три с ней проводит время, потом пару дней хвастается, что они вытворяли в постели, и следом приводит новую. И так по кругу. Одна за одной. Без остановки.

— Всем привет! — звучит справа слишком тонким и весёлым голосом, и я поворачиваю голову, глядя на обладательницу этого тембра. Темно, фонари тут не горят почти, вижу что девочонка длинноволосая, да и всё. Рус рядом, с безразличием держит ее за талию и второй рукой пытается подкурить сигарету.

— Здорова, мужики, — говорит Руслан. Отпускает свою очередную и идёт пожимать всем руки, пока его девчонка смотрит на нас и почему-то улыбается. — Это Аня, знакомьтесь.

— Какая по счету Аня за этот год? — ржет Яр, и девчонка замирает в миг от этой реплики. Конечно. Сам Рус ведь каждой говорит, что у них точно любовь с первого взгляда и все остальное дерьмо. И верят же. — Анечка, не стесняйтесь, присаживайтесь. Мы не кусаемся. В покер будешь? Пиво?

— Нет, я не пью, спасибо! И в покер не умею. Просто посмотрю, — она слишком довольная, не перестает улыбаться. Странная. Чему радоваться? Ну хоть не пьет. Это первая из его девок, кто отказывается пить. — Можно? — подходит ко мне и спрашивает, указывая на свободное место рядом. Рус сел на другой стороне, места там не осталось.

Киваю. Не выгонять же ее, пусть будет.

Девчонка садится рядом, и взгляд машинально на нее падает. Она не похожа на всех остальных девок Руса. Слишком… не шлюха, короче. Видно по ней, что нормальная девчонка. Не похожа на ту, что будет с ним в машине трахаться с первой встречи. Могу ошибаться, конечно. Но впечатление производит немного другое.

У неё длинные светлые волосы и до жути противные сладкие духи. Она сидит слишком близко, даже тошнота от запаха появляется. Очень резкий, в груди комом собирается.

На вид девчонке лет восемнадцать. Плюс минус. Русу, к слову, двадцать шесть. Не знаю, как их свела судьба, да и не особо интересно. Просто в голове не укладывается, что даже у таких дамочек внешность может быть обманчива.

— А ты чего такой грустный? — поворачивает голову ко мне эта Аня, спрашивая с улыбкой.

— Всегда такой.

— Всегда грустный?

— Обычный.

Она начинает меня бесить. Ненавижу, когда лезут с такими вопросами. Моё настроение касается только меня, но точно не малолетки, с которой мы секунд сорок назад первый раз увиделись.

— У тебя что-то случилось?

— Ты хотела смотреть на игру. Вот смотри.

Надо бы послать погрубее, чтобы точно отвалила, но все равно не могу пока воспринимать ее как всех противных девок Руса. Она какая-то другая. Как ребенок наивный. Бесячий, активный, наивный ребенок.

— Не хочешь отвечать, так бы и сказал! — фыркает мелочь, по-детски складывая руки на груди и оттопыривая нижнюю губу.

— Я и не говорил, что хочу.

Она что-то порывается мне сказать ещё, но я бросаю на нее взгляд и она замолкает.

Навязчивые люди слишком сложные. Болтливые тоже. А у нее два в одном, это точно не ко мне, пусть найдет себе другую жертву.

Сижу с ними ещё минут десять. Аня ко мне больше не цепляется, но сидит рядом надувшаяся как воздушный шар. Мало того, что активный ребенок и бесячий, так ещё и ранимый. Всё-таки я не могу понять, каким образом они сошлись с Русом.

Запах её духов уже горечью в лёгких оседает, и я решаю свалить домой, чтобы не вдыхать этот ужас и дальше. Тем более утром на тренировку, надо выспаться. А с покером все равно не везёт сегодня. Не мой день абсолютно.

— Ладно, мужики, я пошёл, — встаю из-за стола и переступаю через лавку, уходя отсюда.

— Вообще-то тут не только мужики! — вопит активистка, и глаза сами собой закатываются.

— Ты наблюдательная.

— Какой противный! — бурчит себе под нос, но я все прекрасно слышу. Пожимаю руки парням и ухожу к дому, но через пару шагов останавливаюсь, глядя на Алёну, стоящую в пяти метрах от меня. На высоких каблуках, как всегда, со сложенными на груди руками. Поза уверенная, она точно чувствует себя правой, пришла доказать то, что в этой ситуации идиот только я. Ну-ну, пусть попробует.

Обойти бы её и свалить домой спать, но я не маленький мальчик, чтобы от нее бегать. Если первый раз мои слова не поняла, я повторю второй, третий, десятый, мне не сложно. Но истину донесу.

Бесит только, что встала она слишком близко ко всей компании. Те уже уши развесили наверняка, даже разговоры притихли.

— Что-то забыла? — спрашиваю, подходя к Алёне. На что я в ней запал? Сейчас у меня к ней нет никаких эмоций кроме отвращения. Противно. На внешность не смотрю даже. Меня в целом внешность всегда в последнюю очередь интересует. А теперь знаю о том, что она мужу изменяла, ещё и меня в это втянула, и как отрезало от нее.

— Да! Забыла свое удовольствие. Вернёшь? — говорит нагло, ведёт себя так, словно за руку меня возьмёт сейчас, поводок натянет и поведет в кровать.

— К мужу обратись, он поможет.

— Слушай, что за сцены? В конце концов, ты даже не на его месте в этой ситуации!

— Упаси бог, Алёнушка, быть твоим мужем, — разговор напрягает. Сжимаю зубы. Прищуриваюсь. Бесит дико. Ещё хуже чем новая девчонка Руса, которая весь вечер мне покоя не давала. Тут вообще край. Полное отсутствие уважения к ее персоне и нулевое желание общаться.

— Трахать тебе меня нравилось.

— Разонравилось. Ещё вопросы?

— Да! — она нервничает. Топает ногой и царапает ногтем большой палец, нервничая. Замечаю случайно. — Какого черта, Дамир? Нам было хорошо вместе, что вдруг изменилось?

— Изменилось то, Алёна, что открылась грязная правда. Говорю ещё раз раз: я в этом дерьме участвовать не буду. Ты втянула меня, даже не предупредив. В изменах я не участвую ни с какой стороны. Никогда. Это понятно?! А теперь садись в машину и проваливай, и больше чтобы я тебя не слышал. И желательно не видел. Ясно?

— Хамло! — со злостью она замахивается, чтобы дать мне пощечину, но я успеваю перехватить руку и сжать пальцами запястье. Притягиваю дуру к себе и рычу прямо в лицо:

— Я. Сказал. Тебе. Проваливать. Ты меня услышала?

— Ты ещё обо мне вспомнишь!

— Кошмарами не страдаю, так что, надеюсь, нет.