Маленький стрелок из лука

2

"Все в жизни повторяется, - подумала Ева, заходя в кабинет проректора. - Опять одно и то же: почему не сдала экзамены, зачеты, до каких пор это будет продолжаться?.." Однако она немного ошиблась, хотя поначалу разговор начался точно такой же, какой происходил ранней весной с деканом. Концовка получилась другая: проректор напрямик спросил, хочет ли она учиться или нет? И Ева так же откровенно ответила, что не хочет.

- Выходит, нам придется расстаться, - не повышая голоса, произнес проректор, листая бумаги в папке. Наверное, личное дело студентки третьего курса Евы Крутиковой. Очевидно, в бумагах было мало утешительного, потому что проректор, захлопнув верхнюю папку, повторил: - Придется, Кругликова, расстаться... Мы насильно никого не заставляем учиться. Вы свободны.

Со странным чувством вышла Ева из кабинета проректора. Она прекрасно знала, что все еще далеко не кончилось. Очень скоро отец и мать часами будут не вылезать из университета, пока не добьются, чтобы Еву восстановили. Уже один раз так было, правда, тогда на уровне деканата. И все же где-то в глубине души она считала, что все кончено. Учиться она больше не будет, пусть отец сам вместо нее изучает английский язык. Он Еве ни к чему. Учительницей сна не хочет быть, переводчицей тоже, да потом с ее успеваемостью в жизнь не распределят в "Интурист", а корпеть над техническими текстами где-нибудь в институтской библиотеке ей совсем не улыбалось. Знакомые девочки говорили, что это тоска смертная да и зарплата кот наплакал...

Выйдя на Дворцовую площадь, Ева присела на скамью в сквере напротив Адмиралтейства. На соседней скамейке сидели две молодые мамы. Повернувшись друг к другу, они оживленно разговаривали. Две коляски, одна голубая, а другая белая, стояли рядом, в них сучили ручонками два маленьких человечка. Они гоже переговаривались на непонятном языке, состоящем из мычания и междометий. Ярко-зеленые деревья негромко шумели. Ночью, видно, прошел дождь, потому и листва такая свежая. По Дворцовой площади прогуливались люди. Группа туристов стояла возле Александровской колонны. Смешно было отсюда наблюдать за ними: туристы, будто по команде, то задирали вверх головы, разглядывая ангела на колонне, то разом поворачивались и смотрели на Зимний дворец, потом на здание Адмиралтейства... Может, стать гидом? Работка не бей лежачего, все время новые люди, впечатления... Правда, для этого тоже нужно образование. Да и потом скоро надоест болтать каждый день одно и то же.

Младенец в голубой коляске вдруг громко и басисто заплакал. Мать встала и нагнулась над ним. Ее полные обнаженные руки стали что-то переворачивать там, перекладывать, а оживленное миловидное лицо в это время нежно улыбалось...

"А у меня, наверное, и детей не будет..." - впрочем, без всякого сожаления подумала Ева.

Не то чтобы Ева вдруг позавидовала молодым матерям, просто она подумала, что, будь у нее ребенок, она вот так же катала бы его в колясочке, болтала с другими мамами - тоже своего рода братство, - и никакие институтские заботы ее не терзали бы... Домой теперь хоть и не появляйся, наверное, из университета сообщат об ее исключении, вот взовьются родители! Особенно отец. Часами будет строчить заявления, объяснения, да, она, Ева, болела, у нее нервная система того... расшатана, и она сама не вправе решать такие жизненно важные вопросы, как учиться ей или не учиться... Почерк у отца прямо-таки каллиграфический, его бумаги можно и на машинке не перепечатывать. И вообще заявлении он любит писать. Другой отправится в жилконтору и вызовет водопроводчика или электрика, а отец не пойдет; он напишет заявление и пошлее по почте. И надо сказать, его метод действует безотказно: тут же прибегают из конторы рабочие и, что надо, делают. Больше того, отец даже пишет письма ее знакомым, которых дома трудно застать, и назначает им где-нибудь у метро свидания, чтобы выяснить, не провела ли она, Ева, с кем-нибудь из них ночь? Одни пугаются и оставляют Еву в покое, другие, молодые и задиристые, грубят ему, а потом надсмехаются над ней, говоря, что папочка у нее того, чокнутый...

Ева вспомнила про Кирилла, жаль, что он уехал. Кирилл умный, что-нибудь посоветовал бы... А чего тут советоваться? Надо срочно на работу устраиваться, тогда и родители поутихнут. И потом, она не будет материально зависеть от них. Хорошо бы вообще уйти, снять квартиру... Но в этом городе все одно житья ей не будет.

Теперь все свое внимание отец перенес на Кирилла. Когда Ева не ночевала дома подряд по нескольку ночей, он потом настойчиво выспрашивал про Кирилла, кто он такой, где работает, есть ли у него дача? А на днях прямо спросил: не переменил ли он квартиру? Сколько раз заходил к нему, и все нет дома...

Ева помалкивала, Она не разубеждала отца, что Кирилл тут ни при чем. Не хватало, чтобы он еще вышел на Тома Лядинина... Про него отец пока не знал. В городской квартире Том почти не жил, а до дачи отец еще не добрался, но Ева не сомневалась: рано или поздно он и Тома выследит.

Мамы подхватили свои коляски и, продолжая болтать, вместе покатили их по песчаной дорожке. На их скамью уселись девчонки и оживленно защебетали о только Что закончившемся экзамене по литературе. Абитуриентки. Одних исключают, других принимают в институт... Ирония судьбы! На Петропавловке бабахнула пушка. Полдень. Становится жарко, выкупаться бы? Но Том раньше восьми не освободится. Кончилось то время, когда он по желанию Евы срывался с работы и ехал, куда она скажет... Как-то вполне популярно объяснил ей: "Послушай, Евочка, если ты можешь наплевать на свой университет, то я уважаю свою работу и не желаю ее терять. А для того чтобы деньги делать, надо присутствовать на службе. Так что, раньше восьми меня не беспокой, пожалуйста!"

Не то чтобы Том стал к ней хуже относиться, нет, он по-прежнему влюблен в нее, но он прав: работа есть работа. А для Тома каждый день в магазине - это "живые деньги, бизнес", как он говорит. Он работает и в субботу, а выходные имеет в воскресенье и четверг. Какой же день сегодня? Среда... Значит, они сегодня вечером могут поехать на дачу в Лисий Нос. Там можно покупаться на заливе, позагорать на пляже и поразмыслить, как ей быть дальше. Хорошо бы пригласить туда и толстушку Марию...

Сверху упал на скамью чуть тронутый по краям желтизной большой лист. Середина его была кем-то выедена, остались слизь и мутная паутина. Глядя на лист, Ева подумала, что вот скоро и лето пролетит... В университете закончились занятия, но ей это радости не принесло, наоборот, одни неприятности... А может быть, податься на юг? В Ялту или Семеиз? Да нет, ничего не выйдет, дома не отпустят... Если уедет тайком, отец объявит всесоюзный розыск, однажды он ей уже пригрозил... Этот человек не умеет шутить, а уж если что ему взбредет в голову, то обязательно сделает.

В отпуск она поедет снова с отцом. На этот раз в Сочи. Мать ни за какие коврижки не составит им компанию. Говорит, и дома вы мне надоели хуже горькой редьки, дайте хоть в отпуск от вас отдохнуть... Мать собирается в отпуск в августе.

На скамью присели два парня в джинсах и одинаковых цветных рубашках. Закурили и стали с интересом поглядывать на Еву. Они и присели-то лишь затем, чтобы завязать знакомство. Ева видела, они сначала прошли мимо, потом оглянулись на нее, посовещались и вернулись. А сигареты-то мальчики курят отечественные... Куда уж вам, желторотые петушки, ухаживать за такой девушкой, как Ева! Она поднялась и, пряча улыбку, прошла мимо них.

Парни еще что-то сказали, но она уже забыла про них. Вспоминая, есть ли в сумочке деньги, она решила зайти в мороженицу, а потом сесть в автобус и доехать до комиссионного магазина. Денег, конечно, не было, они почему-то не задерживаются у Евы, так же, как и дорогие сигареты. Пока они есть, она выкуривает за несколько часов пачку. Том заметил это и стал на день выдавать лишь по одной пачке. И сказал, что много курить вредно, мол, об этом пишут во всех газетах и журналах. Проявил, видишь ли, о ней заботу!

Встречались они довольно часто, хотя она не любила его. Не будь бы ей так скучно, она бы про него и не вспомнила. Но одно только приятно, что Том все-таки немного о ней заботится. А однажды, когда достал ей юбку и сам на даче примерял, даже предложил выйти за него замуж... Ева все перевела в шутку, ей и в голову не приходило, что такой человек, как Лядинин, смог бы стать ее мужем... А сейчас она подумала, что, пожалуй, это было бы не так уж и плохо. Именно в данной ситуации. Ведь случалось, когда дома становилось кошмарно жить, она готова была выйти замуж за самого черта рогатого! И вышла бы, да черти тоже на дороге не валяются, особенно когда они нужны...

А с другой стороны, с какой стати Тому на ней жениться? Он и так неплохо устроился: Ева всегда теперь с ним. С тех пор как с Кириллом все поломалось, Ева новых знакомых не заводила. Да, признаться, она и никогда не стремилась их коллекционировать, как-то все само собой получалось. Так что Тому сейчас грех на нее пожаловаться. Ева ему верна. А то, что он ей не нравится, - она не виновата. Что же делать, если ей никто не нравится? А что такое настоящая любовь, она только из книг знает, но книгам, как и лекторам, не очень-то верит. Она вспомнила про диспут на одном из студенческих собрании: "Что такое любовь?" Тогда Еве казалось, что она получше лектора и выступающих знает, что это такое. Она молча сидела на задней скамье в актовом зале и внутренне смеялась над всеми: ну чего они понимают в любви, если не испытали ее? Теперь она стала умнее. Любовь, любовь... Где же она, эта самая неземная, чистая, возвышенная любовь? Ни у нее, Евы, ни у ее подруги этой любви нет, да и не было. Говорят, век такой, все стало проще. А кто говорит? Том или Блоха? Да вот еще один парень со смехом рассказывал, что когда он посватался к одной недоступной девушке, причем по всем правилам: пришел с дружком к родителям и сделал предложение, так мать его огорошила! Зачем, говорит, спешить, вы так мало знаете друг друга, поживите, познакомьтесь как следует, подходят ли ваши характеры, и так далее! Он и убедил девушку, что даже родители согласны, чтобы они пожили... В общем, пожили они два месяца и разошлись: характеры оказались неподходящими... С тех пор он не шарахается, в отличие от многих, от женитьбы, с удовольствием подает заявление в загс, живет с девушкой, а потом оказывается, что они не подходят друг другу... И ни у кого никаких обид. Нельзя же заставлять молодых людей жить вместе, если никакой семьи все равно не получится?..

Альберт Блудов, присутствовавший при этом разговоре, обозвал женишка пошляком и подонком, чуть драка не произошла...

Кстати, этот парень и Еве предлагал подать заявление в загс и узнать за положенные два или три месяца друг друга поближе... Интересно, если она сейчас предложит Лядинину жениться на ней, что он скажет?..

Ева дождалась у Казанского собора свой автобус и села в него. Настроение у нее было подпорчено не только неприятной беседой с проректором, но и тем обстоятельством, что денег в сумочке не было, даже пятака, чтобы опустить в кассу. Кошелек с деньгами остался в кармане кожаной курточки, которую она не надела, потому что было тепло.

Она доехала до улицы Маяковского, а оттуда пешком вышла через проходные дворы к магазину. Том сидел с каким-то солидным дядечкой. Тот был в кремовых брюках и сногсшибательной рубашке с карманчиками и металлическими пуговицами. При виде Евы на его веснушчатом лице промелькнуло неудовольствие, наверное, помешала какой-то крупной сделке. А было время, когда она приходила, Том так весь и расцветал, бросал все дела и уводил ее в маленькую комнатку, где была раздевалка и куда складывал самые дефицитные вещи, принятые на комиссию... А теперь вон морду кривит... Зато седоватый дядечка в модной рубашке так и впился в нее острыми глазками. Он даже забыл про Тома, который, поерзав на стуле и взглянув на часы, сказал:

- Ты не смогла бы где-нибудь подождать меня до обеда?

- Это сколько? - поинтересовалась Ева. Часов у нее никогда не было. С тех самых пор, когда она еще в десятом классе потеряла золотые часики, подаренные дедушкой на день рождения.

- Сейчас десять минут второго...

Дядечка в кремовых брюках внимательно слушал их, он достал из кармана красивый брелок е ключами в виде медальона и стал вертеть его в руках.

- У тебя нет сигарет? - спросила Ева.

Том еще не успел рот раскрыть, как дядечка выхватил из карманчика пачку "Филип Моррис" и с улыбкой протянул ей. Улыбка у него была красивая, и он сразу стал моложе. Вслед за сигаретами появилась и газовая зажигалка, тоже фирменная.

Ева прикурила и машинально задержала пачку в руке. Дядечка тут же отреагировал:

- Возьмите, - сказал он. - У меня в машине еще есть, - И поиграл ключами.

- Спасибо, - не отказалась Ева и повнимательнее взглянула на него: лет сорок пять, выступающий животик схвачен широким ремнем с медной пряжкой, загорелый, будто только что вернулся с юга. На смуглом лице красиво выделяются белые зубы. Дядечка, очевидно, это знал и довольно часто улыбался.

Том выжидательно смотрел, на нее, мол, давай уматывай... Еву зло взяло. Так нахально да еще в присутствии посторонних он еще с ней не обращался.

- Зайди в "Одежду", там у Ниночки интересная импортная кофточка... - попытался Том несколько разрядить обстановку, но Ева, даже не взглянув на него, повернулась и пошла к двери. Ей не надо было оглядываться, она и так знала, что дядечка пожирает ее фигуру глазами. Ну что ж, в джинсовой юбке и коричневой рубашке с карманчиками на груди - подарок Тома - Ева смотрится великолепно.

Выйдя из магазина, Ева медленно пошла по тротуару. Она еще не могла решить, как лучше убить время до двух?., Остановившись у будки телефона-автомата, стала ждать, пока пожилая женщина закончит разговор, надо позвонить Марии, может быть, та что-нибудь на сегодня придумает...

Тома следовало бы проучить, а то слишком много стал себе позволять. Вспомнив, что кошелек забыла дома, она пошла дальше.

На углу улицы у тротуара остановилась пепельно-серая "Волга", распахнулась дверца, и перед Евой появился дядечка в кремовых брюках.

- Вы расстроены, у вас плохое настроение, и вам необходимо развеяться, - ослепительно улыбаясь, заявил он.

- Мне нужно позвонить, - невольно улыбнулась в ответ Ева. - Не дадите, пожалуйста, двушку?

Дядечка открыл дверцу, достал с сиденья элегантную сумочку на молнии с ручкой-петлей, такие сейчас в моде. Мужчины теперь носят слишком узкие в бедрах брюки, и в карманы невозможно ничего положить, а если и положишь, так не достанешь, вот и придумали для них плоские квадратные и овальные сумочки. Из глянцевой коричневой сумочки дядечка достал кошелек с кнопкой и уже из него извлек двухкопеечную монету. Аккуратный такой дядечка...

- Вы хотите позволить домой и сообщить родителям, что поздно вернетесь? - спросил он, улыбаясь. Явно он знал, что улыбка - его главное оружие.

- Почему поздно? - набирая номер Марии, поинтересовалась Ева.

- Потому что мы сейчас поедем в самый лучший ресторан и пообедаем, заметил улыбающийся дядечка.

Ева не ответила: к телефону подошла Мария.

- Такая погода, а ты киснешь дома, - прикрыв дверь будки, сказала Ева, краем глаза наблюдая за дядечкой. Он немного отошел от будки, чтобы Ева могла свободно разговаривать, вежливый оказался дядечка, понимает, что к чему... Поигрывая лакированной сумочкой, смотрел на прохожих. Преимущественно на женщин. Если женщина была молодой и хорошенькой, то он поворачивал голову ей вслед и провожал долгим взглядом, главным образом изучая ноги. Видно, дядечка большой любитель женщин, причем молоденьких!

- Чего я делаю? - лениво цедила в трубку Ева. - А-а, ничего... Ты знаешь, меня Том сегодня разозлил... Пришла я расстроенная из университета, а он с каким-то... - Ева понизила голос, - ...типом, как всегда, делишки свои обделывает... И даже разговаривать не стал, каков фрукт, а? Кстати, из университета меня вышибли. Кажется, на этот раз серьезно.

- Как вышибли?! - ахнула Мария. - Что же ты делать будешь?

- Не знаю, - равнодушно ответила Ева. - Ты что сейчас делаешь?

Но Мария продолжала охать и ахать по поводу университета. Еве это надоело, и она сказала:

- Тут один дядечка предлагает сходить в ресторан... У него машина... "Волга"! Какой дядечка? - Ева улыбнулась. - Ты его не знаешь... Хочешь составить компанию?

Мария сказала, что, во-первых, дядечка ее не приглашал, а во-вторых, у нее Борис... Кстати, он с тобой поговорить хочет.

- Потом, - отмахнулась Ева и, зажав ладонью трубку, высунулась из кабины: - Послушайте! Вы не возражаете, если я приглашу подругу? Какую? Очень хорошенькую...

Лицо у дядечки стало не столь жизнерадостным, как раньше, но он тут же взял себя в руки, улыбнулся и широко развел руками:

- Повинуюсь, моя королева!

Ева чуть не прыснула в трубку, представив, какое у него будет лицо, когда увидит еще и Бориса Блоху.

- О'кэй! - весело сказала она в трубку. - Через пятнадцать минут мы будем у твоего дома.

Дядечка распахнул перед Евой дверцу. Она сначала боком села на сиденье, а затем, высоко поднимая свои длинные ноги, устроила их в кабине. Дядечка обошел машину и сел рядом за руль. Переключая скорость, он словно невзначай коснулся рукой ее колена.

- Меня зовут Гриша, - представился он. - А вас - Ева.

Ева хотела было спросить, откуда он знает, но промолчала: наверное, Том сказал. Вспомнив про Тома, она снова помрачнела, что не укрылось от Гриши.

- У вас какие-то неприятности? - Он мягко тронул "Волгу".

- Нам надо в центр, - сказала она. - На улицу Желябова.

- Приказывайте, королева!

- Не называйте меня, пожалуйста, королева! - попросила она. - Это звучит пошло.

Кто же он, интересно, такой? Работник торговли? Уж тогда не меньше чем директор магазина. Впрочем, е Томом имеют дела люди самых различных профессий. Теперь многие увлекаются заграничными транзисторами, магнитофонами, колонками, усилителями... А Том все может достать, лишь бы платили "бабки", как говорит Мария. Ева не стала гадать, кто он, да и зачем на такой жаре забивать пустяками голову, когда легче спросить?

Когда Гриша назвал свою профессию, она не поверила ему... Он сказал, что работает... пожарником! Ева с нескрываемым любопытством посмотрела на него, среди ее знакомых еще не было пожарников! Он рассмеялся и внес кое-какие существенные пояснения: по специальности он радиоинженер, закончил институт, работал в телевизионном ателье, а потом стал ремонтировать импортную аппаратуру. Конечно, на дому. В городе мастерские пока не берут в ремонт заграничные транзисторы, магнитофоны, проигрыватели... Они ремонтируют лишь отечественную технику. А что же делать людям, которые приобрели сложную дорогостоящую аппаратуру?.. Они идут в комиссионный магазин, где купили приемник или магнитофон, и спрашивают у продавца, где можно отремонтировать фирменную технику? Люди, конечно, волнуются, переживают: заплатили бешеные деньги, а аппарат не работает! Продавец дает адрес хорошего мастера, который готов помочь вашей беде... Мастер ремонтирует магнитофон или приемник, а счастливый обладатель его платит деньги... И надо сказать, хорошие деньги!

Короче говоря, работа в ателье стала помехой, и Гриша подыскал службу полегче, а именно в районной пожарной команде, он занят двое суток в неделю, а остальное время может посвятить своему главному делу - ремонту зарубежной аппаратуры.

- И вы... тушите пожары? - спросила ошарашенная Ева.

- Пожары не так-то часто случаются в нашем районе. И потом, я непосредственно не тушу пожары. Я работаю шофером...

- А я думала, вы медную каску носите... - разочарованно протянула Ева. - Я думала, вы этот... бранд...

- Брандмайор? - улыбнулся он. - До брандмайора я еще не дорос... Это большой начальник! А вот из брандспойта приходилось... мыть машину.

- Эта машина ваша или... брандмайора? - поинтересовалась Ева.

- А чья же еще? - он нажал пальцем клавишу, и в кабине зазвучала знакомая мелодия в исполнении шведской группы "Абба". - Импортной техники в городе очень много... - помолчав, заметил Гриша. - А мастеров мало. На заработки жаловаться не приходится. Если у вас испортится магнитофон или приемник - приносите мне.

- Вы же дорого берете...

- Вам я отремонтирую бесплатно... - бросив на нее выразительный взгляд, сказал Гриша. - Отбросив ложную скромность, могу признаться вам, что лучше меня никто в городе не чинит такую технику.

Ева еще издали увидела толстушку Марию и Бориса рядом с ней. Наверное, услышав про даровую выпивку, он первым выскочил на улицу... Вон как длинное лицо с черными бачками лоснится от пота. Да и Марии в такую жару тяжело: бумажная кофточка под мышками промокла, круглые щеки горят.

Как Ева и ожидала, появление Бориса отнюдь не обрадовало Гришу. Чтобы несколько успокоить его, пришлось и самой разыграть удивление.

- А этот еще откуда взялся? - произнесла она, когда машина остановилась у ДЛТ и они подошли.

- Вы его знаете? - покосился Гриша на нее.

- Это Боря Блохин, он за Марией ухаживает, - пояснила Ева.

Когда они уселись в машину и познакомились, Ева предложила:

- Прошвырнемся куда-нибудь за город? Там и пообедаем.

- Выкупаться бы... - пропыхтела Мария. В машине запахло ее приторными французскими духами и потом.

- У меня купальника нет, - сказала Ева. - Правда, если найдем спокойное местечко...

- Найдем, - несколько воспрянул духом Гриша. При виде мрачноватого и молчаливого Бориса у него заметно упало настроение.

- Едем на сто пятый километр в сторону Выборга, - после некоторых колебаний решился Гриша. - Там у меня дача со своим выходом к заливу... - И он бросил красноречивый взгляд на Еву, дескать, там можно купаться в любом виде. Когда миновали Каменный мост, стало прохладнее. С Невы потянуло свежестью, Челентано исполнял грустную песню на итальянском, но на душе у Евы стало спокойнее. Она любила езду на машине, было интересно, что произойдет дальше. Никаких ограничений на сегодня она себе не делала, была довольна, что досадит Тому... Интересно, что он скажет, когда узнает про Гришу и дачу?.. Эта мысль совсем развеселила Еву. Постепенно из головы вытеснились все неприятные мысли. Забылся утренний разговор с проректором, на миг всплыло перед глазами унылое отцовское лицо и тут же исчезло. Правда, Ева с некоторой долей злорадства успела подумать, что, судя по всему, она теперь задала работку отцу!.. Гриша, наверное, ровесник его. Как интересно! У него, возможно, есть дочь или сын, ровесник Евы?..

Ева достала из сумочки подаренную Гришей пачку сигарет, размяла одну. Мария, увидев "Филип Моррис", тут же скомкала свой "Космос" и попросила сигарету. Гриша по очереди чиркнул для них зажигалкой. Девушки с наслаждением задымили. Сиденья "Волги" обтянуты красными с черным финскими чехлами. Гриша ухитрился втиснуть в салон четыре динамика: два у заднего окна, два под передними сиденьями, поэтому музыка звучала отовсюду.

- Для полного кейфа не хватает бутылки, - проговорил Борис.

Гриша молча открыл "бардачок" и достал пузатый флакон с иностранной наклейкой и винтовой пробкой.

- Гриша - вы гений! - заулыбался во весь широкий рот Борис. - Теперь я с вами хоть на край света!

Гриша улыбнулся, но по лицу было видно, что совсем не разделяет энтузиазма Блохи. Не то что на край света, на дачу-то не хочется ему везти Бориса, но ради Евы он был готов на все.

"Волга" наконец вырвалась на Приморское шоссе и стала набирать скорость. В кабину влетел свежий ветер, вмиг развеял сигаретный дым. Запахло полевыми травами и хвоей.

Они сидели за круглым пластиковым столом в саду, прямо перед ними расстилался залив. Легкие волны набегали на ослепительно желтый песок. На берегу, вплотную подступая к даче, толпились толстые кряжистые сосны и ели. Они не были особенно высокими, ветры и штормы заставили их посильнее вцепиться в песчаную почву и расти вширь, а не ввысь. Часть берега, примыкающего к даче, была огорожена, и на маленьком желтом пляже никого не было, лишь виднелись две дощатые лодки. Они были примкнуты цепью к толстой железной трубе, вбитой в землю. Далеко от берега виднелись лодки рыбаков. Покачиваясь на волне, они иногда заслоняли одна другую. А еще дальше, где вода и небо сходились в одну сине-зеленую линию, белел пароход. Он или медленно двигался, что было глазу незаметно, или стоял на якоре. В той стороне, где пароход, кричали чайки. А на суку прибрежной сосны сидела ворона и смышлеными глазами посматривала на дачников. Там выше ветер был сильнее, и мягкие серые перья на груди птицы топорщились. Сосны ровно и мощно шумели. Иногда прямо на стол, на закуски сверху падали тронутые желтизной сосновые иголки.

Дача у Гриши была небольшая, но удобная и хорошо обставленная, с баром и камином. И, конечно, со стереофонической техникой. Из двух громоздких колонок, стоявших на полу по углам, лилась негромкая приятная мелодия. Гриша специально окна распахнул, чтобы на воле было слышно. Борис уже изрядно опьянел. Если сначала хозяин выставил бутылку рома и бутылку сухого, то после того, как сам подпил, расщедрился и извлек из бара еще две бутылки спиртного. Потом Борис одну сам без разрешения достал.

Когда Ева танцевала с Борисом, он вдруг принялся расспрашивать про Кирилла.

- Здорово он тогда в Коктебеле вас всех расшвырял... - засмеялась Ева, вспомнив, как воющий Борис от злости бегал по берегу с согнутой трубой на шее. - Тебе, по-моему, больше всех досталось?

- Я еще не сказал свое последнее слово. - пробурчал Борис, и длинное лицо его стало злым. - Чего же ты его бросила?

Ева перестала смеяться, глаза ее погрустнели.

- Он меня бросил, - сказала она.

В другое бы время она никогда не произнесла этих слов, Ева была слишком высокого мнения о себе, чтобы допустить подобное, но сейчас ей было все равно. Однако Бориса, видно, волновало другое...

- Где же он сейчас? - не обратив внимания на ее слова, безразличным тоном спросил он.

- Бросил меня на произвол судьбы и уехал... - растравляла себя Ева. - А он мне нравился... Ведь вы все подонки: и ты, и Том, и этот... - кивнула она на Гришу. У вас ничего святого за душой нет...

- А у тебя? - поинтересовался уязвленный Борис. - Вот уж не ожидал от тебя таких речей!

- И у меня ничего не осталось святого, - согласилась Ева. - Из-за таких подонков, как ты и другие... А вот он, Кирилл, из другого теста. Он - человек! В нем есть благородство, порядочность, чего у вас ни у кого нет. Ну как бы это сказать? Он летает, а вы ползаете, как червяки в навозе...

- Рожденный ползать летать не может, - ухмыльнулся Борис. Он уже не обижался, его этот разговор стал забавлять.

Это и все, что ты запомнил из литературы? - уничтожающе взглянула на него Ева. - Скажи, что ты читаешь? Ходишь ли в театр, в филармонию.

- Вот дает! - восхитился Борис, кривляясь перед ней в танце. - Валяй, девочка, дальше! Тебя одно удовольствие слушать!

- Я хоть и много читаю, а тоже далеко от вас не ушла, - перешла от обвинения к самобичеванию Ева, - Мы - одна компания... И меня тянет к вам. Напрягаться, учиться, к чему-то стремиться - для этого нужна воля, характер, а у меня ничего этого нет. Не было воли и характера и у Ляльки Вдовиной, которую угробили такие, как ты и...

- ...и ...кто же еще? - вдруг совсем трезво взглянул на нее Борис. И глаза у него стали колючими, злыми.

- То-то вы, мальчики, заволновались, не оставила ли она какого-либо письма... Что, совесть нечистая!

- А что такое совесть, Евочка? - ухмылялся Борис.

- Угробили вы Ляльку! Приучили пить, гулять, курить...

- Тебя тоже мы приучили?

- Уж я бы из-за таких подонков, как вы, не лишила бы себя жизни! Ведь я с вами лишь от скуки... Захочу и уйду.

- Не уйдешь, Евочка. Ты такая же, как и мы... Правильно говоришь, одна компания!..

- Меня из университета вышибли, - сказала Ева.

- Век учись - дураком помрешь, - рассмеялся он, - Меня тол е того... из института когда-то. Я и думать забыл про это! Из института что, меня позавчера из родного дома шуганули! Вторую ночь у Машки, пока нет дома ее предков.

- Пить, гулять, развлекаться куда легче и приятнее, чем заниматься каким-нибудь серьезным делом, - продолжала Ева, не обращая на Бориса внимания. Казалось, она говорила для себя, да так оно и было. - Мне на самой интересной лекции вдруг хочется встать и уйти в какой-нибудь кабак... И я встаю и ухожу. Мне не хочется идти домой, и я остаюсь на ночь у какой-нибудь подруги... а да-арагой папочка ищет... Зачем?

- Куда же уехал твой Кирилл? - осторожно поинтересовался Борис.

- Дура! Мне надо было умолять его, чтобы взял с собой! Может быть, рядом с ним и я человеком бы стала... Куда уехал? На Север. Надолго. До самой осени.

- Разве у него нет жены? - допытывался Борис, вихляясь перед ней из стороны в сторону Ему уже надоело прыгать и приседать.

- Он живет один, Боря. Один в двухкомнатной квартире. Посмотрел бы ты, какие у него картины!.. По наследству достались от предков... Каждая стоит больших денег. И магнитофон у него не хуже, чем у Гриши... Вот какого завидного жениха я упустила! - Ева вдруг рассмеялась и перестала танцевать. - Он предлагал мне выйти замуж за него, а я отказалась... Понимаешь, отказалась!..

- Ну и дура! - подала голос Мария, глядя на Еву сквозь бокал с вином и хихикая. - Никогда не нужно отказываться от замужества, потому что в дураках от этого всегда остаются мужчины! Вот Боречка у меня умный, он никогда на мне не женится... - Мария вдруг швырнула бокал с остатками вина на пол. - А я возьму плюну на него и выйду замуж за какого-нибудь инженеришку или учителя. Пока наши мальчики раскачаются на женитьбу, мы старухами станем!

Гриша опустился на колени и стал на ковре подбирать осколки бокала. Лицо у него было недовольное.

Напрасно Ева думала, что Том ничего не знает и потом будет страдать, что она уехала к Грише на дачу. Том все знал. Когда Ева вышла из комнаты и Гриша, выразив свой восторг ею, поинтересовался, кто она и откуда, Том понимающе улыбнулся и спросил:

- Что я буду иметь?

- Ты мне должен две пленки, - улыбнувшись ему в ответ, сказал Гриша. - Мы в расчете.

Том удовлетворенно хмыкнул и протянул руку, по которой Гриша коротко и звучно хлопнул ладонью. Они были давно знакомы, Гриша зависел от Тома, а тот от Гриши. Комиссионщик давал клиенту адрес и телефон мастера, а тот, когда необходимо было, бесплатно производил мелкий ремонт прямо в магазине.

Оказывал Том мастеру и другие услуги, иногда передавал надоевшую ему девушку. Так Гриша познакомился с Лялей Вдовиной... Теперь вот Ева... У дельцов ничего не делается бесплатно. И Том взимал за это плату, конечно, не наличными: погашал старые долги или вот так брал кассетами с записями. Конечно, Гриша мог бы и без Тома познакомиться с Евой, но среди них существовала своя этика. Без разрешения Тома он не мог этого сделать, зная, что эта девушка Тома Лядинина. Если бы вследствие такого опрометчивого поступка произошла ссора, то она слишком бы дорого стоила Гриш. Он это прекрасно знал и не собирался ссориться с Томом.

У Григория Даниловича были жена и дочь. Он считался примерным семьянином и по-своему любил жену, но это отнюдь не мешало ему увлекаться молоденькими девушками. Жена на дачу приезжала только на субботу и воскресенье. Она работала, хотя Григорий Данилович мог безбедно содержать свою семью и даже домработницу. Жена его была здравомыслящей женщиной и прекрасно понимала, что благополучие мужа зиждется на шаткой основе. В любое время все может прекратиться. Например, откроют в городе мастерские, ремонтирующие импортную технику, кстати, говорят, такую уже открывают; потом, рано или поздно могут заинтересоваться деятельностью пожарного шофера с дипломом инженера...

С женой у Григория Даниловича были розные, устоявшиеся отношения. Да и виделись они лишь вечером, когда всей семьей собирались за обеденным столом. Дочери было четырнадцать лет, и она училась в музыкальной школе. Это уже вторая семья у Белькина. С первой женой он разошелся давно. Сын уже вырос, и он не платил алиментов. Раз в год сын приезжал к нему на неделю-две. С ним Григорий Данилович поддерживал добрые отношения, а с бывшей женой - никаких. Она тоже вышла замуж и жила в Москве.

Семьей Григорий Данилович дорожил, он знал, что в ею возрасте еще раз претерпеть семейную катастрофу - скандал, развод, раздел квартиры, дачи, имущества - ему уже будет не под силу. Кажется, и жена это прекрасно поняла, тем более что она - врач-невропатолог, отдает себе отчет в том, как отражаются на здоровье людей семейные скандалы.

Нельзя сказать, что Тому Ева надоела, наоборот, он привык к ней и совсем порывать не собирался, но когда отношения становятся стабильными, как у них с Евой, то невольно у женщины закрадывается в голову мысль, что надо бы их законным образом оформить, короче говоря, вступить в брак. А этого-то Тому совсем не хотелось! За эти несколько месяцев он хорошо узнал Еву и сделал вывод, что она для семейкой жизни совершенно непригодна. Было бы несчастьем иметь такую жену! Ева хороша как любовница, а жену нужно подыскивать другую. И вот для того чтобы Ева не рассчитывала на него, Тому необходимо было как-то отрезвить ее. А для такой девушки, как Ева, существовал самый верный способ: передать ее другому, разумеется, так, чтобы она не догадалась, а потом уличить в измене и... простить. Но отныне Ева будет знать свое место. Так что Григорий Данилович как нельзя кстати подвернулся в тот день. Том на днях побывал в магазине, где работает его приятель, и обратил внимание на стройную брюнетку. Даже перебросились несколькими словами. Том не сомневался, что осада будет недолгой и успешной. Сегодня к восьми он заедет туда...

Последнее время Тома стал беспокоить и Борис Блохин. Продавец из отдела несколько дней назад пожаловался, что пропали с прилавка три новые импортные кассеты. За прилавок никто из посторонних, естественно, не заходил, покупателям тоже кассеты на руки не давались, причем сразу три... Показать можно и одну. Продавец никого не заподозрил, но Том был уверен, что кассеты украл Борис. Он в тот день вертелся в отделе, явно был с похмелья и вполне мог пойти на такое. Кассеты - это ерунда, но, попробовав раз, он решится и на более крупную кражу. А возмещать за непутевого дружка стоимость украденного товара Тому совсем не хотелось.

Борис стал пить и ни на какой работе теперь долго не удержится, это Том хорошо знал. Он как-то попросил знакомого директора магазина "Дары природы" взять Бориса на работу, хотя бы грузчиком. Борис и двух недель не продержался: выпил в рабочее время и подрался. Дело дошло до милиции. Потом приятель "поблагодарил" Тома за подарочек... Конечно, можно было бы Блоху к черту послать, но слишком еще многое их связывало... Блоха это знал и пользовался. Не мог пока Том его к черту послать. Правда, если дело и дальше так пойдет, то Борис рано или поздно загремит за решетку. Пожалуй, это был бы лучший выход из положения...

За пятнадцать минут до конца работы Том вышел из магазина, сел в "Жигули" и поехал на Садовую. Втиснувшись между черной "Волгой" и зеленой "Нивой", Том с портфелем в руке перешел улицу и первым делом заскочил к приятелю, а потом оттуда пошел в отдел электротоваров. За прилавком стояла глазастая брюнетка. Увидев его, улыбнулась. Зубки белые, на розовых щеках ямочки. Приятная девочка. Очаровашка!

- Как торговля? - поинтересовался Том, глядя на нее и все больше убеждаясь, что девочка славная.

- А ты что, инспектор? - прищурилась она. - Проверяешь?

- Надоест торговать электротоварами, приходи ко мне.

- Мне здесь нравится, - заявила она.

- Денек-то нынче, как в Африке, - продолжал он, подводя разговор к главному. - На залив бы сейчас, а... Валя?

- У тебя есть машина? - осведомилась она.

- В наш век всемирного прогресса деловому человеку без тачки никак невозможно, - сказал он. - По-быстрому Собирайся, зайчонок, и айда на залив. В Лисьем Носу я знаю такую бухточку.

- Может, я уже назначила свидание? - кокетливо взглянула на него девушка.

- Тогда мои дела - табак, - понурив голову, тяжело вздохнул Том, хотя внутренне ликовал: рыбка клюнула!

- А назад ты меня в город отвезешь? - задала она наивный вопрос, восхитивший Тома своей непосредственностью.

- О чем разговор, зайчонок? Разве я не похож на джентельмена?

- А есть у тебя на даче музыка?

- Спрашиваешь!

"Уже и про дачу знает... - подумал Том. - Ну и информация у этих козочек поставлена!"

- Где твоя машина стоит? - деловито спросила она.

- Желтые "Жигули", номер "Леч-44-74", - сообщил Том.

- Я не хочу, чтобы девочки из отдела увидели нас вместе, - продолжала она. - Репутация у тебя не ахти, джентельмен... Сиди в машине и не высовывайся... Договорились, Том Лядинин?

Ого! Оказывается, очаровашка тоже о нем справки навела. Значит, любовь будет взаимная...

- Не тяни резину, - уже другим, властным, тоном сказал он, взглянув на часы. - Нам еще надо где-нибудь поужинать...

Когда он повернулся, чтобы идти к выходу, она насмешливо заметила:

- Между прочим, волчонок, меня зовут Люся...