Мальвина (СИ)

Глава шестая: Маша

Папа у меня хороший человек, но папа и терпение — это антонимы. И в тот момент, когда он появляется на поле боя, я почти уверена, что монтировка в его руке и есть то самое пресловутое ружье, которое к концу сценки обязательно выстрелит. Догадайтесь с трех раз в кого. Легкая задача, правда же?

Но в этот момент мне прямо хочется нажать на несуществующую кнопку быстрой перемотки вперед, чтобы насладиться предпоказом. Я не кровожадная, честно, но Влад заслужил, чтобы ему врезали. Хорошенько, до звездочек в глазах.

Какая еще беременность?! Он вообще в своем уме?

— Маша очень стесняется и переживает по этому поводу, — щебечет муженек и как бы невзначай заталкивает мое лицо себе под подмышку.

Как вы понимаете, меня лишили права голоса. Но к счастью не лишили рук и ног, поэтому я улучаю момент и взбираюсь двумя ногами ему на туфлю. После Егора на его обуви места живого не осталось, но я злорадствую, потому что как минимум оттопчу Владу пальцы. И его судорожный вздох, когда я начинаю качаться на пятке прямо по мизинцу, пусть и небольшое, но утешение.

— Под вишней? — почесывая бороду, спрашивает отца Максим. Он самый старший среди нас, родной сын моих родителей. Но надрать уши моим обидчикам — наименьшее из его обязательной программы под названием «Заступись за младшеньких».

— Удобрял на прошлой неделе, — мотает головой отец. И он совершенно не случайно даже не попытался познакомиться с Владом.

— Может, сожжем? — с восторженным блеском в глазах предлагает Ксю. Она у нас готка, причем, по ее же словам, «трушная, а не как вот те вот, которые оградки целуют». — Или принесем в жертву.

— Да в малинник его, — отмахивается Артем. Он — мой кумир. Правда. Гитарист у одного популярного рок-певца. Редкий гость в нашем доме, потому что уже несколько лет, как мотается по гастролям, и сегодня его бы тоже не было, если бы удачно не совпал график концертов. — Никто и не заметит.

Сейчас самое время все это прекратить, пока моя семья не перешла от слов к делу — и во мне теплится надежда, что Влад одумается, признается в глупой шутке и, отведя меня в укромный уголок, согласится на развод по-быстрому. Но у моего мужа напрочь отсутствует инстинкт самосохранения, потому что он как ни в чем не бывало с искренним любопытством интересуется:

— А кого хороним? Копаю я не очень, сразу говорю.

Стелла снова издает своё фирменное «ха!». Еще у нее есть «епрст!» и «божечки-кошечки!» — и, если ситуация будет развиваться в том же духе, до них тоже дойдет очередь. Кстати, она никакая не Стелла, а Света, но какой-то гуру третьим глазом высмотрел ее настоящее духовное имя, и с тех пор на другое она принципиально не откликается.

— Я предлагаю выпить! — говорит моя совершенно не пьющая мама и забирает монтировку у опешившего отца. — А потом поговорим.

Как ни странно, это срабатывает. На заднем дворе у нас праздничный стол под увитыми виноградом металлическими «П»-образными стойками. Егор уже с ногами забрался на стул и тянется прямиком кувшину с компотом. Здесь же сидит Лиза, студентка медицинского. Она на год меня старше и, если честно, жуткая зануда. Но надежда нашей семьи на то, что станет как минимум известным на всю страну пластическим хирургом. Она оценивает Влада с ног до головы и выдает мнение эксперта:

— Ну, губы ему я бы подправила.

— А я бы ей мозги, — только мне говорит Влад, а вслух радуется: — Всю жизнь думал, что с ними что-то не так: у всех рот наружу, а у меня внутрь.

Лиза слишком себе на уме, чтобы оценить иронию, но, боже, я улыбаюсь! Хорошо, что Влад этого не видит.

Но за стол нам сесть не судьба. Потому что я с опозданием замечаю в руке Егора водяной пистолет, который он как раз вытаскивает из графина. Направляет дуло в гостя и делает пробный залп.

Я правда удивлена, что Влад не издает ни звука, когда красная клубничная сладость растекается по его лицу. Только глаза закрывает и облизывается.

— Если это первое блюдо, Любовь Викторовна, то примите еще и комплимент вашим кулинарным талантам, — говорит муженек невозмутимо, как удав.

Отпускает меня, чтобы снять пиджак и промокает им лицо. Белоснежная рубашка безнадежно испорчена розовыми потеками. Мы с Владом бомбим друг друга взглядами, пока мама разоружает Егора.

— Рубашку можно постирать, ничего страшного, — говорит она, немного взвинченная. — Дай Владу футболку Кости, по размеру должно подойти.

Я хватаю мужа за руку, и мы дезертируем с поля боя.

— Если место под вишней вакантно, у меня есть кандидатура, — без намека на шутку рычит Влад.

В доме, как это обычно бывает, когда готовится большое торжество и все силы брошены на готовку меню, полный бардак. Обычно у нас все строго, как в пословице: чисто не там, где убирают, а там, где не мусорят. Но иногда случаются и вот такие проколы. Поэтому, когда Влад прямо с порога наступает на резинового слоника Егора, звук пищалки окончательно разбивает мою уверенность в сегодняшнем дне. И знаю, что нужно извиниться, объяснить и донести, что мы просто одна большая семья и сегодняшний бедлам далек от эпических масштабов, но… Какая разница, что он подумает? Самое позднее через месяц он исчезнет из моей жизни, как страшный сон. Но хотелось бы пораньше.

— Когда все немного успокоится, ты расскажешь, что просто глупо пошутил, — выдаю наставления Владу, ведя его вглубь дома, где у нас прачечная. — Сегодня, — говорю с нажимом.

— В моей профессии, Мальвина, только идиоты вскрывают блеф, — нагло отвечает он. — Так что не дождешься. И потом — вы хоть и похожи на семейку реднеков[1], но кажитесь достаточно цивилизованными.

Кажемся достаточно цивилизованными?

Я останавливаюсь так резко, что Влад едва не налетает на меня. Поворачиваюсь и тычу пальцем прямо ему в лицо, словно строгая училка.

— А ты хоть и кажешься умным, ведешь себя как ванильная копия Кристиана Грея!

— Это кто?

— Классический властный герой, — фыркаю я.

— У меня есть власть, — довольно улыбается Влад. — Целая строительная империя. У наших детей будет хорошее наследство.

Прошибить его, похоже, просто невозможно.

— Раздевайся, я застираю рубашку.

Вообще я рассчитывала, что он зайдет внутрь и избавит меня от созерцания вялого стриптиза, но Влад с ухмылкой запросто расстегивает пуговицы и тянет тонкую ткань с плеч.

Ладно, признаю: тело у него что надо. Крепкое, где нужно, рельефное. Тут даже Лиза не нашла бы к чему придраться. Из всех волос — маленькая полоска от пупка и ниже, стекающая под пряжку стильного ремня. Слышите этот странный шум? Это бабочки, будь они неладны, спешат «порхать» в моем животе. Хорошо, что у меня всегда под рукой флакончик здорового пофигизма и иммунитет к фитоняшам[2]: в нашей семье уважают здоровый образ жизни, гантели и зарядку.

Кстати, на лейбе его рубашки написано «Armani» — и она наверняка стоит больше, чем весь мой гардероб. У меня мелькает шальная мысль отвезти ее в химчистку, но и от этой блажи я быстро избавляюсь.

Пока я быстро застирываю розовые потеки, Влад молча наблюдает за мной, навалившись локтем на дверной косяк. Но «оживает», когда пытаюсь снять кольцо: я не привыкла носить украшения и чувствую себя окольцованной цаплей под прицелом орнитолога.

— Не хочу, чтобы ты его снимала, пока официально остаешься моей женой.

— Я не хочу испортить камень, — вру и не краснею.

— Ерунда, его всегда можно заменить.

А вот и пропасть между нами. Я привыкла, что каждую вещь нужно беречь, потому что с большой вероятностью она перейдет от меня младшим, как когда-то перешла мне от старших. Слово «заменить на новую» мы тут не жалуем.

Бросаю рубашку в стиральную машину, добавляю немного кондиционера и запускаю программу «Быстрой стирки» — и все это под неусыпным оком мужа. Поворачиваюсь, чтобы выйти — и Влад лихо перегораживает проход рукой. Хм, а ведь он бреет подмышки. Знаете, что значит для мужчины каждая кривая волосина на его телесах? Железобетонное доказательство мужественности и самцовости — ничуть не меньше. А этот просто весь гладкий и упругий. Хмм…

— Ты — гей? — спрашиваю в лоб, почти готовая пританцовывать от радости. Это многое бы объясняло, например, зачем ему жена, которая совершенно не подходит ни по статусу, ни, будем откровенными, возрасту.

— Эммм… — тянет Влад, и в этом звуке тонет моя так и не отрастившая крылья надежда. — Нет, я полностью гетеросексуален.

Сказал, как по учебнику, а меня бросило в краску, словно он сделал краткий экскурс в Камасутру.

— И между прочим, я не изменял тебе все эти шесть месяцев. — Его слова звучат так, словно Влад рассчитывает получить от меня медаль «За Верность».

— Почему? — искренне не понимаю я.

— Потому что у меня принципы.

— Звучит как: «Потому что у меня вши», — все-таки не сдерживаюсь я.

— Ох и длинный же у тебя язык, солнышко мое ненаглядное, — опасно скалится он и запросто, опережая все мои догадки, делает шаг внутрь тесной прачечной.

Щелчок дверного замка шепчет: «Ну все, ты попала».

[1]Реднеки (англ. rednecks, буквально — «красношеие») — жаргонное название белых фермеров, жителей сельской глубинки США. Примерно соответствует русскому «деревенщина».

[2]Фитоняш (фитоняшка) — жаргонное название людей, активно занимающихся спортом и следящих за своей фигурой.