Глава 32

— Мама, ты вернулась! — бежит ко мне Никки, а я подхватываю его на руки и кружу, смеясь.

— Конечно, вернулась. Куда же я денусь от тебя, — прижимаю к себе ребёнка и счастливо вздыхаю, наслаждаясь нежным детским ароматом его волос.

— А папу никто не замечает, — наигранно обиженно тянет Брендон и заключает нас обоих в объятия.

— Я тебя замечаю. Просто я видел тебя утром, а маму не видел, — объясняет Николас, перебираясь с моих рук в руки отца. — Я по маме соскучился, а по тебе не успел. Вот если бы ты тоже уехал на несколько дней, я бы и по тебе соскучился.

Тихо смеюсь, глядя на вытянувшееся лицо мужчины.

— И кто же будет защищать тебя и маму, если я уеду?

— Я сам могу маму защищать. Только от кого? Тут все хорошие.

— Пойдёмте уже, защитники, — кладу ладонь Брендону на спину, побуждая его двигаться к выходу. — Ник, лучше расскажи, как прошел твой день.

— Я хочу идти сам, пап, отпусти, — просит сын, но сразу же берёт Брендона за руку, лишь только его ноги касаются земли, другой рукой хватает мою ладонь. — Так вот, мама, день мой прошёл хорошо, я съел всю кашу. А Лея пригласила меня в гости.

— Потому что ты съел всю кашу? — спрашиваю, стараясь уловить связь между событиями.

— Ой, мама, — тяжело вздыхает сын, качая головой. — Конечно, дело не в каше, просто у неё появилась сестрёнка, и она хочет мне её показать. Говорит, что та такая маленькая, что похожа на куклу. А я не верю, не бывает таких маленьких детей.

— Ну почему же, — возражает Брендон. — Ты когда родился тоже был очень маленьким, я боялся взять тебя на руки, настолько ты казался крохотным и беззащитным.

Оборотень так тепло улыбается, вспоминая то время, что моё сердце наполняется нежностью. По Брендону видно, что он хотел этого ребёнка, любит его. Не представляю себе, как он жил все четыре года, разыскивая сына, гадая жив ли тот, не голоден ли, счастлив ли. Что же, интересно, тогда произошло?

— Не может этого быть, — отрезает сын. — Мам, ну скажи ему, что я сразу был большой.

— Родной, папа прав. Все дети сначала очень маленькие, но очень быстро вырастают, — улыбаюсь я. — И ты таким был, и я и папа.

— Ты хочешь сказать, что это правда, что дети появляются у девочек из животика? — недоверчиво спрашивает сын.

— Правда, — соглашаюсь я.

— Но как же они туда залазят?

Беспомощно смотрю на Брендона, надеясь найти в нём поддержку. К половому ликбезу стоит подготовиться, прежде чем вкладывать ребёнку в голову информацию. У нас не первый раз за последнее время возникает уже эта тема, наверное, стоит купить какую-нибудь книгу с картинками. Интересно, найдётся ли здесь подобная литература?

— Николас, я хочу показать тебе и маме город сегодня, как ты смотришь на такое предложение? — ловко переводит Брендон тему, а глаза у ребёнка загораются.

— А мы поедем в зоопарк?

— Поедем, — кивает мужчина.

— Урааа! Я увижу зверят! — подпрыгивает сын. — А правда, что у вас есть коровы с крыльями? И гигантские белочки?

— Вот и посмотришь, — хитро улыбается Брендон. — Давайте поужинаем в особняке, через час будет готов экипаж, на котором мы поедем.

Ужин проходит в странной атмосфере общего отчуждения. Сын без умолку трещит о ребятах и воспитателях в детском саду, но тему деторождения больше не поднимает, чему я рада. За столом к нам присоединяется хмурый Алекс, который на все мои вопросы вымученно улыбается, отвечая, что всё в порядке. Я вижу, что с ним что-то происходит, ощущаю его печаль и волнение, но не хочу лезть в его личную жизнь, ведь если бы он хотел, то рассказал бы, поэтому просто пожимаю плечами, прекращая свои расспросы. Брендон, хоть и слушает сына, даже что-то отвечает ему и рассказывает, всё равно выглядит задумчивым, будто его мысли где-то далеко от столовой. Я вяло ковыряюсь вилкой в овощном рагу, испытывая какую-то непонятную грусть, которую ни с чем не могу связать. Интересно, какое решение примет Брендон? Сейчас только от него зависит, как будут складываться наши отношения. Надеюсь, что наша поездка пройдёт более весело, чем ужин.

— Я взял нам семейную комнату на постоялом дворе, — подаёт голос Брендон, когда мы уже едем в экипаже. — Подумал, что мы можем переночевать в городе, чтобы не возвращаться в сумерках, да и Николас устанет. Зверинец у нас небольшой, но еще есть детский развлекательный центр.

— Хорошо, — соглашаюсь я. — Что там, в этом центре?

— Приключенческие игры, разные. Есть несколько сценариев, дополненных магической иллюзией, ведущий, который направляет, подсказывает. Нужно разгадывать загадки, сражаться со злом, бегать, лазить и преодолевать препятствия, — мирно повествует оборотень.

— Что-то вроде квеста? — уточняю, но видя непонимающий взгляд, поясняю: — В нашем мире так называются подобные игры, проходишь разные испытания, в конце получаешь какой-нибудь небольшой приз.

— Да, похоже. Если Николас захочет, я бы предложил ему поучаствовать в игре, которая позволит ему узнать обо всех империях, расах, которые есть в Олленде, увидеть разных представителей, познакомиться с природой, культурой, животным миром, — тихо говорит Брендон и неуверенно добавляет: — Я подумал, что ему будет интересно, да и полезно.

— Это и мне было бы интересно. Квестов для взрослых там нет? — с улыбкой интересуюсь я.

— Нет, — качает головой мужчина. — Но я готов побыть твои гидом, рассказать обо всём, о чём ты захочешь узнать.

— Кроме своего прошлого? — ехидно спрашиваю у него.

— И о нём тоже, — следует лаконичный ответ.

— Это значит, что ты выбираешь первый вариант?

— Я давно уже выбрал первый вариант, Рина, — признаётся Брендон и, притягивая меня за плечи, оставляет поцелуй на лбу.

— О чём это вы тут шепчетесь? — с подозрением спрашивает сын, отвлекшись от разглядывания проплывающих пейзажей.

— О том, что тебе будет, наверное, интересно познакомиться с настоящим волшебником или прокатиться на мальхере, — сообщает мужчина. — Как считаешь?

Николас серьёзно кивает и уточняет:

— А в городе есть волшебник? А кто такой Мальхер?

— Волшебник есть и не один, а мальхер это такое пушистое животное, напоминает лошадку, я тебе обязательно покажу. Кстати, мы уже подъезжаем.

Мы с Николасом с любопытством выглядываем в окно: вижу, что экипаж мчится по широкой каменной дороге к высокой стене из серого кирпича с большими воротами, гостеприимно распахнутыми. По мере приближения, различаю нескольких стражей, которые охраняют въезд в город, досматривая всех желающих в него попасть.

— А почему в коттеджном посёлке нет такой охраны? — спрашиваю Брендона.

Тот лишь пожимает плечами:

— Охрана есть, но не такая явная, помимо дозорных, совершающих постоянный обход территории, установлен магический защитный барьер, который не допускает оборотней чужих стай, на первый взгляд кажется, будто посёлок беззащитен, но это лишь иллюзия.

— Как тогда Марк оказался на краю посёлка? Он не преодолевал барьер?

Брендон мрачнеет:

— Ответ на этот вопрос пока выясняем, его кто-то должен был провести, кто-то из своих, но пока я даже представить не могу, кому и зачем это понадобилось.

— Хватит ваших взрослых разговоров, — ноет Ник. — Я хочу быстрее смотреть животных, волшебников и кататься на хере!

— МАЛЬхере, Николас, — строго говорит мужчина, но когда мы переглядываемся, вижу, что его глаза смеются, как и мои. — Выходим, экипажи в город не допускаются.

Он помогает нам выбраться, легко минуем стражников, которые лишь кланяются Брендону, и попадаем прямиком на шумную городскую площадь, которая выглядит, словно сошла с картинки: небольшие палатки под яркими разноцветными крышами, продавцы, зазывающие всех покупать товары именно у них, множество мужчин и женщин, которые разговаривают, смеются, бурно жестикулируют, праздничные флажки, натянутые между винтажными уличными фонарями, цветные фасады домов, украшенные подвесными кашпо, брусчатка под ногами. Над площадью витает аромат сладкой выпечки, терпкого вина и цветов, которые здесь повсюду.

— Сегодня какой-то праздник? — оторопело спрашиваю я, разглядывая великолепие, представшее перед глазами.

— Ярмарка в честь подготовки к брачному сезону. Он состоится уже совсем скоро, — отвечает Брендон, широко улыбаясь. — Мы прогуляемся, пока Николас будет на игре, но давайте начнём со зверинца.

Киваю, соглашаясь, протискиваемся сквозь толпу, крепко держу за руку сына который с восторгом оглядывается по сторонам. Брендон идёт впереди, прокладывая своим мощным телом дорогу нам, словно волнорез. Замечаю, что некоторые оборотни кланяются, когда видят его, а молодые девушки игриво улыбаются и подмигивают. К концу нашего пути уже пыхчу от злости, успев насчитать пару десятков волчиц, которым была готова повыдергивать волосы, из-за их слишком призывных взглядов и слишком откровенных нарядов, демонстрирующих все прелести. Успокаивает и радует лишь то, что Брендон не обращал на этих девиц, ровным счётом, никакого внимания, но всё равно, стоит нам подойти к кованым воротам, ведущими в местный зоопарк, я не могу удержаться от ехидного замечания:

— Ты себе тут можешь целый гарем завести.

— Что? — непонимающе переспрашивает Брендон.

— А что такое гарем? — влезает в разговор сын.

— А вот пусть папа расскажет, это же его облюбовали десятки женщин, пожирая взглядом, — зло сдуваю с лица мешающую прядь.

В глазах Брендона загораются искры веселья.

— Гарем, сынок, это закрытая охраняемая часть дворца, где живёт жена, — поясняет он Нику. — Пойдём смотреть на животных.

Берёт Ниики за ладонь, а другой рукой обхватывает меня за талию и шепчет на ухо:

— Ты похожа на маленького злого живуна, когда ревнуешь, — целует меня в шею, а по моему телу пробегают мурашки.

Вот как, спрашивается, он всегда находит на моей шее именно ту точку, которая отвечает за эти мелкие пупырошки, щекотящие кожу? А может быть, у меня слишком много этих точек или его губы волшебные. Очередная загадка.

— И ничего я не ревную, — бурчу в ответ, а Брендон посмеивается.

Зоопарк в Олленде оказывается впечатляющий: множество загонов с разными необычными животными, некоторых из которых можно гладить и угощать вкусностями, которые продаются здесь же. Какие-то животные выглядят так же, как в нашем мире, какие-то отличаются незначительно, другие же, больше похожи на мифических созданий, которых я видела лишь на картинках. Загадочный мальхер и правда выглядит как карликовая плюшевая лошадь, которая с удовольствием поедает фрукты и беспрекословно разрешает кататься детям на её спине, живун, с которым меня сравнил Брендон — точь-в-точь наш хомяк с надутыми щеками, за которые зверёк активно запихивает сладости. Есть загон с пунсами, напоминающими кроликов, но обладающими шерстью, переливающейся разными оттенками красного, в пламени костра, прямо на углях лежат маленькие ящерки — саламандры. В зверинце нет высоких неприступных ограждений, нет табличек о запрете на кормление и касание, поэтому Никки, совершенно позабыв о нас, с восторгом бегает между загонами с животными, гладя их, угощая, разговаривая с созданиями, что-то шепча им. Неспеша удаляемся вглубь, всё дальше от входа, здесь оказываются уже более серьёзные барьеры — толстые прутья, уходящие в высоту на несколько метров от земли. Вывеска гласит, что мы ступили на территорию, где содержатся уже более опасные звери, которые могут и укусить, если им что-то не понравится. Но даже в этой “хищной” зоне, некоторых можно гладить, правда, только лишь под наблюдением сотрудников зверинца, контролирующих посетителей, стоя возле загонов. С любопытством смотрю на голубую лисицу, на спине которой сложены большие чёрные крылья, восхищаюсь грациозностью большой кошки, напоминающей рысь, но с фиолетовыми спиральными рогами и хвостом-бубликом, проходим к клетке с табличкой “мистофель”, вглядываюсь в темноту, замечая лишь два светящихся ярко-оранжевых глаза.

— Он не любит свет? — растеряно спрашиваю у Брендона, стоящего рядом со мной.

— Мистофели очень редки, они и есть сама темнота. Их тело способно превращаться в непроницаемую чёрную дымку, так они исчезают, если чувствуют опасность. В обычное же время они походят на крупных домашних котов, которых вы так любите заводить в квартирах.

— Здорово, — искренне отвечаю я. — Жаль, что он не хочет показаться, уверена, что он очень милый.

— Пап, подойди, — кричит Никки от клетки с вордибазом — слоном, тело которого полностью покрыто иголками, словно у ежа.

Брендон отходит, я же остаюсь, продолжая всматриваться в чёрный круглый провал деревянного домика, в котором прячется животное.

— Ну же, лапушка, покажись, не будь букой, — шепчу я, вглядываясь в угольки глаз.

Мгновение, не успеваю ничего сообразить или предпринять, а чёрная тень уже метнулась ко мне, просочилась сквозь прутья и вцепилась в моё запястье острыми зубами.

— Ааааай, — кричу, стараясь стряхнуть животное со своей руки. — Да что у вас всех тут за привычка меня кусать!

— Рина, что случилось? — взволнованный Брендон появляется передо мной.

— Мама, ты в порядке? — одновременно с ним кричит сын.

Я же, трясу рукой, даже не замечая, что животное уже переместилось, отпустив мою плоть. Большой чёрный кот с густой шерстью теперь сидит возле моих ног, смотря на меня немигающим взглядом.

— Что у вас произошло? — подбегает работник зверинца. — Вас что, укусил мистофель?

Глаза мужчины, одетого в зелёный комбинезон, округляются от удивления, он смотрит то на мою руку, со следами зубов, то на кота, продолжающего мирно сидеть у моих ног.

— Вам следовало бы установить более надёжную защиту на эту клетку, а если бы это животное укусило ребёнка? — возмущаюсь я.

— Рина…

— Это же небезопасно! Хоть бы написали, что он умеет проходить сквозь прутья, — продолжаю я отчитывать ошеломленного работника.

— Рина, — встряхивает меня за плечи Брендон, а я осекаюсь, фокусируя взгляд на нём. — Тебя укусил мистофель? За запястье?

— Да, — киваю, напуганная серьезностью его тона. — Он что, ядовитый? Я теперь умру?

— Успокойся, пожалуйста, — мягко говорит Брендон, затем поворачивается к сотруднику зверинца и властно приказывает: — Проводите к владельцу. Мы забираем мистофеля.

— К-к-конечно, — заикаясь произносит работник. — Идёмте.

Перевожу ничего не понимающий взгляд с одного мужчины на другого, судя по виду Брендона, он настроен весьма решительно, сотрудник зверинца же совершенно не возражает ему. Да зачем нам нужна эта кусачая зверюга? Смотрю снова на кота. Он крупный, если поднимется на лапы, будет размером с лабрадора. мистофель, будто читая мои мысли, склоняет голову на бок, а потом лениво поднимается, потягивается и потирается головой о мои колени. Мужчины разворачиваются и идут по направлению к двухэтажному салатовому зданию, видимо, администрации, кот бежит за ними. Следом, подпрыгивая и восклицая: “У нас будет большой пушистый котик!”, следует Никки. Одна я, словно дурочка стою, не в силах понять, что вообще происходит.

— Это невероятно! Я первый раз вижу такое! Удивительно… — восхищается седовласый представительный мужчина, сидящий за широким столом.

Это и есть владелец зоопарка, именно к этому мужчине в кабинет нас привёл сотрудник, ретировавшись, сразу после разрешения войти.

— Конечно, вы можете забрать его. Я всё понимаю. Слишком необычная ситуация, я и не думал, что это вообще возможно. В наше-то время. Мадам, искренне вас поздравляю!

Я вымученно улыбаюсь, по-прежнему пребывая в полном неведении. Когда мы стояли возле двери в кабинет директора, Брендон прошептал мне, что объяснит всё чуть позже, с нетерпением жду этого момента истины. Пушистый засранец, ничуть не стесняясь, забрался на мои колени, удобно свернувшись клубком, несмотря на мои слабые попытки сопротивления. Удивительно, что мистофель, выглядящий крупным, с лёгкостью уместился на, прямо скажем, небольшом пространстве моих худых коленей, да еще оказался практически невесомым. Машинально кладу руку ему на голову и поглаживаю, ожидая, пока Брендон и директор закончат оформление всех бумаг, передающих редкого зверя в мои заботливые руки.

— Ведьма, почеши ниже, между лопаток свербит, — моя ладонь замирает от вкрадчивого голоса, раздавшегося в голове.

Перевожу взгляд на мужчин, которые что-то мирно обсуждают, потом на сына, рассматривающего статуэтки разных животных, спрятанные под стеклом.

— Ведьма, я к тебе обращаюсь, чего застыла, как врул перед змеем, — сглатываю ком в горле, опуская глаза на кота, который едва заметно кивает головой, подтверждая мои опасения, его пушистый хвост, ложится на мою руку.

Эта зверюга говорящая? Так не бывает! Боже, похоже, что я помутилась рассудком, мне чудятся голоса.

— Да здорова ты, только слегка истощена — слишком бездумно расходуешь энергию. Но ничего, я тебя научу, — мой глаз дёргается в тике. — Успокойся, дыши. Я не хочу сразу же потерять ведьму, мне и так сильно повезло, что ты зашла ко мне на огонёк. Не иначе сама Мать-Природа тебя ко мне привела.

— Б-брендон, — зову мужчину дрожащим голосом. — Я хочу выйти на воздух, пока вы здесь всё оформляете.

— У тебя всё в порядке? — с тревогой спрашивает он, шаря по моему лицу глазами.

— Да, — отвечаю, пытаясь придать голосу твёрдости. — Душно, я буду внизу.

— Хорошо. Ник ты останешься здесь или пойдёшь с мамой?

— Здесь, — выдаёт ребенок, крайне заинтересованный фигуркой какого-то енота.

Поднимаюсь со стула, на котором сижу, позабыв о Мистофеле. Он шипит, чуть не упав, но тут же поднимается на лапы и, задрав хвост, следует передо мной к выходу.

— Лапушка, мне не послышалось, ты разумный? — присаживаюсь на корточки перед животным, чувствуя себя глупо.

— Разумный, конечно. А ты, я так понимаю, не очень. Ох, какая же непутёвая ведьма мне досталась, вообще ничего не знает о колдовстве.

— Я здесь чуть больше месяца всего, до этого жила себе, ни о чём не подозревая в безмагическом мире, — с обидой в голосе сообщаю я. — А ты кто? Почему разговариваешь?

— Я — твой компаньон, помогу тебе освоится, научиться правильно работать с силами, что даны тебе, — важно сообщает кот. — Твой оборотень, между прочим, сразу смекнул, что я очень ценный и редкий экземпляр.

— Ну извини, я не знала, что зверь, цапнувший меня за руку в зоопарке окажется своеобразным фамильяром. Зачем ты укусил меня? Было больно, — сую ему под нос покрасневшее запястье.

— Я создал нерушимую кровную связь, которая позволит мне защищать тебя от врагов, предупреждать об опасности и общаться с тобой мысленно.

— Я тоже могу тебе мысли передавать? — уточняю я.

— Да.

Прикрываю глаза. Брендон был прав: меня ни на минуту нельзя оставить вечно случается какая-нибудь чепуха. Всего лишь пошла в зоопарк, а обзавелась шрамом на запястье и котом, читающим мои мысли. Прекрасно.

— Эй, я не чепуха, — возражает мне фамильяр. — Мне больше нравилось имя Лапушка.

— Хорошо, — тяжело вздыхаю. — Буду звать тебя Лапушка.

— Вот и прекрасно. А когда будет еда? Я голодный словно стая некормленных мулов!

С каждым днём моя жизнь становится всё веселее и веселее.

Загрузка...