Мама для наследника альфы

Глава 36

Весь оставшийся день я кипела от обиды и злости на Брендона, которые с каждой минутой растекались всё сильнее по моему телу. Лапушка продолжал спать, оккупировав мою комнату, поэтому мне пришлось битый час гулять по саду, размышляя о несправедливости жизни. Почему мне так хронически не везёт с мужчинами? Почему все мои избранники оказываются диктаторами, которые постепенно начинают навязывать не свою волю и пресекать мои попытки на самостоятельность? Зачем мне вообще это всё надо?

Жила себе с ребёнком одна, воспитывала, работала, была хозяйкой самой себе и радовалась жизни. Надо же было этому оборотню появится и перевернуть всё с ног на голову. Да еще и влюбиться в него умудрилась, подкупил он меня своей заботой и нежностью. А в итоге? Снова оказываюсь всё сильнее зажатой в тисках правил и норм поведения, которые не приемлю. Это ещё раз подтверждает факт, что я совершенно не умею разбираться в людях. А самое обидное, что я до сих пор чувствую, что Брендон — мой. Именно тот мужчина, который нужен мне, лучше него для меня не найдётся. Но всё равно не могу смириться с его замашками тирана. Не могу закрыть рот и не высказывать своего мнения, особенно если считаю, что альфа допускает ошибку.

Какого чёрта он так защищает Лесли? А вдруг у них всё ещё что-то есть? Ведь не просто так она прибежала, когда он был ранен, волновалась, даже рыдала. Оборотень предлагает мне стать его женой, в то время, как его бывшая подружка постоянно ошивается где-то поблизости. Мог бы выслать её в деревню в конце концов!

А, может быть, это я не права? Я же никогда не общалась раньше с мужчинами, которые имеют реальную государственную власть, несут ответственность за тысячи людей. Наверное, и вправду это очень сложно: завоевать авторитет и удержать его среди огромной членов стаи, выглядеть всегда твёрдым и непререкаемым в своих убеждениях, находить и принимать верные решения. А тут появляется жена рядом с вожаком. Мало того, что она не волчица, так ещё и из другого мира. Не могу себе даже представить, какая реакция клана будет, когда они узнают, что истинная пара их лидера из рода ведьм, пепел которых был много веков назад был рассеян над Оллендом. Что будет тогда? Одно это должно бы меня сдерживать. Лучше не высовываться лишний раз, чтобы не привлекать к себе повышенного внимания. Потому что, если члены стаи поймут, что эта самая ведьма, ещё и спорит с их вожаком, оспаривая его мнение, то просто разорвут меня на кусочки, посчитав, что Брендону будет лучше найти более подходящую кандидатуру на роль жены.

За размышлениями, оказываюсь в дальнем уголке сада, куда раньше не заходила. Натыкаюсь на деревянный домик голубого цвета, под красной черепичной крышей. Он маленький, одноэтажный, с закрывающими окна резными ставнями, расписанными красными витиеватыми узорами. Интересно, зачем он здесь? Обхожу домик по кругу, прислушиваясь. Но меня окружают лишь звуки сада: переливчатое пение птиц, тихий шелест листвы. Тяну на себя хромированную ручку двери, надеясь попасть внутрь и утолить голод любопытства, но дверь закрыта. Да что же там? Досадливо топаю ногой, когда мои усилия не приносят результата. Придётся уйти ни с чем, но, возможно, Брендон расскажет мне, что же скрывается в загадочном голубом домике, спрятанном от глаз в глубине сада?

Собираюсь возвращаться в особняк, когда слышу тихие шаги, следующие мою сторону. Словно мелкий воришка, застигнутый на месте преступления, отскакиваю в сторону и скрываюсь в кустах. Несколько минут шаги приближаются, а я не смею поднять голову, понимая, что совершила какую-то глупость. Зачем прятаться? Мне же никто не запрещал гулять по саду.

— Арина, — раздаётся знакомый голос над головой. — Тебе нравится сидеть в колючем парновнике?

Морщусь и осторожно выбираюсь из зарослей, оставив на ветках несколько прядей своих волос и пару клочков одежды — куст и правда колючий, словно ежевика.

— У меня новый способ слиться с природой, — нервно улыбаюсь я, приглаживая причёску. — Как ты узнал, что я здесь?

— Я знаю твой запах, он довольно яркий, — отвечает Алекс.

Вглядываюсь в его осунувшееся лицо и замечаю, что он уже успел успокоиться. Его глаза потухшие, в них сквозят тоска и безысходность.

— Всё время забываю о феноменальном обонянии оборотней, — улыбаюсь мужчине. — Я просто гуляла, размышляла о своём и ноги меня сюда занесли. А что в этом доме?

— Он раньше принадлежал матери альфы. Она любила укрываться в нём с вязанием или вышивкой, спасаясь от назойливых слуг, любящих задавать хозяйственные вопросы, и гостей, постоянно стремящихся зайти на чай, чтобы попросить что-нибудь для себя, — безразлично поясняет оборотень. — Теперь этот домик мой. Там я храню особо ценные для меня книги и отдыхаю, когда хочется побыть одному.

— Матери Брендона? — переспрашиваю я.

Странно, мужчины же родные братья, почему Алекс говорит о волчице так, словно она не имеет к нему никакого отношения?

— Я приёмный ребёнок. Брендон не сказал тебе? — Пожимает плечами Алекс. — Мои родители погибли от нападения диких, когда я был в возрасте Николаса. Я не очень помню их, но кровь, что течёт во мне, не поменять.

— Извини, я не знала, — удивлённо отвечаю я, качая головой.

Вот почему братья так отличаются внешне, а я то думала, что они просто пошли в разных родителей.

— Покажешь мне домик? — с надеждой спрашиваю я, закусывая губу.

Глаза Алекса на секунду вспыхивают раздражением. Сразу чувствую себя слишком навязчивой, словно я попросила о чем-то недопустимом.

— Извини, Арина. Но я хочу побыть один. Сегодня у меня был слишком сложный день. Возможно, что завтра, я и буду готов показать тебе дом. Только уверяю, что ничего интересного ты там для себя не обнаружишь. Просто пристанище холостяка, где он любит расслабиться.

— Ничего страшного, это ты меня извини. Я не должна была напрашиваться к тебе в гости, — виновато улыбаюсь я. — Завтра мы вряд ли встретимся. Мой мистофель хочет попробовать найти хранилище ведьм, я отправляюсь с ним.

Только выпалив последнюю фразу, вспоминаю, что Брендон просил пока никому не рассказывать о моих ведьминских делах. Хотя, Алекс и так в курсе, что я ведьма. Возможно, удастся взять его с собой, отвлечь от его проблем загадкой хранилища. Наверное, там много книг, которые придутся ему по вкусу. Вижу, что глаза мужчины загораются. Он хватает меня за плечи и взволнованно спрашивает:

— Хранилище? Ты знаешь, где оно?

— Пока нет, — морщусь от того, как болезненно впиваются его пальцы в мою кожу. — Но мистофель способен уловить направление поиска. Он сейчас пытается выйти на связь с душой, что заперта в моём медальоне.

Алекс встряхивает меня, его еще недавно бледные щеки алеют лихорадочным пламенем.

— Душа?

— Отпусти меня пожалуйста, ты делаешь мне больно, — взмаливаюсь я.

— Прости. — Мужчина быстро убирает свои руки и делает два шага назад. — Это просто невероятно, так захватывает дух, что потерял контроль, позволив нетерпению взять верх. Ты уверена, что в твоём медальоне заперта чья-то душа?

— Да. Я точно знаю. И хочу освободить её, мне только нужно найти способ, ведь я ещё совершенно не разбираюсь в колдовстве. — Потираю плечи, на которых остались красные следы пальцев. — Мы с Лапушкой выходим завтра на рассвете, но не знаю, удастся ли нам хоть что-то отыскать.

— Я хочу пойти с вами, — безапелляционно заявляет мужчина. — Заодно прослежу, чтобы тебя снова никто не похитил.

— Брендон обещал мне дать оборотня-телохранителя… — растерянно отвечаю Алексу. — Ты можешь подождать в особняке. Если мы найдём хранилище за один день, что маловероятно, то я расскажу тебе об этом.

Алекс обхватывает свою голову руками, зарываясь пальцами в волосы и зажмуривается.

— Ты не понимаешь, ведьма, — говорит он, в его голосе столько отчаяния, что я даже не придаю значения изменившемуся обращению ко мне.

— Так объясни мне, Алекс. — Хватаю его за руки, стараясь отцепить их от головы, хочу обратить на себя внимание. — Пожалуйста. Расскажи, что с тобой происходит. Я попробую помочь тебе. И твой брат… Он тоже волнуется.

— Нет-нет. Со мной всё в порядке. Просто тяжелый месяц. Появление ведьмы. Нападение на Брендона. Неизвестный яд. Твоё похищение. Всё навалилось, — отрывисто произносит Алекс, сцепляет зубы, отчего его скулы заостряются. — Я в форме, просто надо поспать. Я отправлюсь с тобой, даже если это не принесёт результата. Надежда всё равно есть, ведь ведьмы скрывались именно на наших землях в последние годы. Стая Вудвордов всегда была на их стороне.

— Думаешь, они сменили местоположение хранилища в последние годы? Я думала, что вероятнее его найти в Землях Равновесия, — с сомнением спрашиваю я.

— Полагаю, что сменили. Им необходим был доступ к знаниям и артефактам. Говоря о последних годах, я имею ввиду не несколько лет, а несколько десятилетий. Всё это время ведьмы не могли обучать своих детей без книг, полагаясь лишь на собственные знания и память.

— Возможно, ты и прав. Но я не хочу ухватиться за иллюзию надежды, а затем испытать разочарование, когда она не оправдается. — Качаю я головой. — Завтра мистофель сможет прояснить ситуацию, если его энергии будет достаточно.

— Я всё равно иду с вами, хочешь ты того или нет, — твёрдо говорит Алекс.

— Хорошо, — сдаюсь я. — Если Брендон не будет возражать.

— Я поговорю с ним. Для меня это очень важно, я решу вопрос.

В конце концов, я ничего не теряю, от того, что Алекс присоединиться к нашей странной компании. Раз уж ему так хочется, пускай. Наверняка, с его знаниями о мире и его легендах, оборотень даже сможет в чём-то помочь, подсказать. Заодно отвлечётся от собственных проблем, развеется.

— Если мы всё обсудили, я отправлюсь отдыхать. — Алекс глазами указывает на домик, намекая, что мне стоит оставить его в одиночестве. — Я уверен, что тебе уже пора забрать ребёнка из детского сада. Вечереет.

— Да-да, хорошо. — Только теперь я замечаю, что и правда день медленно угасает, отдавая власть ночи. — Я пойду.

Алекс кивает и выжидательно смотрит на меня.

Верно поняв взгляд оборотня, разворачиваюсь и ухожу в сторону особняка, оставляя мужчину наедине с собой и своими мыслями.

Спустя полчаса, забираю из детского сада сына, веду его за руку к выходу.

— Арина? — окликает меня женский голос.

Поворачиваюсь, непонимающе глядя на женщину с короткими темными волосами и приветливым взглядом карих глаз, которая держит за руку красивую девочку одного с Ником возраста.

— Да, это я. А вы?

— Меня зовут Беатрис, я мама Леи

— Ах, здравствуйте, — дружелюбно улыбаюсь я в ответ, вспоминая рассказы сына о девочке из детского сада, у которой недавно родилась сестренка.

— Я от дочери только и слышу о Николасе — сыне альфы. Какой он весёлый, общительный и любознательный. Захотела познакомиться лично с его мамой, которая так прекрасно воспитывает сына.

Смущаюсь, щеки заливает румянец от этой льстивой речи.

— Спасибо. Ник говорил, что Лея пригласила его в гости, чтобы познакомить со своими братьями. Вы прекрасно выглядите для матери четырёх детей, — говорю я комплимент в ответ.

— Да, верно. Я как раз хотела предложить забрать его к нам завтра после детского сада, на все выходные, — произносит Беатрис. — Думаю, что детям будет интересно провести время вместе. По выходным мы всей семьей устраиваем пикник, ездим в детский развлекательный центр, неподалёку.

— Тот, что в городе? — переспрашиваю я, размышляя, могу ли доверить своего ребёнка совершенно неизвестным людям.

— Нет-нет. За коттеджным посёлком есть спортивный игровой комплекс, моим детям он очень нравится. Уверена, что Николасу тоже придётся по вкусу, — поясняет волчица. — Не переживайте о безопасности, там очень опытные воспитатели, группы для детей разного возраста.

Опускаю взгляд на Николаса, вижу, что он что-то обсуждает с Леей, не обращая внимания на наш взрослый разговор.

— Беатрис, спасибо за предложение… — нерешительно отвечаю я. — Но мне стоит подумать, посоветоваться с альфой, спросить хочет ли сын. Я завтра утром вам дам ответ, хорошо? Не хочется доставлять вам лишние заботы и хлопоты, у вас и так младенец на руках, да ещё трое маленьких детей.

— Ой, да вы что, какие хлопоты. Я очень люблю деток, мне в удовольствие с ними проводить время! — Восклицает волчица. — Конечно, Арина. Тогда договорились? Завтра утром буду ждать вашего решения.

— Да-да, — растерянно отвечаю я. — Спасибо ещё раз, Беатрис, за предложение.

— Ой, пока совершенно точно не за что, — смеясь, отвечает женщина и подзывает дочь: — Лея, идём скорей домой. Я приготовила твои любимые бифштексы.

Сын подходит ко мне и берёт меня за руку. Он подозрительно тихий и задумчивый сегодня.

— Ник, у тебя что-то случилось? — спрашиваю я.

— Я хочу поговорить с папой, — серьёзным тоном отвечает сын, сверля меня взглядом.

— Родной, — присаживаюсь я на корточки, — я же твоя мама. Ты и со мной можешь всё обсудить.

— Нет. Я хочу только с папой. — Упрямо мотает головой Николас.

Тяжело вздыхаю, чувствуя слёзы, подступающие к глазам. Оказывается, это сложно… Раньше, я была для сына лучшим другом, с которым он мог обсудить абсолютно всё. Но, с переездом в Олленд, ощущаю, что мы всё дальше отдаляемся. И это не мудрено, ведь мальчику интереснее с отцом, чем с мамой, которая пристаёт со своими нежностями и глупостями. Вырастет ребёнок и вообще стану не нужна.

— Хорошо, придём домой и поговоришь с отцом. — Стараюсь улыбаться, отвечая Нику, но на душе скребут кошки когтистыми лапами.

Дальнейший путь до особняка проходит в молчании. Я продолжаю расстраиваться переменам в общении с сыном, размышляю о том, стоит ли согласиться на предложение Беатрис. Лучше, наверное, сначала посоветоваться с Брендоном, он хорошо знает местных. Да и попрошу альфу выделить охранников, которые приглядят за Ником, пока он будет в гостях. Вряд ли я найду в себе силы отпустить четырёхлетнего ребёнка одного к чужим людям.

Скашиваю взгляд на молчаливого сына. Николас о чём-то думает, периодически хмурясь и качая головой. Что же у него случилось? Почему он хочет именно с отцом поговорить?

— Беги переодевайся и мой руки, будем ужинать, — говорю ребёнку, заходя в дом.

Он кивает и, перескакивая через ступеньки, убегает наверх.

В столовой наблюдаю, как горничные суетятся, накрывая ужин, под командованием Брук.

— Что у нас сегодня? — Спрашиваю, плюхаясь на стул.

Раньше, когда я только попала в Олленд, я всячески пыталась помочь сервировать стол, сделать ещё что-нибудь полезное. Но постепенно поняла, что лишь путаюсь под ногами, мешая давно слаженным и отработанным действиям персонала. С тех пор, просто сижу и жду, чувствуя себя не очень уютно, из-за того, что кто-то работает, пока я бездельничаю.

— Мясо, мисс и овощи на гриле, а на десерт Лео приготовил ваш любимый пирог с ягодами, — тепло улыбаясь, отвечает волчица и заботливо спрашивает: — Вы хорошо себя чувствуете? Выглядите бледной. Может быть сделать травяной отвар для придания сил?

— Нет, спасибо. Что-то меня мутит, наверное, просто голодная, — говорю я. — Мистофель не просыпался?

— Ох, мисс. Он спускался, я накормила вашего очаровательного питомца до отвала ужином, после чего он снова отправился в вашу спальню.

— Извините, что доставляю вам дополнительные хлопоты, — виноватым тоном произношу я.

Зверь-то по моей вине появился. Мне и ухаживать за ним, а я взвалила эту заботу на плечи уже пожилой и так сильно загруженной бытом домоправительницы, которая не может противиться приказам альфы.

— Да о чём вы говорите мисс! — Всплескивает руками Брук. — Одно удовольствие нам с Лео наблюдать, с каким аппетитом ваш мистофель поглощает еду! Не волнуйтесь об этом, совершенно не в тягость накормить, да приласкать редкое животное, знакомством с которым не каждый может похвастаться.

— Спасибо, — искренне благодарю волчицу за то, что хотя бы часть груза вины она сняла с моих плеч.

Спустя еще минут пятнадцать ко мне в столовой присоединяется Николас. За короткий промежуток времени, пока он был в своей комнате с его настроением произошли разительные перемены: он снова обычный живой ребёнок с любопытствующими глазами и бесконечной болтовнёй. Да что с ним происходит? Почему в этом доме никто не хочет делиться со мной тем, что у него на душе?

— Брендон не присоединится к нам за ужином? — спрашиваю у Брук, которая отдаёт приказ вность блюда.

— Альфа покинул особняк примерно десять минут назад, мисс, — отвечает волчица, видя мой непонимающий взгляд, поясняет: — Он может мысленно передавать мне подобные сообщения. Альфа сказал, что скоро вернётся, но начинать ужин можно без него. Алекс тоже предпочёл сегодня отказаться от вечерней трапезы, поэтому только вы и Никки сегодня за столом.

— Понятно. — Киваю я, размышляя, куда мог уйти Брендон и зачем. — Николас, значит твой разговор с отцом откладывается, пока он не вернётся.

— А я уже поговорил, — безмятежно отвечает ребёнок, откусывая от куска мяса. — Папа мне помог переодеться и отправил ужинать, а сам ушёл.

Ничего не понимаю.

— Может быть, ты мне теперь скажешь, о чём вы разговаривали? — Осторожно интересуюсь у сына, надеясь найти какие-то ответы.

— Не-а, это наш секрет. Извини, мамочка, но я не могу рассказать, — твёрдо говорит сын.

— И куда ушёл папа ты тоже не знаешь?

— Нет, он лишь сказал, что ему надо ненадолго отойти, но он скоро вернётся и поиграет со мной в нюхача! — отвечает Ник, блестя искорками восторга в глазах. — Это когда надо угадывать, чем пахнет. Очень классная игра!

Нет, Брендон окончательно переманил сына на свою сторону. Я теперь не самый главный человек в жизни Николаса. Меня даже играть в нюхача не зовут. И правильно, какой от меня прок, если мое обоняние совершенно обычное?

Надо родить дочку, она-то точно не променяет меня на отца. Смогу играть с ней в кукол, читать сказки про принцесс и заплетать её длинные волосы, такие же мягкие как у отца. На несколько секунд, словно выпадаю из реальности. Перед глазами вспышками мелькают далёкие картинки. Они такие манящие и по-домашнему уютные, что хочется наслаждаться целую вечность: вот я лежу на кровати рядом с маленькой девчушкой, завернутой в плюшевый плед и рассказываю сказку, перебирая пальцами её вьющиеся тёмные волосы. Вот уже подросшая хрупкая девочка с такими же как у меня ярко-синими глазами, бегает по саду от подростка, в котором с удивлением узнаю Николаса, заливисто хохоча. Вот эта же девочка проводит рукой над кустом моей любимой сирени и он распускается ярко-фиолетовыми гроздьями цветов, посреди заснеженного двора. Вот я обнимаю её, вдыхая цветочный луговой аромат, провожая в школу.

— Мам… — врывается в моё сознание голос сына.

Мотаю головой, отгоняя наваждение. Я что, всерьез сейчас представляла себе свою дочь? Она была так чертовски похожа на Брендона, просто невероятно. Насколько же яркой и осязаемой была иллюзия! Моё воображение постаралось.

Нет. Пока рано думать о детях, нам надо еще Николаса воспитать, при этом не рассорившись окончательно. Мы с Брендоном только сегодня в очередной раз поругались, потому что он хочет рядом с собой видеть молчаливую рабыню, а я быть такой не желаю. Какие дети? Это всё гормоны, наверное, овуляция, вот и лезет в голову всякий бред, не имеющий никакого отношения к реальности.

— Да дорогой? — наклоняюсь к сыну.

— А ты будешь меня сегодня обнимать, когда я буду засыпать?

— Конечно, Ник. Почему ты спрашиваешь?

— Просто я этого очень хочу. Когда ты обнимаешь меня, я вижу хорошие сны, — сообщает мне сын, а я удивляюсь, ведь он никогда не рассказывал мне об этом.

— Тогда я каждый день буду обнимать тебя, — расплываюсь я в улыбке, наконец, осознав, что всё ещё имею для своего ребёнка ценность.

Просто фокус его внимания временно сместился на Брендона, и это нормально. Ведь мужчина — его отец, да еще оборотень, живущий в другом мире, которого Николас совершенно не помнил. Меня сын тоже любит, но ему сейчас интереснее с папой, вот и всё. А я уже снова распустила сопли, считая, что меня бросили. Глупость какая-то.

— А ты отпустишь меня на выходные к Лее? — с надеждой спрашивает Ник, заглядывая мне в глаза.

— Родной, если ты хочешь, то конечно. Только давай сначала посоветуемся с папой? Он, как глава семьи, примет верное решение.

Поверить не могу, что я это сказала. Но для Николаса очень важно иметь перед глазами авторитет, мужчину, с которого он должен брать пример поведения, а его отец — лучший вариант.

— Что значит “голова семьи”? — Наивно спрашивает ребёнок.

— Какое решение я должен принять? — Одновременно с вопросом сын раздаётся весёлый голос Брендона. — Я страшно проголодался. Спасибо, Брук.

Мужчина кивает волчице, которая лично ставит перед ним тарелку с отбивными и овощами в качестве гарнира. Оборотень отправляет пару кусочков мяса в рот и блаженно щурится, пережевывая пищу.

— Я хочу пойти к Лее в гости на выходные. А мама говорит, что ты как голова семьи должен принять решение. Пап, ну пожааааалуйста, — канючит сын, мигом позабыв об ужине.

— Рина? — Вопросительно смотрит на меня Брендон.

Чёрт, я снова успела по нему соскучиться, хоть и обижаюсь всё еще, что он защищал Лесли перед Адрианом. Откашливаюсь, избавляясь от кома в горле и рассказываю:

— Беатрис, мама подруги Николаса по саду, предложила забрать его завтра на все выходные, чтобы дети могли вдоволь пообщаться. У неё помимо Леи еще два старших сына и недавно родилась дочь. Они с мужем в выходные вывозят детей на пикник и в какой-то спортивно-игровой центр, недалеко от посёлка.

Оборотень приподнимает бровь, ожидая от меня какого-то продолжения, только я уже всё сказала, мне добавить нечего.

— И? Что ты думаешь по этому поводу? — задаёт вопрос мужчина, когда я не отвечаю на его молчаливый призыв.

Пожимаю плечами. Он же утром сказал, чтобы я не высказывала своего мнения? Почему вдруг сейчас об этом спрашивает? Не понимаю этого мужчину совершенно.

— Я думаю, что раз Николас хочет поехать, то стоит его отпустить. Только я бы попросила тебя приставить к нему какую-нибудь охрану на всякий случай. Так мне будет спокойнее.

— Я согласен с тобой. — Резюмирует Брендон. — Охрану организую, всё будет в порядке. Беатрис и Стивен очень приятные и дружелюбные, думаю, что Николасу понравится у них гостить.

— Ураааа! — восклицает Николас, подпрыгивая на стуле. — Я побегу собираться, возьму свой рюкзак и игрушки, чтобы показать Лее. Мама приходи мне обнимать на ночь.

Забыв про недоеденный ужин, сын галопом уносится наверх, оставляя после себя напряженную атмосферу.

— Я тоже пойду, — Поднимаюсь я из-за стола. — Проверю, как там мистофель.

— Рина, ты не хочешь поговорить? — спрашивает Брендон, а я только отрицательно качаю головой и выбегаю из столовой, стремясь скрыться за закрытой дверью своей комнаты.

Оставшийся вечер провожу, лениво поглаживая Лапушку по его упитанному животу. Он же ведёт себя, словно самый настоящий кот, а не магическое существо из другого мира: потягивается, переворачивается во сне, подставляя свои бока под мои пальцы, даже издаёт нечто, похожее на мурчание. Монотонные действия успокаивают меня, как и присутствие сладко сопящего пушистого животного рядом.

Попав в этот мир, я только и делаю, что сопротивляюсь его правилам. Отталкивала Брендона из-за своих внутренних страхов и предрассудков, не принимала информацию о том, что могу быть ведьмой, потом не верила в существование истинных пар, не желала понимать обычаи и порядки. Я до сих пор продолжаю это делать, вновь борясь с тем, что у женщин здесь не имеется права голоса. Но зачем же я всё время пытаюсь плыть против течения? Не легче ли подстроиться под действительность, а не нести с собой правила другого мира, которому я больше не принадлежу? Слишком сложно перебороть себя.

Тяжело вздохнув, не найдя какого-то определённого решения, поднимаюсь с кровати, когда ночь опускается на Олленд и иду в комнату сына, чтобы, как и обещала, обнять его на сон грядущий. Застаю ребёнка уже одетым в пижаму и лежащим в кровати, его глаза явно слипаются, но он продолжает ждать маму, которая обещала прийти к нему перед сном. Ложусь рядом с Николосом и крепко прижимаю к себе, поглаживая по голове. Какое же счастье, что в бесконечном океане моего сопротивления есть этот маленький уютный уголок, где я просто мама. Не пришлая, не ведьма, не безвольная рабыня или истинная с непонятным предназначением, а просто родной и любимый человек для маленького ребёнка, которому страшно засыпать в одиночестве.

— Добрых снов тебе, мой дорогой, — шепчу в макушку, слыша в ответ тихий вздох.

Не знаю, как долго я вот так лежу, сжимая в объятиях сына, который давно уснул. Но, в какой-то момент просыпаюсь, осознавая, что меня поднимают с кровати чьи-то заботливые руки. Раскрываю глаза, и ещё мутным ото сна взором гляжу на Брендона, который, бережно прижимая меня к широкой голой груди, несёт куда-то.

— Куда ты меня тащишь? — возмущённо шиплю я.

— В кровать, Рина. Спать.

— Я не хочу спать с тобой, — снова просыпается во мне стремление к борьбе. — Я обижена на тебя.

Брендон хмыкает, но молчит, продолжая подниматься по ступеням на третий этаж. Внеся меня в спальню, он аккуратно опускает меня на постель и накрывает одеялом, потом целует в лоб и укладывается рядом со мной, заключая в свои объятия.

— Как бы сильно мы не ругались, как бы серьезно ты на меня не была обижена, спать мы всегда будем вместе, детка, — тихо говорит Брендон, чуть сильнее стискивая меня руками. — Такое правило я ввожу в наши отношения с сегодняшнего дня. И только посмей однажды вечером не вернуться в нашу постель, найду в любой точке Олленда и отшлёпаю.

— Звучит многообещающе, — наконец, улыбаюсь я и расслабляюсь, устраиваясь удобнее.

Проваливаясь в сон, думаю о том, что Брендон прав, моя обида совсем не стоит того, чтобы проводить ночь в одиночестве в холодной постели.

Просыпаюсь под утро от собственного стона и сладкого томления внизу живота, вызванного эротическим сном, в котором мы с альфой вытворяли всякие приятные похабные вещи, оставшись, наедине в спальне. Несколько секунд мне требуется, чтобы сообразить, что не только мой сон стал причиной такого томительного состояния.

— Брендон, что ты делаешь? — ахаю я, выгибая спину и закатывая глаза от смешивающихся ощущений.

И когда он, спрашивается, успел раздеть меня? Я же точно помню, что засыпала в пижаме, а сейчас лежу абсолютно голая. И такая возбуждённая.

Умелый язык оборотня, тщательно изучающий мою промежность. Горячее дыхание. Его сильные пальцы на моих бёдрах. Эта смесь вызывает во мне дрожь наслаждения, ураган сладострастных эмоций, от которых дыхание сбивается, а пульс учащается. Его рука смещается ближе к промежности, пальцы надавливают на какую-то волшебную точку, в то время как губы мужчины втягивают горошину клитора, посасывая, отчего перед моими глазами загораются яркие огоньки, которые зовут за собой, обещая грандиозный финал. Чувствую один палец, который нежно проникает в меня и двигается, волнуя моё тело. К нему подключается второй палец, в то время, как юркий язык кружит по всей промежности, уделяя особое внимание комочку нервов. Непроизвольно двигаюсь навстречу этим движениям, запускаю руки под одеяло и впиваюсь пальцами в волосы мужчины, сильнее вжимая его голову. Издаю стон за стоном, чувствуя, как взбираюсь на вершину горы, с которой спрыгну вниз без парашюта, ощутив всю бурю эмоций, которую подарит мне этот прыжок. Нет, хочу не так. Хочу вместе с ним. Вдвоём.

Тяну мужчину за волосы наверх, вижу его довольное лицо перед собой, его губы блестят моими соками, в ещё только поднимающимся над горизонтом солнце. Подаюсь вперёд и сразу углубляю поцелуй, чувствуя свой вкус на его языке. Трусь бёдрами о горячую твердость, намекая, но Брендон продолжает мучить меня, медленно водя членом по моим влажным складкам, периодически задевая уже пульсирующий клитор.

— Ну же, — хныкаю я, цепляясь ногтями за плечи мужчины.

Он только ухмыляется, видя моё нетерпение, снова закрывает мне рот поцелуем, играя с моим языком, доводя меня до исступлениями своим неторопливым изучением моего тела. Его рука, массирует мою грудь, член лишь иногда немного проникает внутрь, и сразу выходит, оставляя меня вновь опустошённой, с горящей пустотой внизу живота. Я готова уже зарычать от этой томительной ласки, чувствуя, что ещё немного таких движений и я рухну вниз, разлетаясь яркими звёздами в космическом пространстве. Издаю очередной стон, переходящий в крик, когда член резко врывается в меня, сразу наполняя до отказа, а я срываюсь, ощущая невероятное чувство свободного падения. Мужчина продолжает резко вторгаться в моё чувствительное лоно. Не отойдя от предыдущего оргазма, чувствую новый узел, завязывающийся во мне, тянущий, почти болезненный. Закусываю губу, стараясь заглушить собственный крик, ощущая солоноватый привкус крови, когда Брендон покрывает поцелуями мою шею и грудь, засасывает губами чувствительные твёрдые соски. Движения всё энергичнее, а проникновение глубже. Брендон закидывает мои ноги на свои плечи, а я, не в силах сопротивляться или что-то говорить, только мычу, стону и мотаю головой по подушке, чувствуя боль, лишь усиливающую удовольствие. Член оборотня будто стремится пронзить меня насквозь, доставая до самой матки. Теряю контроль над собственным разумом, голова начинает кружиться, а тело действует самостоятельно, подчиняясь древним инстинктам. В какой-то момент лёгкие, но настойчивые электрические импульсы внизу моего живота взрываются динамитом, растекаясь по телу дрожью наслаждения. Чувствую, как стенки лона сокращаются, сжимая, массируя твёрдость мужчины, продолжающую скользить внутри него. С громким стоном, Брендон тоже разряжается оргазмом, падая на меня сверху. А мой мир на несколько секунд будто становится красочнее. С жадностью вдыхаю запах мужчины, отмечая насколько ярким он кажется, испытываю покалывание сотен мягких иголочек по всему телу, разгоняющих мою кровь, и невероятные чувства любви и нежности внутри меня, восхищения и счастья. Но не мои, они лишь переплетается с моими ощущениями и эмоциями, дополняя их. Такое впечатление, что я смогла уловить чувства Брендона, когда он был на пике.

Лениво продолжаю обнимать мужчину, согревающего своим частым дыханием мою шею. Начало этого дня мне понравилось, надеюсь, что и продолжение будет такое же прекрасное. Оборотень по-прежнему во мне, а мои ноги оплетают его поясницу. До чего приятная тяжесть, кажется, что могу вот так лежать целую вечность, наслаждаясь моментом, когда всё тело расслаблено после сброшенного напряжения.

Брендон обхватывает меня за талию и резко переворачивается на спину, увлекая меня за собой. Оказываюсь лежащей на мужском теле, чувствуя руки, невесомо скользящие по моей спине.

— Мне понравилось такое пробуждение, — мурлычу я.

— Мне тоже понравилось так тебя будить, — слышу улыбку в голосе Брендона.

— Мне кажется, что я в какой-то момент ощутила твои эмоции внутри себя, — сообщаю я, продолжая нежиться в его уютных объятиях.

— Это связь истинной пары. Она будет только крепнуть с каждым днём, постепенно, мы научимся чувствовать друг друга постоянно, даже на большом расстоянии, — поясняет Брендон, прижимая меня сильнее к себе. — Я точно так же ощутил твою боль, когда Шоу похитил тебя.

— Ты не говорил, — замечаю я.

— Не до того было, извини. У меня сегодня несколько встреч. Ты уверена, что не стоит идти с тобой на поиски хранилища? — тревожным тоном спрашивает Брендон. — Алекс вчера сказал, что отправляется с тобой, но всё равно мне неспокойно.

Поднимаю голову, упираясь подбородком в грудь мужчины, чтобы взглянуть в его глаза, в которых читается волнение.

— Уверена. Всё будет в порядке, — целую Брендона в подбородок, покрытый лёгкой щетиной и снова опускаю голову, слыша быстро бьющееся сердце оборотня прямо под моим ухом.

— Сколько бы ты меня в этом ни уверяла, я всё равно буду переживать за тебя, Рина, — оставляет мягкий поцелуй на моих волосах Брендон.

— Ведьма, хватит заниматься всяческими непристойностями. Нас ждут великие дела, — вскрикиваю и скатываюсь с оборотня, прячась под одеялом, услышав ворвавшийся в мой мозг голос мистофеля.

— Детка, что такое?

— Лапушка, — морщусь я. — Он имеет наглость без предупреждения транслировать мне свои мысли.

Брендон тихо смеётся и говорит:

— Иногда он слишком навязчив, да?

Киваю, целую мужчину в губы и встаю с кровати, потягиваясь.

— Он предупредил, что пора собираться.

— Возьми всё, что я вчера перечислял, — мигом переходит на серьезный тон альфа. — Артефакт связи держи под рукой. Если заметите что-то подозрительное, сразу сообщай.

— Я совершенно забыла, что обещала встретиться утром с Беатрис и дать наш ответ по поводу выходных, — досадливо закатываю глаза.

— Я всё решу. С Николасом отправлю двоих телохранителей, которые проследят, чтобы с сыном всё было в порядке. Об этом можешь не тревожиться, — говорит Брендон и тоже начинает одеваться. — Раз уж я не могу пойти с тобой, хотя бы прослежу, чтобы ты всё собрала.

Умиляюсь такой заботе, чувствуя нежность к мужчине, которая наполняет меня до кончиков пальцев. От вчерашней обиды не осталось и следа, я вновь хочу стать его женой, настоящей семьёй для нашего сына. Возможно, что когда-то я решусь и на дочь, которая мне вчера пригрезилась. Но вряд ли это случится скоро.

— Спасибо тебе, — подхожу к Брендону и обнимаю его, выплёскивая переполняющие меня чувства. — Ты такой хороший. Извини, если я иногда бываю слишком импульсивна или нервно на что-то реагирую.

— Детка, — мягко отвечает удивлённый мужчина, сжимая моё тело в ответ. — Я уверен, что мы сможем решить все наши споры, прийти к общему знаменателю и держаться его. Просто стоит немного притереться друг к другу.

Киваю и вдыхаю хвойный аромат, так полюбившийся мне. Чёрт, следовало бы принять душ, но на это нет времени.

— Ведьма, давай скорее, — подтверждает мои мысли нетерпеливый голос. — Пока я переполнен энергией, я с большей вероятностью могу найти хранилище.

Тяжело вздыхаю и отстраняюсь от мужчины. Когда уже всяческие проблемы перестанут стоять между нами и мы сможем полноценно насладиться друг другом? Хоть бы недельку урвать у жизни, которую мы сможем провести только в составе нашей маленькой семьи. И еще недельку лишь для нас двоих. Кстати, о семье…

— Брендон… — зову мужчину, который выискивает что-то в шкафу, стоя ко мне спиной.

Невольно любуюсь мышцами, перекатывающимися под кожей.

— Да?

— О чём с тобой вчера говорил Ник?

Замечаю, что альфа напрягается, услышав мой вопрос. На его лице читается сомнение.

— Тебе это не понравится, — наконец, выдыхает он. — Не хочу, чтобы ты переживала, я уже решил эту проблему.

— А ты расскажи. Если речь идёт о моём ребёнке, я должна быть в курсе того, что его расстраивает, — упрямо требую я, подхожу к мужчине и не отказываю себе в удовольствии положить руку ему на грудь, чувствуя гладкость кожи под моими пальцами.

— Нашего сына, Рина, — мягко поправляет меня Брендон, беря мою ладонь и оставляя поцелуй в центре. — Речь пойдёт о Лесли. Она приходила в сад и разговаривала с Николасом.

— Что? — пораженно выдыхаю я, и отдергиваю руку, возмущаясь: — Как воспитатели могли допустить это? Она же совершенно посторонняя!

— Во время прогулки Николас не заметил, как отошёл к забору, разговаривая со своим внутренним волком. Лесли окликнула ребёнка, — поясняет Брендон, в то время как я киплю негодованием. — Она… кажется, слегка помешалась.

— Договаривай, — нетерпеливо топаю ногой.

— Лесли рассказала Нику, что ты не его биологическая мать. Мало того, волчица пыталась убедить ребёнка, что именно она его родная мать, уговаривала пойти за ней, перебраться через забор и убежать, чтобы быть вместе, — продолжает рассказ альфа. — Ещё она несла всякий бред, который очернял тебя, не буду пересказывать, да и Николас испугался и почти не вслушивался. Просто убежал под защиту воспитателей. Но всё равно в его голове поселились вопросы.

Альфа порывисто обнимает меня, а на моих глазах уже выступают слёзы. Это один из самых страшных кошмаров, Ник должен был узнать это от меня, но тогда, когда бы стал старше. А не от посторонней женщины, бывшей любовницы своего отца.

— Детка, пожалуйста, успокойся. Я уже разобрался с этим вопросом, объяснил Николасу, что родная мать — не та, кто родила, а та, что воспитала. Та, что любит его так сильно, что готова была сражаться с двумя волками, защищая, — тихо говорит Брендон, гладя меня по голове.

А я шмыгаю носом и улыбаюсь, вспоминая нашу первую встречу.

— Я пытался поговорить с Лесли, но она ведёт себя странно. Вызвал Петро, тот забрал её в лекарскую. Он произведёт осмотр, возможно, назначит лечение и доложит мне. После этого буду решать дальнейшую судьбу Лесли, — холодно подытоживает альфа.

— Я поняла, — киваю я.

Если волчица неадекватна, могла ли именно она докладывать вражеской стае о Брендоне? Может ли она быть тем самым предателем которого пытаются найти оборотни? Учитывая, что она была близка с альфой, вхожа в его особняк… Да и правда ли Лесли помешалась? Не было ли это планом, попыткой украсть ребёнка, которая провалилась? Сейчас волчице просто нужно как-то себя оправдать, вот и притворяется сумасшедшей. Тяжело вздыхаю своим мыслям. Брендон всё равно не станет меня слушать, поэтому мои размышления останутся при мне. Вот только за Николаса я теперь волнуюсь ещё сильнее, ведь неизвестно, кто и каким образом попытается забрать его. Кому же и для чего так требуется наш ребёнок?