Маньчжурия, 1918. Особый отряд

Глава 9

Вернувшись в консульство, Виктор и секретарь отправили шифрограмму Попову о произошедшем. Потом позвонил начальник вокзала, и он проинформировал его о достигнутой договоренности.

До обеда было ещё далеко, и Виктор попросил Смирнова принести ему крепкий кофе и пару булочек в кабинет — он решил заняться просмотром деловой корреспонденции, которая накопилась за пару дней и требовала ознакомления.

— Игорь Иванович, китайцы в час дня снимут оцепление — займитесь вместе с начальником вокзала благоустройством вагонов, — ориентировал он помощника, когда тот принёс кофе. — Раз все приличные гостиницы заняты, остановимся на этом варианте.

— Так точно!

Попивая кофе, Виктор увлекся чтением некоторых документов о текущей хозяйственной деятельности дороги и проблемах местных купцов — оказалось, что после отступления отряда Семенова в Китай торговое сообщение с Забайкальем было окончательно нарушено по нескольким причинам, в том числе из-за периодического разбора пути атаманом на границе и постоянными задержками поездов на самой станции Маньчжурия для «углубленных досмотров».

В записке консулу Попову, помеченной седьмым мая, начальник «Штаба российских войск на Дальнем Востоке» подполковник Акинтиевский писал:

Виктор встал, закурил и подошёл к окну, обдумывая прочитанное — уже примерно неделю о развале движения начали говорить везде в городе, но этот доклад окончательно всё расставил по своим местам.

«На станциях Харбин, Цицикар, Бухэду, Хайлар наглухо зависли отгрузки на Забайкалье и Сибирь, и чего там только нет — начиная от примусов, женских туфлей, разных тканей, кож и заканчивая табаком, зерном, рожью, американскими станками, автомобильными моторами, керосином и военным снаряжением. Экспортные военные поставки вообще зависли в Харбине — не большевикам же их отгружать, хотя они идут по старым заказам из Японии и Америки на порты Инкоу и Дальний, через японцев. Всё это добро ежедневно падает в цене, городскую биржу лихорадит, поскольку у местных купцов-дельцов нет никаких надежд на возобновление былого транзита — даже если оно произойдёт, грузы будут конфискованы большевистскими властями или частично разграблены отрядами атаманов. Много добра застряло и в самой Сибири, на десятки миллионов рублей», — Виктор ощущал всю глубину происходящего коллапса, и в то же время у него подспудно начали вызревать контуры плана, какие-то ещё туманные намётки, которые он сам толком не мог ещё сформулировать.

Прочтение таких бумаг и инцидент с китайцами окончательно раскрыл ему глаза на то шаткое и очень двусмысленное положение всех местных учреждений, которое очень сложно выправить в текущих реалиях — при этом большинство людей, с которыми он общался, даже и отдаленно не понимали всего того, что надвигалось.

Виктор поднялся на кухню после двух часов, когда дождался звонка и сообщения от начальника вокзала, что китайцы сняли оцепление и вернулись в казарму, а для поезда китайского губернатора выделен отдельный путь. На этаже он встретил Евсеева с женой — тот сказал ему, что в шифрограмме от консула велено не придавать инциденту значения, поскольку завтра предстоял важный для всей дороги и городской общественности день.

Войдя на кухню, Виктор увидел Ольгу — девушка сидела возле окна и пила чай, изящно держа чашку и блюдце.

— Добрый день, Ольга Алексеевна! — не очень весело улыбнулся он.

— Добрый день, Виктор Антонович! — она внимательно посмотрела на него. — Суп ещё горячий и очень вкусный.

— Можно и супца, — покивал парень — чувствовал он себя морально вымотанным.

Насыпав суп и взяв хлеб, он сел за стол.

— Мария Степановна рассказал про китайцев и приезд вице-адмирала Колчака, — произнесла через пару минут девушка. — Я слышала о нём от отца — он говорил, что это смелый человек, который поддерживает революционные ценности.

Виктор, обедавший без аппетита, через несколько секунд пришёл в себя.

— Революционные ценности? — он с удивлением посмотрел на Ольгу.

— Да, представьте себе — отец хорошо знает Плеханова, и господин вице-адмирал, будучи прошлым летом в Петрограде, посещал его. Плеханов сказал, что этот человек сочувствует революции, но плохо разбирается в политике. Корнилов и Колчак, по мнению Георгия Валентиновича, решительные солдаты, но плохо чувствуют политический момент и не понимают народные массы.

— Георгия Валентиновича? — Виктор не понял, о ком речь — голова немного кружилась, поскольку он выкурил три подряд сигареты за последний час.

— Плеханов же, Виктор Антонович, — чуть нахмурившись, Ольга встала со стула возле окна и пересела за стол. — Вы себя хорошо чувствуете?

— Немного не выспался, — постарался бодро улыбнуться Виктор. — Значит, вице-адмирал встречался с одним из основателей РСДРП?

«Что-то такое припоминаю, тогда все пытались комбинировать со всеми, а меньшевики имели большое влияние в Питере».

— Да, и что здесь может быть удивительного?! Отец — меньшевик, партия активно участвовала в февральских событиях, Петроградский совет был на нашей стороне в первые месяцы, а Георгий Валентинович Плеханов — очень известный теоретик, он половину жизни был в изгнании.

— Вы хорошо разбираетесь в политике, Ольга, — усмехнулся Виктор.

— Нет, я не политик, что вы, — сказала она и явно застеснялась. — Просто отец много мне писал об этом. К сожалению, письма остались в Москве, я спрятала их в надежном месте.

— Это верно — везти их через всю Россию было бы весьма опасно по нынешним временам, — покивал парень.

— Виктор Антонович, а что слышно с поездом до Владивостока?

Виктор чуть сжал губы и сочувственно посмотрел на Ольгу:

— К сожалению, новости печальные — пассажирское сообщение с Владивостоком прекратилось, станции и разъезды забиты составами.

— И что же делать? — на миг прикрыла губы ладошкой девушка.

— Оставайтесь здесь, в Харбине — мы вас никуда не гоним, — мягко улыбнулся Виктор.

— Нет, что вы, Виктор Антонович, мне совестно пользоваться вашей добротой, я так не могу, — покачала она головой.

— Ольга Алексеевна, вы играете на пианино? — решил он зайти с другой стороны.

— Да, конечно, — кивнула она.

— А ещё на чём играете?

— На флейте и немного — на гитаре, — Ольга мило наклонила голову чуть влево, глядя на Виктора.

— Вот видите — девушка с такими талантами здесь всегда найдёт поле для деятельности. У нас в консульстве, в приёмном зале перед кабинетом Георгия Константиновича, есть пианино, и нам бы очень пригодилась пианистка, — глядя в её красивые глаза, произнес парень.

— Я даже не знаю, вы так добры ко мне, — немного растерялась девушка.

— Ольга Алексеевна, захотите уехать во Владивосток — уедете, а пока оставайтесь и ни о чём не переживайте, хорошо?

— Хорошо! — глубоко вздохнула она. — Спасибо вам большое, Виктор Антонович! Даже не знаю, как вас благодарить!

«Она же вроде как говорила, что сочиняет музыку к романсу, а значит, разбирается в нотах и во всех этих нюансах», — Виктору пришла неожиданная идея.

— Вообще-то — можете, — улыбнулся он, сделав загадочное выражение лица.

— И как же? — её зрачки расширились.

— Если я дам вам стихи и напою мелодию, которая к ним подходит, вы сможете написать музыку?

— О, как интересно, — Ольга провела пальцами по губам и подбородку. — Да, это зависит от стихов и музыкального инструмента, под который будет предназначена мелодия.

— Гитара!

— Да, смогу, — глаза Ольги загорелись любопытством.

— Вот и отлично. Тогда сегодня вечером я передам вам стихи, Ольга Алексеевна!

— Вы меня заинтриговали, Виктор Антонович — я не думала, что вы поэт, — очень мило засмеялась она.

— Знаете, когда сидишь в блиндаже глубокой ночью, в голову лезет разное, как раз на фронте и начал этим баловаться.

— А у вас есть гитара? У меня с собой только флейта!

— Найдём гитару, — пообещал Виктор.

Закончив обед и ещё немного поговорив с девушкой в коридоре, он вернулся в кабинет — на душе у него стало легче и появилось ощущение, что он сделал нечто очень правильное. Ольга ему нравилась, но она являлась девушкой с довольно строгими понятиями, как он уже понял по её манере общения, и его опыт соблазнения и ухаживания надо было применять осторожно — не торопить события.

«Такой супец лечит от любых проявлений похмелья», — в голове у него окончательно прояснилось и он потянулся за портсигаром, но вдруг подумал несколько секунд, открыл ящик стола и закинул его туда. — «Сегодня тренируем волю, минимум два часа».

Поудобнее расположившись на стуле, Виктор продолжил читать документы, потом несколько раз вставал и подходил к книжным полкам, беря разные справочники и подшивки деловых журналов — биржевого и купеческого вестников.

«Точно!» — в легком возбуждении он хлопнул ладонью по столу — идея у него окончательно оформилась.

— Блин, да где же Смирнов, когда он так нужен? — тихо произнес он, сожалея о том, что направил подпоручика на станцию заниматься гостевыми вагонами.

«Нужен свежий биржевой вестник, а он выходит по субботам. Наверняка последний номер уже давно раскуплен», — барабанил он пальцами по столу.

Идея у него выкристаллизовалась после обеда и общения с Ольгой и окончательно оформилась как раз сейчас. Простая и изящная по замыслу, но сложная в исполнении: поскольку со дня на день должен был начаться мятеж чехословацкого корпуса и постепенное очищение территории от советской власти на гигантском пространстве от Волги до Владивостока, это открывало колоссальные перспективы для сбыта продукции, застрявшей в товарных вагонах на КВЖД и городских складах. Никто, кроме Виктора, не знал об этом предстоящем событии, а харбинская биржа явно играла на понижение, каждый день впадая во всё более безнадёжное отчаяние, как он слышал по разговорам — однако цифры надо было тщательно проверить по конкретным позициям. Оставалось определить эти наиболее ходовые товары, на которые особо сильно падает цена из-за кризиса сбыта, скупить их вместе с нарядами на вагоны и потом, после открытия транзита, их перепродать здесь, местным, или уже контрагентам в Сибири. Следующий этап — это надежные контрагенты и безопасность перевозок, поскольку мимо станции Маньчжурия никак не проедешь.

«Легко только сказать — и времени остаётся мало, и какой именно товар стоит выкупить, и главное — где взять деньги?» — раздумывал Виктор, ощущая биение сердца. — «Через дядюшку и его банковские связи, может? Он вряд ли поверит в мои предсказания. Через связи консула с деловыми кругами? Пойдёт лишняя молва. Остаются Орлов или Семенов».

В легком возбуждении расхаживая по кабинету, Виктор так и не пришёл к окончательному решению — он понимал, что план очень дерзкий и далеко не факт, что он его осилит, однако такая возможность предоставлялась раз в жизни.

«Всё зависит от объёмов, конечно», — достав сигарету, немного успокоился он. — «Напишу пока стихи, надо чем-то занять голову».