Маска лжи. Часть 1

Глава 14

— Мы не знаем, княже, — проговорил Мал. — Ситуация сложилась неразрешимая, обычные наши правила к ней не применимы. Служба, конечно, пыталась следовать стандартной процедуре. Мы сумели достать маго-генетическую карту одного из претендентов. Он, как оказалось, в прошлом проходил обучение в Военной Академии княжества, принес присягу, отслужил весь положенный срок. Благодаря этому стечению обстоятельств патриархам и удалось провести сравнительный анализ с картами обеих княжон.

Прозвучавшие в полной тишине слова сорвали внутри последние ограничители. Вьюга тут же откликнулась на мою ярость, ластясь внутри, как послушный щенок, одновременно обдавая меня морозной стужей и навязывая свое желание выступить в нашем тандеме на передний план, чтобы разорвать глупца, позарившегося на мое. Я старательно прижала несносную снежную демоницу, однако гасить все проявления ее существования не стала, позволила столу под моими пальцами покрыться тонким кружевным узором. Вот оно и наступило — время показать зубы и заставить окружающих со мной считаться!

— Скажи-ка, исав, ты вообще осознаешь, где находишься и с кем разговариваешь? — в голосе отчетливо зазвучали мощные вибрирующие, почти рычащие — гневно-агрессивные — нотки. — Или ты считаешь, что представитель Службы по Наследию, стоит выше законов княжества? Разве ты не изучал уложение о сословиях? Процитируй мне и всем присутствующим восьмой пункт статьи о самодержавии.

— Но позвольте, княжна… — попытался то ли оправдаться, то ли возразить мне мужчина. Ни того, ни другого я ожидать не собиралась.

— Не позволю! — твердо выговорила я, поднимаясь из кресла. — Я поставила перед тобой не такую уж сложную на мой взгляд задачу, но так и быть, процитирую уложение сама. Итак, в упомянутом пункте статьи о самодержавии говорится о том, как следует обращаться к прямым родственникам князя женского пола, то есть к сестрам, дочерям, тетушкам и всем прочим. Любой гражданин, не принадлежащий дворянскому сословию, обязан выказывать уважение представительнице рода Лютамарехт, обращаясь к ней — сиятельная княжна. Лишь главы тринадцати высших дворянских родов и их наследники имеют привилегию. В прямой беседе или в письменных посланиях им позволено опускать титул учтивости, используя вместо этого полное имя особы княжеского рода. Исключения из закона допустимы для кровных родственников, побратимов, щуров и супругов. К какой из указанных категорий относишь себя ты, исав Важдай?

Мужчина растерянно огляделся, видимо ожидая от кого-то из присутствующих поддержки. Я молча ждала его оправданий или извинений, однако так и не дождалась. Впрочем, идиотом этот двуликий не был и постарался исправить свою оплошность. Другое дело, что позволять ему этого, замяв скандал, я не собиралась.

— Сиятельная княжна, приношу вас свои глубочайшие извинения, однако я искренне считал это уложение пережитком дремучего средневековья, не имеющего силы в наше пресвященное время.

Я на мгновение прикрыла глаза, пряча довольный блеск. Мал Важдай ни на секунду не допускал мысли, что брат позволит мне обвинить его в такой мелочи, потому бесстрашно загонял себя в безвыходное положение. Каждое следующее его слово давало мне над ним преимущество.

— Ты дважды за короткий вечер оскорбил меня, исав. Оскорбил прилюдно. А теперь, кажется, и вовсе оскорбляешь моего брата, венценосного князя? А поясни-ка мне недалекой, пережитком дремучих веков ты считаешь не только действующий правовой документ, но и право княжеского рода на власть, закрепленную в уложении о сословиях? Возможно, ты страдаешь от раннего склероза, Мал? Если так, то я разочарована выбором представителя такой без сомнения нужной организации, как Служба по Наследию и Генетической чистоте. Нужно обязательно посоветовать патриархам озаботиться скорейшими поисками толкового целителя, который сумет избавить тебя от проявлений этой немощи. Непременно постараюсь донести до них меру своего недовольства халатным отношением к здоровью служащих, а пока освежу твою пострадавшую от старческой деменции память: нарушение восьмого пункта статьи о самодержавии приравнивается к прямому оскорблению особы княжеского рода, которое карается телесным наказанием, арестом на срок от одной до трех недель или виры в размере двух сотен золотых кун. Так же, если виновнику нечем платить, вира может быть заменена пожизненной ссылкой на рудники. Особа, чей чести нанесен урон, по своему усмотрению выбирает способ, которым провинившийся должен очистить ее доброе имя. Допустимыми телесными наказаниями считаются: порка кнутом, отрезание языка, больших пальцев рук и ног, клеймление, дыба и пытка водой. Какой вариант ты выберешь, исав?

— Виру… я заплачу виру! — захрипел представитель самой влиятельной организации княжества и напряженно откинулся на спинку стула.

Я кровожадно улыбнулась, обнажая кончики зубов, обернулась к брату и спокойно заметила:

— Неожиданный выбор, Умир. Я, честно говоря, ожидала, что твой гость решит отстаивать свои убеждения, отдав предпочтение телесным наказаниям. Но я не привередлива. Пусть будет вира. Двойная вира, раз уж моя честь пострадала дважды.

Княгиня наблюдала за устроенным в кабинете спектаклем безмятежно, даже с толикой пытливого интереса. Брат, кажется, и вовсе отслеживал все мои реакции, потому как моментально разглядел момент, когда я могла потерять контроль и перешагнуть грань, накрыл мою руку ладонью.

От двуликого напротив наоборот внезапно пахнуло резким страхом. Зверь во мне удовлетворенно взрыкнул — с такой добычей ему хотелось бы поиграть… Чужие эмоции (в особенности явный горьковато-прелый страх) внезапно показались мне неимоверно вкусными, бодрящими, приятно щекочущими нервы. Не потребовалась даже поддержка Бурана или Вьюги, с лихвой достало и лисицы, внезапно потребовавшей свободы.

Усмирить бурливший во мне охотничий азарт удалось с некоторым трудом. Помогла, как не странно, Светава. Как только она осознала, что я всерьез намерена поохотиться на представителя Службы, источающего сладковато-удушливый аромат страха, который — вот странное дело! — так внезапно пробудил во мне внутреннего зверя, немедленно встала со своего диванчика, заслонив законную мою добычу. Вслед за ней вскочил и Юрас Лугубелирт. Хотя в его действиях и не было большого смысла. Аромат непраздной невестки, носящей под сердцем двух моих племянников, встряхнул и привел в чувство, заставляя охотничий инстинкт отступить перед родной кровью.

Встретившись со мной взглядом, брат указал обратно на место княгини и напряженно ждал, пока я не села. Выражение его лица оставалось абсолютно спокойным, будто он не стал секунду назад свидетелем моей вспышки, однако выразительное его одобрение я ощущала спиной.

— На твоем месте, исав Важдай, я бы внимательно следил за словами и интонациями. Моя сестра еще не прошла полную инициацию и не вполне контролирует свою силу. Ты знаешь, что может с тобой случиться в случае спонтанного выброса мага-двуталанта со сродством к воздуху и воде?

Все присутствующие испытующе посмотрели в мою сторону, лишь заметно напряженный после отповеди Умира Мал наоборот отвел взгляд. Брат понимающе хмыкнул, махнул на мещанина рукой и напряженно о чем-то задумался.

— Яра, — наконец заговорил брат. — Ты знаешь, я никогда не стал бы неволить тебя в этом вопросе. Однако, если ты найдешь возможным принять на себя обязательства рода и выполнить обещания, данные отцом, я поддержу твой выбор. Как, впрочем, и любое иное твое решение.

— Сиятельная княжна, — вмешался в беседу старый Лех Уйюмерфирг, занявший свой пост еще во времена молодости нашего батюшки. — твой батюшка сумел настоять на подписание договора о мире с общиной ллайто, расположенной на территории Варулфура, задолго до тех трагических событий. Согласно этому договору он обязался отдать под новое поселение вполне конкретные земли. Формально они оставались бы подчиненными воле князя, все совершеннолетние юноши обязались бы проходить военную службу в княжестве, каждый новый гражданин стал бы платить фиксированный налог в казну княжества, однако на практике эта провинция стала бы такой же суверенной территорией со своей армией, своими законами и своим правителем, как островной Китеж. И конечно править там стали бы те, кого в договоре прописали магическими гарантами. Но конечно, все эти условия вступят в силу при условии заключения династического брака. Так как ваш брат женат и отказывается брать в семью младшую жену, остается только один вариант. Думаю, именно поэтому в договоре появились имена кандидатов. Ллайто постарались исполнить свое обязательство и выбрали юношу из достойного рода, чье положение достаточно для обряда с представительницей княжеского рода…

Умир благодарно кивнул своему министру.

— Что же, если ситуация действительно такова, я не стану уклоняться от выполнения долга. И раз уж из двух претендентов, только один с высокой долей вероятности со мной совместим, я не буду противиться исследованиям Службы по Наследию. Брат, думаю, тебе стоит известить тех, с кем батюшка заключал договор, что я согласна пройти обряд единения с Межамиром Калитой.

— Сиятельная княжна, — представитель Службы по Наследию злорадно сверкнул глазами. — Мне жаль вас разочаровывать, но согласно исследованиям, у вашей младшей сестры гораздо больше шансов зачать детей с этим многоликим.

— Хватит, Мал! — хлопнул брат по столу ладонью. — Ты переходишь все границы допустимого. Я сказал, мои сестры примут решение без твоих намеков. Давить на них я не позволю. Агния же вполне конкретно высказалась о том, что не согласна становиться супругой ллайто. Так что, коль Ярогнева согласилась взять эти обязательства на себя, и тебе, и всей Службе стоит молча принять ее решение. Надеюсь, мы друг друга поняли?

— Я понял, княже.

— Нет, кажется, еще не понял! Я закрою глаза на твой конфликт с моей сестрой, однако более не желаю видеть тебя в роли представителя Службы. Тебе стоит немедленно отправиться обратно и известить о выборе княжны патриархов и тех, кого они выбрали на роль хранителей договора, — примирительно отступил Умир. Бодаться с Службой всерьез было ему не с руки, тем более после того, как его выбор княгини был ими одобрен. Но и не выразить недовольства тоже не мог. — И тебе не стоит появляться в тереме, Мал. В следующую нашу встречу я не буду столь же милостив и снисходителен.

— Позволь мне откланяться, княже… — пробурчал Мал Важдай.

— Иди, — рассеянно ответил Умир. — Но не забудь внести в казну свой долг. И подучи сословный кодекс на досуге, а то в другой раз за тебя могут и не заступиться!

Собственно, после ухода лишней разумной — в чем лично у меня возникали сомнения — единицы Малый совет окончательно превратился в обычное совещание с разбором рабочих вопросов. И, судя по заметно улучшившемуся настрою брата, именно в таком виде и протекали встречи всех собравшихся в зале княжеских приближенных.

Я же, поскольку присутствовала на подобном мероприятии впервые, тактично молчала, стараясь слиться со спинкой кресла, и с любопытством изучала эмоциональный настрой присутствующих. Выполняла, так сказать, задачу, поставленную братом, одновременно внимательно вникая во все обсуждаемые проблемы. Именно это, а не продолжительное погружение в чужие эмоции, и дало возможность узнать о приглашенных на Малый совет, но этим вечером лишенных права голоса главах родов чрезвычайно много любопытного. Например, я внезапно осознала, что далеко не все из них с явным неодобрением относятся к идее пригласить братский народ на территорию Люты. Да среди тринадцати старших носителей древней крови хватало тех, кто неодобрительно отнесся к нынешней политике князя, но половина из них в целом видела в заключенном договоре много положительного как для государства в целом, так и для отдельных родов.

Заседал Малый совет пару часов точно. Уже и княгиня в сопровождении Юраса успела покинуть зал, а темы для обсуждения все никак не заканчивались. Я даже в какой-то момент погрузилась в дрему, позволив сознанию выуживать и фильтровать чувства окружающих гораздо глубже, чем в бодрствующем состоянии. В конце концов, я расслабилась настолько, что почти уснула. Тут-то и стало окончательно понятно, что пора бы баиньки, а то поутру еще поездка эта инспекционная, чтоб ее скриты подрали!

Окружающие разумные, а точнее одна из старших челядинок Агнии, нарушили все мои планы на здоровый крепкий сон буквально на пороге моих покоев.

— Сиятельная княжна, — низко поклонилась девушка. — Удели мне минуту. Это очень важно!

— Что-то случилось, Лада? — озадаченно уточнила я у оборотницы из простых, бывшей у моей сестрицы в услужении не первый год.

Челядинка мельком огляделась и нервно покосилась на двери сестринских покоев.

Хм. Это она боится или просто не хочет чужие уши греть?

Рассудив, что проверенная Управлением безопасности прислуга ничего страшного не замыслила, тем более в принадлежащих мне покоях, защищенных минимум тремя слоями сложных щитовых чар, навредить мне значительно сложнее, чем в коридоре терема, я уверенно распахнула дверь в личную гостиную и пропустила исаву вперед. На держащего в мыслях зло, на прячущего опасные артефакты и оружие защита срабатывала одинаково: до появления ратников в сопровождении штатного мага нарушителя полностью лишало контроля над телом и током живы. Конечно, были способы обойти рунную вязь, но в данный момент я не ощущала никакой угрозы.

Стоило лишь дверям закрыться у меня за спиной, я напряженно потребовала у челядинки ответа:

— И о чем же ты хотела поговорить со мной?

— Сиятельная княжна, ты знаешь, я состою при твоей сестре много лет и люблю ее как родную. Мне было очень тяжело видеть, насколько она изменилась после убийства Великого князя. Но в последнее время стало гораздо хуже… — девушка смолкла, побледнела, вздрогнула всем телом и затравленно заозиралась. — С начала года происходит что-то странное.

Я вздохнула, глядя на усиливающуюся нервозность старшей прислужницы Агнии, мягко взяла ее за руку и подвела к креслу сбоку от низенького столика.

— Присядь Лада. Давай на время опустим наши с сестрой титулы. Рассказывай по-простому. Что тебя так взволновало?

Двуликая выдохнула, явно смиряя собственное волнение и подыскивая правильные слова.

— В последнее время княжна ведет себя необычно. Большую часть времени она словно бы никого не замечает, занята только своим садом. Но иногда мне кажется, что она… словно бы едва держит себя в руках. — Лада понизила голос и продолжила свистящим шепотом. — У нее появляется такое выражение лица… очень жестокое, будто она ненавидит всех вокруг и хочет убить. А еще… эта руна на ее теле. Вы уверены, что она безопасна? Просто иногда она начинает мерцать так сильно, что видно даже сквозь волосы и одежду.

— Руна? — переспросила я. — Какая руна?

— Но как же, сиятельная княжна. — Растерянно моргнула Лада, даже говорить стала чуть громче, чем за секунду до того, как я ее прервала. — Та руна, что у нее высоко на шее. Вы же сами говорили мне, что это защитный знак. Так почему она светится? Это что-то значит?

Я недоуменно прищурилась, пытаясь сообразить, про какую руну идет речь и когда я говорила про нее с челядинкой. В голову ничего не шло. Я устало потерла лоб, оглянулась на высокие часы в углу гостиной. Время было позднее и будить Агнию из-за мелочи мне откровенно не хотелось.

— Вот что, Лада, — решила я. — рано утром не уезжать, а перед поездкой я бы хотела хорошенько выспаться. Но я обещаю тебе во всем разобраться, когда вернусь в Изборск. Меня не будет самое большее десятицу. Не переживай. Сестра дорога мне, и я найду время внимательно понаблюдать за ее поведением. А пока, присматривай за ней в мое отсутствие.

Утром меня разбудило осторожное прикосновение к плечу и тихий, словно бы извиняющийся голос Цаны.

— Сиятельная княжна, просыпайся. Твой эскорт уже собрался и ожидает тебя.

Я резко открыла глаза, уставившись на сконфуженное лицо челядинки, стоящей сбоку от кровати. В щель между неплотно сомкнутыми шторами в комнату проникал яркий свет. Судя по всему, солнце уже довольно высоко поднялось в небе.

— Цана! — гневно протянула я, понимая, что из-за самоуправства прислужницы заставила ждать выделенных для моего сопровождения ратников. — Я же просила разбудить меня до завтрака!

— Я пыталась, сиятельная княжна. Трижды. Ты только отмахивалась от меня и отворачивалась на другой бок. Я даже позволила себе обратиться к секретарю Великого князя и узнать, насколько срочная тебе предстоит поездка. Исав Марун сказал, что твои сопровождающие еще не прибыли из казарм, но обещал сообщить, когда они явятся.

Я прищурилась недоверчиво, но в итоге лишь улыбнулась. Все-таки стоило дать девушке шанс и помнить, что она — не моя прежняя наперсница, знающая меня с раннего детства. Прислушавшись к себе, я бодро села на кровати. После долгого сна я чувствовала себя гораздо лучше, чем вчера, когда гнетущие мысли о будущем долго еще не давали мне уснуть. Тело казалось полным сил, а кавардак в голове прояснился, как и все тягостные сомнения. Вчерашний откровенный разговор с братом подарил подзабытое после потери отца ощущение безопасности.

Отряд из десяти кметей[41] — две полные звезды — действительно обнаружился во внутреннем дворе и, судя по всему, суровые мужчины, облаченные в форменные армейские архалуки[42], не особенно огорчились моему опозданию.

По давно устоявшейся традиции в длительные поездки по княжеству все члены правящего рода отправлялись не из терема, где располагался наш личный портал, но с центрального портального вокзала столицы. В эту поездку я тоже не собиралась ничего менять. Однако воины, выбранные братом в качестве моих сопровождающих, кажется получили строгие инструкции и собирались неукоснительно их соблюдать. Первой неожиданностью для меня стало требование Умира ехать по городу на его личном самобеге[43]. Откровенно говоря, я недолюбливала новомодную игрушку, от которой братец был без ума и которой во всем княжестве до следующего года мог похвастаться только он, поскольку данный механизм пока был выпущен в единственном экземпляре. На поток производство самобегов собирались поставить на одной из принадлежащих княжеству мастерских маго-технических новинок к концу травена, а очередь на покупку выстроилась длиной до самой границы с империей. И это, несмотря на то, что цена ощутимо кусалась.

В общем садиться в просторное замкнутое нутро экспериментальной разработки я ни капельки не рвалась. Да и скорость самобег набирал приличную, хоть внутри она слабо ощущалась. Моего мнения, впрочем, никто спрашивать не стал. В салон самобега в сопровождении Цаны втиснули учтиво-непреклонно. По улицам Изборска кортеж кметей на адымнарах, окружающий зеленого с позолоченным гербом на обеих дверцах механического монстра, пронесся столь стремительно, что по пути я едва успела познакомиться с алпаутом[44]. Седовласый старшина, просочившийся за мной в нутро самобега и взявший на себя управление, назвался Руславом, на вопросы мои отвечал по-воински скупо, но тем не менее показался далеко не таким суровым, каким пытался выглядеть.

Самобег остановился у подножия лестницы, ведущей к главному входу столичного портального вокзала. В детстве я считала его самым оживленным и многолюдным местом в родном городе и наслаждалась каждый раз, когда попадала в его просторные залы вместе с отцом. Мне казалось, в этих украшенных росписью и резьбой стенах я слышу пульс всего Изборска, ритмичное биение огромного сердца всего княжества.

Под высокой крышей портального вокзала сходились и расходились разумные всех рас, приезжие и уезжающие, ждущие встречи и прощающиеся. Я искренне обожала суету и какофонию этого места: голоса взрослых и детей, их громкий смех и тихие слезы, крики на всех языках нашего мира. Здесь переплетались судьбы и пересекались жизненные пути и тех, кто только собирался отправиться в свое путешествие за новыми приключениями, и тех, кто устал от чужбины и решил вернуться домой. Каждый вошедший под своды портального вокзала, через множество эмоций и чувств делился со мной своей неповторимой историей.

Прикасаясь к накалу чужих страстей, я начинала чувствовать себя песчинкой — частью огромного мира, в котором существует бесконечное множество путей. Вот и сейчас… стоило перешагнуть порог высоких двустворчатых дверей, как место, время и пространство потеряли свое значение, словно я осталась один на один с целой вселенной.

Двое служащих вокзала выбрали место назначения во внутренней портальной сети княжества и активировали арку достаточно быстро. А вот адымнаров и весь мой упакованный багаж пришлось подождать. Центральный вокзал столицы считался пассажирским и грузовые перевозки, в число которых входило и перемещение верховых животных, карет и фургонов, перенесли в складской район Изборска ближе к порту. Для кортежа с гербом правящего рода служащие вокзала сделали исключение — оседланных ящеров провели через служебный вход прямо к активированному для нас порталу, а вот карету и фургон, с упакованным багажом, двое возничих в компании конюха должны были провести через грузовой портал пару часов спустя.

Нельзя сказать, что я часто путешествовала с подобной помпой. Скорее наоборот — для визитов к матушке я пользовалась личным княжеским порталом, не покидая территорию терема. Так же поступал и братец во время дружеских визитов к главам других государств. Для перемещения в Лутаву я пользовалась порт-ключом, настроенном на вокзал в одноименном городке, выросшем вокруг учебного заведения. Обратно же с учебы возвращалась в столицу под личиной. Это была единственная возможность беспрепятственно погулять по городским улочкам от привокзальной площади до терема, на территорию которого я попадала через министерское крыло, открытое для всех граждан княжества.

Наконец, ездовые ящеры, понукаемые двумя кметями, прошли через мерцающую пелену. Следом за ними в портал шагнула Цана с небольшим саквояжем. А уж после челядинки в плотном кольце охраны преодолела переход и я. Шаг спустя я вышагнула на другой стороне в окружении двойной звезды ратников и недоуменно огляделась, не наблюдая поблизости ни одного встречающего.