Мастер

Глава 16

Скорбь скатилась по опущенными плечам Юти вместе с крупными каплями мелкого холодного дождя и осталась где-то там, под ногами приземистого и крепкого коня.

Нет, девочка не забыла то, что произошло. Просто не носила в себе траур, как при гибели Нишира. Именно теперь Юти внезапно осознала, что смерть есть такая же привычная обыденность, как рождение нового существа. Она значима настолько, насколько человек придает ей значение. Ни больше, ни меньше.

Гибель доброго правителя разродится слезами всего королевства, а смерть пьяного драчуна-забулдыги заставит горожан облегченно выдохнуть. Хотя в обоих случаях природа явления будет одинакова.

Станет ли кто-то искренне сожалеть о смерти Зенки? Юти не знала ответа на этот вопрос. Она могла говорить лишь за себя. Встреча со Старшей Сестрой оказала на нее определенное влияние, по сравнению с которым меркло даже серое кольцо Рисы. И пока Одаренная будет жить, то не забудет Зенку.

С легкой досадой Юти подумала, что едва ли кто-то станет скорбеть о ней самой. Из всех близких людей, как бы она тому не противилась, у нее остался только Ерикан. Сходиться с другими у девочки не было никакого желания — чем больше людей впускаешь в свое сердце, тем больнее, когда они уходят. Потому получалось, что когда старик переживет ее, то останется единственным, хранящим воспоминания об Юти.

Что до мерзкого Егеря, существование которого отзывалось внутри девочки легкой пульсацией, то постепенно то он тоже почувствовал произошедшие изменения. И стал удаляться так быстро, как только смог, направляясь в сторону Хребта Дракона.

А между тем западный тракт и все, что его окружало, отвлекало девочку от грусти. Слишком интересен оказался этот, живой мир.

Постоянно им попадались путники, зачастую навстречу, лишь в редких случаях обгоняя парочку Одаренных. Юти читала мир Империи по остроносым треугольным шляпам западных островов, меховым северным шубам, пестрым кафтанам местных королевств, толстобоким волам ближнеземья и высокомерным взглядам столичных торговцев. Последних Юти научилась определять уже давно.

Они больше не таились, как по пути сюда. Старик и парнишка, шествующие в Весерин, привлекали внимание. Два конных амиста, насколько можно было судить по их одежде, на западном тракте растворялись в толпе путников. Юти только за день пути встретила около пяти пар, похожих по описанию на них. Конечно, большей частью из простолюдинов, но кто же будет разбираться?

С каждым днем весна все явственнее заявляла о своих правах, теплом приковывая к себе внимание. Близ дороги земля почти совсем высохла, снег теперь оставался только в лесах, а ночная прохлада сменялась жарким солнцем. Ерикан изредка рассказывал о западных землях, по владениям которых они ныне путешествовали, повествуя о величии стен Горл-Ис-Тиире, щедрых пашнях Гортона и ароматных виноградниках Картана, Силуна и Этрана.

Юти слушала старика, искренне досадуя, что вряд ли когда-нибудь увидит все названное. Ибо ее путь был очерчен жизнью нескольких человек, а не собственными желаниями. Куда пойдут они, туда последует и Одаренная. О жизни, которая наступит после смерти всех врагов Юти даже не думала.

Между тем рассказы Ерикана, прежде не отличавшегося красноречием и речистостью, заставляли Юти часто мечтать о несбыточном. И начинались ее вымышленные истории со слов: «Что было бы, если…».

Вместе с тем Книирон, который на карте Лиана находился совсем рядом с Весерином и до которого верхом они уже ехали несколько дней, все же начал медленно и неотвратимо приближаться. В книге Империи Юти читала это по все чаще встречаемым крупным деревнями и расчищенным от леса пашням близ дороги.

Девочку то и дело охватывало странное ощущение ревности при виде вполне зажиточных и довольных крестьян. Ибо Юти была пусть и неплохим воином и последователем Аншары, однако не обладала должной степенью мудрости. Девочка не могла уложить в своей голове, почему люди под властью Императора живут счастливо, тогда как ее отец, к смерти которого Витий Керай Кулен Первый приложил руку, мертв.

Впрочем, мысли, что вместе с ее страданиями и все остальные должны испытывать нечто подобное, постепенно уходили. Медленно и по чуть-чуть. С каждым встречным человеком, с каждой скрывшейся за горизонтом деревней. Потому что тот, кто имеет разум, глаза и уши не может нести всю жизнь в своем сердце злобу на целый мир за собственные несчастья. К тому же, после убийства Зенки, Юти в определенной степени постигла суровую суть смерти, как конечной точки любой жизни. Девочка еще не съела весь пирог, готовая говорить о его начинке, тесте и поваре, приготовившего кушанье, лишь откусила крохотную часть. Но и эта часть стала менять ее.

— Книирон, — наконец ткнул в один из дней пальцем Ерикан, указывая в чернеющие шпили вдалеке.

Юти и сама сообразила, ибо крестьян и телег, которых они встречали на тракте, становилось все больше. С каждым часом шпили возвышались все отчетливее, пока не предстали тремя внушительными башнями — двумя пониже и одной просто огромной. Самой высокой и широкой, какую только видела Юти.

— Библиотека, построенная Его Величеством Горгом Вторым, самая крупная во всей Империи. Хотя в народе эту башню скромно называют Хер Нударута.

От неожиданности сказанного Юти даже хихикнула. Потому что еще с детства знала легенды о великане Нударуте, который отличался невероятной похотливостью. Что там, ему было без особой нужды, кто перед ним — человек, бог или животное. По сказаниям, именно от связи с Нударутом появились русалки и кентавры. Впрочем, не тех, ни других Юти никогда не видела, а вот название библиотеки Книирона ей понравилось.

За крепостными стенами города вдоль дороги все чаще попадались передвижные лавки с разной всячиной: едой, предметами быта, ненужным старьем и даже книгами (такого Юти и вовсе никогда не видела). Но самым интересным для Одаренной стало нечаянное знакомство со странным торговцем. Тот стоял у крохотного, сбитого наспех и из худых досок столика, на котором лежало несколько самодельных факелов, впрочем, не скрученных у навершия пенькой и не обваленных в смоле. С виды они выглядели, как самый обычные утолщенные палки. Скорее даже кривые укороченные дубинки.

Торговец, сухого вида мужичонка с будто высушенным болезнью лицом, завидев Юти, тут же оживился.

— Стихийные факелы! Греют и горят лучше обычных. Гарантия три дня.

— Вы… вы стихийник? — спросила девочка, спешиваясь и взяв коня за уздцы.

— Огневик, — улыбнулся мужик, хотя улыбка вышла вымученной, точно его пытали.

Легким щелчком он поджег факел, который, впрочем, совсем скоро потух. Видимо, в бесплатную демонстрацию не входила долгая работа кольца. Юти еще раз осмотрела торговца и не могла скрыть недоумения. Одаренный меньше всего походил на огневика, хотя два кольца на правом пальце свидетельствовали именно об этом. Юти видела немало стихийников на своем пути. Если они останавливались в развитии колец, то становились похожи на тот природный элемент, к которому имели отношение и к силе которого чаще всего прибегали. И огневики все как один были рыжими и конопатыми.

— Сколько стоит такой факел? — спросила Юти.

И вновь ответ стихийника ее удивил. По цене выходило только в два раза дороже самого обычного светоча.

— Пойдем, — неожиданно грубо, потянул ее за собой Ерикан.

— Я сделаю скидку, если возьмете три, — кричал им вслед Одаренный торговец.

— Не тяни меня, — нахмурилась Юти. — И вообще-то я разговаривала. Изучала свой путь. Хаос и созерцание, помнишь?

— Этот проклятый мутал тебя ничему не научит. Лишь запудрит голову.

— Что еще за мутал? — удивилась девочка.

Юти искренно считала, что знает все необходимое для изучения и постижения силы. И внезапно оказалось, что существует целое ответвление Одаренных, которые ей не знакомы. Более того, Юти никогда не видела такого презрения на лице обычно спокойного учителя. Словно эти муталы убили родителей старика, сожгли отчий дом, а самого Ерикана продали в рабство.

— Мерзкие существа, — ответил учитель. — Еще хуже ирхов.

И вновь замолчал, чем только раззадорил Юти. Девочка считала, что нет ничего хуже, чем отречься от собственного пути воина и начать зарабатывать деньги одним единственным кольцом. Оказывалось, что есть.

— Ну что ты молчишь?! — взорвалась она, чем привлекла общее внимание. Поэтому пришлось добавлять уже тише. — Я не отстану от тебя, пока ты мне все не расскажешь.

— А когда-то ты обещала быть смиренной и послушной, — с некоторым укором ответил Ерикан. Но все же, когда люди перестали смотреть на них, продолжил. — Ты уже встречала мутала, хоть и по причине своей невнимательности, не придала этому значения.

— Когда?

— Когда тебе делали рисунок культа на запястье, — кивнул Ерикан на обмотанную руку, под которым скрывалась татуировка.

А девочка вспомнила того самого изможденного Одаренного-сиел. А еще в голове всплыли слова Зерки, что рисунок сохранит свои волшебные свойства даже после смерти мастера.

— Тот человек тоже казался больным, — заметилаЮти.

— Как и все муталы. Они торгуют своей силой, а этого богиня не прощает. Потому такие Одаренные медленно и неотвратимо умирают.

— Но Зерка сказала, что даже после смерти…

— Их сила действует. Так и есть. Хотя чары постепенно и будут сходить на нет. Считается, что у сиел посмертные заклинания длятся дольше всего. Тогда как у стихийников сила кольца проходит гораздо быстрее. Судя по виду этого мутала, никакой трехдневной гарантии на его факелы не будет.

— У него два кольца, — стала размышлять Юти. — И он слаб. К тому же, все равно умирает. Почему же никто…

— Не убьет его? — усмехнулся учитель. — Вкусно ли будет мясо больного зверя? И много ли славы принесет убийство Одаренного, в котором почти нет силы? Который почти всю ее потратил на создание чепухи?

Юти кивнула, принимая слова Ерикана, как понятную ей истину, ибо так и оно было.

— Что может толкнуть Одаренного на подобное бесчестье? — спросила она.

— Много чего. Крайняя нужда, карты, алкоголь, маковое молоко. Как выясняется, мало заполучить силу. Необходимо обладать нужным крепким сосудом, который она не сможет разрушить своей мощью.

Юти замолчала, ошарашенная встречей с таким крайним проявлением легкомыслия и глупости. Нет, девочка видела воинов Аншары, обладающих всего парой колец, которые возгордились своей исключительностью, почувствовали превосходство над обычными людьми. Сила меняла многих и не всегда в лучшую сторону. Но чтобы стать разрушающейся марионеткой в ее руках — подобное Юти встречала впервые.

— Потом поговорим, — сказал Ерикан, — Лучше насладись величием Книирона.

Они как раз подъехали к огромным воротам, будто и правда созданным для того, чтобы через них прошел великан. А за ними уже гомонил, шумел, смеялся, торговался, похожий на огромный базар, Книирон. Казалось, не было улочки, где не стояло лавки или ушлый меняла не пытался на ходу втюхать товар прохожим.

Юти слышала, что Книирон называли главным торговым узлом Империи. Сквозь него текли товары со всех западных городов на восток: в Конструкт, Семиречье и северные земли, на юг: через Ближний путь в Междуречье, а порой и в некоторые Пределы. Однако девочка не представляла раньше богатства и величия города.

По сравнению с ним, Конструкт походил на множество деревень, которые по какой-то нелепости построили рядом и объединили дорогами. Книирон же напоминал Юти разворошенный муравейник. Высились друг на другом, словно соперничая, дома, местные выглядели как зараженные бешенством псы, своими порывистыми движениями то и дело заставляя Юти хвататься за прихваченный у Черной Перчатки нож, даже сидящие на шпилях грачи, словно переругивались и торговались.

Когда-то Юти казалось, что Конструкт поглотил ее, заставляя ежиться от величия и громадности. Если так, то Книирон прожевал Одаренную, сожрал, а после выплюнул, даже не придав этому особого значения. Девочке казалось, что на мгновение она и вовсе потеряла себя. Забыла, кто такая и зачем здесь находится, перестала слышать собственные мысли, которые в страхе разбегались от зычных голосов торговцев.

Ерикан будто бы понимал, что происходит с Юти. По крайней мере, он вел за собой жеребца, то и дело оглядываясь на ученицу и постоянно улыбался. Старику явно доставляло особое, извращенное удовольствие, когда Одаренная теряла почву под ногами и переставала понимать, что именно происходит.

Если бы Юти немного знала Книирон, то спросила бы Ерикана, зачем они сначала пошли через самый его центр, минуя Лошадиный, Мозаичный, Фонтанный, Фруктовый и наконец Имперский базары, а после вновь свернули к крепостной стене, тогда как могли двигаться вдоль нее от самого входа, минуя толпы людей.

Но Одаренная была ошарашена, оглушена и раздавлена звуками, запахами, видами. Тем самым, что и зовется могучим Книироном, городом, который за все время был захвачен всего два раз, зачастую предпочитая откупаться от возможных врагов.

Ютишагала по тысячелетним камням главной мостовой, водила рукой по стене самой большой башни города, названной в честь мифического великана, заглядывала в окна обычных домов и лавок. Девочка все время пыталась найти себя на этом бесконечном базаре, обнаружить у очередного лотка. И не находила.

Чем чаще Юти посещала города, тем больше понимала, что она дитя природы. Ей свободно дышалась в степях Пределов, которые для многих казались смертельной ловушкой. И даже земли по ту сторону Хребта Дракона не представлялись чем-то ужасным. Но вот поселения, где дома росли друг на друге, будто грибы на дереве, внушали Юти животный страх. И чем больше оказывались города, тем этот страх был сильнее.

Потому когда всеобщая суматоха Книирона сошла почти на нет, хотя Юти с Ериканом все еще двигались в тени крепостной стены, девочка облегченно выдохнула. Сердце ее теперь не стучало, как оглашенное, а по спине не тек холодной и липкий пот.

Дома в здешнем районе не радовали глаз случайно забредшего сюда путника высотой и изяществом, а представляли собой широкие и простые хижины, обмазанные глиной и соломой. Вместе с тем дворы отличались обширностью и много где Юти заметила хлева для скота, ныне пустые. И тогда она поняла, кто здесь обитает. Тоже торговцы, как и во всем этом проклятом городе, будто у людей не осталось других дел, занимающихся продажей и покупкой скота.

Ерикан уверенно приблизился к одному из самых больших домов и вошел внутрь, заранее приказав Юти дожидаться его. Вернулся он через четверть часа, в серьезном подпитии, но как всегда крепко держался на ногах. Старик махнул рукой Юти, и они побрели к ближайшему хлеву, к удивлению девочки, утепленному. В довершении ко всему, ясли оказались чересчур узкими. Таким образом, сюда можно было набить много скотины, которая бы не замерзла зимой.

Юти являлась ребенком Пределов, потому обо всем, что касалось тягловых животных и коней, имела довольно неплохое представление.

Ныней здесь было лишь два осла у дальней стены. Юти даже пошутила про себя, что теперь к ним прибавился Ерикан, потому что в пьяном состоянии старик походил на это гордое и упрямое животное.

— Что дальше? — спросила Юти, принявшись расседлывать подаренного в Весерине коня. Жеребец Ерикана то и дело пытался лягнуть старика. Девочка это могла легко объяснить — лошади не любили пьяных.

— Через несколько дней один из погонщиков отправится собирать жеребчиков и подтелок с окрестных деревень. И доедет он до самого Верхнего Горла. За небольшой подарок в виде наших коней, мой хороший знакомый согласился уговорить его взять нас с собой. А задно кормить все это время и дать кров.

Юти стиснула зубы, пытаясь справиться с гневом.

— Глупый дурак! — воскликнула она. — Променять жеребцов на… это.

В искреннем разочаровании девочка даже развела руками. И тут же получила пощечину, которая обожгла сильнее каленого железа.

— Никогда не смей оскорблять своего учителя, — холодно ответил Ерикан. Весь хмель будто в одно мгновение выветрился из него. — Ты можешь не соглашаться со мной, спорить, ненавидеть, но кем бы ты не была, ты должна относиться с уважением к своему наставнику. Поняла?

Больше всего Юти хотелось сейчас броситься на старика с кулаками. Но Одаренная три раза глубоко вздохнула и кивнула. Воин не начинает бой, который не может выиграть. К тому же, Ерикан был прав, Одаренная позволила себе слишком многое.

— Близ Верхнего Горла люди Императора выставят патрули. В этом будь уверена, — продолжил Ерикан, словно ничего не произошло. — К тому времени вести из Весерина доберутся до Конструкта, а оттуда прибудут в Верхний Горл. Потому двух конных путников станут ждать. А ведь ты же, насколько я помню, хочешь воспользоваться эффектом неожиданности?

Юти кивнула, все еще чувствуя жар, исходящей от щеки.

— Лучше подумай, на какой палец надеть кольцо, — закончил учитель, отпустив поводья сопротивляющегося жеребца. — До прихода в Верхний Горл ты должна стать сильнее, чем сейчас.

— Я уже все придумала, — ответила Юти.

— И какое ты направление выбрала?

Девочка посмотрела на Ерикана чуть удивленным взглядом. Будто бы старик и без того должен был знать ответ на этот вопрос. А после произнесла сквозь зубы.

— Миели.