Мастер

Глава 18

Юти давно скиталась по землям Империи и знала, что порой нельзя верить и самой себе. Потому щедрая (даже чересчур) награда в три империала и книга (не свиток, а целая книга) о природе и постижении яснознания, обещанные Грейхом, не вскружили ей голову.

Да, три золотых — это целое состояние, которые могли значительно помочь в их путешествии. А еще один кирпичик в массивную стену миели, казалось, именно то, что сейчас нужно девочке.

Однако Юти понимала, что пообещать можно все, что угодно. Спросить с амиста она ничего не сможет, тот не Одаренный, потому и клятва Аншаре отпадает.

Юти попыталась провести незнакомца, сказав, что ей нужно три дня, чтобы ко всему тщательно подготовиться.

Уловка даже почти сработала. Но вечером Грейх пришел снова и выяснилось, что он не просто умный человек, но еще и крайне недоверчивый. Амиста выведал, что путники собираются уехать через три дня. Даже узнал, каким именно способом и куда.

Юти не злилась на Кайриша. Девочка понимала, что едва ли здесь замешаны деньги. Хватило того, что хозяин после появления амисты будто язык проглотил и стал смотреть волком на своих приживал. Видимо, он сам многое бы отдал, чтобы лишний раз не беседовать с благородным.

Грейх убедил хозяина в том, что часть озвученной информации о гостях никак не является предательством. Юти амиста так и сказал: «В данной ситуации себе навредить можешь только ты сама», намекая, что более подобных уловок не потерпит.

Потому они договорились, что все произойдет в ночь перед отъездом Юти и Ерикана из города. Причем, Грейх необычайно легко согласился на подобное. Он сказал, что исчезновение Юти после совершения дела пойдет всем на пользу. Вот только девочка необычайно напряглась, когда улыбчивый Грейх произнес «исчезновение».

Неожиданно, наверное, сам того не осознавая, Одаренную успокоил Ерикан. Тот и бровью не повел даже когда амиста предложил им три империала, это при всем отвращении старика к деньгам, да и сообщения о количестве стражи и высоте тайной комнаты встретил равнодушно.

И Юти решила так — если бы ей угрожала серьезная опасность, то учитель попытался отговорить или попросту сбежать. Да, тогда пришлось бы путешествовать исключительно на своих ногах, да еще опасаться, что Грейх Лирд отрядит за ними в погоню стражников или… преступников (как поняла Юти, амиста мог провернуть оба варианта). Если же и это не вызовет должного результата, то благородный еще чего доброго, и просто пошлет весточку в Верхний Горл, чтобы Вороны встретили гостей.

Но разве это когда-нибудь останавливало Ерикана? Выбирая из двух зол, старик всегда останавливался на том варианте, при котором в итоге он выпьет вина будучи здоровым и невредимым. Если сейчас учитель глядел на общение Юти с Грейхом с легким любопытством, особо не вмешиваясь, то Одаренной не грозила серьезная опасность.

Потому Юти приступила к самому сложному и неприятному в любом деле — тщательной подготовке. Доселе Книрон не знал столь любопытствующего путешественника, которой так яро интересовался главной достопримечательностью города. Правда, с определенной оговоркой.

Если бы внимательная стража, охраняющая вход в башню, перестала играть в кости прямо в карауле, то невольно задалась вопросом — почему мальчишка с закрывающими глаза волосами приходит сюда каждый день. При этом ни разу не заплатил пятьдесят медяков, чтобы посетить Хер Нударута изнутри для последующего восхищения самой библиотекой, если он понимал толк в книгах, или просмотра на Книрон с высоты почти птичьего полета, в том случае, если толстенные и редкие фолианты человека не интересовали.

Юти узнала самое важное, после чего любопытство к помещениям библиотеки угасло — путешественников пускали не выше середины башни. Дальше начинались личные комнаты благородных, где они хранили самые драгоценные вещи, не считая денег.

Как выяснила Одаренная из разговора с Грейхом, Хер Нударута, помимо основной своей функции («Библиотеки, а не той, что ты подумала», — со смехом заметил амиста), выполняла роль крупнейшего в Империи банка.

За время путешествий Юти уже познакомилась с деловыми домами и даже немного стала разбираться в том, как они устроены. Те самые банки всегда хорошо охранялись, порой лучше многочисленных крепостей. Девочка с тоской думала, что времена, когда тебя могли прирезать за мошну денег или жеребца канули в лету. В крупных городах разбойники и головорезы медленно исчезали, а на смену им приходили банкиры. И еще непонятно, кто из названных товарищей был опаснее.

Еще Грейх сказал, что главная башня — наиболее защищенное место в Книроне. Помимо патрулирующей внутри стражи, снаружи находится около полусотни солдат, которые будут подняты по тревоге. И самое сложное — не пробраться в комнату, а именно выбраться, до середины башни снаружи на окнах стоят крепкие решетки.

Сам амиста прежде пробовал нанять сиел, способных с помощью левитации подняться в воздух, а после добраться до нужного окна. Но и тут путем смерти одного из нанятых Одаренных выяснилась одна неприятная особенность. Близ башен не работала сила души, потому приходилось рассчитывать на другие способности.

Юти предстояло не просто пробраться внутрь, а залезть под самую крышу с внешней стороны, а после таким же образом спуститься вниз. Только вдобавок с той самой «вещицей», каким-то шлемом, «который она точно не перепутает». При этом Грейх строго-настрого запретил Одаренной его надевать, объясняя это тем, что девочка может повредить реликвию, за которой заказчики так долго охотились.

Одаренной оставалось только догадываться, сколько стоит «сама вещица», если в качестве вознаграждения за ее «изъятие» амиста предложил три империала и книгу, а ее стоимость представляла не меньшую ценность.

За те несколько дней наблюдения, которые ей удалось выгадать, девочка справилась с самым главным — планированием. Бесчисленное множество раз она мысленно пробиралась наверх, откладывая в памяти каждый торчащий камень, каждый уступ, задерживаясь там, где должна была отдохнуть. Иными словами, с помощью кольца дедукции, Одаренная протаптывала тропинку к цели, которая виднелась крошечным черным пятном среди плывущих облаков. При этом, у Юти не было даже мысли, что она может сдаться или устать на половине пути. Почему-то внутри девочки поселилась железная уверенность, что она справится, что подобное восхождение ей вполне по силам. И это не походило на хвастливую самоуверенность, которой грешили все начинающие последователи Аншары.

В назначенный вечер девочка уже стояла в сорока шагах от самой толстой и высокой башни во всей Империи, облокотившись о стену одного из домов. Через ее плечо была перекинута странная внушительная сума, которую девочке передал Грейх. Диковинность ее представала в нанесении на внутренней части неизвестного эластичного раствора, отдаленно напоминающем смолу. Оттого суму нельзя было свернуть и та поначалу немного мешалась, пока Юти не догадалась убрать ее за спину.

Еще амиста выделил ей мягкие тапочки вместо полусапожек. Хотя здесь как раз ничего странного не было. В подобной обуви ходить и «чувствовать» камень оказалось намного легче.

На счастье Юти, за весь день облачная взвесь над головой не разродилась ни каплей дождя, что значительно облегчало восхождение. Многочисленные факелы стражи давали достаточно света, однако здесь, внизу. По разумению Одаренной, когда она доберется до первого зарешетчатного окна, даже острый взор не различит крохотную фигурку, которая прилипла к башне и будто бы являлась частью ее самой.

Девочка стояла долго, почти превратившись в изваяние и стараясь не ощущать ночного холода. Она знала, что как только начнет восхождение, то разгоряченная кровь прогонит стылость.

И вот когда солдаты шумно побрели сменяться, а навстречу им выдвинулась стража, готовая заступить на пост, Юти юркой тенью проскользнула к башне, зацепилась за самый большой камень, играющего роль выступа. Голодной белкой, которая спешит вернуться с добычей в дупло, она полезла вверх. Только в случае с Одаренной, добыча ждала ее там, под самым сводом башни.

Юти не делала ставку на глаза, весь путь находился теперь в ее голове, пройденный мысленно множество раз. Из всех возможных колец сейчас горели всего два, экономно расходуя силы — ловкость и интуиция. И как оказалось, этого вполне хватило.

Несколько раз рука предательски срывалась с очередной выемки, но благодаря способности кехо, Юти успевала зацепиться, переждать и сделать новую попытку. На первом решетчатом окне она повисла на ногах, давая немного отдохнуть рукам, а после продолжила путь.

Самое трудное оказалось не смотреть вниз. Юти знала, что стоит ей уронить взор на чернеющий во мгле город, как голова тут же закружится, потому глядела либо вверх, либо перед собой. В середине ей пришлось обойти башню наполовину, с одной стороны камень будто стесали, а после сделать это еще раз. Руки предательски дрожали, а ноги ныли от внезапной и серьезной нагрузки. Как бы не оказалась хорошо подготовлена девочка, не каждый день взбираешься на тот самый Хер Нударута.

И вот когда пальцы зацепились за ровную площадку нужного оконца, когда подтянувшись, Юти оказалась на нем, ее забила крупная дрожь. Внизу, будто в другом, волшебном мире, расстилался сотнями крошечных огоньков Книрон. Подобно многочисленным светлячкам, спрятавшимся в невысокой траве.

Только теперь пришло осознание, что проделана лишь половина пути. И самое сложное ей предстоит как раз, когда она станет возвращаться.

Однако девочка знала наставление храмовников: «Воин не пугается возможных неудач, а делает все, что от него зависит прямо сейчас».

Еще Юти вспомнила глупую, как ей казалось, сказку, много раз слышанную в детстве. Там в руки одного из смертных попал волшебный молот самого Исхадрела, бога-великана, мастера кузнечного дела. И поговаривали, что в том молоте спрятано сердце Исхадрела, но разрушить инструмент можно только в жерле самого высокого вулкана, где и находилась кузня бога.

Четверо смертных, несмотря на множество трудностей и выпавших на их долю приключений, пробрались к искомой цели и совершили задуманное. И тогда Исхадрел пал, но лава внутри вулкана поднялась, намереваясь погрести под собой смельчаков. Именно в этот момент им на помощь пришел великий волшебник (ни сиел, ни миели тогда не существовало, а всех Одаренных называли волшебниками), прилетев на огромных горных орлах.

В итоге, все закончилось хорошо. Великаны, без оружия, которое ковал им Исхадрел, оказались повержены героями из племени людей. Но Юти всегда интересовал наиболее важный вопрос. Что мешало тому самому волшебнику сразу помочь смертным? Почему изначально не прислать орлов, чтобы те донесли смельчаков до вулкана?

Одаренная вспомнила все это, разглядывая город. И понимая, что ей бы хватило даже одного, даже самого крупного коршуна, чтобы спуститься на мостовую. Жаль, что это было несбыточными мечтами.

Забраться внутрь оказалось тоже довольно нетривиальной задачей. Окно походило скорее на бойницу. И когда Грейх говорил, что не каждый мужчина может в него влезть, он немного лукавил — не каждый подросток. Юти чувствовала, как ее грудь, окрепшая после постоянных тренировок, с трудом протискивается между камнями.

Но наконец ноги ступили на гладкий, будто выложенный из одной монолитной каменной плиты пол, а глаза напряглись, вглядываясь в ночную мглу. Юти надавила на глазные яблоки, а когда яркие разноцветные круги прошли, подняла веки. Старый фокус, которому ее научил Ерикан, вновь сработал.

К смутным очертаниям столов, ящиков и шкафов (а ведь каким-то образом сюда подняли эту мебель), прибавилось и множество любопытных деталей. Одной из которых и стал тот самый шлем, лежавший поверх сложенного в несколько слоев бархата.

Грейх оказался прав, мимо такого доспеха нельзя было пройти. Начать с того, что шлем выделялся даже во тьме. Юти казалось, что стоило ей сосредоточиться взглядом на нем, как доспех буквально начинал сочиться всеми возможными цветами. Словно он сам смотрел на нее. А при тщательном изучении выяснилось, что доспех будто бы сделан из стекла. Вот только в том-то и дело, что будто бы.

Девочка обожглась от холода, тронув шлем, словно перед ней лежал кусок льда из одного их северных айсбергов. Ерикан говорил, что это такие громадные снежные острова, которые крепче самого твердого дерева. Но Аншара бы с тем холодом, самое главное — Юти на мгновение ощутила присутствие силы. Настолько древней и могучей, что ее колени невольно дрогнули.

Она так и стояла долгое время, не в силах поверить в случившееся. Ее первый наставник при дворе отца парой раз обмолвился, что когда-то давно, когда храмовники еще не вошли в свою силу и не существовало цельного учения Аншары, среди воинов царили хаос и беззаконие. И именно тогда появились артефакты, уникальные предметы, содержащие в себе силу их творцов.

Создавались они из необычных и редких материалов, но самое страшное и интересное — каким именно образом. Множество воинов (ни один и не два), в кровавом ритуале отказывались от собственной силы, порой даже ценой смерти, чтобы создать великий артефакт. Что двигало теми воинами, Юти не могла сказать. После появилось учение Аншары и подобные безумцы почти исчезли. Поговаривали, что там не обошлось без самих храмовников, в первые годы мечом и огнем искорениющих ересь. А те, кто остались, были в меньшинстве, и их артефакты не смогли надолго пережить своих создателей.

Если честно, Юти не особо верила в те россказни. Да и ее первый наставник сам относился к подобным историям с прохладцей, как к обычным детским сказкам. Такие приятно слушать, чтобы занять время, но всерьез их никто не воспринимает.

Между тем то, что обжигало руки своим могильным холодом и находилось в самом неприступном месте во всем Книроне, было именно артефактом. Юти отметила еще одну важную деталь, шлем оказался невероятно крохотным. Он не походил на шелом взрослого воина, и скорее бы налез на голову Одаренной.

Дрожащими руками, полная невольного трепета и искреннего восхищения, Юти потянулась к нему. И справившись в первой болью, взяла шлем, только теперь осознав, что нечто, принятое девочкой за ледяной холод — не иначе, как чистая сила. Более того, шлем будто бы сам являлся живым, сошедшими с ума Одаренными, говорящими на множестве наречий и языках. И все они на мгновенье притихли, когда Юти взяла артефакт в руки. Ощупывали, осматривали, изучали ее.

И это было самое странное знакомство в жизни девочки. Сила обжигала, но вместе с тем будто опасалась собственной мощи, стараясь действовать осторожно, бережно. Как если бы шлем нуждался в Юти.

Именно тогда девочка сделала нечто немыслимое. За подобное Ерикан бы ругал ее последними словами, на которые оказался способен, а с лица Грейха сошла его дурацкая улыбочка. Юти надела шлем.

Это можно было сравнить с падением с вершины самой высокой горы, погружением в режущую льдом и почти замерзшую реку, ударом грузного и опытного мастера-кехо, сожжением на гигантском костре. И все эти ощущения произошли внутри девочки за короткий удар сердца, а затем шлем… принял ее.

Укутал в теплых объятиях, как родное дитя, после долгих скитаний вернувшееся домой. Накрыл плотным одеялом из мягкой шерсти тонкорунных овец с зеленых западных склонов. Шептал на ухо ласковые слова, которые прежде никто и никогда не говорил.

И вместе с тем дал силу и прозрение. Сколько могла взять Юти. Невероятное осознание от всех имеющихся у нее колец постигло девочку. Она взглянула на каждую способность будто впервые, по-новому, так, как никогда прежде.

Именно в этот момент она осознала то величие, которого может добиться, как только соберет четыре обруча. Шлем будто показывал ей возможный, самый правильный из всех путей, отсекая все прочее, наносное. И девочка была с ним согласна.

Единственное, чего не учла Юти, да и сам Грейх по причине особой секретности стражи — близ башни не работала чужая сила души. А вот собственные заклинания, наложенные сиел, вполне себе действовали. Одно из них, поэтично названное одним чудаковатым северяниным Путеводная нить и им же сотворенная в комнате, тянулась к шлему. И когда Юти надела артефакт на голову, та самая нить порвалась, возвещая всю стражу, что в самые верхние покои прокрался вор.

Девочка нехотя отвлеклась от созерация себя посредством нового друга. Да, именно друга, потому что шлем то и дело подсказывал и указывал ей на определенные нюансы способностей. Сейчас именно артефакт и возвестил, что пора убираться отсюда. Подальше и побыстрее.

Одаренная вскочила на крохотный парапетик окна, боком протискиваясь вперед и удивленно взглянула вниз. Огней не просто прибавилось, под ее ногами будто пригоршней угля разворошили огромный муравейник. И теперь эти злые насекомые знали, что наверху их враг. Но, что еще хуже всего, Юти поняла — спуститься так же незаметно и медленно, как забралась сюда, у нее попросту не получится.