Мастер

Глава 23

— Сюда должен лично явиться Ворон, прежде чем мы наконец уже сядем на корабль?

— Иногда поспешность может привести к беспричинному веселью не только у Богини, но и у людей, которые тебя окружают, — спокойно ответил Ерикан, сидя на причале. — Не надо торопиться, когда дело касается жизни.

— Если мы не поторопимся, то как раз с нашей жизнью будет покончено. — кипятилась Юти. — Просто выбери уже корабль!

И девочке было с чего злиться. Они наконец оказались в одном шаге от заветной цели. Не только ушли от погони, но и пустили ее по ложному следу, а сами убрались подальше от тракта, еще больше отдалились от Книрона, а после вышли к Рестине.

Этот мелкий городишко существовал исключительно за счет своих судоходных путей, зимой превращаясь в самую жуткую дыру, какую видела Империя. Зато теперь, когда лед в теплых Западных землях сошел с рек, вновь начал оживать, как голодный и отощавший медведь, который выбрался из берлоги.

Тиира, наполненная талым снегом и широкая, как могучая мать из снежных земель, ныне могла пропускала множество вытянутых плоскодонных лодок, которых местные горделиво называли корабли. Юти, которая видела настоящие корабли, путешествующие по беспокойному Кровавому морю, благоразумно молчала, когда разговор заходил про речные плавания. Хотя порой попадались и судна, выглядящие здесь так же странно, как благородные амиста столицы в парчовых плащах и драгоценных каменьях, оказавшиеся возле клоаки Райдара.

Ерикан говорил, что нашествие морских кораблей здесь ненадолго. Многие пользуются временной полноводностью реки, возя грузы в Горл-Ис-Тиире, Гортон, ну и, конечно, в Верхний Горл. Что, как поняла Юти, сейчас двум беглецам только на руку.

Одаренная, негодовала по простой причине, она считала, что все пройдет значительно быстрее. Они прибудут в Рестину, продадут лошадей (да возблагодарит Аншара за них злобного Фахретдина на том свете), сядут на корабль и спокойно доплывут до конечной точки своего путешествия.

И сначала все действительно шло именно так, разве что с определенными оговорками. Лошадей Ерикан не продал, а обменял на кучу разных специй, о некоторых названиях Юти даже не слышала. Девочка злилась, считая, что «живые» деньги стали бы уместнее в их нынешних обстоятельствах, но ведь у старика имелись свои глупые принципы. После учитель заставил Юти поймать в грязных трущобах Рестины самую прыткую кошку, отмыть ее и успокоить. Что у Одаренной получилось лишь с помощью способности миели. Кошка категорически отказывалась ловиться и тем более мыться.

А теперь они сидели на причале, наблюдали за лодками, собирающимися в путь вверх по течению на своих треугольных парусах и теряли время. Юти расценила их занятие именно так. Потому когда Ерикан повернулся к ней, шершавыми пальцами погладил кошку между ушей и с легкой ленцой произнес: «Я давно уже выбрал», она чуть не взорвалась. Но как истинный последователь Аншары, Юти несколько раз вдохнула и выдохнула, после чего обратилась к учителю. Правда, чуть громче, чем того требовал бы спокойный разговор.

— Объясни, о непревзойденный светоч явных и сокрытых знаний, чего именно мы ждем, если ты все уже выбрал? Почему сидим на этих холодных камнях и рискуем нашими бренными жизнями?

— Объясняю, — спокойно ответил Ерикан. — На пристани, скорее всего, куча стражников, которые будут наблюдать за всеми прибывающими кораблями. Можно сойти раньше, но тогда мы не проберемся в город. Или проберемся, но потеряем время.

— Тогда вся эта затея не имеет смысла.

— Ты не дослушала меня. Воля Императора велика, как и желание подданных соблюдать его закон. Однако у этого государства, как и всякого, существует ряд проблем, и некоторые из них Витий Керай Кулен Первый не только не устранил, но и усугубил.

— Какие, например? — с трудом удерживала нить разговора Юти. Ей хотелось действий, а не бесед про политику и устройство государства.

— Взяточничество. Все знают, что в страже всегда есть человек, который за определенную сумму может закрыть глаза на определенные вещи, как правило, не особо законные. И чем дальше все происходит от Конструкта, тем сумма на подобные услуги становятся ниже, а занимаются взяточничеством намного охотнее.

— Для этого нужен опытный местный человек, которого стражники знают и с которым готовы общаться, — озвучила свои мысли Юти.

— Справедливо, но в корне неправильно, — возразил Ерикан. — Даже если ты найдешь такого дурака, который попытается провести тебя в тайне, то страх перед Воронами все равно окажется сильнее.

— Тогда не понимаю.

— Нам нужен корабль, капитан которого и без того будет давать взятку. Не за двух преступивших закон людей, а, к примеру, за свой товар.

— Как можно понять, на каком судне находится запрещенный…

Договаривать Юти не пришлось, потому что взгляд ее остановился на диковинной двухпалубной джонке, побитой временем, абордажными крюками и волнами Кровавого моря. Судно принадлежало фалайцам, но очень и очень давно.

Затем взгляд скользнул дальше и остановился на восхитительных людях, прогуливающихся по палубе корабля и переговаривающихся на своем гортанном языке, будто вовсе лишенным гласных.

— Островитяне, — тихо произнесла она. — Легче представить предельца, не умеющего держаться в седле, чем островитянина, который приплыл сюда заниматься честной торговлей.

— Твои слова многие посчитали бы обидными, — заметил Ерикан. — Если судить о человеке, опираясь лишь на его народность и происхождение, то зачастую можно серьезно ошибиться.

— Мой отец говорил, что не все преступники — островитяне, но все островитяне — преступники, — зло ответила Юти. Но тут же резко повернулась к учителю. — Ты опять издеваешься над мной, так? Если бы ты действительно так думал, то не обратил внимания на их корабль. Ты хочешь плыть с островитянами, потому что знаешь, они точно будут откупаться за свой товар.

— Будут, — усмехнулся старик. — К тому же, только сумасшедший беглец решит укрыться у островитян.

— Я повторяю свой вопрос, учитель, чего мы ждем?

— Когда они начнут собираться. Я не хочу дать им не малейшего шанса сделать неправильный выбор и оставить нас здесь.

Так они просидели еще больше часа. По крайней мере, Юти так казалось, пока Ерикан не толкнул ее. Правда, теперь по правую руку от девочки сидел не старик с коротко стриженной головой, а чернявый мужчина средних лет, с широкими плечами, близко посаженными глазами, кустистой, черной, как сама мгла, бородой и самым разбойничьим видом. Одаренная не удивилась, лишь вспомнила, как они покидали Райдар. Старик мог с легкостью менять свой облик.

Ерикан, доселе старавшийся почти не двигаться, стал действовать необычайно быстро, так что девочка едва поспевала за ним. С проворством степного зайца, почуявшего опасность, он пробежался по рассохшимся доскам причала и запрыгнул на борт джонки, когда та уже отчалила. Юти с невероятным трудом повторила прыжок учителя, запоздало подумав, что совершила первый шаг к самоубийству.

Ссориться с островитянами было самой плохой затеей, на которую мог пойти имперец. Это означало, что ты либо получишь ножом между ребер прямо здесь, если противник оказывался сильнее, либо чуть попозже, когда неприятель соберет достаточно своих соотечественников, чтобы стать сильнее. Но итог был почти одинаков.

Самое страшное, что после могло случиться с островитянином — его под конвоем отправят в тюрьму на родные земли. Это было одно из самых первых условий, которые выдвинул их князек при заключении мирного соглашения. Проблема оказалась в том, что за исполнением наказания никто особо не следил. И через несколько лет некогда осужденный преступник вновь появлялся на материке.

Оказаться на корабле островитян, не спросив прежде необходимого разрешения на сей счет, было своего рода оскорблением. И обычного извинения, которые так любили жители «дикого архипелага», вкупе с денежным поощрением, могло оказаться недостаточно. От немедленной расправы наглецов спасла нынешняя внешность Ерикана. И язык островитян, который, как оказалось, старик знал в совершенстве.

Чем дольше говорил наставник, искоса указывая на Юти, в замешательстве стоявшую с мешком, полным специй в одной руке и не менее напряженной кошкой в другой, тем больше разглаживались морщины на лице грозного капитана, превосходившего ростом девочку почти в два раза.

А после четверти часа беспрерывного щебетания Ерикана, когда уже и Рестина скрылась за изгибом реки, грозный островитянин и вовсе хлопнул старика по плечу. К Юти между тем подошли другие члены команды. Они бесцеремонно забрали мешок с пряностями, оценили содержимое, восхищенно поцокали языком, а затем захватили и кошку.

Правда, с последней случилось небольшая неприятность. Оказавшись в руках островитян, та потеряла связь с Юти, на которую девочка тратила силы всего лишь одного кольца, и решительно не поняла, что именно делает в грубых руках странных мужиков, да еще вдали от твердой суши.

Под оглушительный хохот команды, с коварством дикой пантеры, борющейся за свою жизнь, кошка расцарапала руку одному, чуть не лишила глаза другого, и худой тенью бросилась куда-то в трюм.

Однако именно это обстоятельство немного растопило лед между командой и неожиданными гостями. Некоторые из островитян даже что-то ободряюще кивали Юти. Правда, в основном на своем языке, имперский учить они начинали только при долгом пребывании на материке.

Самое главное, что дело было сделано. Совсем скоро на них перестали обращать внимание, а Ерикан тем временем отвел девочку на корму корабля. Джонка шла тяжело, неуклюже, как толстяк, переваливающийся с ноги на ногу. И Юти все опасалась, не сядут ли они на мель. Но еще больше ей хотелось ответов, потому как только представилась возможность, Одаренная накинулась с вопросами на Ерикана.

— Все очень просто, — заговорил старик. Точнее, чужой бородатый мужик, говоря голосом учителя. — Сначала я сказал, что натворил дел в Гортоне и теперь скрываюсь от местной стражи. Одного только этого хватило, чтобы капитан стал меня уважать.

Юти кивнула. У островитян существовало свое понятие чести. И порой отступление от имперского закона в глазах жителей «дикого архипелага» вызывало истинное уважение. И чем сильней оказывался проступок, тем уважения было больше.

— К слову, нашим появлением я оправдал легенду. Сказал, что мы бежали от солдат. Потому как только я увидел соплеменников, то тут же бросился к ним. Ты, кстати, мой слуга, если вдруг спросят.

Юти согласно кивнула. Впрочем, она уже и сама догадалась о собственной роли в этом представлении.

— Затем я сделал капитану подарок в виде пряностей. Ничто так не ценится островитянами, как «восточные перцы». Ими они называют и гвоздику, и кардамон, и шафран, и мацис. Тем самым я выказал дань уважения капитану. Теперь я оказался гостем на его корабле, а не человеком, который за деньги пытается приобрести определенную услугу. А это дорогого стоит.

— Он сделает все, чтобы нас не нашли, — догадалась Юти.

— Именно.

— Ты замечательно все придумал. Но зачем нам кошка?

— Я думал, что ты поняла, — с легкой грустью заметил старик. — Для этого необходимо быть просто немного наблюдательной. Скажу лишь, что на родине островитян кошек нет вовсе.

Его слова остались для Юти какой-то странной тайной, которая оскорбляла ум девочки. Только к утру следующего дня, когда Одаренная проснулась от радостного улюлюканья и обнаружила на палубе горстку мертвых крыс и мирно свернувшуюся кошку неподалеку, она наконец догадалась.

Ерикан, подтверждая ее слова, рассказал, что как только островитяне вошли в торговое содружество империи, то в их гавани начали входить чужие корабли. А вместе с ними стали путешествовать и самые частые гости портов — крысы. Учитывая, что кошек на «диком архипелаге» не было никогда, вскоре грызуны невероятно размножились. И островитяне стали считать их в определенной степени неприятной обыденностью.

Потому убийство голодной кошкой своих вечных врагов стало для команды корабля невероятным светопредставлением. Вроде исхода великанов из этого мира или первой встречи с автоматоном в Конструкте. И два гостя (а Юти рассматривали как неотъемлемую часть Ерикана) теперь представлялись старыми добрыми друзьями.

Одаренная подумала, что скоро Империю ждет значительный отток семейства кошачьих на земли «дикого архипелага». Что мешало островитянам прежде обратить внимание на этих гордых животных, верой и правдой защищающих людей от нашествия крыс? Юти подумала и вскоре сама ответила на свой вопрос.

Островитяне считали ниже собственного достоинства становиться частью жизни имперцев, перенимать их быт и обычаи. Даже живя в Конструкте, они оставались обособленной горсткой тех самых жителей «дикого архипелага»: ели привычные для себя блюда, поклонялись старому богу войны, чтили обычаи предков. И за все время ни разу не задали себе вопрос, зачем имперцы держат в домах кошек.

Утро ознаменовалось еще одним важным событием — вернулся скворец, обиженно выдав что-то на своем птичьем и нырнув девочке за пазуху. И Одаренная с удовлетворением поняла, что прочные связи с животными работают даже, если какое-то время кольцо не горит. И это обнадеживало.

Изменение статуса пошло только на пользу гостям. Юти с удивлением заметила, что теперь даже к ней островитяне относятся с уважением и некой теплотой, на которую вообще были свободны. Ибо она слуга мудрого «мансабдона», невероятно сложного и длинного слова, в котором имелось аж три гласных.

Но самое главное — Ерикану удалось узнать, что именно везет в Верхний Горл Адамль, тот самый здоровенный капитан. Помимо юфти, атласа и тафты (Юти думала, что островитяне точно не купили все это) в нескольких небольших бочках оказались недозрелые коробочки сонного мака, конопляное масло и множество растений, названия которых Одаренная слышала впервые и которые ей ничего не говорили.

Именно этот товар Адамль должен был передать своему соотечественнику в Верхнем Горле, а уже тот повезет все в Конструкт для дальнейшего сбыта. Сам же капитан, сын богатого старейшины, главы клана, отправится домой, получит от отца кучу почестей и будет купаться в деньгах до конца жизни.

Юти с усмешкой слушала все это. За пару дней с помощью кольца разума она стала сносно понимать островитянский, к слову, весьма несложный язык, хотя говорить на нем по-прежнему не рисковала. Одаренная подумала, что все будет с точностью до наоборот. Довольно скоро у Адамля вновь закончатся деньги, и он либо поплывет топить суда торговцев с соседнего материка, либо опять займется контрабандой. И погибнет, скорее всего, в разборках между многочисленными кланами. Жили островитяне красиво, богато, но недолго. И в бесшабашности даже превосходили кочевников.

Однако все это было неважно и не касалось Юти. Девочка не собиралась менять мироустройство Империи и нести мечом справедливость, объединяя живущие на землях Керая народы. Все ее помыслы были направлены к Верхнему Горлу. Потому, когда на третий день с Тииры показались каменные стены и высокие здания, Одаренная будто бы даже перестала дышать.

Адамль с еще несколькими островитянами отправил своих дорогих гостей в трюм, наказав не сидеть так же тихо, как теперь вели себя крысы. Потому весь остальной путь превратился для Юти лишь в набор звуков — скрипа досок, грузных шагов, разговоров.

Что до последних, вскоре выяснилось, что капитан вполне сносно, пусть и с большим акцентом, но умеет изъясняться на имперском. Ветер доносил до Одаренной лишь обрывки фраз, однако у нее сложилось ощущение, что Адамль довольно неплохо знает стражника, с которым беседовал.

И деньги в очередной раз победили. Ни Император, ни Вороны, ни толпы Егерей не смогли изменить сложившийся и понятный ход вещей. Ручеек выложил себе русло и теперь спокойно нес свои воды к желаемой цели. Его могли перекрыть, но он бы выбрал себе новую дорогу, просочился в неожиданном месте, только и всего.

Так Юти впервые в своей жизни узнала, что деньги порой обладают невиданной силой, превосходящей мощь Одаренных. Молодой мастер-кехо и опытный тайтури оказались не способны незамеченными проникнуть в Верхний Горл. А вот звонкая монета беспрепятственно провела их туда, куда были закрыты дороги для великих воинов.

К обеду Адамль лично вывез их из порта, прикрытый охранной грамотой от начальника стражи Верхнего Горла надежнее, чем ростовым щитом. Юти смотрела, с какой тщательностью солдаты проверяли судна обычных торговцев и не могла скрыть надменной улыбки. Так они оказались в самом центре города, преодолев все выставленные заставы.

Капитан попрощался с Ериканом в одном из проулков, который выводил на главную дорогу, взял обещание непременно посетить его родной дом (хорошо, не заставил клясться на алтаре перед Аншарой) и укатил в сопровождении своих островитян к знакомому, чтобы отдать тому запрещенный ценный груз.

Юти, потянувшись и размяв мышцы, стояла и улыбалась чужому городу, грязной мостовой с отвалившимися камнями, разорванному в клочья облачному небу, вспоминая слова Ерикана.

В жизни часто все идет не так, как ты задумывал. И на каждый хорошо придуманный план должен быть другой, запасной. Еще отлично, когда последний оказывается лучше первого. Но главное — просто замечательно, если ты окажешься учеником у самого мудрого и умного наставника в мире.

— Поведай, девочка, что ты решила теперь? — спросил тот, отряхивая одежду. — Наверное, ты ворвешься туда, где твои враги прячут Оливерио и всех перебьешь?

— Или буду тщательно наблюдать, а потом коварно нанесу удар, — ответила Юти.

И подтверждая свои слова, протянула вперед кулак и разжала его, демонстрируя прихваченное с корабля сокровище.