Мастер

Глава 24

От автора: Следующие три главы будут заключительными. Писались они чуть быстрее, чем обычно, чтобы быть выложенными во вторник. Потому могут содержать чуть больше опечаток, чем обычно. Скоро все будет вычитано. Спасибо за понимание.

Будоражащий крик боли возвестил о том, что пленник пришел в себя и обнаружил небольшую потерю. Или почувствовал, а уже потом обнаружил. Юти поежилась — даже на склоне дремучего леса было не сказать, чтобы тепло. Ветер сегодня нахально забирался под плащ, трепал его, словно пьяный хулиган, а небо роняло скупые и холодные слезы. Ранняя весна у самого края Западных земель оказалась так же обманчива, как многочисленные обещания командиров перед битвой.

Вглубь леса, ближе к той самой заброшенной хижине, которую изредка использовали охотники для ночевок, было и того прохладнее. Порой в глубоких оврагах встречался снег, хотя еще несколько дней назад Юти видела редкую поросль зеленой травы, проплывая по тихой и смиренной Тиире.

Между тем настроение у Одаренной, несмотря на угрюмость природы, было отличным. Впервые за все время скитаний ей хотелось сделать нечто глупое, неразумное, например, станцевать. Наверное, так бы девочка и поступила, сейчас ей не нужен был зал с ровным полом или музыка, оставалось одно «но» — Юти не умела танцевать. Те дикиепляски в Весерине, полные вина и странного наркотика, не в счет.

Но крик Оливерио вернул ее на грешную землю, заставляя вспомнить, что выполнена лишь половина дела. И самое сложное еще впереди. Надо выбить из пленника все сведения, прежде стараясь его не убить. Как бы сильно не хотелось.

Встревоженной ланью, с глухим треском ломая мокрые сучья и принимая собой хлесткие удары ветвей, Юти стремглав пронеслась по лесу. У самой хижины, уже наполовину утопленной в землю от времени, разглядеть которую можно было лишь в двух случаях: если ты знал о ее существовании или обладал редкой способностью Одаренного, она остановилась. Несколько раз глубоко вдохнула, унимая тревожно стучащее сердце, а после, пригнувшись, вошла внутрь.

За время ее отсутствия здесь ничего не изменилось. Трещал в очаге огонь из заранее заготовленных охотниками дров, горела на столе лучина, скудно освещая крошечную землянку, сидел на полу, со связанными перед собой руками, необъятных размеров Оливерио Зорт Фердинанд.

Юти пришлось попотеть, чтобы впихнуть сюда этого борова. Ерикан, как и всегда, отказался помогать Одаренной, ведь он не собирался участвовать в неблаговидном для каждого воина деле — мести. Еще утром учитель сказал, что пойдет осмотреть земли к северу и до сих пор не вернулся. Юти подумывала, что он объявится, когда все будет закончено. Как делал не раз.

— Ууууу! — завывал подобно ветру снаружи толстый Одаренный. Точнее, не так давно бывший Одаренным.

Его взгляд застыл на идеально ровно отсеченной левой ступне, лежащей у входа. Теперь уже самой обычной, без намека на обруч и кольца.

— Не переживай, — склонилась над ним Юти. — Я сделала все по науке. Отсекла быстрым ударом меча, прежде накалив его. Если тебя интересует, то ты не умрешь от заражения крови. Твоя культя перетянута, там тоже все в порядке. Когда-то один элементи в Сотрете рассказал мне, как устроено тело. Поэтому ты будешь жить. Пока я этого хочу.

Оливерио, на время притихший, после заключительных слов завыл снова. Теперь подобно внезапно налетевшему урагану.

— Хватит голосить, — начинала сердиться Юти. — В твоей крови сейчас достаточно макового молока, чтобы притупить боль. Меньше всего мне хотелось, чтобы ты не дожил до нашего разговора.

— Я не убивал твоего отца, — часто дыша, чуть не закричал Оливерио.

— Лжешь. Там вас было шестеро. И каждый из вас ударил его мечом.

— К тому моменту он умер. И нас было пятеро.

— Рассказывай, — приказала Юти, примеряя кольцо управления человеком. И еле сдержалась, чтобы не отвесить пощечину и не сказать, что отец умер у нее на руках.

Неожиданно Оливерио скривился. Не от боли, а скорее от злой усмешки. Будто являлся искусным плотником и увидел, как подмастерье при нем портит инструмент и заготовку.

— Ты, наверное, думаешь, что непобедима. Уникальная Одаренная, сочетающая в себе направления кехо и миели, так?

Впервые на их разговор на лице Зорт Фердинанда не было страха, скорее пренебрежение. Или точнее презрение оказалось столь велико, что пересилило трепет перед возможной смертью.

— Я тебе открою один секрет, девочка, — пухлые губы Оливерио едва шевелились, потому приходилось вслушиваться, — не обязательно иметь кольцо силы, чтобы противостоять миели. Достаточно должного уровня осознания и концентрации. К тому же, ты совершенно не знаешь меня.

— Ты прав, — легко согласилась Юти. — Я не знаю тебя. Но знаю таких, как ты. Вы многоопытные и умные лисы, которые рыщут в поисках своей добычи. А я же обычный заяц, чья участь всю жизнь убегать от лис. Однако ответь на вопрос, почему за сотни лет, пока существует мир, лисы никак не могут истребить зайцев?

На обезображенном ожирением лице Зорт Фердинанда впервые за весь разговор мелькнуло нечто вроде удивления. Против своей воли Оливерио поддался на уловку Юти, заинтересовался заданной загадкой. Однако, не успев придумать хороший вариант ответа, промолчал. Тогда как Юти продолжила говорить.

— Не секрет, что лисы в разы умнее зайцев. К примеру, только лисы бы придумали посадить наживку в центре города, в самом высоком здании, хотя, признаться, до Хера Нударута Верхнему Горлу далеко. И как же глупому и маленькому зайцу одолеть хищника?

Юти видела, что на напряженном лбу Оливерио Зорт Фердинанда заблестели бисерины пота. Можно было сослаться на отрубленную ступню или жарко натопленную хижину, однако Одаренной хотелось думать, что все дело в напряженности их разговора.

— Лисы слишком уверились в своем уме. Забыв, что главное оружие зайца — это непредсказуемость. И когда зубы хищника уже готовы сомкнуться на шкуре, он уходит в сторону, оставляя преследователя ни с чем. Поэтому, уставшие от своей службы, стражники даже не разглядывают сына торговца, ибо видят его каждый день. Про то, что в клюве скворца был кристаллик «мертвого паралича», его смешивают с некоторыми наркотиками, ты, наверное, теперь догадался и сам.

Юти видела, что Оливерио Зорт Фердинанд готов скрипеть зубами от досады. И понимала, почему. Он считал, что умирает. Хотя, в оправдание бывшего миели, не каждый бы разобрался. К слову, та же Одаренная легко бы попалась в ловушку.

— Дверь снаружи запер егерь по имени Друлд, кехо и элементи. Пришлось два дня следить за ним, чтобы узнать все подробности его характера. Но это не сложно, люди очень разговорчивы в кабаках. Получается, весь уровень осознания и концентрации лиса оказывается у пса под хвостом, если твою безопасность оберегают обычные бараны.

Юти уже сама стала уставать от подробных аналогий, поэтому решила закончить долгий рассказ.

— Теперь глупый заяц, от которого ожидали, что он попадет в капкан, но никак не загонит главного лиса, беспрепятственно выезжает из города до объявления тревоги. Если ты надеешься, что Третий Инквизитор и Вороны найдут тебя, то сомневаюсь. Мы давно свернули с главного тракта и ушли вглубь северных лесов. Даже если повезет, им потребуется как минимум несколько недель. Итак, мы подходим к тому, с чего начали.

— Зачем мне говорить? — сверкнули гневом глаза Оливерио, а от негодования затрясся его второй подбородок. — Ты все равно убьешь меня.

— Да, — легко согласилась Юти. — Ты заслужил смерть. Вопрос лишь в том, какую именно.

Она подошла вплотную к Оливерио, чувствуя смрад кожного сала, резкого духа пота и, почему-то переспелой, уже отходящей к перегниванию, груши. И вместе со всем эти мерзкие по отдельности миазмы образовывали единственный аромат, по странному обстоятельству сейчас невероятно нравившийся Юти — запах страха.

— Я могла бы пытать тебя быстро. К примеру, расковырять культю или даже прижечь ее. Будет очень больно, можешь поверить. И мне кажется, что ты начнешь рассказывать все довольно скоро. Но есть вероятность, что твое жирное сердце не выдержит мук, а больше макового молока у меня нет.

Юти поднялась и подошла к разделочному столу. На нем лежала тушка зайца, которого она поймала несколько часов назад. Может, против лис бедное животное и действовало успешно, но когда на тропу охоты выходила Одаренная мастер-кехо, у ушастого не было никаких шансов.

Девочка подняла уже разделанную тушку и продемонстрировала ее Оливерио.

— Я приготовлю тебе мяса. Сегодня, завтра, и все те дни, пока ты еще будешь в состоянии есть. Без воды. Ты станешь жрать столько мяса, что оно не успеет перевариться у тебя в кишках и начнет там гнить, отравляя твое же тело.

Юти улыбнулась, заметив панику в глазах Оливерио. Бывший миели явно знал о самом распространенном наказании в Пределах, запрещенном Империей, но еще практикуемом в наиболее глухих местах. Девочка понимала, что для человека разума, каким являлся Зорт Фердинанд, телесное наказание невероятно страшно. Но еще ужаснее то, что он своим умом может это представить. Вообразить, как ему придется тяжело.

— Сначала ты захочешь пить. Так, как никогда не хотел прежде. Так твое тело будет пытаться справиться с отравлением. Затем возникнут проблемы с сердцем. Потом твое и без того гигантское тело начнет распухать. Живот станет как огромный надутый бычий пузырь, который для развлечения пинают мальчишки. Но твой бесценный разум останется невредимым. Ты окажешься в состоянии осознавать все, что с тобой происходит. Каждая минута, которую ты способен ощутить, будучи заложником собственного тела, станет ужасной мукой.

Теперь пот не виднелся крохотными бисеринками на лбу Оливерио, он лил градом, едкой солью разъедая глаза бывшего миели. Оттого Зорт Фердинанд то и дело вытирал их.

— Хорошо, хорошо, давай договоримся, что если я все скажу, то ты убьешь меня быстро, — скороговоркой пролепетал он.

— Я не буду с тобой договариваться. Но если ты проявишь уважение ко мне, то я окажусь милостива. Только и всего.

— Что ты хочешь услышать?

— Все. И с самого начала.

— Прежде мы не знали друг друга. Аншара ведает, каким образом и зачем она нашла нас, хотя для убийства хватило бы парочки Одаренных.

Как бы не горько было слышать подобно Юти, когда говорили о ее отце, но она скрипнула зубами и внутренне согласилась со сказанным. Потому что сама частенько думала об этом.

— Женщину звали Жало?

— Так она представилась. Она наняла Роя Кина, грубого вояку, который и должен был завязать основной бой, чтобы отвлечь Наместника. Драманти Чата, искусного фехтовальщика, нанесшего смертельный удар. Гелта Вихра, с помощью иллюзий которого мы пробрались во дворец. И Шантал Келлиган, иноземца-элементи, прикрывающего наш отход величайшим штормом.

Юти вспомнила барабанящий град по крыше дворца, когда отец умирал у нее на руках и вздрогнула, будто это случилось вчера. Многие связали уход Наместника Шестого Предела с народными суевериями и крахом старого мира. А дело было лишь в элементи.

— Я же соединил все эти силы, придумал план, который безупречно сработал.

В голосе Оливерио слышались нотки извинений, словно его вынудили заняться преступлением. В какой-то момент Юти даже стало жалко этого жирного увальня, ныне лишенного силы и теперь обреченного на страдания. Не за содеянное. Для Юти думалось, что дочь коварно убитого отца никогда не сможет простить душегуба. А как сторонний человек может жалеть обычного недотепу, совершившего фатальную ошибку.

Девочка не сомневалась, что в какой бы нужде ни был Оливерио, но если бы он понимал, к чему в итоге приведет его участие в этом коварстве, то отрекся бы от заговора. Проблема заключается в том, что не всегда жизнь дает второй шанс. Порой по молодости человек легко раскидывает камни, не помышляя, что настанет миг, когда придется их собирать. Для Оливерио такое время пришло.

— Расскажи мне все с самого начала. Как Жало нашла тебя, как сбила всех вас в группу, как вы совершили свое вероломное преступление. Мне нужны все детали.

Юти слышала, что даже в Пределах есть люди, которые испытывают истинное удовольствие когда им причиняют боль. Дочь Наместника Шестого Предела не относилась к их числу. Каждое новое упоминание о ее отце, тем более моменте, когда он был убит, отзывалась в ней десятками кинжалов, терзающими тело. Однако Юти понимала, это та жертва, которую она должна прнести, чтобы понять самый главный вопрос, мучивший ее всю жизнь: «Для чего?».

Кому понадобилась смерть ее отца. Чью дорогу перешел могучий и справедливый Пелир, что не нашлось других исходов кроме как убить его.

Ютинель терзалась над этим вопросом давно, наверное, сколько себя помнила. И Оливерио Зорт Фердинанд не дал ей ответов. Бывший миели рассказал о Жало, красота которой была сравнима лишь с чувством опасности, исходящей от нее.

Она нашла его в Сотрете, когда Оливерио собирался предложить услуги своего меча фалайцам для усмирения нападающих на корабли островитян. Незнакомка подошла к нему и сказала, что завтра Зорт Фердинанд должен пойти в Храм, чтобы богиня облагодетельствовала его своим даром.

Оливерио меньше всего верил чужим в своей жизни людям, но в словах Жало, а это была она, чувствовалась невероятная сила. Не кольца миели, а другая, живая, человеческая, мощь. И Зорт Фердинанд вместе с многочисленными просящими пошел прикоснуться к алтарю. Но если прежде все его походы не увенчивались успехом, то именно в этот раз он получил кольцо.

Тогда, будучи молодым и глупым человеком, Оливерио отдал бы все деньги мира той женщине за такой дар. Точнее, дар предоставила богиня, но ведь именно незнакомка каким-то образом поняла, что его получит Зорт Фердинанд.

Проблема заключалась в том, что денег у Оливерио было немного. И то большую часть из них он потратил, чтобы обучиться способности дедукции у странствующего миели. Потому на алтаре Аншары поклялся сделать все, что попросит Жало. И она попросила. Явиться в Райдар и составить план убийства Наместника Шестого Предела.

По пути в Райдар, на их караван напали разбойники, во главе с несколькими Одаренными. Оливерио убил одного из них и получил на свою ногу еще одно кольцо, которое уже в столице Шестого Предела вложил в изучение тактики. Именно потому план вышел столь простым, изящным и действенным.

— Она говорила, что мне не придется ни в чем участвовать, — стал лепетать Зорт Фердинанд столь быстро, будто боялся, что не успеет закончить. — Лишь постоять в стороне, когда остальные убьют Пелира. Но этот тупой Рой Кин…

Оливерио громко всхлипнул, его громадное тело колыхнулась, как проснувшийся после долгой спячки вулкан.

— Он сказал, что я с ними. И должен, как и все… И отдал мне меч. Тупой кехо. Он улыбался, видя, как мне плохо.

Желваки Юти ходили ходуном, а зубы были готовы стереть друг друга в пыль. Только благодаря всему тому опыту, который она обрела с Ериканом, девочка сейчас держала себя в руках. Если бы можно было возродить Роя Кина, она бы сделала это, чтобы убить вновь. Только в этот раз смерть оказалась бы более ужасной.

Ко всему прочему, Юти осталась равнодушна к сожалениям Зорт Фердинанда. Слезы Оливерио не тронули Одаренную, потому что на мгновение она ощутила то, что чувствовал ее пленник. Боль миели заключалась не в том, что ему жутко не хотелось участвовать в убийстве ее отца. Оливерио было противно делать это. Ему претило убийство собственными руками но Зорт Фердинанду пришлось переступить через себя. Оттого пусть ненависть к Рою Кину и была искренней, но не искупляла преступника.

— Кто такая Жало. И где она живет?

— Я не знаю, — затравленно посмотрел на нее Оливерио.

— Лжешь, — холодно ответила Юти, вынимая меч. — Ты можешь сам выбрать свою смерть. Подумай, какая она будет: мучительная или легкая.

Зорт Фердинанд, эта громадная, дурно пахнущая куча сала, мелко захныкал, прикрыв лицо ладонями. Юти даже пришлось легонько дотронуться клинком до его культи. И только боль хоть сколько-нибудь привела Оливерио в чувство. Он стал говорить, сбивчиво, быстро, глядя на ноги Одаренной и не решаясь поднять глаза.

— Прежде я никогда не видел ее. Это чистая правда. А после… Когда приехал в Райдар, то Жало познакомила меня с остальными и выдала всем денег за еще не содеянное. Не знаю как, но она знала, что мы не обманем ее, не сбежим. По какой-то причине ее боялись все.

— Говори по сути, — дернула Юти мечом.

— После этого я видел ее всего лишь один раз. Когда следил за Наместником, изучая распорядок его дня. Я увидел подле него госпожу Жало, в невероятно красивых одеждах, рядом с девочкой, облаченную в крохотные доспехи. Когда я спросил одного из прохожих, кто это. И ответом мне стало, что по правую руку от знаменитого Пелира стоит его дочь, а по левую — жена.