Мастер

Глава 19

Сердце Ютинель бешено колотилось, однако при этом она совсем не волновалась. Кровь пульсировала в висках, но сама Одаренная понимала, что сейчас все идет именно так, как и надо. Подобным образом в нетерпении подрагивали жеребцы, готовясь к прыжку через большой овраг, удирая от стаи голодных волков. Ныне же последовательница Аншары и вовсе собиралась осуществить немыслимое.

Каждая клетка тела сейчас беспрекословно подчинялась не девочке — воину. Девочка с кучей колец смогла взобраться на башню, но вышла оттуда истинная последовательница Аншары, по хмурому взгляду которой были готовы менять свой ход облака, а ветер смущенно прятаться меж гор.

Юти не могла бы быстро спуститься, тогда как Ютинель Райдарская знала и была уверена в том, как это сделает. Так говорили голоса внутри, ободряя и настраивая ее на успех. Так считала она сама.

С коротким криком, который стал быстро переходить в еле слышный писк, пальцы воина вытянулись, разделились на множество похожих друг на друга отростков и тут же спустились на каменную стену башни. Ибо крохотный проем более не в силах был удержать в себе то существо, в которое превращалась бывшая девочка.

Ее уши вытянулись и заострились, напоминая кошачьи, и теперь проворно поворачивались к каждому источнику шума. Нос приплюснулся, расширился и ныне часто втягивал воздух, будто на подобной высоте мог уловить еще что-то, кроме запаха ночных мышей или сов.

Наверное, в какой-то мере страже повезло, что они не видели, во что превратилась Одаренная. Потому что первым и самым сильным желанием было убить это мерзкое создание, облаченное в странный череп, еще там, на парапете. И если бы кто-то столь зоркий, что мог различать в ночи на подобном расстоянии, увидел нисхождение этого нечто, его желание бы усилилось многократно.

Юти не думала, не боялась, не злилась, не радовалась. Все ее сознание сейчас находилось в предельной концентрации. Если бы она могла сравнить себя нынешнюю, то сказала бы, что состояние больше всего походило на Озарение. С той лишь разницей, что теперь она все помнила и осознавала. И каждое действие не было благостью, которую даровала богиня.

Ее пусть и тонкие, но вместе с тем крепкие пальцы, которых теперь стало немыслимо много, проворно залезали в самые мелкие щели, находили новые точки опоры, чтобы диковинное тело было способно переместить себя. Со стороны казалось, будто они просто прилипают к стене по воле существа, а после спокойно отрываются.

Пройдя две трети пути, последовательница Аншары услышала, как поднимаются по лестнице стражники, ругаясь и перекрикиваясь. И не удивилась, а лишь отметила про себя, как же медлительны эти люди. Она не возрадовалось своей силе, только осознала собственное превосходство, после чего продолжила движение.

Солдаты внизу, между тем, начали растягиваться в цепь. Видимо, они примерно представляли, что обычный человек не способен проникнуть под крышу главной башни библиотеки, поэтому готовились к сюрпризам. Однако вновь оказались не расторопны. Успей к ним вовремя помощь, которая уже спешила, меряя мостовую огромными шагами, будь они чуть более внимательны и если бы…

Этих «бы» оказалось так много, что никто не успел перечислить их все, прежде чем странное существо, прорвало цепь.

Детенышом снежного горного барса оно упало с немыслимой высоты, прыгучим мячиком оттолкнулось сначала от одного стражника, потом от второго, разорвало оцепление и умчалось в темное чрево испуганного и притихшего города. Когда солдаты спохватились и стали организовывать погоню, все было кончено. Ютинель оказалась так далеко, что при желании могла два раза вернуться и снова убежать.

Последовательница Аншары обрела свой прежний облик и шла теперь по одной из центральных улиц, как ни в чем не бывало. Сердце постепенно замедляло свой ход, дыхание выравнивалось, но колени у Ютинель не дрожали, как было прежде, когда она выбиралась из опасных передряг.

Воин лишь с интересом разглядывала собственные руки, теперь самые обычные, которые не так давно спустили ее с высокой башни вниз. На что она ориентировалась при выборе облика? Наверное, в голове опять всплыли пауки. Да, именно так. Что до ушей и носа — вспомнилась кошка, которая терлась у хижины в Конструкте. Мягкая, ленивая, она была способна в мгновение ока превратиться в опасного хищника и схватить пробегающую мимо наглую крысу. Потом перед глазами Юти предстал снежный барс с выводком в горах Пустоши.

Все эти образы навсегда впечатались в ее сознании и сидели там, ожидая своего часа. Но их вытащил оттуда именно шлем. Без него Юти осталась бы там или сорвалась с башни. Артефакт сделал ее сильнее во сто крат. И сейчас Одаренная не только была жива, но и собиралась закончить начатое.

Единственное — впервые за все время ее стали одолевать сомнения. Стоит ли доводить сделку до конца и отдавать шлем? С ним она могущественна, как никогда. С подобным артефактом Юти способна одна войти в Твердыню-на-семи-холмах и убить Императора, если пожелает. Весь мир лежал у ее ног, как скулящий щенок, и ожидал каким образом она выразит свою волю — приласкает животное или прогонит.

Теперь девочку не пугало даже возможное преследование со стороны Грейха. Что может сделать этот смертный? Прикажет каким-нибудь местным Одаренным отправиться за ними в погоню. Ерикан и теперь могущественная Юти разобьют даже самый передовой отряд, состоящий из одних Воронов.

Если же она выполнит свою часть договора, то самое лучшее, что сделает Грейх — отдаст артефакт какому-нибудь богачу. Едва ли шлем превратит того в истинного воина, скорее потешит самолюбие. Ведь самый острый клинок становится обычной железкой в руках неумехи.

Чем дольше шла Ютинель, заходя все глубже в самые отдаленные трущобы Книрона, где Грейх назначил встречу, тем больше убеждалась в правильности выбранного решения. Она скажет амиста все, что решила. Если тот воспротивится, то умрет. Гибель человека на пути к цели теперь представлялась последовательнице Аншары как нечто само собой разумеющееся.

Но когда Одаренная вошла в широкий двор, огороженный с остальных сторон домами и будто предназначенный для секретных переговоров, то сразу поняла — что-то не так.

Благодаря кольцу интуиции Ютинель теперь могла не только выбрать нужную рыбу на базаре, но и предсказать, из какого темного угла вылетит стрела. Благодаря кольцу и шлему. Но людей со стрелами здесь не было. Вместе с тем перед последовательницей Аншары стояло множество Одаренных во главе с Грейхом. Еще несколько прятались с двух сторон от входа во двор. Последовательница Аншары почувствовала их, как если бы те оказались в паре шагов от нее.

Однако самое важное — это человек, который буквально висел на руках у людей амиста. Ютинель и раньше называла Ерикана про себя стариком, но никогда еще, даже при сильном истощении после битвы в Сотрете, учитель не выглядел столь беспомощно. Из его полуоткрытого рта тянулась нитка белой слюны, из чрева раздавался тихий и протяжный стон, а веки оказались полуприкрыты. И Ерикан сейчас точно не обращался внутрь себя для лучшего прозрения.

— Я почему-то догадывался, что ты ослушаешься меня. Поэтому решил подстраховаться.

Все это Грейх Лирд говорил с неизменной улыбкой. И тут внезапно Ютинель поняла, что этот человек, наверное, даже спать ложится с подобной довольной физиономией. Она давно стала частью его маски, которую Грейх почти не снимал.

— Если ты вдруг решишь, что твоей реакции хватит, чтобы освободить учителя, то у того, кто держит его, в правой руке нож. А на левой три кольца кехо, отвечающих за реакцию. И бить он умеет.

— Что ты хочешь? — ровно дыша, спросила Ютинель.

— Соблюдения условий сделки, только и всего, — развел руками амиста. — В этом случае я даже отпущу вас, но вознаграждения ты не получишь.

— Какие гарантии?

— Извини, но в данном случае тебе придется мне поверить. Какой бы я был амиста, если бы не держал своего слова? Давай, девочка, сними шлем и положи его в сумку. Только аккуратнее, вещь очень дорогая.

Все естество Юти кричало о том, что этого делать не надо. Разрывались и голоса, перебивающие друг друга, оттого их гомон превращался в чудовищную какофонию. Однако последовательница Аншары понимала, что не сможет допустить гибель Ерикана.

На сей раз пальцы не обожгло ледяным инфернальным холодом. Артефакт будто бы вовсе остался равнодушен к прощанию с новой знакомой. Так обиженная, но гордая жена смотрит, как уходит из дома муж. Юти торопливо раскрыла сумку, засовывая туда реликвию, потому что чувствовала — иначе не успеет. Вот-вот она потеряет сознание.

Крепкие руки Одаренных, которые ранее находились в темноте у входа и теперь рывком оказались рядом, подхватили ее. Один из них поймал и сумку с артефактом, передав Грейху, а сам амиста заглянул внутрь, точно боялся возможной подмены и укоризненно покачал головой.

— Всегда одно и то же, каждый норовит тебя обмануть.

Девочка часто дышала, чувствуя, как последние силы покидают ее. Не так давно она была готова свернуть горы, а теперь не могла и сделать двух шагов без того, чтобы не упасть лицом на грязную землю.

Вместе с тем пришло какое-то странное облегчение. Будто она несколько часов находилась в битком набитом кабаке. И теперь, когда Одаренная выбралась наружу, на улицу полную свежего воздуха и будто застывшую в тишине, ее голова закружилась от легкого звона, который постепенно нарастал.

— Как несправедливо, он дает силы, а потом забирает, так? — улыбнулся Грейх. — На самом деле, артефакт больше все же забирает. Потому его и назвали Шлемом Нетопырей. И если бы не моя помощь, тебе бы в голову даже не пришло снять его. И твоя сила присоединилась ко всем тем, кто находится там.

Амиста с некоторой опаской постучал по артефакту через сумку. И, чуть успокоившись, продолжил.

— Как они сделали так, что дар не возвращается обратно людям — ума не приложу. С другой стороны, это не особо и важно.

— Ты сказал, что отпустишь нас, — напомнила Юти, тем временем вглядываясь в Ерикана и до сих пор не веря в то, что того подпоили.

— Как бы я смог сколотить состояние, если бы всегда держал свое слово? — искренне развеселился Грейх. — Зачем отпускать двух бродяг, которые к тому же скрываются от закона? Мои ребята уже поделили ваши кольца. Признаться, я до сих пор не верю, что все получилось. Вылезти из Хера Нударута. Как ты знаешь, ходят легенды, что все живое, в том числе люди, выбрались оттуда, но я о другом…

— Один вопрос, — перебила Юти, не желая слушать эти глупые шуточки. Она тщетно пыталась унять бешено стучащее от гнева и осознания собственного бессилия сердце. Вот когда бы ей не помешала прошлая возмутимость. — Что ты с ним сделал?

— Добавил мелко перемолотые листья мерхии в самогон и передал Кайришу. Листья мерхии не имеют запаха и вкуса, но на недолгое время парализуют человека. Торговец подпоил твоего учителя и все.

Юти замотала головой, пытаясь осознать случившееся. И что-то во всем этом не вязалось. Нет, Ерикан мог выпить самогона вечером с торговцем скотом, в сознании старика скорее даже «должен был». Но чтобы поймать наставника, с его развитой интуицией и богатым опытом на такую бесхитростную ловушку, должно было произойти нечто неслыханное.

Вторя своим мыслям, девочка отрицательно замотала головой. Чем внезапно очень сильно удивила Грейха. Наверное, со стороны подобное выглядело как подозрение к словам амиста.

Улыбка на мгновение сошла с его лица и худой человек подскочил к Одаренной и отвесил ей хлесткую пощечину. Щеку обожгло, будто к ней приложили раскаленный металл.

— Приди в себя, все это уже не имеет значение! — почти проорал ей в лицо Грейх.

Тщетно. С таким же успехом он мог кричать с высокой скалы разбушевавшемуся океану. Ибо глаза Юти налились кровью, а в памяти всплыла еще одна пощечина, от Ерикана. Того самого, который сейчас мешком со старым залежалым сеном висел на руках Одаренных. К слову, один из которых после того, как Юти сняла шлем, убрал нож подальше. Он осознавал, теперь им ничего не угрожает.

И ошибался. Девочка не понимала, откуда в ней взялась сила. Подобно тому сказочному вулкану, в который сбросили молот, она поднялась из самых недр, норовя погрести под своей лавой всех смертных. И на их беду, никаких орлов и волшебников здесь не было.

Юти не вполне осознавала, что делала. Конечно, это не являлось гениальным Озарением, когда каждое ее движение идеально вычерчено. Как и тем состоянием, в котором она находилась будучи облачена в шлем. Скорее нечто импульсивное, яростное. Так мечется зверь, попавший в капкан и готовый даже перегрызть себе лапу, лишь бы освободиться.

Одаренная где-то дернулась, где-то потянула противника на себя, загорелось кольцо ловкости, под ногами прокатилась земляная волна, невысокая, но достаточная, чтобы потерять равновесие не ожидающим этого противникам.

И вот уже Юти, хищным кречетом, сложившим крылья и устремившимся за добычей, летела к Одаренным. Один за другим гасли и загорались кольца, звенело оружие, пахло кровью и железом. Юти знала, что опасен не самый большой зверь и не стая, а тот, кто намерен сражаться до конца и не собирается отступать.

На беду Одаренных — девочка застала их врасплох. Они слишком быстро уверились в победе. То ли их успокоили слова Грейха, то ли они сами почувствовали состояние Юти. Однако все изменила эта проклятая пощечина.

Книрон видел много кровавых разборок, когда разбойники вырезали попавших в засаду чужаков. Великий город пережил и массовые заказные убийства, когда одни банды воевали с другими. Главный базар Империи знал времена военных переворотов, когда Наместники менялись даже быстрее, чем лошади при доставке писем из Пределов в западные гавани.

Но никогда прежде не бывало, чтобы за столько короткий срок один Одаренный перебил множество воинов, которые даже не успели понять, что именно произошло. Прошелся боевой косой по зазевавшимся бойцам и теперь силился осознать содеянное.

Юти не дышала — пыталась схватить ртом весь воздух, стоя по локоть в чужой крови среди тихих, будто покинутых домов. И неподалеку, чуть покачиваясь, но ехидно улыбаясь, стоял Ерикан.

— Так и знала, что это очередная проверка, — сказала Юти как только смогла говорить.

— К слову, я действительно выпил тот самогон, — немного заплетаясь, ответил учитель. — Но ты права, я знал, что там мерхия. Если бросить в такой напиток несколько горошин перца, то он потемнеет. Мой потемнел.

— В твою способность долголетия входит сопротивления к разным ядам.

Юти не спрашивала, а утверждала. Она бросила клинок, который ударился о камень и слишком звонко запел свою скорбную песню смерти. Будто гордясь тем, в чьих руках находился.

— Потому ты можешь много пить и не пьянеть, — продолжила она.

— Мое величайшее проклятие, — сокрушенно махнул руками Ерикан. — Но да, ты права. Давно догадалась?

— Давно, — ответила Одаренная. — И несмотря на это, ты позволил им схватить тебя.

— В противном случае ты все равно бы убила всех этих людей. Но не сделала бы правильного вывода. Спасибо, амиста, — Ерикан поклонился Грейху, лежащему неподалеку с выпученными глазами.

Юти запоздало посмотрела на благородного. Тот держался двумя руками за горло и будто призывал в свидетели саму Аншару, не понимая, что именно произошло. Будь на то воля Одаренной, она бы убила Грейха в самом конце, чтобы он видел, к чему привело его коварство. Однако рванув к конвоирам Ерикана, кажется, сразу отмахнулась клинком, даже не поняв, что умертвила амиста.

Одаренная медленно подошла к благородному и подняла сумку с лежащим внутри шлемом. Она выдержала лукавый взгляд Ерикана, но все же перекинула ремень через плечо. Бросать артефакт здесь было бы величайшей глупостью.

— Надо уходить, — сказала она учителю. И поколебавшись, добавила. — Расскажешь мне все об этом Шлеме Нетопырей?

— Если будет настроение, — хмыкнул Ерикан, вытирая рот от слюны. — Думаю, придется пройти через окраину города. И хорошо бы договориться с Кайришем, чтобы его человек ждал нас в одной из первых деревень.

— А еще лучше сломать нос этому уроду, — ответила Юти. — Я про Кайриша.

— Виновен ли меч в том, что убил человека? — спросил Ерикан. И не дождавшись ответа, продолжил. — Пойдем.

— Подожди, — вдруг оживилась Юти и бросилась к Грейху.

Жадными движениями грабителя из подворотни, она довольно бесцеремонно облапала карманы некогда вертлявого благородного. Более того, заглянула даже туда, где странствующие путешественники прячут самое ценное, боясь разбойников с большой дороги. Не ради праздного любопытства, с одной очень явной целью.

Наконец Юти выпрямилась и облегченно выдохнула.

— Ничего нет. Ни книги, ни денег. Он изначально не собирался платить. Вот теперь можем идти.