Математик Боя

Возвращение в деревню, где все немного изменилось

— Год уже давно прошел… — хмурый Тобирама смотрел на деревню из окна кабинета Хокаге.

— Война может начаться уже совсем скоро, — Хаширама грустно улыбнулся. — Но, боюсь, я не смогу в ней участвовать. По крайней мере — не в полную силу…

— Не тебе говорить такое, брат! — тут же вспыхнул младший Сенджу. — Хокаге не должен сомневаться и бояться! Он должен защищать Страну и ее жителей!

— Прости-прости, Тобирама, — рассмеялся, почти как раньше, Хокаге. — Но я ведь и правда не в лучшей форме.

Его заместитель не ответил, нахмурившись еще сильнее…

Четыре месяца назад они оба узнали страшную правду — Хаширама умирает. Медленно, но верно, его тело сжигает само себя, теряя легендарную силу.

Злая шутка судьбы — регенерация клеток, которая не раз спасала Первому Хокаге жизнь, теперь станет его смертью. Организм не всесилен, и за все нужно платить. Хаширама был единственным человеком с такой странной… особенностью тела, так что об этом узнали только когда он начал непосредственно умирать.

Акихико был непреклонен — еще четыре, максимум пять лет, и Хокаге умрет в своей постели. Обессиленный и больной.

— Поэтому ты ночуешь здесь в последнее время? Не хочешь волновать родных…

— Я никого не хочу волновать. О моей проблеме знаем только мы с тобой, да Акихико. Остальным эта информация лишь навредит.

Потеря Хокаге, как символа мира и спокойствия, действительно станет ударом для всей Страны. Конечно, Тобирама легко возьмет на себя обязанности старшего брата, но…

— Если объявится Мадара, мы будем бессильны без тебя, — младший брат угрюмо глянул на старшего. — Ты должен, как минимум, выглядеть прежним, понимаешь? Ты — опора мира во всем мире, Хаширама. Ты обязан жить и сражаться! Такова твоя судьба!

— Не завидно, правда? — кисло усмехнулся тот. — Не волнуйся, я все понимаю. Кстати, я только сейчас понял, что я не понял… Что означает твое: «Год уже давно прошел…»?

Хмурое выражение лица, скопированное с альбиноса с целью немного разрядить обстановку, эффекта не дало — брат по-прежнему смотрел в окно.

— Сенсома с Мусаси должны были вернуться два месяца назад, — ответил Тобирама.

— Они точно не покидали Страну, если ты об этом, — оживился сменой темы старший Сенджу. — Но и патрули их не замечали. Последнее сообщение от них было девять месяцев назад?

— Да. Тогда они сказали, что обрывают связь для более полных тренировок…

Сенсома Томура, ушедший с великим мечником — Миямото Мусаси на тренировки, должен уже был возвратиться в деревню. И Хокаге и его заместитель возлагали большие надежды на юного гения битв, которого в свое время воспитывал и сам Мадара. Хотя, пожалуй, у Хаширамы было больше причин ждать скорейшего возвращения юноши из его тренировочного путешествия.

— Мито постоянно ругается с Наоми, — сокрушенно выдохнул он. — Я даже боюсь встревать во все это…

— Ты о том блондине? — усмехнулся, наконец, Тобирама. — Он довольно хорош — джонин в его возрасте… Пожалуй, он бы смог составить конкуренцию даже Хирузену.

— Ну, Сарутоби растет не по дням, а по часам, — улыбнулся в ответ Хаширама. — Он же тоже уже джонин, да еще какой…

— Хочешь сосватать Наоми ему? Это даже забавно…

— Мито считает, что дочке нужна видная пара, — нейтральным голосом сказал Хокаге. — Тороки подходит, как никто другой — клан Сенджу, приличные навыки, достойное воспитание и даже чувства! Он же и правда влюблен в девочку с самого детства. Ах, какая бы была пара…

— Мне кажется, что мы должны дать Сенсоме шанс, — Тобирама нахмурился, когда почуял, что одного из его лучших выпускников хотят так банально и нагло «подвинуть». — Будет нечестно так его «обставить».

— «Наоми пора выходить замуж», — безэмоционально повторил слова своей жены старший Сенджу. — Ты же знаешь — Мито нормально относится к Сенсоме, как к… просто парню. Как парню, который не парень Наоми, понимаешь?

— «Наоми-чан только самое лучшее»! — спародировал, в свою очередь, младший брат. — Как глупо. Пусть девочка сама решает все для себя.

— Но ведь Сенсомы давно уже нет, — в голосе Хокаге послышалась надежда. — Может она оставит свои чувства к нему?

— Ты прав… Сенсомы уже давно нет…

Алые глаза все так же смотрели на Скрытый Лист, а мысли двух влиятельнейших его людей крутились вокруг дочки главы селения и безродного паренька — сироты, но гения, который должен был вернуться уже два месяца назад…

— Я же сказала — я люблю Сенсому! — донесся молодой девичий голос с первого этажа центрального здания Конохи.

Это здание знали все жители, ведь именно тут проживала семья Хокаге последние четыре года, в то время как сам Хаширама все чаще оставался в своей Резиденции.

— Это решать не тебе, Наоми! — грозно отвечал другой, более взрослый женский голос.

— Как это не мне?! А кому еще решать, у кого будет мое сердце?!

— Сердце не продолжит род Сенджу! К тому же твой Сенсома — безродный! Он тебе не пара!

— С каких пор ты стала так его называть?!

— Наоми! Куда ты… А ну стой, Наоми! Наоми!

Массивная дверь резко распахнулась, выпуская на улицу растрепанную красноволосую красавицу, лет восемнадцати. Дочка Хокаге была личностью популярной в деревне, особенно у мужского пола, так что и узнали ее быстро. А раз узнали, то и улица вмиг опустела — все знают, что шиноби не любят, когда их слабости видно.

Хотя не так уж и опустела улица…

— Ай! — девушка, не разбирая дороги, бросилась прочь от дома, но почти сразу же врезалась в кого-то высокого и крепкого. — Поосторожней надо! — рявкнула она.

— Наоми-чан? — удивленно спросило препятствие знакомым голосом.

Молодая Сенджу подняла глаза, рассматривая того, в кого только что влетела.

Он был молод, так же как и сама девушка, высок и довольно смугл (хотя и в рамках обычного для Конохи). Его аристократичное и, без сомнения, красивое лицо украшала небольшая бородка и два черных, хитрых и очень умных глаза, которые, казалось, видят Наоми насквозь, будто Бьякуган Хьюга. Волосы каштанового цвета стояли торчком, что придавало парню немного неофициальный и даже неряшливый вид, но любой знающий человек мог твердо сказать, что Сарутоби Хирузен всегда был очень аккуратным и серьезным молодым человеком.

— Наоми! — вновь донеслось из раскрытой двери.

— Идем! — девушка решительно взяла бывшего одноклассника за руку и побежала с ним по улицам селения.

Со стороны это выглядело более чем интересно — два наследника величайших кланов в Конохе устроили забег с препятствиями по узким и грязным улочкам деревни. Дополним картину переплетенными руками и тем, что «ведущей» была Сенджу, и забег плавно перерастает в тему для разговоров всех бабушек селения.

Наоми и сама не понимала, зачем взяла с собой Сарутоби, но отпускать его руку на половине пути уж казалось довольно глупой идеей, так что молодая Сенджу крепко держала парня, не выглядящего хоть капельку смущенным или удивленным. Времени на раздумья у него было достаточно, так что когда девушка в очередной раз собралась повернуть, он уже сам остановил ее и повернул в другую сторону.

Теперь, даже если бы Мито Узумаки вдруг решила устроить погоню за своей дочерью, ей бы пришлось изрядно потрудиться, чтобы найти ее.

Наконец, забег был окончен, и Хирузен с Наоми смогли отдышаться.

— Зачем ты, уф… меня, х-хаа… остановил?.. — тяжело дыша, спросила Наоми. — Мы бы, хах… из деревни ушли…

— Мне не нужно было уходить из деревни, — спокойно парировал Сарутоби, который совершенно не устал. — Отец попросил меня проверить южный вход в деревню. Сегодня там ребята из нашего клана.

— А если, уф… Да что же такое-то?! Хах… — девушка все никак не могла восстановить дыхание, а потому ее сильно возмущало то, что Хирузен выглядел совсем свежим. — Господи… — она сделала пару глубоких вдохов, пустила по каналам немного чакры и резко выпрямилась. — А что если мама нас найдет?

— Госпожа Мито, — иронично посмотрел ей в глаза Сарутоби. — Будет бежать. По тем грязным закоулкам. Ага-да, держи в курсе, — парень прищурился и достал пачку сигарет. Не предлагая, закурил. — Ты уж совсем-то ее не демонизируй. На кой ей гнаться за тобой? Чтобы сказать что Сенсома — не выгодная для тебя партия еще раз?

Наоми вздрогнула и посмотрела на бывшего одноклассника. Тот веселым не выглядел, а его взгляд, устремленный куда-то вдаль, примерно в сторону южных ворот Конохи, показался ей очень тоскливым…

— Ладно, пойдем, — махнула рукой Сенджу. — Хоть прогуляюсь с господином джонином.

— И ты туда же, — усмехнулся отвлекшийся Хирузен. — Хотя… С твоих уст даже звучит приятней.

До ворот идти было не долго, но и не близко. Бывшие одноклассники разговорились. Они не так уж и часто встречались после ухода Сенсомы, но связь иногда поддерживали, особенно когда вот так вот встречались на улицах. Наоми узнала о том, что Сарутоби только вернулся с миссии из Страны Железа. Поддерживающая нейтралитет ко всем остальным Странам, она оказалась довольно занятным местом, о котором парню было что рассказать. Хирузену же пришлось выслушивать обвинения девушки в адрес ее матери, а так же предотвращать ее слезы ударными порциями мороженного, купленного по скидке «господам шиноби» в ближайшем магазинчике. Наоми жаловалась на жизнь, на предприимчивую мать, на бездействующего отца, на красивого, зараза, «жениха» и на безмозглого Сенсому, оставившего ее одну среди всех этих бед.

— Ты все еще работаешь с дядей? — Наоми отвлеклась от своих горестей, когда Хирузен похвастал своим званием в десятый раз.

— Конечно. Пусть я и джонин, но опыта у него еще столько, что мне лет десять за ним хвостиком бегать. Да и не гожусь я пока в наставники молодым, да ранним, — Сарутоби легко признавал свои недостатки (коих было очень мало). — А как твои успехи на миссиях? На твоем месте я бы попробовал отвлечься, выполняя свою работу.

— Если бы… — вздохнула Сенджу. — Мама уговорила отца и дядю, и теперь наша команда либо отдыхает в деревне, «производя необходимый патруль», либо побивает бандитов и прочую мелочевку под прикрытием отряда АНБУ… Саске-сенсей терпит, но вот Сэдэо и Кагами уже стонать начинают от безделья.

— Никогда не поверю, чтобы глава Хьюга и Учиха с Мангеке Шаринганом…

Договорить Сарутоби не смог. Они уже подошли к южным воротам, и картина, увиденная ими, ошеломила обоих…

— Блять, как же жарко!

— Заткнись, парень, — усмехнулся Миямото. — Мы пришли.

Его ученик — молодой юноша в очках, наконец поднял голову.

Он был почти высок, но не дотягивал до этого слова каких-то пять-шесть сантиметров. Красив лицом, хотя Мусаси, как и многие другие, считал, что очки лишь портят общий вид. Его мускулатуре позавидовал бы любой боец — тело парня полностью состояло из развитых мышц, но при этом не выглядело монструозно-безобразным, как у большинства тех, кто решил «накачать мускулы». Уверенный, чуть плутоватый взгляд, взлохмаченные волосы — любой незнакомец принял бы Сенсому за обычного нагловатого юнца, но за всем этим скрывался недюжинный интеллект и страсть.

Страсть к битвам.

— Господин Мусаси! — оживился один из стражников-копейщиков, которых ставили с внешней стороны ворот деревни.

Этот пост был скорее показательным, чем необходимым, но воины на нем дежурили настоящие, пусть даже они не умели использовать чакру. И конечно, среди таких людей личность величайшего самурая была очень известна. Бог Мечников был почитаем и узнаваем многими «воинами без чакры».

— Добрый день, стражник-сан, — Сенсома вышел чуть вперед. — Нужны ли какие-то документы, подтверждающие наши личности?

— Господина Мусаси я знаю, — мужчина мазнул взглядом по протектору Конохи, повешенному на поясе Сенсомы. — А вот вы, господин шиноби, представьтесь.

— Сенсома Томура — восемнадцать лет, — улыбнулся тот. — Мы с Мусаси-сенсеем вернулись, наконец, домой.

Второй стражник, убежавший как раз в тот момент, когда его напарник окликнул мечника, вернулся и помахал им рукой.

— Все в порядке, проходите, — козырнул стражник. — Доброго дня, Мусаси-сан.

Сторожевые посты в Конохе нельзя было назвать надежными: два лентяя-чунина, сидящих в пристройке к огромным воротам круглые сутки; стражники из числа обычных ополченцев; эти самые огромные ворота, которые закрыть можно только с механизма, находящегося, непосредственно внутри (о чем вообще не многие знают). В общем — сторожевые посты в Конохе нельзя было назвать надежными… на первый взгляд, конечно.

На самом деле — лентяи-чунины были вполне себе джонинами среднего уровня, к тому же, их было больше, чем двое. Внутри ворот действительно находился механизм, но там же находился и отряд, управляющий его работой, а так же парочкой других механизмов, которые уже служили не для открытия-закрытия ворот, а для полноценного нанесения урона всем глупцам, решившим, что ворота плохо охраняются. Там же находилась и большая фуин, которая в любой момент разнесла бы весть о нападении по всей Конохе. Не стоит забывать и об отрядах Хьюга и Учиха, патрулирующих местность в радиусе километра от ворот — эти шиноби могут не только издали заметить врага, но и легко сделать так, чтобы больше его никто не заметил уж точно.

Дежурящие сегодня джонины не стали уточнять личности прибывших повторно — они каждый день получали свежие списки ожидаемых людей и просто тех, кого велено пропускать в деревню, а уж эту парочку все ждали давно и с нетерпением.

— Все же приятно вновь вернуться сюда! — широко улыбнулся Сенсома, смотря на Коноху. — Мне кажется, или деревня стала больше?

— Не кажется, пацан, — Миямото покрутил головой. — И где этот ебаный кабак? Он же всегда был здесь!

— А-а-а! — перерожденный погрозил пальцем своему учителю. — Сначала нам нужно посетить лорда Хокаге и отчитаться об окончании тренировок.

— Нахуй его, — буркнул мечник, но послушно пошел за учеником.

Но уже через пару шагов прибывшим пришлось остановиться, ведь Сенсома, неожиданно увидел встречающих!

Похорошевшая за год Наоми и возмужавший Хирузен о чем-то увлеченно болтали, идя прямо к южным воротам. Глядя на них, Сенсома тут же вспомнил свои «академские» годы, проведенные как раз с этими ребятами. В памяти отразилась и боль, которую он испытал, когда погиб Рен и ушел Шиконад, однако негатив не задержался в мыслях надолго, потому что красотка-Сенджу, наконец, увидела его и тут же узнала!

— Сенсома!

Девушка, казалось, в одно движение преодолела пять-шесть метров, разделявших их, и тут же налетела на возлюбленного, краснея, но не пытаясь сдержать эмоции. Они не целовались, лишь обнялись крепко-крепко, вдыхая запах друг друга и, казалось, говоря, но без слов. Их эмоции, будто цветок, расцвели над ними, давая возможность и удивленному Хирузену, и черствому Мусаси прикоснуться к этим чувствам двух пылких молодых сердец, нашедших друг друга.

— Ты стала еще милее, — улыбнулся перерожденный, вдыхая запах волос девушки. — Такая… Удивительная…

— С-спасибо, — Наоми, уже давно не видевшая своего кумира, могла лишь еще больше покраснеть и уткнуться лицом ему в плечо.

Мусаси с Хирузеном уже начали неспешный разговор, простые зеваки, по-доброму смотревшие на воссоединение любимых, отправились дальше по своим делам, и, казалось, ничто не помешает этим двум наслаждаться этим моментом, который они беззастенчиво стали растягивать в вечность.

— НАОМИ!

Резкий окрик и толчок в грудь Сенсомы произошли одновременно. Миямото и Сарутоби даже отреагировать не успели, хотя они были готовы дать руку на отсечение — секунду назад этого парня там не было!

— Как ты смеешь трогать ее, бродяга?! — с вызовом и ненавистью рыкнул на опешившего перерожденного юноша.

Высок, белокур, статен. Этот парень явно был отпрыском богатой семьи, так как его одежды были дорого расшиты, а взгляд так и истончал надменность — истинный аристократ.

— Эй, Хирузен! Ты что, совсем слепой?! — блондин повернулся к Сарутоби. — Какого черта ты позволяешь какому-то генину лапать Наоми-чан? Наоми-чан, — он повернулся уже к девушке. — Ты в порядке? Он не оскорбил твоих чувств? Ибо клянусь честью — я втопчу его в грязь столько раз, сколько секунд ты чувствовала себя с ним неуютно!

— Прям какой-то рыцарь на белом коне, — усмехнулся Сенсома, демонстративно почесав в затылке. — Ты кто? Муж ее?

— Жених, — припечатал мрачный блондин. — И тебе сейчас конец.

Перерожденный оскалился и напрягся, разом сгоняя всю спесь с «жениха» и показывая — он — боец. Тот, в свою очередь, начал делать шаги…

— Успокойся, Тороки! — пришла в себя, наконец, Наоми, вставая между ними. — Это Сенсома, помнишь? Я говорила о нем!

— Этот? — блондин остановился. — Наоми-чан, у тебя такой плохой вкус?

— Пха-ха-ха-ха-ха! — рассмеялся Миямото на всю улицу. — Слыш, пацан, а у тебя, походу, рога скоро прорастут!

— Значит, ваши тренировки прошли успешно… — довольно подытожил отчет Сенсомы Тобирама. — Но почему так долго?

— Мы проебали меч, — вставил слово Мусаси.

— В смысле…

— Мы. Проебали. Меч.

Альбинос стрельнул яростным взглядом, но от ругани воздержался, вместо этого переведя взгляд на парня.

— Мастер Миямото выкрал для меня клинок из Страны Ветра, но перетащить его через границу нам не удалось, — невинно пояснил тот. — Вот и причина задержки.

Офигевший от такого Тобирама даже отошел на шаг, мимолетно глянув на старшего брата. Того, ожидаемо, вся эта ситуация забавляла и веселила, так что помощи ждать было не откуда. Да и какой, к черту, помощи?! Мусаси — стихийное бедствие мировых масштабов, так что можно лишь благодарить богов, что они не вляпались в заварушку посерьезней чем незаконное пересечение границы, контрабанда и… Дьявол знает что еще!

— Ладно… — Сенджу выдохнул. — Хорошо… С этим после разберемся. Сейчас важно следующее — Сенсома, ты готов вернуть себе чакру?

— Конечно! Вы можете себе представить спарринги с Мусаси-сенсеем без чакры?! Да я целый год мечтал вернуть ее!

— Тогда тебе повезло, потому что Акихико, как и Мито, я уже позвал, — криво усмехнулся Тобирама.

Главврач, будто только и ждал этих слов — без стука вошел в кабинет Хокаге. Удовлетворенно осмотрев «пациента» и убедившись в том, что тот все еще жив, лучший ирьенин Конохи положил свои руки на руку Сенсомы. Узумаки Мито пришла чуть позже и, ничего не говоря, тоже приложила свои руки.

Хаширама, Тобирама и Мусаси завороженно наблюдали, как перерожденный морщится от срыва Печати, а после прямо над его рукой раскручивается маленький вихрь! Он вращался с немыслимой скоростью около десяти секунд, распавшись по окончании срока.

Даже Миямото, не умеющий чувствовать чакру, понял, что все прошло успешно — ромб на лбу его ученика налился цветом в считанные мгновения…

— Побочный эффект… — Акихико заинтересованно склонил голову к Печати Силы Сотни. — Что чувствуете, молодой человек?

— Я… — Сенсома прислушался к своим внутренним ощущениям. — Думаю, чакра в Печати стала немного другой… Похоже это и есть та самая «лечебная часть».

— Видимо за два месяца накопился избыток, — предположил Намикадзе. — И я рад, что вас не разорвало прямо тут. Значит — все прошло успешно.

— Умеете обнадежить… — Сенсома покосился на необычайно-молчаливую Мито, но решил не лезть к ней. Особенно после инцидента у ворот.

— Итак, Сенсома, — Хаширама, с извечной улыбкой, посмотрел на парня. — Ты вернул себе чакру и, я надеюсь, приобрел новые силы, так что теперь ты должен будешь пройти экзамен на повышение квалификации…

— Что? — не понял перерожденный. — Но разве это не по желанию?

— Скажем так — это твоя особенная миссия — пройти грядущий экзамен на чунина, который начнется…

— Через три недели, — подсказал Тобирама.

— Через три недели. Этот срок я даю тебе на то, чтобы ты вновь привык к своей чакре и техникам, а после — ты отправишься в Страну Железа!

— Именно там будет проводится грядущий экзамен, — пояснил Тобирама. — И именно туда отправят своих самых перспективных генинов все Великие Страны.

— Но ведь война же на носу…

— Именно поэтому мы должны показать, что Коноха все еще является сильнейшей Скрытой Деревней. Утатане и Хомура тоже примут участие в экзамене — Хирузена уже назначили джонином, к сожалению. В Стране Железа есть все необходимые условия для честного экзамена — местные самураи — великая сила на своей территории. Сопровождать вас будет Саске Сарутоби — джонин Конохи и Хирузен Сарутоби — еще один джонин Конохи.

— Пойди туда, Сенсома, — улыбнулся Хокаге. — Пойди и покажи всем, что Страна Огня и Деревня Скрытого Листа являются сильнейшими в мире! Ты же справишься, генин Конохи?

Сенсома молча повел правой рукой по кругу, пока, наконец, все не увидели бледноватый призрачный клинок, который он «держит» в ней.

— Я готов, лорд Хокаге, — улыбнулся перерожденный. — Ведь экзамен — это битва.