Математик Боя

Финал

Клинок с чавкающим звуком вошел в правое плечо лежащего на земле Мадары. Хаширама поморщился, но останавливать своего младшего брата не стал.

— Ты и правда хочешь узнать это? — выгнул бровь альбинос. — Хочешь умирать дольше, чем положено?

Лицо величайшего Учихи всех времен исказило гримасой боли, но он, тем не менее, криво усмехнулся своему давнему врагу. Тобирама вздохнул — он прекрасно знал, что поверженный сильнейшей техникой его брата маньяк сейчас меньше всего хочет быстрой смерти. О нет — этот монстр будет наслаждаться своей агонией и этой последней битвой до самого конца.

Так что ему ничего не оставалось, как кивнуть тяжело дышащему Сенсоме, перехватывая его покрепче, чтобы не упал.

— Для начала скажу, — юноша поморщился, благодарно посмотрев на Сенджу. — Что это была не битва, это был план.

— План?..

— Все началось еще до того, как ты решил атаковать Коноху, — кивнул Тобирама. — Мы запланировали твое убийство, и все прошло по плану, как видишь.

— План состоял из пунктов, — вернул себе внимание Сенсома. — Первый пункт — Хаширама-сама должен быть при смерти или ослаблен. Тогда вы, учитель, не сможете противостоять соблазну схватиться с ним в последний раз. Информация о его болезни… Мы специально дали ей просочиться по вашим каналам, которые нам помог установить Кагами.

— Молокосос посмел копать под главу клана? — усмехнулся Мадара.

— Нет. Он сам стал главой, так что и о всех ваших махинациях от имени Учиха знал.

— Ты не смог это проконтролировать, потому что уже тогда мы были готовы к твоим действиям. Мы перекрыли твоим шпионам кислород, так что они не могли узнать о том, что Кагами занимает пост главы.

— Бесполезные ублюдки!

Вопреки всему, Мадара не выглядел разозлившимся или хоть сколько нибудь опечаленным тем, что его люди облажались. Он признавал, что это был и его прокол тоже, но даже так — это все было не важно. Самое важное сейчас — понять, что же произошло.

— Вторым пунктом плана было отбытие Тобирамы-сенсея из деревни. Без него вы бы точно почувствовали себя непобедимым здесь, что и произошло. Не ожидая никаких внезапных атак с помощью пространственно-временных техник, вы и проиграли.

— Но как ты оказался здесь, если должен быть за сотни километров отсюда? — Мадара перевел взгляд на альбиноса. — Ты точно настоящий, да и не смог бы клон принести сюда Будду сквозь такое расстояние. Но и послать вместо себя клона ты тоже не мог…

— Ты почти прав, — Сенджу кивнул. — На такие собрания клоны не посылаются — это неуважение к стране и ее жителям, да и затруднительно поддерживать жизнедеятельность клона на протяжении долгого времени на большом расстоянии. Пожалуй, только древесные клоны способны выполнить такие условия. По крайней мере — так было до недавних пор.

Тобирама сложил печать, и рядом с ним появилась его точная копия, которая тут же помогла ему удерживать Сенсому.

— Теневой клон — моя новая техника, которая позволила нам выполнить этот трюк. Не только вид, манеры, долгожительство и неограниченное расстояние, я даже получаю все его воспоминания, когда он развеется. Это — новая грань ниндзюцу. И именно она позволила нам заманить тебя сюда.

— И вы сделали ставку на… Сенсому?

Все поняли, что Мадара имел ввиду. При всей своей гениальности, перерожденный не казался самым очевидным выбором противника легендарного Учихи.

— Он знает тебя лучше всех, — невесело усмехнулся Хаширама. — Лучше всех на свете…

— Но я не знал, что вы настолько сильны без Сусаноо, — вновь начал Сенсома. — И это было опасно — как и любой план, этот не должен был исполняться в идеале, ибо у жизни свое мнение, но то количество импровизации, которое мне придется выполнять в этом бою, я даже близко себе не представлял. Но это оказалось не критично, ведь у меня было самое главное — цель — заставить вас использовать высшую форму Сусаноо. Достигнув ее, я почти автоматически выигрывал. Я загонял вас на ловушки и подрывал печати под вашими ногами, активировал барьер, чтобы вы не ушли, и постоянно играл роль… вашего ученика и врага. Я играл ту роль, которой вы верили. Мито-сама сказала мне, что я такой же как и вы — маньяк до сражений. Сегодня я доказал, что это не так — я победил вас, отбросив эту свою черту.

— Отбросив?! — Мадара хрипло, насколько ему позволяли пробитые осколками ребер легкие, расхохотался. — Не обманывай меня, Сенсома! Ты можешь надуть Хашираму, Тобираму, Мито и всех остальных, но не меня! Потому что мы похожи! Потому что ты и я — мы воины, которые рождены чтобы сражаться! Неважно с кем и в каком из миров — мы будем биться, пока можем! Таковы уж мы!

— Пора заканчивать, брат, — Тобирама посмотрел на Хашираму.

— Стой! — Мадара лишь мазнул взглядом по глазам старого соперника и вновь вернулся к бывшему ученику. — Почему ты сразу не использовал последние Врата? Ты мог бы победить меня в одиночку.

— А я не умел их использовать, — фыркнул уже явно засыпающий юноша. — Даже Седьмые-то… в первый раз…

Тобирама и его клон вздрогнули, а после оригинал полностью взял тело перерожденного на руки. Сейчас Сенсома, в ужасно порванной одежде, но абсолютно невредимый, спал тяжелым сном.

— Восьмые Врата должны были его убить. Должно быть, твоя, брат, кровь и чакра в Печати смогли восстановить его тело. Но едва ли он теперь будет в состоянии повторить такое.

— Ну он хотя бы жив остался, — отрешенно отозвался Первый Хокаге, все никак не решаясь ударить Учиху. — Скажи, Мадара, почему ты так отчаянно не хотел признавать силу Сенсомы, даже когда он смог освободиться от Цукиеми?

Побежденный Бог Шиноби открыл было рот, будто хотел что-то сказать, но вместо этого с силой вцепился зубами в руку не ожидавшего такого Хаширамы, дернул и оторвал приличный кусок мяса!

Клон Тобирамы и сам Хокаге одновременно опустили свои мечи на его тело, но в самый последний момент, уже почти умерев, он все-таки ответил:

— Потому что мне всегда нравилось… дразнить Изуну…

Коноха встречала своих героев криками и аплодисментами. Сегодня, в этот день, мир избавился от самой страшной для него угрозы — величайшего отступника — Учихи Мадары. Новость об этом тут же пронеслась по всей деревне, и почтовые птицы полетели в другие города и страны с этой вестью, объявляя, крича и повествуя.

Первый Хокаге все еще достоин звания сильнейшего из живущих!

Жители Конохи и ее гости в тот день навсегда запомнят тот момент, когда в главные ворота деревни вошло двое братьев Сенджу. Один из них — старший, нес на себе груз ответственности за самую крупную Страну в мире, за ее жителей и за свою великую силу. Он был бледен, а его правая рука была перебинтована, но в целом Первый Хокаге выглядел почти невредимым. Второй брат — младший, нес на руках юношу с растрепанными волосами и рваной одеждой. Юноша спал, и его не могли разбудить ни радостные, по началу, крики встречающих, ни взволнованные, после, возгласы друзей.

— С ним все в порядке, — Тобирама очень осторожно передал Сенсому на руки Хирузену, который подбежал к ним вместе с Данзо самым первым. — Он попал в ловушку Мадары и сразился с ним, но проиграл.

— Он не выглядит раненым, — нахмурился Сарутоби.

— Да. Он попал в гендзюцу уже на третьей минуте боя, так что Учиха не успел его ранить, а после не посчитал нужным.

Сэдэо Хьюга, стоящий в стороне от основной толпы, молча кивнул Тобираме и пошел в сторону кланового квартала. Именно этот человек был частью плана, которая осталась Мадаре неизвестной. Именно он следил за боем Сенсомы и его бывшего учителя от начала и до конца, и именно он дал отмашку братьям Сенджу на прыжок — без его Бьякугана вся эта авантюра была бы просто неоправданным риском. И он же сообщил людям, что противник был повержен.

Нападение шиноби в черном захлебнулось очень быстро — наличие на свадьбе охраны иностранных гостей и многих высокопоставленных шиноби самой Конохи решило исход битвы. Сарутоби Хирузен лично уничтожил три полных отряда противников, а с остальными пятью справились все остальные, благо молодой гений помощи не требовал. Благодаря этому удалось избежать смертей — так, пара десятков тяжелых ран и без числа легких — для такого масштабного нападения профессионалов (а они как-то смогли обойти оборону Листа) — смешные пустяки.

Про свадьбу Наоми и Тороки не забыли, но и продолжать праздник уже никто не собирался. Девушка со своим супругом и матерью стояла дальше всех от ворот, так что дольше остальных ждала, пока ее отец и дядя подойдут.

— Объяснишь? — выгнула бровь Мито, когда мимо проходил Тобирама.

— Ни за что в жизни, — холодно ответил он. — И брат тоже — даже не пытайся.

— Мне нужно решить некоторые дела, — Хаширама бледно улыбнулся своей семье. — Кстати, дочь, поздравляю с женитьбой.

— Церемония не была окончена, — девушка кинула взгляд туда, куда только что одноклассники унесли Сенсому. — К тому же, я чувствую себя виноватой перед теми, кого ранило…

— Церемония была официально окончена в тот момент, когда вы дали все клятвы, — будто из ниоткуда появился престарелый монах, который венчал молодых. Сейчас у него была перевязана рука, а под глазом красовался фингал, но мужчина все так же благодушно улыбался. — Подарок от отца и его благословение вы получили. Дальше начиналась неофициальная часть, но ее обычно приписывают к официозу.

Все, кто услышал это, заулыбались, а Тороки приобнял свою жену, прижимая ближе:

— Вот ты и моя, Наоми.

— Твоя…

— Люди празднуют, — Тобирама вошел в кабинет своего брата. — И радости там больше, чем планировалось. Как бы они Коноху не разнесли.

— Нужно всего лишь следить за твоими учениками, — улыбнулся все еще бледный, но уже более уверенный Хаширама. — За Хирузеном в частности. У него прекрасный талант организовывать людей.

— Этот может… — альбинос вздохнул. — Но сейчас мы с тобой должны думать о другом.

— Всю охрану я давно отослал.

Младший брат подошел к столу старшего и сел на него. Тобирама всегда был поклонником официоза, серьезности и даже некоторой брутальности, но иногда он позволял себе расслабляться и избавляться от всего этого. Правда, это происходило не просто так, а в нужной компании. Одной из таких компаний был его брат, а второй его любимая…

— Весть о том, что именно ты победил Мадару скоро разойдется по миру. Теперь мы должны созвать всех Каге на собрание и попытаться пресечь всю их подготовку к войне.

— Мы не можем просто диктовать им свои условия.

— Еще как можем — они будут бояться тебя — победителя Биджу и Бога Шиноби. Единственного Бога. А даже если нет — всегда можно сторговаться. Сейчас главное — не дать начаться войне. Она может быть слишком непредсказуема. Хотя нет, не так…

— Она уж слишком предсказуема, да? — усмехнулся Хокаге. — Все Великие Страны попытаются сравнять Коноху с землей. Сейчас именно мы представляем наибольшую опасность для них. Даже не сама деревня, а…

— Клан Сенджу, — кивнул Тобирама. — Они боятся тебя и тебе подобных. Мокутон — редкая стихия, но всегда есть шанс, что его пробудит кто-то из наших детей.

— Наших детей? — Хаширама удивленно воззрился на младшего брата. — В каком это смысле?

— Я имел ввиду детей клана, — поморщился альбинос. — Не забивай этим голову, основное — Сенджу захотят уничтожить. Этого мы позволить не можем, так что тебе придется созывать всех Каге и диктовать им свои условия.

— Ладно, в этом вопросе я полностью с тобой согласен. Что еще?

— Сенсома.

Хокаге прищурился, сразу прикидывая в голове все синонимы слова «нет». Тобирама часто говорил в таком тоне и с таким лицом, когда хотел предложить что-нибудь жестокое.

— Мы должны сохранить в тайне то, что он сделал сегодня, — как будто не замечая взгляда брата, произнес альбинос. — Сам понимаешь — слава победителя Мадары нужна именно тебе, дабы мы могли остановить войну. Мальчишке она будет ни к чему.

— Я думал ты скажешь что-то жуткое, — расслабился Первый. — Но с этим я тоже согласен. Однако, наградить его как-нибудь следует.

— Совершенно нет, — отрезал Тобирама. — Наоборот — как-нибудь наказать за то, что сунулся в одиночку против Учихи. Для виду, конечно. Уверен, он все поймет.

— Тогда мы так и сделаем… Хотя жаль, конечно…

— Жаль — не жаль, а так надо, — отрезал младший. — Так же, если тебе вдруг интересно, я спрятал тело Мадары в пещере. Какой — не скажу, так надежнее. Его глазами теперь никто не воспользуется.

— И когда только успел?

— У всех свои секреты, брат.

— Очнулся наконец, «герой»? — довольно язвительно поинтересовался Хирузен сразу же, как только Сенсома открыл глаза. — И горазд же ты спать — неделя из-за какого-то вшивого гендзюцу! Не ты ли мне говорил, что уже готов одолеть Мадару? Не вышло, ха?

Перерожденный недоуменно моргнул, а потом сел на кровати. Госпиталь — оно и понятно. Все белое. Только Хирузен не белый. Совсем. Еще и сигаретами воняет. Кстати и несет какую-то чепуху, но… тут спешить не стоит — вдруг испортишь что.

— Ты о чем сейчас? — слабым голосом спросил юноша друга. — Гендзюцу?

— Не помнишь! — радостно заржал Сарутоби. — Данзо проиграл мне деньги, так что большое спасибо! Мадара запихал твою самоуверенную задницу в мир иллюзий. Вот уж не знаю, что ты там увидел, но твоя одежда потом оказалась вульгарно порвана, что наводит на мысли…

— Вот дальше не надо, спасибо, — Сенсома выставил вперед руки. — Если что — я не помню. И все. Никаких расспросов.

— Да мне же лучше, парень! — все смеялся джонин. — Но сейчас ты как? Нормально?

Прислушавшись к себе, перерожденный сделал несколько выводов. Ну, он жив, что однозначно, и даже относительно здоров. Попробовав прогнать чакру по своим каналам он понял, что может это сделать легко, а прислушавшись к ощущениям тела узнал, что Врата все еще повинуются ему. Правда…

— Седьмые и Восьмые Врата не открою, но я в порядке, — усмехнулся он.

— Как будто раньше ты мог их открыть! — фыркнул Хирузен в ответ. — Ну, а раз в порядке — выписывайся и пошли — будем праздновать твое возвращение в мир живых. Хотя неделю назад уже отгремел один праздник… Народу соберется не так уж много.

— Тогда я угощаю.

— Я надеюсь, что ты понимаешь, что это необходимо, — закончил свою речь Тобирама.

Хаширама, обстоятельно примеривающий кимоно для собрания Каге, лишь рассеянно кивнул, подтверждая, что он тоже поддерживает слова своего брата.

— Все в порядке, — улыбнулся Сенсома. — Вы дали мне шанс исполнить свою мечту, а большего мне и не надо.

— Приятно слышать, — кивнул Сенджу. — Кроме того, насчет техники Врат…

— Я знаю, что не должен был выжить. Да даже если и выжил — я не должен оставаться таким активным. Таким… здоровым. Почему это так — мне не известно.

— Зато у нас есть мысли, — довольно улыбнулся альбинос. — К сожалению, мы не смогли привлечь Акихико, ибо должны соблюдать полную секретность, но кое-что мне выяснить удалось. После боя с Мадарой кровь моего брата в тебе… Испарилась.

— Когда я открыл Врата… Моя кровь действительно начала испаряться, формируя красный пар вокруг тела. Не думал, что так будет. Но что же в этом такого?

— Проходя через все твое тело, чакра Хаширамы излечивала его. Она бы не смогла сделать это сама, но у тебя в Печати как раз была концентрированная лечебная сен-чакра, которая отлично смешивается с его энергией. Другими словами — это было совершенно случайное совпадение, благодаря которому ты не только выжил, но и чувствуешь себя сейчас хорошо.

— Но чисто в теории, — юноша взглянул на Хокаге, примеривающего шляпу. — Если иметь запас крови Хаширамы-сама и ту особую чакру в Печати, то…

— Никогда, — отрезал Тобирама. — Никогда и никому. Это никто не должен узнать, потому что эта техника с этим послаблением… Она перестает быть S-ранговой запретной техникой. Мы должны сделать все возможное, чтобы наши враги ее не заполучили. Ты и сам должен понимать.

— Конечно, — склонил голову чунин. — Что-то еще?

— Свободен, — отмахнулся альбинос. — Наказание придумаем, как вернемся. Заместителем оставляю клан Сарутоби, но ты им помогай.

— Вы надолго?

— Пока не добьемся своего.

Ушедшие на собрание каге Тобирама и Хаширама прихватили с собой большую часть шиноби Конохи, так что временно деревня перестала принимать серьезные заказы, а потому все бывшие третьеклассники остались не у дел. Хотя у Кагами и Сэдэо дела все же были — они управляли великими кланами, что было совсем нелегко.

— Надо же, глава Учиха, вот уж не думал! — восхитился Хирузен, когда Кагами сам признался друзьям.

— Простите за это, — усмехнулся парень. — Но таков был приказ лорда Хокаге.

— Тогда ты ни в чем не виноват, — положил ему руку на плечо Сенсома.

Но не только Сэдэо и Кагами оказались вовлечены в дела своих кланов. Хирузен и Данзо очень скоро стали заместителями своих отцов, которые хотели, чтобы парни набрались опыта. Остальные ребята тоже помогали в кланах, так как почти у всех они были. Хомура — единственный бесклановый в классе, кроме Сенсомы, помогал своей девушке — Утатане, а вот самому Томуре делать было нечего…

И вот однажды его пригласила в гости Наоми. Они сели за стол и спокойно поговорили… обо всем. Девушка все еще была расстроена своим положением, но было видно — она смирилась с этим, так что перерожденный счел лишним ее утешать. За месяц, прошедший с момента свадьбы, девушка лучше узнала Тороки — тот оказался хорошим мужем и отличным лидером. Зятем, кажется, он тоже был отменным — Мито только что песни ему пока не сочиняла. А еще…

— Беременна? — хмыкнул Сенсома, глянув на живот девушки. — Вы куда-то спешите?

— Это ради ребенка, — не поддержала юмора та. — Если скоро начнется война, я на нее не отправлюсь. Хотя если уж она докатится до деревни…

— Не докатится, не волнуйся, — заверил ее Томура, положив свои руки на ее.

— Обещаешь?

— Считай это моим подарком на вашу свадьбу.

Из дома бывшей подруги и одноклассницы юноша выходил с приподнятым настроением. Она смогла-таки пережить расставание. Пусть он и видел ее решимость на свадьбе, сейчас она выглядела по-другому.

— «Но я другому отдана…» — процитировал перерожденный Пушкина, а потом остановился, наблюдая странную картину.

Мальчишка лет пяти, плача, пытался достать с ветки невысокого (для рослого Сенсомы) деревца какой-то мешок. Что удивительно, плакал ребенок тихо, можно даже сказать «про себя», но наметанный глаз чунина это отметил. А вот остальным прохожим, судя по всему, и дела не было до незадачливого мальчика, который все никак не мог достать свою цель.

— Эй, приятель, — Томура подошел к парнишке. — Пособить?

Тот прекратил свои попытки допрыгнуть до ветки и теперь во все глаза смотрел на «спасителя». Обладатель не совсем обычной внешности — грубоватое простое лицо с крупным носом-картошкой, густые брови и черные волосы в прическе «под горшок», казалось, не верил в свое счастье, а еще больше (судя по взгляду) не верил в то, что на помощь ему пришел самый настоящий шиноби.

— Я-я-а… — он потеряно завертел головой. — Р-ребята… — всхлип. — Ребята из приюта… они…

И разрыдался, что было ожидаемо. Бывший учитель мягко улыбнулся, проведя рукой по гладким волосам, и в одно движение достал мешок ребенка. Заглянув туда он увидел самодельные нунчаки, довольно сильно стертые о чьи-то руки. Проверяя догадку, Сенсома глянул на ладони мальчика, и, как он и ожидал, они все были в мозолях.

— Ты никак шиноби стать собираешься, парень? — улыбнулся он шире прежнего. — Так это же здорово, чего реветь?

— Я-я-я… я не смогу-у-у… — рыдал мальчик уже на другой ноте.

— Почему?

Успокоить парнишку получилось не сразу, но хорошая порция двойного мороженного, купленная в лавке неподалеку, способна успокоить и не таких плакс. Но поведал свою историю мальчик лишь тогда, когда они удобно устроились в тени большого дерева, на лавочке.

— Я хочу стать шиноби… — выдохнул ребенок. — Но у меня совсем-совсем мало чакры! Она появляется у тех, кто хорошо себя ведет или у тех, у кого были сильные мама и папа — нам так хозяйка сказала. Ну я не помню маму и папу, но я же себя… хорошо же вел…

— Стоять! — перерожденный быстро выхватил четыре сюрикена одной лишь кистью, отвлекая готового вновь расплакаться мальчика. — А имя-то у тебя есть?

— Д-да… — кивнул тот, все еще смотря на опасные железки. — Дай. Дай Майто.

— Значит Майто Дай, — Сенсома осмотрел его с ног до головы. — И ты довольно много тренируешься?

— Много… — горестно вздохнул он.

В душе у перерожденного боролись две мысли. Первая была простой — сказать пару лозунгов о Воле Огня и уйти побыстрее, пока мальчик снова не разрыдался, а еще лучше — сразу отвести его в приют, наказав его обидчикам «больше так не делать». Хороший вариант в ситуации, когда совсем мало времени, и тебя не интересует конкретная история, но плохой, как раз, в той ситуации, в которой находился Сенсома. Вторая мысль была оригинальнее, и именно к ней он и собирался приступить.

— Сиди здесь!

Найти в милитаризированном селении магазинчик, торгующий оружием и снаряжением, оказалось сложнее, чем думал Томура — ему пришлось потратить целых пять минут на это. Костюмы внутри оригинальностью не отличались, хотя был один, которым юноша, в целом, остался доволен:

— Материал? — спросил он у продавца, когда добрался до удобного на вид и на ощупь комбинезона темно-серого цвета.

— Шелк из страны Чая, но…

— Цена? — не слушал дальше юноша.

— Тысяча Рье, но вы ведь видите…

— Я все прекрасно вижу. Мне нужен такой, но на несколько размеров меньше. А еще лучше несколько.

В итоге, закупив удобных тренировочных комбинезонов стильного, как ему казалось, цвета, Томура опрометью бросился к оставленному на лавочке Даю!

— Вот! — гордо протянул он ему пакет. — Носи и помни — шиноби — это не только количество чакры, но и старания! Если ты чувствуешь, что твои старания не дают нужных тебе результатов, просто старайся в два раза больше, и тогда все получится! Не унывай, ты же еще так юн! Смотри какая весна кругом! А потом…

Окончить пламенную речь ему не дали — мальчишка с восторженным криком нацепил на себя подарок и полез обниматься, а после и сам стал тараторить так быстро и вдохновенно, что уж и слова вставить некуда было:

— Спасибо вам, шиноби-сама! Костюм зеленый, потому что мы в Листе, да?! А Весна Юности, это как Воля Огня, да?! Это же так круто! Я буду стараться, а если не буду — пробегу сто двадцать километров на неделю! Спасибо вам, шиноби-сама! Спасибо! Я побежал тренироваться! Я не буду использовать чакру, но все равно стану лучшим шиноби! Спасибо вам!

Произнеся столь сумбурную, но восторженную речь, Дай взял низкий старт и буквально улетел куда-то в сторону полигонов для общего пользования. Немного обескураженный Сенсома посмотрел ему вслед, находясь в крайне смятенных чувствах.

— Зеленый? О, Ками, как же это, должно быть, глупо выглядит… А что он там пролепетал про Весну Юности? Этот парень явно меня не так понял… Но, — он усмехнулся. — Главное, чтобы он нашел свой путь. Надо запомнить его имя и надеяться, что он не навредит себе тренировками.

— Сенсома!

С другой стороны улицы к перерожденному бежал Хирузен, и он был явно чем-то взволнован. Чем-то очень и очень серьезным…

— Что слу…

— Господин Хокаге!.. Хаширама-сама — мертв! Тобирама-сенсей ранен и сейчас возвращается в деревню! Теперь он — Второй Хокаге!

Теплый солнечный день в Конохе — отдельная благодать. Простые люди занимаются своими делами, а шиноби своими, но при этом все, как будто, ничего и не делают. И нет ни у кого на лице тревоги или печали — всем хорошо, потому что все живут в мире и согласии.

Они еще просто не знают, что началась Война…

— Идем, — Сенсома хлопнул друга по плечу. — Мы должны добраться до Тобирамы-сенсея и… нет — до нового лорда Хокаге и помочь ему добраться до деревни!

Пустая одинокая пещера — один из тайников Тобирамы Сенджу, совсем недавно приняла у себя гостя, но сегодняшней ночью он решил перестать пользоваться ее гостеприимством.

Учиха Мадара открыл один глаз.

— Кха!.. — он еле выбрался из «гроба» оказавшегося, удачно, без крышки. — Чертов сопляк… Кха!..

Правый глаз величайшего Учихи теперь был абсолютно белым — он навсегда потерял свое зрение, но… Так он хотя бы жив.

— Этот альбинос переносил свою Ян в тень… — с трудом, но Мадара сложил печать Теневого Клона.

Из-за незнания, он вложил в свое создание слишком много энергии — такой клон отнял львиную долю его сил, но и развеяться должен будет очень и очень не скоро. А когда развеется, его, может быть, уже и забудут.

— Тфу! — Учиха сплюнул кусок плоти Хаширамы себе в ладонь. — Интересно… «Объедини в себе врага и станешь богом»? Эта скрижаль не должна врать…