Мегалодон

Глава 2

Глава 2

– Сними шлем, библиарий, – приказал магистр ордена Тиберос. Голос его звучал жестко, как лёд, а в потрескивании вокса слышалась стужа. Мне оставалось лишь подчиниться.

Выполнив требуемое и все еще оставаясь на одном колене, я приподнял голову и оглядел мостик древней боевой баржи «Никор». Рядом с несокрушимым Алым Потоком находились Те Кахуранги, Второй библиарий Атеа, верховный капеллан Иеремия и Зор Мертвый Штиль, лидер Красных Братьев, заменившей на данном посту прежнего ветерана, погибшего полтора года назад. Орденский чемпион Миррик, принявший Пустотный Обет Молчания, наблюдал за мной без всяких эмоций. Ранее он странствовал и воевал со своей Пятой ротой, и мы с ним практически не встречались, но не так давно Тиберос призвал воина на свою баржу.

За спинами Астартес темнел титанический аквариум с древним чудовищем. Полукруглые ряды операторов и корабельных специалистов во главе с капитаном на троне напоминали амфитеатр. Те, кто имел такое право, смотрели на меня и не всем нравилось увиденное. Как псайкер, обладающий в том числе даром биомантии, я мог творить чудеса, залечивая самые тяжелые раны, но в данной дисциплине имелись и другие, не столь явные и популярные у Астартес умения. В частности, я не только мог жить долго, но имел возможность изменять внешность, черты лица, телосложение и все прочее. Обретя память о своем прошлом, я много экспериментировал, не видя здесь ничего предосудительного. Так мой рост стал равен росту самых высоких братьев-в-пустоте. Заместо острых треугольных клыков я вырастил себе нормальные человеческие зубы, черты лица привел к более благородному виду, а чернильно-черный цвет глаз изменил на фиолетовый, как у выходцев с Кадии. Левая часть черепа была совершенно гладкой, а белые волосы с правой стороны падали на плечо. Лицевая татуировка – оскаленный полукруг зубастой пасти – украшала висок. Мне нравилось выглядеть необычно, и я не стеснялся своих желаний. Невидимые под доспехами сигилы покрывали тело, причудливо завивались вдоль позвоночника, на шее, плечах, локтях и коленях. Все они выступали оберегами, служащими дополнительной защитой от Губительных Сил. Посвятивший меня в их тайны Второй библиарий Атеа упомянул, что происхождение сигилов скрыто десятью тысячами лет, они появились раньше, чем начался Великий Крестовый поход. Обладающие реальной мощью символы были частью традиций библиариев, все же остальное – нет.

Прямого вето на такие действия в ордене не существовало, подобное просто никто ранее не практиковал, не видя в том необходимости. Также это не являлось тапу – негласным осуждаемым запретом, как, к примеру, прикосновение к чужому оружию или доспехам. Так что я был в своем праве, но несмотря на знания, что нынешний день неизбежно настанет и я предстану на всеобщее обозрение, все равно чувствовал нотку неуверенности. Сердца мои бились ровно и мощно, бледное лицо выражало полнейшую безмятежность, но такое эмоциональное состояние, как спокойствие, в присутствии самого Тибероса Алого Потока в принципе невозможно.

Магистр ордена целую минуту бесстрастно рассматривал меня. Его невероятно древний терминаторский доспех некогда изготовили по уникальному чертежу. Он сам по себе являлся реликвией, чью ценность многократно умножали перчатки «Голод» и «Утоление». В броне и с перчатками он выглядел настоящим исполином трех с половиной метров роста.

– Встань, – едва слышно приказал Тиберос, и я поднялся. Он не осудил, не стал порицать, не начал задавать вопросов и никак не прокомментировал мою внешность. – В темных водах Бадабского сектора струится кровь, мы идем на её запах. Ты станешь нашим авангардом, кодиций, предвестником появления Кархародон Астра.

– Слушаюсь! – откликнулся я, сделав паузу, во время которой ожидал деталей. Деталей от верховного магистра не последовало, с едва слышимым гулом сервоприводов он просто отвернулся к обзорным иллюминаторам.

– Ты возьмешь «Левитус Лекс» и Вторую Косу Шестой роты, кодиций Борей, – Старший библиарий и мой бывший мастер Те Кахуранги выбрал официальный сухой тон. – Вы первыми выдвинетесь к сектору Бадаба, транслируя сообщение, что по зову Священной Терры мы готовы присоединиться в деле искоренения ереси Тирана и всех тех, кто встал под его знамена. От нашего имени ты запросишь официального разрешения вступить в войну и пролить кровь.

– С кем я буду разговаривать?

– С тем, кто возглавляет верные Отцу Пустоты силы или с его посланником, об этом нет нужды беспокоиться, – ответил Второй библиарий Атеа. – Ты объяснишь свой статус и войдешь в первичные отношения, отправив астропатический отчет и ожидая прибытия всего Кочевого Флота.

Я задал еще ряд вопросов, окончательно уясняя для себя очередное задание и проясняя собственные права и обязанности. В качестве посла выступать приходилось впервые, но то, что меня выбрали, пусть и на краткий миг, представлять весь орден, говорило о многом. Подобное стоило всесторонне обдумать. А особенно последнюю часть. «Почему я, мастер?» – таков был мой мысленный вопрос, адресованный Те Кахуранги. «Потому что ты меняешь реальность, вокруг тебя события приобретают необходимую стратегическую глубину», – последовал ответ.

Кочевой флот продолжал висеть в пустоте в то время, как вернувшаяся с обильной Серой Податью Вторая рота принялась передавать на корабли трофеи, включающие оружие и технику. Я же возвратился на «Белую пасть» и детально пересказал капитану Бейлу Шарру состоявшийся разговор и свою миссию. Он слушал меня внимательно, но никак не отреагировал на известие о том, что вскоре орден вступит в новую войну. Зато со стороны Красных Братьев во главе с Каху отчетливо донеслось свирепое удовлетворение. Каху недолюбливал меня и не особо скрывал истинные чувства, но сейчас радостное известие всколыхнуло ярость ветерана в терминаторских доспехах, стерев прочие эмоции. И все же он мне нравился. Нравился своей свирепой верностью Отцу Пустоты, Забытому и всему ордену, а еще отсутствием сомнений. Мир для него был окрашен лишь в два цвета, белый и черный, полутонов тот не признавал. Все, что не попадало в категорию братьев, друзей или временных союзников, следовало стереть в порошок.

Совсем иначе дело обстояли с капитаном. Годы, что прошли со времен событий на Благочестия V, укрепили нашу дружбу. С Бейлом я общался часто, чаще, чем с кем-либо еще и общение наше было несравненно доверительней. Возраст капитана давно перевалил за полторы сотни лет. Если судить по прожитым годам одной лишь жизни, он куда старше. Но за моими плечами стояли прошлые воплощения, так что я не чувствовал себя младше или слабее.

После доклада по требованию Тамы я заглянул в апотекарион, где тот проследил, как прижились очередные прогеноидные железы в шеи и груди. Прошлые, набравшие достаточное количество генного материала, он недавно извлек и поместил на их место новые. Так мы продолжали свое наследие, так ордена восстанавливали численность погибших братьев.

Статус новых прогеноидных желез вопросов не вызвал, их состояние характеризовалось, как «отличное». Тама не стал меня задерживать. Выходя из апотекариона, невольно задумался о очередной тайне ордена. В боях апотекарии при любой возможности забирали геносемя не только своих, но и чужих Астартес. Мало кто знал, что они с ним делают. Возможно, используют как товар при получении Серой Подати, а возможно, ставят эксперименты. Но коль чужое генное наследие есть в некоторых воинах, то наш орден становится химерическим, а подобное может привести к неприятным последствиям, если все вскроется. Инквизиция и Высшие Лорды Терры подобного не одобряют.

И все же прямо сейчас меня совершенно не касались такие вопросы, поэтому все лишние мысли стоило откинуть. В своей келье, пользуясь парой свободных часов до передислокации на «Левитус Лекс» я погрузился в медитацию, успокоив ум, для чего по привычке занялся разбором болтера. Данное действие я совершал не одну сотню раз, иногда с помощью рук, но чаще используя телекинез, который позволял заодно и тренироваться.

Из оружия я использовал посох с рогатым черепом на навершие, великолепный силовой меч «Рассвет» и болтер модели «Хеш», являющийся настоящим произведением искусства. Его собрали на Марсе несколько тысяч лет назад, он отличался выдающимся исполнением, искусной платиновой гравировкой и редкой комплектацией, позволяющей пристегивать двойной спаренный магазин. Кроме стандартного счетчика патронов болтер имел привязанный к авточувствам доспеха целеуказатель и систему генетической идентификации владельца. Никто уже не помнил, как он очутился в арсенале Третьей роты, но то, что болтер являлся ценнейшим образцом, сомнению не подлежало. Получил я его от технодесантника Утулу, которого с невероятным трудом вытащил из-за кромки смерти после жуткого ранения на Хошероне IV. Он сполна оценил мое искусство биоманта и в знак признательности подарил болтер, который я назвал «Рокот». Благодаря своему дару, я пропитал его силой, вырезал на поверхностях метки изгнания и узоры Пустоты, заметив щечки на рукояти психокостью эльдар и сделав накладки из клыков тиранида-воина. После такого «Рокот» стал еще мощнее и надежнее, он стал чем-то большим, чем болтер модели «Хеш». В планах у меня было получить терминаторский доспех, но таковыми в ордене комплектовали лишь немногих, навроде Алого Потока, Красных Братьев и Те Кахуранги. Для меня он был пока недоступен, но именно как артефакт из орденского арсенала, а не как трофей с поля боя. Видения говорили, что шанс на него я получу, причем достаточно скоро. Так же я жаждал обладать психосиловой алебардой «Немезида», уникальным оружием Серых Рыцарей, таинственного ордена Астартес, представляющей собой военную силу Ордо Маллеус Святой Инквизиции. О данном ордене среди Кархародонов знало всего три-четыре человека, включая Алого Потока и Те Кахуранги. Благодаря прошлой памяти я многое мог поведать о непобедимых борцах с демонами, но в настоящий момент они не сильно меня занимали. Куда перспективней казалось получить «Немезиду», уникальное оружие, изготовленное из редчайших психорезонирующих материалов, чья мощь пропорционально зависела от силы владельца, и чей итоговый потенциал мог на полном основании возвести ее в ряды сильнейшего оружия Галактики. Алебарда сочетала в себе посох и меч. Все они были номерными, изготовленными под заказ и ни один из Серых Рыцарей ни при каких обстоятельствах не расстался бы с нею. Не расстался бы живым. Но я не собирался убивать Астартес и идти к своей цели по трупам. Среди миллиарда планет имелись такие, на поверхности которых погибло немало Серых Рыцарей, их тела не нашли, а оружие оказалось утерянным. Именно такого случая я терпеливо ждал. Пустотные Сны ясно указывали, что рано или поздно, но свою «Немезиду» я отыщу. Пока же приходилось довольствоваться посохом. Он был хорош, миллионы псайкеров не задумываясь отдали бы полжизни за подобный артефакт, но я хотел большего.

В отличие от большинства библиариев, мой дар не был жестко фиксирован общепринятыми рамками, он развивался вместе со мной, от десятилетия к десятилетию. Теоретически подобное обозначало, что в свой срок я могу стать Альфа-псайкером. Подобная перспектива добавляла толику радости в том мрачном мире, в котором я теперь жил.

Хотя радоваться особенно не стоило – разум библиария ценнейший дар и одновременно наша величайшая слабость. Мы идем по полному опасностей пути, каждую секунду балансируя на тонкой грани, отделяющей невероятное могущество от безумия, контроль от хаоса, свободу от жадной бездны Имматериума, что так пристально следит за всеми нами. Это было непросто и требовало стальной дисциплины, определенного рода аскезы, соответствующей мотивации и толики везения. Мои братья библиарии во главе с Те Кахуранги относились к своему дару с немалой осторожностью, и я полностью разделял их позицию. Она была проверена многими тысячелетиями, чужими ошибками, смертями и трагедиями. Подобный опыт игнорировал бы лишь дурак. Но все же в силу особенностей своей личности я делал акцент не на опасностях, а на перспективах. Тем более, я же являлся частью нашего великого Пророчества!

Жаль, но пока в благородном искусстве предсказания я уступал многим братьям из ордена. Мои видения не были столь глубоки и подробны, я не мог давать таких советов, какие давали магистру Тиберосу Те Кахуранги, Атеа и эпистолярий Сотти.

Вот и сейчас, продолжая заниматься «Рокотом», я мысленно перебирал возникающие перед глазами смутные мимолетные образы, пытаясь вычленить что-либо стоящее. Нескончаемые сражения с Астартес, друкхари, тиранидами и демонами… Лицо леди-инквизитора Джейд Ранник… Схватки в предстоящей войне на Бадабе… Терминаторский доспех, который станет моим трофеем… Хитроумный вражеский библиарий, с которым я сойдусь в бою и чью фигуру искусно скрывала могучая сила… Враг по недомыслию и брат по крови… Древний археотех времен Темной Эры Технологий на руке павшего в Хаос Астартес… Доблестные и смертоносные воины Караула Смерти… Будущее Кархародон Астра… Кадия…

Подобные вспышки прозрения выглядели интересными, но мало информативными. Все, кроме последнего видения. Кадия! Именно планета на границах Ока Ужаса являлась тем краеугольным камнем, на которой замыкались все вероятностные линии нашего будущего. Жизнь продолжалась и дальше, но Кадия выступала важнейшим водоразделом, вехой, определяющей, куда орден и я пойдем дальше. Если Кархародоны окажутся там в нужное время, это будет правильно. Кадия стоит, и она должна стоять и дальше, а у меня есть девяносто лет, дабы убедить братьев в том, что мы должны быть там во время Тринадцатого Крестового похода.

Впрочем, возможно никого убеждать и не придется. Много лет назад Те Кахуранги и прочие библиарии досконально исследовали мой разум и вытащили из его глубин всю прошлую жизнь и все то, что я знал в нынешнем времени. Тогда мне казалось, что я лишь читаю выдуманные книги и ничего более, но очутившись здесь данную позицию пришлось пересмотреть. Библиарии считали, что авторы из двадцать первого века на планете Земля смогли узреть будущее и описать его. С их теорией сложно было не согласиться. Мои знания стали секретным оружием ордена, его величайшей ценностью и неудивительно, что в бытность учеником Те Кахуранги столь много времени уделял тренировкам ментальной защиты. Подобное знания не следовало открывать никому, кроме своих.

В Галактике сорок первого тысячелетия с избытком страданий и боли, но совсем мало радости. В глубинах своих свирепых душ Кархародоны также страдали, хотя не признались бы в подобном никому и никогда. Виноватые без вины, мои братья в тайне мечтали о том, что Изгнание когда-нибудь все же закончится и мы получим прощения, хотя прощать нас было не за что. Одно единственно суровое решение примарха Корвуса Коракса обрекло орден на странствия во Внешней Тьме, продолжающиеся десять тысяч лет. Но на Кадии сроки подойдут к концу, там наша судьба имеет шанс выйти на новый, уже не столь безрадостный, виток.

Почистив «Рокот», я занялся болтами, нанося на гильзы символы мощи. За этим занятием меня и отвлекли. Надежные непробиваемые двери глушили посторонние звуки, но я почувствовал гостя. Секундный импульс и из моего разума выскользнула проекция акулы, вновь выступающая глазами и ушами. Она легко прошла сквозь адамантиевые двери и через человека, стоящего за ней. Я не удивился, когда узнал, кто именно решил почтить меня своим вниманием.

* * *

Магистр Третьей роты Бейл Шарр подошел к келье библиария Борея и остановился, рассматривая символы, что нескончаемой вязью перетекали один из другого и оплели весь проем, складываясь в красивый завораживающий узор. В середине высоких дверей находилась широко раскрытая четырехметровая зубастая пасть, выполненная из потемневшей бронзы и трофейных клыков. Капитан не был псайкером и не понимал их силы, но даже он почувствовал мощь, исходящую от знаков. Они напомнили ему древних океанических хищников, затаившихся до времени и готовых броситься в атаку. Борей превратил свое жилище в несокрушимую цитадель внутри крейсера, и никто кроме него самого не знал, сколько времени ушло на подобное.

Каху не нравилось то, что он видел. «Кодиций дистанцируется от всех нас, ставит себя выше» – не раз и не два резко высказывался ветеран. Находились и те, кто разделял подобную точку зрения, но Шарр в их число не входил. Он знал Борея лучше, чем кто-либо еще, исключая Те Кахуранги и понимал, что за всем этим стоит удивительный потенциал, пытливый ум, любознательность и желание проявить себя, но не путем возвышения над другими, а за счет своей внутренней силы.

Какая-то тень, мимолетное видение вырвалось из кельи библиария и легко прошла сквозь грудь капитана. Он не вздрогнул, хотя и ощутил холодное внимательное прикосновение к своим сердцам. На подобное не следовало обращать особого внимания. Никто по-настоящему не знал сути библиариев и их возможностей, это могло быть просто действие меток Изгнания или что-то еще, что не несло прямой угрозы.

Массивные двустворчатые двери плавно и беззвучно отошли в стороны, приглашая войти. Капитан так и сделал.

Облаченный в синий доспех Мк V библиарий находился внутри, в боковой комнате, служившей ему своеобразной мастерской. Как и у многих прочих братьев, броня его была собрана из различных деталей, в частности, шлемом выступал лежащий в стороне грандхельм от МК III с вертикальной щелью на лицевом щитке и горизонтальной монолинзой. Кирасу, наручи и поножи украшал белый узор меток изгнания, а на правом наплечнике изогнулась акула, образуя острозубый полумесяц в черной пустоте. Защиту разуму давал капюшон с вплетенными золотыми нитями, сейчас откинутый на плечи.

После Благочестия Борей изменился, почувствовал в себе силы и расширил собственные покои, присоединив к ним помещения, находившееся слева и справа от первоначальной кельи. «Белая пасть» была внушительным крейсером с множеством свободного места, так что подобное не стало проблемой. Одно из помещений Борей приспособил под мастерскую, а второе – под библиотеку со стеллажами и полками, заваленными инфокристалами, прозрачными пластековыми листами, свитками, пергаментами и пухлыми томами. Всем тем, с помощью чего каждый из племени библиарием оттачивал разум. Артефактов и записей было много, количество продолжалось увеличиваться, но библиарий лишь начал собирать свою коллекцию. Там же находились тяжелые, в рост Астартес, напольные хроно на львиных лапах, с массивным маятником, которые кодиций вывез с одной из планет в качестве трофея. Шарру нравилось слушать их солидный звон. Но еще больше ему нравилось смотреть на внушительный глобус, изготовленным Утулу по чертежам Борея. Глобус держала подставка из лакированного красного дерева, а изображал он Священную Терру начала третьего тысячелетия. Планета выглядела как удивительная голубая сфера, с покрытыми зелеными лесами материками, равнинами и снеговыми пиками, бирюзовыми морями и океанами. Все это давно обратилось в прах, ныне родина человечества представляла собой унылый урбанистический пейзаж. Бейл мог часами стоять напротив глобуса, скользить глазами по рельефным деталям, читать давно забытые в Галактики имена и размышлять о том, каким был мир раньше. Там, на планете, жил Император, там жили предки самого Шарру, как и каждого человека, чьи потомки теперь раскиданы по всей Галактике.

Центральная комната служила не только местом для бесед, но и площадкой для экспериментов. Именно здесь Борей долго и тщательно работал с мальчишками, которых они вывезли с Благочестия. Их насчитывалось всего восемьдесят человек, ничтожное количество для будущих рекрутов, учитывая жесткость отбора и немыслимые требования. Тогда Шарр пренебрежительно думал, что едва ли пятеро из них смогут стать инициатами. Он ошибся, благодаря помощи библиария двенадцать юношей прошли все испытания и благополучно приняли генное возвышение. Пятнадцать процентов от общего числа являлось невероятным достижением, во всяком случае, ранее такого достичь не получалось. Не удивительно, что среди молодых воинов Борей обрел несокрушимое уважение и признательность. Сколько их благодаря ему смогли возвыситься до Астартес? А скольких он вытащил с той стороны кромки, используя свои таинственные способности? Во многом благодаря ему численность Третьей роты достигла феноменального числа в сто двадцать шесть братьев. Не обладай библиарий иными талантами, магистр Тиберос наверняка поручил бы ему заниматься рекрутами, но у того имелась иная судьба. Шарр немного знал о ней из рассказов Те Кахуранги и самого верховного магистра, ровно столько, сколько ему посчитали нужным открыть.

– Бейл, – негромко констатировал кодиций, отвлекаясь от своего занятия. Судя по длинной шеренге стоящих на столе болтов, Борей работал с ними, нанося на металл метки силы. В стойке у дальней стены находился меч и посох с рогатым черепом. Камень, из которого он был выточен, с боем добыли на Пасынке, мире-смерти, где им пришлось сразиться с орками.

Воин поднял голову. Густого фиолетового цвета глаза остановились на капитане, а тонкие губы едва заметно дернулись, обозначая намек на дружественную улыбку.

– Я желаю более подробно узнать то, что ожидает нас на Бадабе, – сразу же сказал Шарру.

– Конечно… Со слов Бледного Кочевника ясно, что война там идет уже не один год. Часть некогда лояльных сил решилась на восстание. Возглавляет их магистр Астральных Когтей Люфгт Гурон, принявшего титул Тирана Бадаба и сумевшего собрать внушительные ресурсы. Под его рукой четыре ордена Астартес и миллионы смертных, флот и СПО на сотне планет. Они неплохо держатся. Похоже, в числе прочих нам придется биться с Плакальщиками, потомками Сангвиния. А еще Империум предали Воины-Богомолы и Палачи, от крови Дорна.

– Они в любом случае предатели, – Шарр качнул головой. Кархародоны неоднократно сражались плечом к плечу с некоторыми орденами Кровавых Ангелов. Плакальщики пока не входили в это число, но теперь они предали Отца Пустоты и их ждало суровое наказание. Подобное не радовало капитана, но и сомнений не вызывало. – Мы же победим?

– Несомненно, ренегаты уже ослаблены, их успели сильно потрепать, да и мы не будем сражаться в одиночку.

– Что с Третьей ротой?

– Нас ждут потери, но твоей смерти я не видел, – Борей встал и подошел вплотную, возвышаясь над капитаном на полголовы. Он помедлил, прежде чем с неохотой продолжил. – Смерть дожидается тебя на Кадии, брат.

– И когда? – бесстрастно поинтересовался Шарр. Его сердца даже не дернулись.

– В самом конце нынешнего тысячелетия.

– Девяносто лет? Меня это устраивает, – капитан оскалился, показывая треугольные зубы.

– А меня – нет, – покачал головой библиарий.

– Нити наших судеб в руках Рангу, ты сам недавно так сказал, – напомнил воин. – Он знает, когда их резать.

– Пожалуй, – было видно, что библиарий не до конца согласен с данным утверждением, но спорить не стал. Вместо этого он взял Шарру за предплечье, заглянул в глаза и сосредоточился. Почти сразу капитан почувствовал, как его тело окуталось мощным потоком теплой энергии. Друг вливал в него новые силы, которые освежали организм лучше всяких процедур, что были распространены среди самых богатых и именитых граждан Империи. Так он делал уже не первый раз. Шарр неоднократно испытывал на себе возможности библиария, он никогда не чувствовал себя столь великолепно, как в последние двадцать пять лет, более того, стал сильнее и быстрее.

– Благодарю, брат, – с признательностью отметил Первый Жнец, когда процедура закончилась.

– Не за что. Всем нам понадобится максимум сил в грядущих испытаниях.

– До твоего отлета еще два часа. Бери клинок, Борей, нас ждет клетка.

– Ты прав, тренировка мне не помешает, – кодиций протянул руку и в нее из стойки нырнул меч «Рассвет».