Между небом и водой

Глава 4. Двойной праздник.

Мама вернулась через неделю, что вызвало взрыв радости у детей, успевших соскучиться. Кроме того, отец все это время ходил хмурый и общался с ними довольно неохотно. Единственное событие все же сделало прошедшую неделю более веселой: папа выполнил обещание и взял Корвина на работу, а потом в лавку Окиса старшего. Его рассказами Найрон и Люцис с Креей заслушивались три вечера подряд, упрашивая повторять их по нескольку раз.

На работе отца, в костяном цехе, Корвин видел, как недавно вынутые из животных кости, длящимися велениями средние мыследеи формируют в самые разные вещи: от посуды до оружия. Хоть и страшновато было, но дети слушали, открыв рты, как отец создавал меч: желтоватая, текучая кость уже мертвого гирка, под его велениями вытянулась, обрела три грани и рукоятку. А потом отец закрепил кость длящимся велением, которое должно удерживать меч в неизменности не меньше трех лет. Когда же срок подойдет к концу, покупатель меча вновь должен будет обратиться к мастеру, чтобы он продлил веление. Вир не раз говорил им, что мастер отвечает за свое умение и, если его веления держатся меньше, чем он обещает, это большой позор для него. Позор, который может разорить и сделать изгоем.

В лавке Корвин насмотрелся на множество интересных животных, хотя варангов там не было. Окис рассказал ему, как правильно ухаживать за Нотом, продал им несколько мешочков с сушеными фруктами для него, и посоветовал купить в книжной лавке какую-нибудь книгу о варангах. Еще, загадочно улыбнувшись, Окис сказал Корвину:

– Варанги очень хорошие защитники, малыш. Когда будешь путешествовать, всегда бери его с собой.

На удивленный возглас Корвина о том, что Нот маловат для того, чтобы быть даже плохим защитником, Окис рассмеялся и, шумно высморкавшись, проговорил:

– Не, малыш, он-то конечно мал, но ты не прав! Если кто попробует обидеть тебя при Ноте, я ему не завидую.

Корвин решил, что Окис так пошутил, но в общем, был очень доволен. Кроме его лавки они с папой побывали и в других, купили Корвину специальную замшевую сумку для школьных учебников, несколько наборов для письма и пару тканых рубашек.

Найрон и младшие как раз с удовольствием поглощали купленные на сдачу сладости и обменивались впечатлениями от рассказов Корвина, когда вернулась мама. Отец уже вернулся с работы и встретил ее на пороге. Поставив сумку на пол, она ткнулась в его плечо и что-то прошептала. Потом отклонилась от растерянного отца и обвела детей рассеянным взглядом, улыбнувшись. Найрону показалось, что – через силу. Но спустя мгновение младшие с визгом повисли на ней, и Найрон тоже подошел. Ослабевшими руками мама обнимала детей, а Найрону пришло в голову, что она, верно, очень устала.

Через несколько дней маму было не узнать. Ее внимание полностью поглотила подготовка застолья в честь сразу двух праздников: скорого поступления Корвина в школу средней ступени, которое уже подтвердил Вир, и дня рождения Найрона. Своего девятилетия он ждал с нетерпением. Стать старше еще на один год! Получить подарки и поздравления. Пусть даже у него нет друзей, но мама с папой на их дни рождения звали всех соседских детей. А уж те без подарков не придут. Найрон усмехнулся: не дружба, так хоть что-то. Еще мама пообещала ему полет в город. Он тоже попадет в те лавки, в которых был Корвин, и сможет выбрать себе подарки от родителей. Он уже стал подумывать о нескольких коробочках с фруктовыми тянучками и еще одной книге сказок с живыми картинками, но вспомнил о небольшом кинжале, который Корвин видел в лавке костяного оружия. Вот, если бы уговорить маму на такой подарок. Но он слишком дорогой наверное, огорчился мальчик и тоскливо подумал, что придется обойтись тянучками и книжкой.

За два дня до застолья маме под руку лучше было не попадаться. Даже папа старался уходить на работу пораньше, а приходить попозже. Только Нот не страшился ее гнева. Он время от времени отважно подбирался к ней сзади и начинал скакать и дергать зубами за юбку. Мама терпела долго, но в конце концов не выдержала и пустила в него воздушную волну, а сверху еще и отвердевшими брызгами воды обдала. Возмущенно шипящего зверька проволокло по полу, несколько брызг стукнуло по ушам и носу. Не сумев сохранить хмуро сосредоточенное выражение лица, мама расхохоталась. Нот, привычно фыркнув, выстрелил хвостом вверх и гордо удалился под диван. Там он свил себе гнездо: натаскал каких-то ниток, обрывков кожи, тряпочек и клочьев шерсти шворхов с платформы. Теперь он злобно моргал оттуда черными блестящими глазами и пофыркивал, когда она проходила мимо.

Мама носилась по дому и платформе, находясь, похоже, в трех местах одновременно. В кухне на столе, подчиняясь ее велениям, овощи разделялись на пластинки, огромные куски мяса запекались, вращаясь над очагом, фрукты сушились под созданным ею горячим ветерком, а в огненном шаре, что тихонько посверкивал в камине, пеклись ягодные пироги. С платформы она перескакивала на плантации за плодами и пузырями с очищенной деревьями водой. Гуляющий по дому сквозняк под ее велениями очистил все от пыли, а водяной шар, отскочив от руки, разлетелся на мелкие брызги и обмыл пол.

Корвин с Найроном предлагали помочь ей, но она отказалась. Сказала, что быстрее и проще сделать все самой, чем объяснять другим, что от них требуется. Хотя Найрону показалось, что причина в другом.

И вот, настал долгожданный день. Лежа утром в постелях, Найрон и Корвин переглядывались и перемигивались, прыская по очереди в ладони. Младших в кроватях уже след простыл. Наконец, в гостиную торжественно вошла процессия: Люцис с Креей, в чьих вытянутых руках с недовольной мордочкой сидел Нот с красной ленточкой на ухе, мама с пирогом и папа, прячущий руки за спиной. Правда, ему не удалось скрыть от их пытливых взглядов объемистые замшевые мешки и пакеты из толстой коричневой бумаги.

Первоклашка с именинником радостно крича, спрыгнули с кроватей и, подбежав к процессии, перецеловали всех, в том числе и Нота, оказавшего яростное сопротивление.

Подарки были от родственников, которые не могли приехать сами. Тут были книжки с живыми картинками, особенно Найрону приглянулась огромная книга в плетеной обложке. Мельком пролистав ее, он понял, что она о легендарных военных историях. Мама поморщилась, когда ее увидела, но Найрон так радовался, что она согласно кивнула головой. Были набор костяных шаров для игры в редук, связка карандашей с колпачками в форме животных, набор красок для росписи по дереву, узорные шкатулки от Мэлона и Нади, несколько тканых рубашек, коробочки с сушеными фруктами и ягодами, мешочки с цветными водяными шариками и множество прозрачных леденцов. Покопавшись как следует в подарках, мальчики в сопровождении радостно подталкивающих их в спины двойняшек, помчались на кухню, где все немедля приступили к пиру. А вечером их ожидало застолье с гостями и снова подарки.

На следующий день, который должен был быть не менее радостным, потому что мама обещала взять его в город, Найрон со счастливой улыбкой вспоминал свой день рождения. Все вышло просто замечательно: пришли пятнадцать соседских детей и несколько взрослых, их родители. После вкуснейшего угощения дети играли в прятки, в редук и угадайку, было весело. И с ним, Найроном, играли так же охотно, как с братьями и сестрой. Правда, он не пытался влиять на вещи… В общем, дети вдоволь наигрались, налюбовались подарками и здорово провели время, пока взрослые гости о чем-то судачили за столом с папой и мамой.

И это было не все. Найрон бросил довольный взгляд на тускло поблескивавший голубоватый брусок, стоявший на столе. Его подарил незнакомый Найрону худой бледный мальчик с серыми жиденькими волосами. Он назвался Ренотьё, "…зови меня просто Рен". Сказал, что их семья будет теперь жить неподалеку. Они пока остановились у родственников, но совсем скоро построят свой дом. Рен объяснил, что брусок – это вода. Веление мастера сделало из нее весьма необычный отражатель. Если посмотреться в него – увидишь свое отражение. Но, если смотреть в него часто и подолгу – отражение постепенно проявится на его поверхности, станет цветным и четким, как картина.

Найрону понравилось, что Рен не спрашивал его о том, какой он мыследей, низший или средний, и о том, какие веления он уже освоил. Не сплетничал о других и не хвастался своими родителями. После того, как все вместе наигрались и разошлись по компаниям, они сели в небольшое, уже потрепанное, а потому никем не любимое кресло, и принялись рассматривать подаренные книжки, обмениваясь впечатлениями.

Рен рассказал, что его отец – новый помощник Библиотекаря в Легарите, а мама – лекарь. И хотя при такой работе они могли быть только высшими мыследеями, он говорил об этом так спокойно, будто о пейзаже за окном. Пусть Найрона и разбирало любопытство относительно силы Рена, он удержался от вопроса. Когда захочет, сам скажет. Ведь он сам не хотел бы говорить новому другу об опасениях отца. Во всяком случае, пока.

В том, что они с Реном станут друзьями, у него не было сомнений. И Найрон теперь лежал счастливый, и улыбался в подушку, не столько от большого количества прекрасных подарков, сколько от мыслей о новом друге.

Когда они с мамой собрались и полетели к каравану, Найрон никак не мог перестать думать о Рене и об их будущей дружбе. Настроение слегка портило только то, что мама снова стала хмурой. Она неохотно отвечала на вопросы и думала о чем-то своем. Найрон подумал, что она, наверное, переживает из-за его неудач на уроках Вира. Ведь наверняка тот сказал ей о кожаных лоскутках! Расписал, насколько хуже обстоит с ними дело у Найрона, чем у Люциса и Креи. От этих мыслей он отвлекся только в центре города, когда они, спрыгнув с каравана, полетели к первой лавке. Небольшая коричневая сфера с вывеской "Великий портняжка Пуль" висела рядом со сферой побольше – домом портного-мыследея. Опустившись на порог, они прошли в узорные двери и очутились в крошечном круглом помещении. Крошечным оно казалось не из-за своих размеров, а из-за того, что было заставлено полками и вешалками с самой разной одеждой. Здесь были тканые платья и рубашки, кожаные и замшевые брюки, юбки, куртки и плащи всех цветов и размеров. От этого изобилия мысли Найрона разбежались, он забыл зачем они сюда пришли и стоял, приоткрыв рот и распахнув глаза. В чувство его привел мамин голос:

– Доброго вам дня, уважаемый Пуль!

– И вам того же! Желаете купить обновку, Мира? Для вас или для нашего милого мальчика? – последние слова, сказанные слишком уж заискивающим тоном, заставили Найрона поморщиться. Обернувшись на голос, он разглядел в полутьме лавки низенького кругленького человечка с черной кудрявой шевелюрой, никак не вязавшейся с его обликом. Улыбнувшись уголком губ, Найрон подумал, что лысина пошла бы ему больше.

Человечек бегал по лавке, натыкаясь на полки и вешалки, и предлагал одну вещь за другой. Мама еле успевала прикладывать их к Найрону и качать головой. Ему понравились две рубашки. Одна – тканая, красного цвета, с высокой горловиной, и еще плетеная серая, с костяными пуговицами в виде крошечных роклов. Но мама не обратила внимания на его умаляющую гримаску. Рассеянно просматривая вещи, пробуя их на ощупь, она выбрала, наконец, скучную зеленоватую рубашку и замшевую теплую куртку, пробормотав, что скоро наступит время холодных ветров.

Мама отсчитала Пулю двадцать пять капелей, Найрон бросил прощальный взгляд на понравившиеся рубашки и вышел вслед за ней.

В следующей лавке, где было множество книг, карандашей и наборов писчей бумаги, им пришлось постоять в очереди. Скучая и оглядываясь по сторонам, Найрон краем уха слышал обрывки разговоров и шелест страниц. Лавка была гораздо больше, чем предыдущая, и в ней помещались довольно длинные стеллажи, между которыми витал сладковатый запах бумаги и книжной пыли. На корешке каждого фолианта были цифры, указывающие срок действия веления, не дающего книге рассыпаться в труху.

– Да что вы, дорогая? И это у вас в Файрите? Вечно там что-то происходит! – донесся до Найрона дребезжащий голос.

Мама подтолкнула его, так как очередь ушла вперед. Теперь он увидел старушку, говорящую с молодой женщиной возле книжного стеллажа.

– Расспрашивают всех соседей, беспокоят, а откуда нам знать? Ну, улетели люди внезапно…Мало ли что у них…

– Ну, конечно! Может, заболел кто, а может в гости к родным подались, – закивала старушка.

Очередь вновь сдвинулась и Найрон, наконец, оказался рядом с книгами, лежащими прямо на прилавке. Внимание его привлек учебник "Вода для начинающих – влияние на форму", и он дернул маму за рукав.

– Мам, такая же…

Но мама шикнула:

– Тише, мы же здесь не одни!

– Да нет, им-то некуда особо, а дочка к ним сама редко-редко прилетает. О ней, кстати, тоже спрашивали…

– Я вовсе не громко сказал, – возмутился Найрон теперь уже в полный голос, и получил легкий подзатыльник. От обиды на глаза навернулись слезы.

– Что желаете? – очередь подошла и хозяин лавки вежливо наклонился к маме, вопросительно поглядывая на нее и Найрона. Он открыл было рот, чтобы спросить о цене учебника, но мама, оглядываясь, тихо пробормотала:

– М-м-м…Нам бы что-нибудь из сказок…

– Да еще странные такие, подозрительные, – не унималась женщина, поддерживая старушку за локоть, – вот, взгляните, Таниса, здесь чудесные рецепты…

– Сказки? – улыбнулся хозяин, – у нас их великое множество, желаете сказки о кошмарных чудовищах или, может быть, о великих воинах…

Найрон положил ладонь на приглянувшуюся книгу.

– Мам! Я хочу учебник, такой, как Корвину давал…

– Тебе рано заниматься по учебникам!

– Но, может, у меня станет лучше получаться…

– Я же сказала тебе, дорогой, только в школе! – мама строго глянула на Найрона и, улыбнувшись продавцу, удивленно наблюдавшему за их перепалкой, пояснила:

– Сын так рвется учиться, что не может дождаться поступления в школу.

Хозяин лавки вежливо улыбнулся.

– Думаю, ничего страшного не случится, если мальчик позанимается с вашим приходящим учителем по этому учебнику…

– Но наш учитель не рекомендовал нам его, – сухо отрезала мама.

Улыбнувшись еще более вежливо, тот молча обвел рукой полки с книгами, висящие за его спиной и прилавок. Кивнув, мама повернулась к Найрону.

– Милый, выбирай сказки, нам нужно успеть еще в одно место.

Нахохлившись, Найрон без особого интереса ткнул пальцем в какую-то книгу с яркой обложкой и, сунув руки в карманы, вышел из лавки. По пути в следующую лавку, пристегнутый к ремню у мамы за спиной, Найрон не выдержал и спросил плаксивым голосом, почему она не хочет, чтобы он занимался по учебнику. Но мама не ответила. Так, в молчании, они долетели до невзрачной, обвитой злисом, сферы без всяких вывесок. Дверь ее была заперта и мама постучала кулаком. Когда та с шелестом отворилась, она сказала, чтобы Найрон постоял на пороге и вошла.

Скучая, он начал прохаживаться из стороны в сторону, благо порог был большим. Время от времени он перегибался через перила и смотрел вниз, туда, где висели многочисленные сферы домов и лавок, пролетали караваны и люди. Еще ниже клубился туман, сквозь который смутно виднелось несколько скал, одна из которых быстро оплывала, а другая, напротив, росла. Три дома, находящиеся ниже всех, медленно плыли наверх, прочь от скалы.

Когда мама, наконец, вышла, у нее в руке мелькнуло что-то светлое и маленькое, но она быстро положила это в сумку. Сказав, что теперь им нужно возвращаться домой и, не обращая внимания на протесты Найрона, мама пристегнула его и направилась к летящему в сторону дома каравану.

Оставшуюся половину дня Найрон был предоставлен самому себе. Отец был на работе, младшие развлекались в гостях у детей Гординов, Корвин собирал вещи для школы. Точнее, он морщил лоб и писал список, чтобы ничего не забыть, а мама ходила вокруг него и подсказывала, когда он все-таки что-то забывал в него внести. Завтра папа с мамой повезут его на приемную встречу в школу средней ступени.

Найрон же, с трудом сдерживая восторг, наблюдал с платформы за строительством дома семьи Рена. Сначала с каравана выгрузили огромное домное дерево. Его толстый, обхватов в десять, ствол был покрыт черной лоснящейся шкурой, а прозрачные пузыри обвиты щупальцами. Потом несколько высших, висящих полукругом, начали применять к дереву веления. Его шкура разошлась, выпустив древесину, текущую в воздухе густой лентой. Лента стала расширяться, сворачиваться, и вот – это уже полая сфера. В ней медленно прорезаются окна, через которые видно, как внутри вырастают перемычки – будущие пол и стены, а от стен отделяются двери. Ко дну сферы мыследеи присоединили пузыри, хотя она должна держаться в воздухе благодаря велению, которое будет сохраняться столько же, сколько и дом, не меньше десяти лет. Из оставшейся части дерева они сформировали платформу и соединили ее со сферой откидным мостиком. Несколько часов Найрон не отрывался от зрелища. В одном из высших он узнал человека, в позапрошлом году продлевавшего веление, которое хранит их дом в неизменности. Скоро семья Рена переберется в эту сферу и они будут жить совсем рядом, смогут ходить друг к другу в гости по мостикам и платформам двух соседних домов.