Между небом и землей

Глава 42

Дома я, прежде всего, открыл холодильник и провёл ревизию содержимого. Сосиски, рыбные консервы, колбасу и глазированные сырки немедленно выбросил в мусорное ведро. Чтоб никаких соблазнов не было. Оставил только свежие фрукты, овощи и, немного помявшись, яйца. Как дежурное блюдо, на всякий случай.

Раз решил изменить свою жизнь — не надо ничего откладывать на потом. Я верю Маршавину, верю его жизненному и научному опыту, хочу иметь для себя светлое будущее, а потому немедленно и безвозвратно принимаю все его рекомендации, и буду стараться их выполнять.

Как боевой приказ в армии!

Никакого подготовительного периода, нытья и слюней!

Знаю, чем заканчиваются постоянные поблажки себе, любимому.

Соковыжималку и блендер я поставил на кухне. Распакую и приготовлю к использованию завтра.

Есть сегодня больше не буду. Только пить воду. Благо, у меня ещё осталась примерно половина пятилитрового баллона "Майской хрустальной" негазированной. До завтра хватит.

А сейчас… пожалуй, приму ванну и отправлюсь в следующее путешествие с хен-хаем.

Сгораю от желания узнать всю историю с мечом Белогора и эндорфами до конца.

Сколько за последнее время случилось невероятных событий…

Интересно, отчего такая их высокая концентрация пришлась именно на этот период моей жизни?

Знак какой-то?

По какому-то небесному графику пришло время проверки на прочность?

Или это и есть естественное течение реки времени? Как и обычная река — она то течёт по равнине, предсказуемо, неторопливо, с ленцой, разливаясь лишь во время паводков и дождей, то на отдельных участках: порогах, горных ущельях, перекатах, сумасшедше несётся вскачь, как испуганный горный баран от снежного барса.

И тут только держись!

Такова, вообще-то, и сама жизнь — то густо, то пусто, как говорит народная поговорка.

С этим ничего не поделаешь…

Чтобы выжить, надо приспосабливаться, развивать интуицию, держать удар.

И учиться чувствовать опасность заранее, набираться жизненного опыта, привыкать выпутываться из очередного, неожиданно свалившегося на тебя цейтнота.

Облачившись в обязательный реквизит, как и в прошлые разы, я, прижав к себе меч, поудобнее устроился в кресле и запустил в воображении запрос на доступ к видеоархиву хен-хая — закрыл глаза и представил себя подлетающим из космоса к Земле. Процедура входа в контакт становилась уже привычной.

Пароль сработал.

После недолгого путешествия в туннеле пространства-времени я влетел в сознание Белогора и увидел знакомое поле у засеки.

Но на этот раз я не почувствовал того облегчения, которое владело атаманом и его воинами после ухода татарского отряда.

Что-то изменилось.

Подул холодный ветер, и поле с высокими травами заволновалось, как море перед штормом.

Белогор стоял возле коня, опёршись руками о луку седла, и смотрел на низкую чёрно-коричневую мглу, наплывающую из-за горизонта, со склонов холмов, заросших лесом возвышенностей.

Оставшиеся в живых казаки, тоже встали, сбились в плотную группу и, приставив козырьком ладони к глазам, напряжённо глядели вдаль.

Оттуда доносился странный дробный шум.

Я выбрался из сознания атамана, взлетел над группой русских воинов и увидел то, на что смотрели защитники Изюмской сторОжи.

То были не тёмное облако на горизонте и не грохот далёкой грозы.

То надвигалась огромная армия, и раздавался топот копыт неисчислимой конницы.

Татарское войско, как потемневшее море, приливной волной цунами залило все холмы и поляны, затопило распадки и редколесье, и бурным потоком устремилось к центру засеки, где поджидал его никуда не ушедший и сильно потрёпанный давешний отряд крымчаков.

Я чувствовал весь ужас Мэгора, который оказался заложником сложившейся ситуации — хен-хай эндорфы пока так и не смогли телепортировать, хотя продолжали пытаться.

Я чувствовал спокойную обречённость и готовность к близкой смерти со стороны уставших, израненных казаков. Ощущал каждой клеточкой своего, оставшегося где-то очень далеко, тела, как в сознании атамана растёт раскалённой вулканической лавой, поднимающейся из подземного кратера земли русской, неимоверное желание защитить, прикрыть родную сторону от татарской напасти. Неистово бьётся в нём мысль в поисках выхода, как вольная птица, посаженная в тесную клетку. Бьётся и не находит…

И понимал атаман, что нет на этот раз у него шанса отбиться. Горстка казаков не сможет сдержать этот вражеский вал из десятков тысяч конников.

Но исконное право защитников рубежа — умереть на нём, не пропустить степных волков лютовать на белгородскую землю, пока жив хоть один ратник.

И я понимал, что этим правом воспользуются все изюмцы, иначе покроют они память о себе позором среди родичей.

Это в наших, современных войнах, можно было сдаваться в плен или отступать перед превосходящими силами противника, ссылаться на действующие конвенции, целесообразность или военные договоры, а четыреста лет назад, на московской Руси был только один закон, одно правило — не запятнать свою честь и честь родной земли позором.

Не бежать перед врагом с поля боя, показать, что русские бойцы презирают смерть и бьются до последней капли крови!

И другого быть не может!

И пусть боятся супостаты приходить сюда с огнём и мечом, знать будут, как встретят. Не ждёт их тут ничего, кроме трёх аршинов сырой земли или просто голой степи, на которой будут белеть неприкаянные и никем не оплаканные кости чужаков.

Легко взлетел Белогор в седло. На раненом плече виднелась наспех сделанная повязка из обрывка белой нательной рубахи.

Голос атамана был суров и негромок

— Вот и пришёл наш час, други мои! Встанем, как один, на последний бой, заберём с собой, как можно больше поганых злыдней! Не посрамим великую Русь и заставим крымчаков бояться даже сейчас, когда нас мало, но бьёмся мы за отечество наше!

Готовьте достойную встречу незваным гостям! Собирайте стрелы, берите луки, заряжайте пищали!

Приветим жарко стаю шакалов.

А ты, — Белогор обратил взор на Кречета, — садись на коня и скачи до князя. Расскажи ему всё, что видишь, — атаман показал на постепенно заполняющую поле перед засекой вражескую конницу, — да передай родным нашим и князю, что умерли мы достойно, защищая русскую землю. Пусть помнят нас…

С этими словами Белогор пришпорил коня и поскакал к месту предыдущего боя, где валялись мёртвые татары, и земля была щедро нашпигована стрелами.

Там атаман спешился и кликнул к себе казаков, решив, что надо поднапрячься и постараться завалить, проделанный ранее крымчаками, проход в засеке.

Оставшиеся защитники сбежались к бреши и стали подтаскивать раскиданные противником стволы деревьев, пни, брёвна, валежник.

Работа закипела.

Проход вскоре был завален и укреплён, насколько это было возможно.

Казаки быстро, но, не суетясь, принялись собирать стрелы, заряжать пищали и занимать подходящие позиции для стрельбы.

В это время передовые отряды татарского войска всё прибывали и прибывали на поле, скапливались перед засекой, скакали вдоль неё из конца в конец, выбирая наиболее слабое место для атаки, и переговаривались с мурзой из уже побывавшей в сече с русскими, конной разведки.

Мне было совершенно ясно, что крымчаки тут долго валандаться не станут. При таком превосходстве сил они мгновенно сметут редкую цепь защитников, как набегающая морская волна сносит детские песчаные замки на пляже.

И несколько своих убитых воинов — это комариный укус для огромной армии.

Задержать её здесь — невозможно!

Я услышал топот копыт на тропинке, ведущей в русскую сторону, то поскакал в крепость вестник о надвигающейся беде, молодой Антон Кречет.

Дай Бог, чтобы добрался и остался жив!

Провожая взглядом всадника, я заметил вдалеке на тропинке нескольких бородатых мужиков с топорами и косами. Они остановились и ждали, пока конник приблизится к ним.

Кречет, не осаживая коня, на ходу прокричал несколько слов крестьянам и помчался дальше.

Мужики бросились в густую рощицу прятаться.

Они будут свидетелями последнего сражения горстки защитников Изюмской заставы против огромного татарского войска.

Мне было плохо.

Мне было ужасно плохо, оттого, что моё тело не со мной, что я не свободен, что я не могу сейчас вместе с этими простыми русскими воинами, моими земляками и предками, подобрать с земли меч и биться рядом с ними, плечом к плечу, отражая натиск чужой рати.

Не могу им ничем помочь! Не могу умереть вместе с ними! Я даже закусить губу не могу, чтобы почувствовать физическую боль, ощутить пот, выступивший на спине!

Это несправедливо! Это просто пытка! Во мне фантомно бурлит и бьёт толчками кровь бывшего десантника спецназа ВДВ.

Братишек не кидают!

Надо защищать своих! Чем угодно — дрыном из забора, поленом, зубами!

Придумать что-то! Срочно!

Сгустком прозрачного воздуха я поднялся выше над засекой, увидел бескрайнее море прибывающей вражьей силы. Разъярился, и, уже не думая о возможной опасности сбоя программы, угрозе удаления от носителя и других мелочах, перелетел через вал и понёсся прямо на богато одетого татарского военачальника богатырского телосложения с сабельным шрамом через щёку, который ехал на вороном коне впереди основных сил войска.

Этот человек явно был из знати хана, бей или калга, другому бы не доверили командовать такими крупными силами.

В голове носилась дурацкая мысль

— Может быть, я хоть как-то виден со стороны и мне удастся напугать татар, заставить их принять меня за привидение, за дурной знак, в конце концов. А вдруг это заставит их повернуть?

Мысль, и правда, оказалась дурацкой. Татары меня в упор не замечали, а сквозь их бея я пронёсся вихрем, как сквозь красный туман, без всяких, для выбранного объекта, последствий.

Точно так же, как при первой встрече, случайно, через Белогора и его коня.

Хотелось закрыть глаза и ничего не видеть, не слышать, как будут убивать ребят.

Но я и этого не могу себе позволить…

Мне надо рассказать об их подвиге современникам. Да и хен-хай, наверное, не зря устроил мне это испытание. Проверяет на вшивость, не слабак ли…

Надо крепиться.

Татары недолго раскачивались.

Их уродливый командир поднялся на стременах и взмахнул саблей.

Раздался истошный визг, ударил по ушам гул копыт тысяч лошадей, взявших галоп, и на засеку покатилась необъятная живая волна, сметающая всё на своём пути.

Несколько хлопков пищальных выстрелов утонуло в шуме атаки.

Домчавшись до зелёного вала, татары спешивались и сотнями кидались растаскивать деревья.

Защитники ничем не могли им помешать, а несколько убитых нападающих никак не повлияли на действия татар.

Проход был расчищен за полчаса, и в образовавшуюся огромную брешь хлынула лавина конницы.

Пеших казаков смели и порубили в одно мгновение, лишь Белогор каким-то чудом ухитрялся пока держаться в седле и умело маневрировать в редких просветах между потоками всадников.

Каким-то нечеловеческим усилием, пользуясь свалкой и неразберихой среди противника, он сумел проскочить через проход на татарскую сторону и понёсся на расположившуюся особняком кучку вражеских воинов, окруживших командира-бея и его ближайших советников.

Я чувствовал огромное напряжение сил Белогора, ощущал его боль от ран и усталость, читал его мысли

— Забрать с собой как можно больше степняков! Добраться до их главного! Поразить его! Держаться изо всех сил! Пусть ворог знает, как бьются русские!

Пусть нас боится!!!

Ко мне долетали и отдельные сигналы от Мегора. Ему было очень страшно, но он пытался сохранить над собой контроль, пытался по каналу инфосвязи соединиться со "Светлячком", получить помощь от соплеменников.

Пока — впустую. Но он не оставлял попыток.

Молодец, Мэгор! Держись! Не поддавайся животному страху, ты ведь, хоть и инопланетный, но ЧЕЛОВЕК! А это обязывает не быть тварью дрожащей, проявить крепость духа и волю!

Вокруг русского воина образовалась пустота.

Татары спокойно ждали, когда он приблизится к ним.

Русский был в западне и сам себя туда загнал. Со всех сторон он был окружён плотным кольцом конских морд и мельтешащих сабельных клинков.

— Пусть этот храбрец пока потешится, помечется, от смерти или плена всё равно не уйдёт — наверняка именно так думали татары, наблюдающие за последней атакой Белогора.

Белый конь мчался бешеным галопом, распластываясь над землёй, перелетая стремительными прыжками ямы и неровности почвы, неотвратимо приближаясь к цели — командиру татарского войска.

Вот он уже в нескольких десятках метров от крымчаков, слышен храп его коня, который летит на свою жертву, как орёл на растерявшуюся от испуга, стайку полевых грызунов, не успевших разбежаться по норам.

И дрогнул бей.

Чуть сдал коня назад, закрываясь несколькими рядами телохранителей.

Верно решил — бережёного аллах бережёт…

Лёгкое замешательство командира послужило сигналом для его воинов.

В воздухе просвистела стрела и пронзила сзади шею атамана чуть выше края кольчуги.

Я услышал страшный ментальный крик боли Мэгора и почувствовал жуткую боль, которую испытывал сейчас Белогор. А с ним, наверное, и эндорф.

Атаман, крепко вцепившись левой рукой в холку коня, собрал все свои силы, и, не сбавляя ходу, нёсся к бею.

Меч в правой руке взлетел вверх, готовясь к последней рубке.

Первый ряд телохранителей выдвинулся вперёд, навстречу русскому, выхватив сабли. Второй приготовился.

Глаза тысяч людей были прикованы к белой фигурке витязя, мчащегося к неминуемой смерти.

Все понимали, что у него нет ни единого шанса остаться в живых и добраться до командира татар.

Даже время будто бы замедлило свой бег, задержалось чуть-чуть…

И тут произошло непонятное.

Средь ясного неба оглушительно прогремел гром.

Белогора окружила полупрозрачная, мерцающая на солнце всеми цветами радуги, прозрачная сфера, чем-то напоминающая гигантский колышущийся мыльный пузырь.

Татары опешили.

То, что сфера не была миражом, и расклад сил поменялся самым радикальным образом, первыми ощутили на себе телохранители внешней линии защиты бея.

Как только поверхность странного купола коснулась татар, посыпались голубые искры, яркие вспышки. Коней и людей отшвырнуло от сферы в разные стороны. Они падали и поднимались, шатаясь, как пьяные, поражённые каким-то неизвестным шоковым оружием. Снова падали. С трудом вставали и, качаясь, ковыляли в разные стороны.

Там, где проехал Белогор, осталось чистое пространство.

Разлетелся в стороны второй ряд телохранителей.

Русский неотвратимо приближался к командующему. Среди крымчаков началась паника.

Бей со шрамом пришпорил коня и, забыв о достоинстве, бросился наутёк. За ним помчалось и его окружение.

В огромном татарском войске не сразу поняли, что происходит в его центре и куда, вдруг, помчался командир.

Возникла неразбериха. Пошла всеобщая свалка.

Орали мурзы, ржали и становились на дыбы косматые лошадёнки, звякала сбруя.

Между тем, сфера стабилизировалась и стала совершенно невидимой, а Белогор с конём уже не мчались по полю, а летели над ним, нагоняя ужас на суеверных татар.

Я заметил, что теперь кольчуга Семёна и его шлем стали снежно белыми, засветился яркими, отражёнными от солнца бликами, булатный клинок меча, а в навершии рукоятки разгорелся кровавым огнём красный самоцвет.

У меня отпустило сердце!

Телепортация удалась, хен-хай передан! Теперь Белогор и Мэгор защищены!

Атаман в боевом азарте, ослабевший от потери крови, и не заметил того, что произошло. Возможно, он был на грани потери сознания и держался в седле только волевым усилием и желанием исполнить свой долг до конца.

Как бы то ни было, он изо всех сил старался приблизиться к врагам, добраться до них мечом.

Но теперь это было уже не в его власти. Все функции по защите подопечного, взял на себя хен-хай.

Я увидел, как действует гуманный искусственный интеллект, и как работают военные технологии эндорфов.

Высоко, над татарской армией, появилась голографическая проекция оригинала — огромная фигура русского витязя, скачущего почти по головам татар, и машущего гигантским мечом из которого вылетали ослепительные голубые молнии, и лился странный белый туман, накрывающий татарское войско, как невероятный снег в летнюю пору.

Туман проникал в уши и ноздри коней, в души вражеских воинов, вызывал в них странные, неизведанные ранее чувства — неуверенность, слабость, страх, желание поскорее вернуться домой, к семьям.

В волнующемся море конских голов и мохнатых шапок, в его беспорядочном движении волн, начал превалировать и побеждать инстинкт самосохранения.

Кони, люди, слились в едином порыве, перед ужасом от непонятного божества, носящегося по небу на чудесном летающем белом коне, рассыпающем со своего меча молнии и рассеивающим на врага странный белый туман посреди жаркого лета.

И повернула орда, и помчалась назад, в своё ханство, как посрамлённая шакалья стая, неожиданно столкнувшаяся не с маленьким бодливым бычком, а со страшным пещёрным львом, полным сил.

Бежало, сломя голову, не оглядываясь, татарское воинство обратно, к Чёрному морю, без военной добычи, без славы, без захваченных пленников, туда, где нет непонятных, страшных русских витязей и их непобедимых всесильных Богов, туда, где можно отдышаться, оправиться после поражения, отдохнуть среди ласковых жён и пальм, набраться сил и попытаться снова стать храбрыми и уверенными в себе завоевателями.

Нескоро теперь оправятся крымчаки для новых походов на Московскую Русь. И долго будет передаваться из уст в уста среди татар сказ о грозном летающем русском богатыре.

Бой на Изюмской сторОже закончился.

Хен-хай благополучно опустил всадника на землю. Прозрачная сфера исчезла, красный самоцвет погас.

Белогор обессилел и еле держался в седле. Из шеи, пронзённой стрелой, обильно текла кровь, оставляя красные прерывистые дорожки на кольчуге, седле и белом плаще. Ослабевшая рука едва держала потяжелевший меч.

Почуяв под собой твёрдую землю, конь радостно заржал и пошёл медленным шагом по лугу, пощипывая на ходу траву.

Жизнь атамана едва-едва теплилась в теле. Помочь было некому. Живых на заставе никого не осталось…

Неужели Семён Белогор так и умрёт?

И тут, я заметил, как вдалеке, из рощицы, выглядывают испуганные бородатые лица. Пятеро.

Там же спрятались косари! Может, они помогут?

И, вправду, через некоторое время, опасливо поёживаясь и постоянно оглядываясь в ту сторону, куда умчалось ордынское войско, крестьяне приблизились к Белогору и взяли коня под уздцы.

Атаман, уже без сознания, лежал на холке своего боевого товарища.

Мужики осторожно и бережно сняли героя с седла, уложили на траву и первым делом осторожно вынули стрелу, предварительно отломив наконечник.

Кто-то оторвал полосу ткани от своей рубахи. Ею перевязали рану.

Двое, которые были помоложе, отправились искать спрятанных лошадей убитых казаков.

Старший достал из котомки тыкву с водой и смочил раненому губы.

Косари уселись на траву, рядом с атаманом и горестно качали головами. С одной стороны полная, совершенно невероятная победа! С другой стороны, опять пали хлопцы…

Покой и счастье людей постоянно требуют жертв, как кровавый Молох войны!

И это горе великое…

Я попытался пройти в сознание Мэгора, оценить его состояние и ощущения.

Это мне удалось с трудом.

Эндорф перенёс тяжёлое потрясение и был очень слаб. Его мысли путались, а память и профессиональные навыки почти полностью стёрлись.

Интересно, сможет ли он управлять хен-хаем, вылечить Белогора, собрать нужные эндорфам сведения и вернуться на корабль? Или вся эта авантюрная десантная операция на планету уже провалилась полностью?

Скоро узнаю.

А пока я поближе рассмотрю косарей.

Парикмахерских в их времена явно не было. Заросшие до глаз шевелюры, нечёсаные бороды, загорелая дублёная кожа. Простая льняная одежда, на ногах — лапти.

Лица усталые, вспотевшие, но глаза добрые, бесхитростные. Работяги, заботящиеся о своих семьях, живущие тяжёлым физическим трудом.

Я очень надеюсь, что они заберут Белогора в свою деревню и выходят его.

Неожиданно громовой удар потряс воздух, а нестерпимо яркая вспышка на небе, заставила мужиков зажмурить глаза.

По сознанию Мэгора ударило тяжёлым молотом. Оно вспыхнуло, потемнело и… погасло.

Всё вокруг стало мрачным, серым, плоским.

Отморгавшись и протерев глаза, мужики растерянно задрали бороды к небу, разглядывая его вдоль и поперёк, испуганно прищуриваясь, не находя объяснения происшедшему.

Если бы я не знал, что нахожусь в Московской Руси примерно конца семнадцатого века, то подумал бы, что над Землёй взорвали ядерный боезаряд.

Но здесь и сейчас это невозможно!

Что же случилось?

Сознание Мэгора недоступно для погружения в него, просмотра сеансов инфосвязи со "Светлячком".

Сознание Белогора напрягает все силы, борется за жизнь. Не стоит сейчас туда лезть, отвлекать, да и что может знать атаман?

Кто мне ответит?

Может, хен-хай?

Только как с ним связаться?

Я, наверное, недооцениваю творение цивилизации эндорфов. Искусственный интеллект, способный на анализ поведения разумных существ чужой планеты, синтез алгоритмов их поведения, постановку сложных психологических экспериментов и принятие решений, не может быть примитивным и похожим на квартирный домофон.

Типа, нажал кнопку — вызвал. Тебе ответили. А дальше, или пустили в дом, или нет.

Тут кнопки нет. Не тот уровень. А вот то, что хен-хай свободно может копаться в моих мозгах и видеть, что там происходит, не сомневаюсь. Так же, как я мог копаться в сознаниях Мэгора и Белогора. Или на ещё более глубоком, детальном уровне.

А что отсюда следует?

Мне нужно просто ментально "крикнуть", обращаясь к мечу?

Что-то вроде "Сезам, откройся!" или "хен-хай, отзовись!"

И назвать этот искусственный интеллект именно так, как называли его эндорфы на "Светлячке". Может быть, это есть своеобразный тест на догадливость землянина?

От того, пройду я его или нет, догадаюсь, что представляет собой хен-хай, как выходить с ним на связь, как сотрудничать с ним, тьфу, взаимодействовать, не нарушая программных установок и законов создавшей его цивилизации, и зависит дальнейшее развитие событий?

А вот последнее — самое важное! Тут-то, наверное, и зарыта собака! Почему этот хен-хай столько со мной возится, переносит во времени, в чужие сознания, позволяет многое узнать о древних событиях на Руси, об эндорфах, мракосах, их конфликте?

Я нужен этому устройству, чтобы что-то сделать, запустить какой-то процесс, который не может включить сам хен-хай?

Сбой в программе или…

Или это должен сделать внешний оператор, эндорф?

А раз тут нет эндорфов, и хен-хай мне в предыдущих кинотрансляциях открытым текстом показал, что он был перепрограммирован на защиту человека, то, может быть, допустима замена? И я могу вместо эндорфа запустить какой-то зависший процесс в компьютерных мозгах хен-хая или исправить тупиковую ситуацию? Только как?

Прямо перед моими глазами, прикрыв лежащего Белогора с окружившими его мужиками, возникла картинка, похожая на голографический экран — висящий на фоне звёзд "Светлячок". Вот с него протянулась к Земле, прорвав оранжевую энергетическую сеть, тонкая зелёная нить. И я сразу понимаю, что оранжевая сеть — это силовой экран планеты, выставленный мракосами, а зелёная нить — траектория телепортационной передачи хен-хая.

"Светлячок" выдал максимальную мощность луча, чтобы передать оберег и спасти Мэгора.

Эндорфы слышали его сообщения о смертельной опасности.

Как только телепортация прошла, мракосы засекли координаты корабля эндорфов.

Они не стали с ними связываться и объясняться, почему оказались в запретном секторе пространства, почему нарушили Договор о перемирии, почему сели на эту планету и пытались скрыть следы работы своих двигателей.

Я понял, что произошло.

Ослепительная вспышка в небе была следствием кваркового удара по "Светлячку". Защитой от такого мощного оружия лёгкий разведчик эндорфов не обладал.

Все, кто находились на борту корабля, мгновенно погибли.

Сгорело тело Мэгора, значит, погиб и он сам или его сознание свернулось в сингулярность, что равносильно смерти интеллекта.

Мне стало невыносимо жаль астронавтов, которые были так похожи на людей и близки им по облику и духу. И которые мне очень понравились с того момента, как я их увидел. Первые в истории планеты — братья по разуму.

Я вспомнил умное и властное лицо Брэкона, красивое и милое Элении, спокойное и чуть отрешённое Циона, слегка ироничное Лазарда. А Мэгор, как выглядел Мэгор?

Мне показалось, что он был похож на меня.

Или мои впечатления и картинки не соответствуют действительности, а являются дизайнерскими продуктами и генерациями хен-хая?

Неважно.

Мне сейчас нужно слушать свои чувства! Что они мне говорят?

Чего молчит мой внутренний критик? Пора отзывать его из отпуска! Отсидеться и поиграть в молчанку я ему сейчас не дам, пусть не надеется.

Мне нужен его совет.

Мне нужно, жизненно необходимо общение хоть с кем-то, чтобы не сойти с ума!

Лезу в собственное сознание и начинаю бродить по нерукотворному, огромному и странному зданию памяти, полному красивых замечательных залов с фонтанами и цветущими садами, которые олицетворяют собой мои лучшие воспоминания, по коридорам, подвалам, полупустым заброшенным комнатам и массе других помещений, выглядящих далеко не самым весёлым образом.

Эх, тяжело мне здесь бывать!

Тут полно старых складов с запыленными детскими игрушками, книжками с картинками, фотографиями, тут живут мои скелеты и привидения, мои ошибки и грехи молодости…

Но я знаю, что противный критик, который является органичной неотъемлемой частью меня, и без которого я не могу долго обходиться, спрятался где-то здесь и надеется отсидеться.

Он не хочет быть Кассандрой или Нострадамусом, не хочет быть гонцом, приносящим плохие вести, не хочет в одночасье порушить все мои жизненные устои, с потом, синяками и кровью выстроенные за все прожитые от рождения годы.

Я его понимаю.

Я даже догадываюсь обо всём, что он скажет.

Но я хочу, чтобы он это сказал, а я услышал.

До сих пор в трудных и спорных ситуациях он был моим оберегом. Пусть соответствует и сейчас. Нечего юлить, если знаешь ответы.

Критика я нашёл под старой и скрипучей деревянной лестницей, ведущей на чердак, где хранились мои самые болезненные и тревожащие воспоминания — о первой любви в пятом классе, о первой мальчишеской драке, о совсем ещё юной маме и моих детских грешках перед ней…

Сволочь, знал, где затаиться, куда я загляну в самую последнюю очередь, чтобы не бередить себе душу!

Я вытащил его за шкирку и, как следует, встряхнул.

Маленькая голова замоталась на тщедушной шее, а лёгонькое тощее тело повисло у меня на руке, едва касаясь ногами пола. И был мой вечный оппонент и ругатель так слаб и жалок на вид, что я разжал пальцы и предоставил ему возможность очухаться и придумать, как выкручиваться.

Критик походил на нашкодившего ребёнка, спрятавшегося от заслуженной порки родителями, и невольно вызывал сострадание.

Я вспомнил, что когда видел его раньше и мой оппонент чувствовал себя правым и компетентным в обсуждаемом вопросе, он выглядел совершенно по-другому. Тогда это был мощный и крепкий атлет с фигурой Турчинского, с уверенным взглядом иронично прищуренных серых глаз и с несокрушимой логической аргументацией своего мнения.

Того критика я б за шкирку не поднял. Да он бы и не прятался от меня.

А тут…

Выходит, его дела, точнее, мои… тьфу! — наши, настолько плохи, что…

— Говори, — тряхнул я критика за худые плечи.

— Чего говорить-то? — нехотя промямлил он, — ты ведь и сам всё знаешь. Труба тебе! Со всех сторон…

— А ну, поподробнее! — потребовал я.

— Отстань! — захныкал критик, попробовал вывернуться и смыться, оставив в моих руках только воротник хлипкой рубахи.

Но это у него не получилось. Я держал своего строптивого "родственничка" крепко.

— Чего привязался? Отпусти! Потом поговорим. Я сам появлюсь, когда мне будет что сказать.

— А что, сейчас совсем нечего?

— Тебе обязательно от меня услышать, что ты перестал контролировать ситуацию вокруг? И в той части, которая касается хен-хая, эндорфов и мракосов, и в той, что касается твоих отношений с Говорухиной?

И там, и тут тебе труба. В первом случае, ты рискуешь шкурой, ввязываясь в криминальные разборки и тайны инопланетных цивилизаций. Но не ввязываться в них и не пытаться поступать идейно правильно, ты, как пионер, комсомолец, и просто "порядочный" человек — тут критик выделил слово "порядочный", презрительно наморщив нос, — тебе не позволяют высокие нравственные идеалы и морально-этические принципы, вбитые в голову ещё с сопливого детства. И в школе, и родителями. Взятые тобой из разных приключенческих книг. Из фантастики!

А это, по большей части, чистая утопия и постоянный геморрой для современного человека. Что-то вроде кодекса строителя коммунизма для сегодняшних бизнесменов или, что почти то же самое, для каннибалов позапрошлого века с острова Пасхи.

Сейчас так никто не живёт. Во всяком случае, умные деловые люди.

— Будем считать, что я не очень умный и деловой. И неважный бизнесмен. Мы об этом с тобой и раньше спорили, сошлись на том, что меня уже не переделать. Какой есть — такой есть и тебе придётся с этим мириться. Давай, говори по делу!

— По делу? Ты утратил возможность влиять на ситуацию, оставаясь в поле душевного комфорта и собственного понимания справедливости. Ты сейчас не можешь выйти из истории с расследованием смерти Халина, мечом Белогора и всем остальным, потому что это, по-твоему, несправедливо и постыдно, а потому неприемлемо.

Если попытаешься "соскочить", то тебя совесть до смерти замучает! Значит, будешь плыть по течению, будешь заложником развивающихся событий, которые не ты инициируешь, не ты контролируешь, а хен-хай, мракосы и ещё неизвестно кто.

Чем это может кончиться?

Очень маленькая вероятность того, что ты раскроешь тайну убийства Халина, и будешь спать спокойно. Очень большая вероятность, что ничего не узнаешь и потеряешь жизнь!

То же самое и с Говорухиной. Жил себе спокойно, без баб, ну и жил бы дальше! Чего тебе не хватало! Нет, свербит в одном месте! Хорошая она, красивая, умная, добрая! А самое главное, порядочная! И думает, как ты! Вот это тебя и купило! Это сейчас она хорошая, не подкопаешься, а какая будет через год, через пять лет, через десять? Ты подумал?

Так что и тут, в лучшем случае, потеряешь свободу и независимость, в худшем — остаток своей жизни. И умирать будешь, как раб на чужих плантациях, от безысходности и эмоционального прессинга со стороны "дражайшей" половины. Как миллионы других одураченных мужиков, когда-то поверивших, наподобие короля Лира в ими же самими придуманные обязательные человеческие добродетели…

И в истории с хен-хаем, и в адюльтере с Говорухиной ты ведёшь себя, не как разумный, здравомыслящий человек, а как лемминг, который идёт за музыкантом, играющем на волшебной дудочке. И куда тебя этот музыкант приведёт, знает только он, а не ты…

Что делать для сведения неоправданно высоких рисков к приемлемому уровню, ты и сам прекрасно понимаешь. Но делать не хочешь!

Моих просвещающих комментариев, опасений и озабоченностей, ты не слышишь. Ты просто заблокировал от меня канал нашего общения, можно сказать, закрыл ворота. Перестал проявлять инициативу. Ждал, что я сам приду, буду тебе навязываться и слёзно просить прощения, безоговорочно принимать твою точку зрения.

А теперь гоняешься за мной и требуешь, чтобы я тебе что-то объяснил.

Надо было слушать и воспринимать, мои мысли, которые я пытался до тебя донести, даже если тебе они чем-то не нравились, не грели душу будущими приятностями.

Мне стало стыдно.

А ведь, действительно, критик прав! Я практически заблокировал канал нашего общения и ждал, что мой постоянный оппонент найдёт возможность его открыть со своей стороны, явится сам и смирится с моим поведением, с моими, немного авантюрными поступками.

А он не такой. Он — гордый!

Как и я, впрочем.

Да и "труба" если мне придёт, то и ему тоже. "Мы" ведь с ним одно целое. Просто "он" и "я" — противоположные ментальные части моего разума. Я больше, как сейчас модно говорить, "правополушарный", а он "лево".

Он у меня отвечает за рациональную, логическую часть работы мозга, а я больше тяготею к эмоциональной, творческой части.

Как в стихах "Они сошлись, вода и камень, стихи и проза, лед и пламень".

В общем, у нас с ним постоянное "единство и борьба противоположностей". Частенько, достаточно острая и изнурительная борьба. Иногда он оказывается прав, иногда я.

Так и живём.

Я обнял маленькое тельце критика, прижал к себе и, смущаясь, пробормотал "родственнику" в ухо

— Слушай, давай мириться? Я виноват. Прошу у тебя прощения!

Критик сразу помягчел

— Давай! Только я с тобой и не ссорился! Ты сам… ладно, не буду! Кто старое помянёт!

— Ну, вот и ладушки! Только ты больше не прячься от меня, хорошо? Давай оба сделаем выводы из этого маленького недоразумения. Будем учиться жить дружно и, самое главное, пытаться понимать и прощать друг друга.

— Договорились! И что теперь? С этого момента всё изменится? Ты перестанешь закрывать от меня заслонки твоего сознания, станешь рассудительным и осторожным?

— Постараюсь. В любом случае я всегда буду слушать то, что ты мне шепчешь в ухо! Обещаю! Ну, а поступать буду, конечно же, так, как посчитаю правильным. Ты же понимаешь, что принятие окончательного решения всегда остаётся за мной? Иногда и ты оказывался прав, но, чаще всего, ведь я?

— Не будем мелочными, — критик улыбнулся, — чай, не молодёжь уже! Пойду, займусь твоими проблемами, подумаю, какие у тебя есть варианты выйти из всех приключений, в которые ты вляпался в последнее время, живым, свободным и, по возможности, в шоколаде.

Он похлопал меня по плечу, отступил на шаг и… исчез.

Ушёл думать. Заниматься "левополушарной", аналитической частью работы в моих мозгах. На то он и критик.

А что же я? У меня ведь тоже полно дел!

Я вынырнул из глубин своего сознания и увидел, как крестьяне увозили Белогора с поля на волокуше из связанных верёвками толстых веток и стволов двух молодых берёзок. Волокушу тянул белый конь.

Мёртвых они похоронят позже. Сейчас надо попытаться спасти ещё живого. Меч, шлем и кольчуга были при атамане.

Мне стало ясно, как и откуда появилась легенда о мече Белогора…

В общем-то, хен-хай показал мне всё, что было нужно для того, чтобы понять предысторию событий, развернувшихся вокруг Халина и меня в двадцать первом веке.

И что теперь? Чего хочет от меня хен-хай?

Будто отвечая на мысленный вопрос, прямо передо мной возник из пустоты, как привидение, желтовато-зелёный виртуальный пульт, на котором выделялся большой экран и три кнопки с номерами: 1, 2 и 3.

Экран засветился мягким голубоватым светом, как в старинных ламповых телевизорах и на нём появился какой-то текст.

Всё это дело мне напомнило компьютерные игры с разными виртуальными шлемами, очками, джойстиками.

Хен-хай предлагает мне игру? Или что?

Пульт приблизился ко мне, и я смог прочитать на экране строки на русском языке.

Сергей Таранов, вам была предоставлена предварительная информация о цивилизациях эндорфов и мракосов, о конфликте между ними, о назначении и возможностях хен-хая.

В соответствии с заложенной программой, вы прошли пробное тестирование для предоставления вам ресурсов и полномочий в качестве представителя интересов Эндорфии на Земле.

Вам предлагается сделать выбор — принять или отклонить предложение.

В случае, если вы согласны стать полномочным представителем Эндорфии, нажмите кнопку 1. Вы получите все права и возможности, которыми обладали члены корабля "Светлячок", защиту хен-хая, сможете пользоваться всеми его ресурсами, а так же вызвать военно-дипломатическую миссию из Эндорфии. В случае согласия, вам будет предоставлена дополнительная информация.

Если вы не согласны стать полномочным представителем Эндорфии на Земле и жалеете о том, что случайно были втянуты в историю дипломатического конфликта между чужими мирами, появления на Земле хен-хая и гибели вашего друга Дмитрия Халина, нажмите кнопку 2. Тогда всё то, что вы узнали от хен-хая и все подробности, связанные с мечом Белогора, вы немедленно забудете и продолжите свою обычную жизнь.

Если вы не готовы сейчас принять решение, нажмите кнопку 3. Произойдёт консервация хен-хая до того момента, пока вы не вызовите в памяти воспоминание об этом предложении. Тогда оно будет снова активировано.

Для принятия решения у вас есть время. Не торопитесь, обдумайте свой выбор!

Первое впечатление — шок!

Аф-фигеть!

Я под гипнозом, сплю, и меня кто-то очень натурально разыгрывает!

Предложение хен-хая — выглядит как регистрация пользователя в современной компьютерной программе.

Что-то очень примитивно для инопланетной цивилизации…

Или это тонкий психологический ход?

Внешне детский камуфляж контракта, который призван в случае отклонения сотрудничества с эндорфами, запустить программу "редактирования сознания", списать отдельные нестёртые фрагменты воспоминаний на галлюцинации, шутки памяти или информационный шум. Почему бы и нет?

Вероятно, хен-хай достаточно хорошо изучил быт и технологии людей Земли двадцать первого века, вот и "косит" сейчас под них, как хороший оперативник иностранных спецслужб, приспосабливается к местным условиям.

Я это нутром чувствую и понимаю, чем мне грозит заключение договора с Мефисто… Тьфу! С инопланетянами!

И в то же время…

Критик был прав, я уже так глубоко увяз в этом деле и узнал столько потрясающе интересных вещей, что никак не смогу дать задний ход и потерять шанс установить первый контакт человечества с братьями по разуму во Вселенной.

Девиз десантуры — "Никто, кроме нас!"

В конце концов, сколько стоит моя шкура в сравнении со ставками в этой суперигре? На кону, возможно, стоит жизнь населения Земли и её будущее!

Отказаться сейчас от предложения хен-хая — проявить трусость и малодушие! Особенно, после того, как я увидел последний бой Белогора.

Нет, я не посрамлю чести русских витязей старины, не дам исчезнуть в исторической памяти народа России, виденный мной подвиг казаков Изюмской сторОжи, не позволю мракосам осуществить свои тайные и недобрые замыслы в отношении человечества.

Кроме меня, помочь хен-хаю и ввязаться в драку с его противниками, просто некому.

К тому же, что мракосы мои враги — факт!

А враг моего врага — мой друг — аксиома!

Следовательно… всё проще пареной репы!

С удовольствием жму кнопку под номером один.

Я — в игре!

На экране появляется сообщение

"Ваш выбор принят!"

А дальше я едва успеваю читать быстро сменяющие друг друга надписи на светящемся экране пульта.

— считывание и анализ генетического кода организма;

— коррекция кода, удаление накопившихся негативных включений;

— запись кода;

— считывание и запись пространственного физического устройства объекта на молекулярном и атомном уровне;

— считывание и запись памяти и параметров личности объекта;

— перекачка стандартного пакета знаний и навыков гражданина Эндорфии;

— создание специальных физических и ментальных способностей гражданина Эндорфии;

— создание каналов связи и управления ресурсами хен-хая;

— создание канала внепространственной связи с дипломатической миссией Эндорфии;

— присвоение полномочий диппредставителя Эндорфии с высшим уровнем допуска и правом принятия решений на планете Земля;

На экране мелькали какие-то сложные пространственные структуры, схемы, формулы, графики, цифры, разноцветные вихри.

Эти картинки мне здорово напоминали вывод промежуточных отчётов об этапах установки сложных программ на наших земных компах. Довольно похоже.

Процесс закончился, и на экране появилось последнее сообщение

— Активация всех установок произведена. Просьба ознакомиться с вашими новыми возможностями и протестировать их после появления на экране цифры "0".

Что теперь произойдёт? Может, я рассыплюсь на атомы или превращусь в настоящего эндорфа? Совсем непохожего на тех астронавтов, которых мне показывал хен-хай на "Светлячке"?

Может, на самом деле эндорфы совершенно другие? И выглядят, как разумные осьминоги? Или "хищники" из одноимённого фантастического фильма? Мало ли?

А то, что я видел в кино от хен-хая — просто синтез? Мультик, сфабрикованный искусственным интеллектом высокоразвитой цивилизации для упрощённого и беспроблемного восприятия главной информации?

На дисплее пульта начался посекундный отсчёт, и послышалось тиканье метронома

10, 9, 8, 7…

Я ждал конца процедуры с замиранием сердца и чувствовал себя полным идиотом, и подопытным кроликом.

Наконец, высветился ноль.

В голове вспыхнул ослепительно яркий свет!

Какими словами можно было бы объяснить мне, прежнему, то, что я понимаю, ощущаю, могу теперь, после инициации на эндорфа?

Какими словами можно рассказать орангутангу о принципах действия компьютера, автомобильного двигателя, синхрофазотрона?

Об устройстве Вселенной?

О любви?

Во мне, кроме знакомой с детства личности, появилась ещё одна.

Новая.

Теперь я не только Сергей Таранов, обычный землянин и рядовой служащий. Я обладаю пакетом невероятных знаний и потрясающих способностей эндорфа.

Кстати, хен-хай не обманул, эндорфы, действительно, внешне выглядят, как земляне. Вот только устройство организма у них немного отличается от человеческого, потому и понадобилась перестройка хен-хая под защиту землянина.

И ещё, я понял, что раненый Белогор не выжил.

В хен-хае, при телепортации на Землю, в спешке не были активированы некоторые модули управляющей программы и прописаны действия в нестандартных ситуациях. Тем более, что никаких данных о физиологии землян, уровне их интеллекта и методах лечения их организма у эндорфов ещё не было. Предполагалось, что полный оперативный контроль оберега на Земле будет осуществлять Мэгор. По обстоятельствам.

Когда Мэгор погиб, произошла перезагрузка базового программного модуля, и искусственный интеллект получил новые возможности, которыми воспользовался, чтобы выйти из программного тупика, оставшись без управления эндорфа-оператора.

В качестве оператора, хен-хай после изучения поведения, копания в памяти и использования других инопланетных методик, выбрал в первый раз Халина (и защитил его), а во второй — меня.

После инициации, внешне, я так и остался в ипостаси Сергея Таранова.

Но, когда возникнет необходимость, я могу мгновенно получить доступ к ресурсам и знаниям эндорфа.

А хен-хай теперь ежесекундно защищает меня, как своего хозяина и оператора.

У меня мелькнула шальная мысль — надо бы это скорее проверить!

Собственно, не только это. Как насчёт связи с хен-хаем?

Я сделал усилие и попытался представить себе облик хен-хая.

Сначала перед внутренним зрением возник давешний пульт, но общаться с ним мне показалось как-то некомфортно.

Я прогнал видение и вызвал другой образ.

Передо мной появилась Эления.

Нет, она будет меня отвлекать на крамольные мысли, уж больно красивая.

Ассоциировать хен-хай с Мэгором? Нет, не стоит!

Слишком он похож на меня. А это чревато психическими расстройствами, такими, которые бывают у зеков, сидящих в одиночных камерах и разговаривающих сами с собой.

Не пойдёт!

Так как же мне общаться с чужим искусственным интеллектом? С кем связать его внешний вид, образ, характер?

Брэкон?

Лазард?

Цион?

Нет!

Я их не знаю. Они, наверное, хорошие и достойные граждане своего мира, но мне нужен кто-то близкий, понятный, внушающий доверие…

Кого же я могу выбрать из хорошо знакомых людей? Не эндорфов.

Из друзей, родственников…

Нет, не склеивается…

Не могу. Что-то мешает. Хен-хай, всё-таки, не живое существо, а искусственное, нечто вроде робота.

Железяка. Инопланетная.

Ладно, пусть и остаётся в моём воображении тем объектом, которым он сам себя представил, то есть, пультом.

Так и буду вызывать хен-хай для общения — представляя себе вышеупомянутое примитивное устройство с тремя кнопками и экраном, до тех пор, пока оно само не предложит что-нибудь другое.

Теперь мне больше не нужно облачаться в старые тряпки и надевать антиквариат, чтобы связаться с хен-хаем.

Я посмотрел на висящий передо мной пульт и мысленно дал команду

— Назад, в будущее!

Через несколько секунд привычной турбулентности во временнОм межпространственном туннеле я оказался дома. С облегчением ощутил себя в собственном теле, убедился, что всё на месте.

На дисплее сотового телефона вижу дату и время — 27 мая, воскресенье, два часа ночи.

Порядок!

Что меня беспокоило по настоящему, так это как поведёт себя моя новая дополнительная сущность со знаниями и способностями эндорфа?

Не получится ли так, как в повести Стивенсона "Странная история доктора Джекиля и мистера Хайда"?

Попробую осторожненько переключиться на инвентаризацию своих новых навыков.

Итак, что мы имеем?

— Биосвязь с живыми объектами на уровне гипноза, обмена информацией и директивных телепатических приказаний.

— Энергетическая подпитка от гравитационных, торсионных, электромагнитных полей. От солнечного, теплового, радиоактивного излучения. И ещё от целого ряда источников, которым в земном языке пока нет названий. Это вместо еды, воды и воздуха, а так же для самозащиты.

— Трансформация сущности. То есть, я могу переноситься в иное физическое тело, внедряться, как Мэгор в сознание Белогора. Превращаться в невидимый энергетический сгусток, перемещаться в пространстве и в живом носителе. Читать его память и мысли.

— Концентрация Силы. Ментальной, физической, электромагнитной и иной от внешних источников.

И ещё порядка двадцати пунктов общих наименований всяких моих возможностей в переводе на человеческий язык с эндорфийского.

Все эти способности и приобретённые навыки, наравне с новыми знаниями будут использоваться "на автомате", встроенном в интеллект каждого эндорфа. А теперь, стало быть, и в мой.

Так, попробую проверить, как у меня получается концентрировать Силу и управлять гравитационным полем.

Я "включил" нужные способности, сделал усилие, и посмотрел на пульт дистанционного управления телевизором.

Всё получилось совершенно естественно и очень легко, как будто я всегда был эндорфом.

Пульт вспорхнул с дивана и лёг мне в руку.

Отлично!

А теперь…

Большой телевизор легко приподнялся в воздух и, покачиваясь, завис над тумбочкой. Лететь дальше ему мешали сетевой и антенный кабели.

Я опустил хрупкий ящик на место, задумчиво посмотрел на пульт и решил поэкспериментировать с инфракрасным излучением и кодами. Поочерёдно нажал все кнопки на пульте. "Увидел" спектр и модуляции излучения, легко запомнил кодовые комбинации каждой команды.

Затем убрал пульт, направил на телевизор указательный палец и послал от него команду на красное окошечко ИК-приёмника.

Телик включился и послушно выполнил всё, что я ему приказал.

Я ощутил глубокое удовлетворение.

Всё без обмана.

Я действительно обладаю целым пакетом потрясающих, нечеловеческих способностей. У меня ещё будет время детально изучить их, разобраться, как пользоваться ими на практике, при решении задач в своём новом статусе — Полномочного Представителя Эндорфии на Земле. Естественно, пока тайного, имеющего в качестве бонуса дополнительную функцию первоочередной мишени для мракосов.

Последнее как-то не очень ободряет, но я теперь уже не беспомощный одиночка.

Господа мракосы, вы проморгали момент, когда ещё могли решить проблему легко и без напрягов! Просто грохнуть одного беззащитного землянина.

Теперь я знаю о вас всё!

Я знаю, что людям в будущем вами предназначена роль мясного скота и рабов. Что действует тайная программа, которая направлена на создание бутафорской цивилизации, за которой на самом деле стоят тайные кукловоды.

Внешне, из космоса, должно казаться, будто бы на Земле общество развивается по естественным законам. Самостоятельно. Будто бы никаких мракосов тут нет и в помине.

И нет никаких доказанных нарушений Договора с эндорфами.

Мракосы — невидимые серые кардиналы.

Они не всесильны, но у них есть масса средств и рычагов воздействия для того, чтобы все мировые процессы незаметно развивались в ту сторону, в которую нужно тайным стратегам для реализации своих целей.

Этому могли помешать только эндорфы, потому "Светлячок" и был уничтожен.

Маршавин был прав, когда поделился со мной своими наблюдениями о странной связи всех негативных процессов в мире. Об их общем векторе направленности. И его неопределяемой точки исхода.

Я узнал, откуда появились захватчики. Они прилетели с самого края Вселенной, из неисследованной гигантской Тёмной Туманности.

Эндорфы назвали её Туманностью Мрака. Ни один их разведывательный корабль оттуда не вернулся.

Когда из этой туманности прилетели враги и напали на миры Эндорфии, сея смерть и разрушение, пытаясь уничтожить опасного, равного им по силе противника, единственного, кто мог бы не дать установить полное господство во Вселенной, страшных существ назвали мракосами.

А потом началась долгая война…