Меморист

ГЛАВА 21

Суббота, 26 апреля, 15.36

Давид Ялом зашел в большую, современную, вычурную гостиницу, где он остановился вместе со многими делегатами конгресса МАСБ и журналистами, освещающими его работу. Поскольку агентство полностью забронировало гостиницу, Давид, проходя по оживленному вестибюлю к лифту, встретил нескольких своих знакомых. Он приветствовал их кивком, но не стал замедлять шаг, чтобы не напрашиваться на нежелательный разговор. Войдя в пустую кабину лифта, Давид тотчас же нажал кнопку закрытия дверей, уменьшая вероятность того, что соберет с собой попутчиков.

Поднявшись на пятнадцатый этаж, он убедился в том, что в коридоре никого нет, прошел к лестнице, открыл дверь и прислушался. Не услышав звука шагов, Давид быстро спустился на четырнадцатый этаж, где повторил те же самые действия, проверяя коридор, и лишь после этого прошел к своему номеру. Еще раз оглянувшись, убеждаясь, что у него за спиной никого нет, он вставил ключ в замок, открыл дверь, шагнув вперед, выхватил из кобуры под мышкой маленький пистолет и, держа его перед собой, быстро осмотрел номер.

По счастливой случайности — нет, просто он поступил осмотрительно, потому что ни о каком счастье в его жизни больше говорить не приходилось, — он достал пистолет не через Ганса Вассонга. В противном случае оружие могло было быть неисправным. Но Давид тщательно продумал все детали предстоящей операции, отделяя одно от другого. Тем самым он обеспечил, что все, кто имел к ней какое-то отношение, знали только самое необходимое. С Вассонгом журналист допустил ошибку — доверился тому, кому нельзя было верить, — однако сейчас уже не было смысла заострять на этом внимание. Бесполезно размышлять о прошлом. В воспоминаниях нет никакого смысла. Они порождают боль, только и всего.

Шторы были наполовину раздвинуты, и света, проникающего сквозь тюлевые занавески, было вполне достаточно, но Давид все равно включил ночник. И хотя у него не было никакого желания смотреть телевизор, он все равно его включил и нашел выпуск новостей. Сняв трубку, Ялом заказал еду в номер и попросил, чтобы его обслужили как можно быстрее. Он не испытывал чувства голода. Еда его больше нисколько не интересовала. Однако машине нужен бензин, даже если она и не способна ощутить его вкус.

Рывком сдернув с кровати покрывало, Давид примял подушки, присел на край постели и тотчас же встал. Открыл холодильник, схватил бутылку с водой, свернул крышку и осторожно положил на столик у кровати. Выпив одним большим глотком половину содержимого, поставил бутылку рядом с крышкой. Затем взял детективный роман английского писателя Дэвида Хьюсона, купленный в аэропорту, из которого он еще не прочитал ни строчки. Книга лежала переплетом вверх, раскрытая на странице 120. Давид раскрыл ее на странице 144 и снова положил на столик переплетом вверх. Убедившись в том, что в спальне создано некое подобие беспорядка, как будто он провел здесь какое-то время, журналист снова присел на край кровати и стал ждать, когда принесут еду.

Через пятнадцать минут, услышав стук в дверь, он посмотрел в глазок, убрал пистолет за пояс, вытащил рубашку из брюк, скрывая оружие, и встретил служащего отеля в дверях. Расписавшись за сандвич и банку содовой, Давид добавил щедрые чаевые и выпроводил официанта за дверь. Поставив поднос на комод, он взял сандвич с ветчиной и сыром и завернул его в кусок газеты. Откупорив банку, вылил половину содержимого в стакан, выпил все одним залпом, повторил и вытер губы салфеткой.

Затем он набрал номер наугад, и пока в трубке звучали длинные гудки, громко произнес:

— Говорит Давид Ялом. Если вы хотите ко мне зайти, я буду у себя в номере в течение ближайших полутора часов. У меня есть кое-какая работа. Я не уйду до тех пор, пока не получу от вас известий.

И, наконец, он сменил синюю спортивную куртку на светло-коричневую ветровку, позаботившись о том, чтобы перевесить в шкафу все вешалки, засунул зеленый рюкзачок в красную с черным спортивную сумку, бросил туда же завернутый в газету сандвич, застегнул «молнию» и тщательно осмотрел номер. Лишь после этого журналист очень медленно открыл дверь и выглянул в коридор. Там никого не было.

Вместо лифта Давид снова воспользовался лестницей, но на этот раз он прошел пешком на десятый этаж. Там он сел в лифт и спустился на самый нижний уровень гостиницы, откуда был выход прямо на оживленную станцию метро. Подняться на лифте на нужный этаж было нельзя без ключа от номера, но спуститься вниз и войти в метро не представляло никаких проблем. Сделано это было для удобства бизнесменов, живущих в гостинице.

Станция, как всегда, была заполнена народом, и Давид поспешно затерялся в толпе. Если люди Ахмеда Абдула за ним следят, высока вероятность того, что они также прослушивают его номер; и в этом случае звонок по телефону и заказанная еда должны были дать ему время, чтобы покинуть гостиницу незамеченным.

Ялом доехал на метро до станции «Карлсплатц», где пересел на другой поезд до станции «Шведенплатц», расположенной в противоположном конце города, в районе, заполненном захудалыми джаз-клубами, недорогими магазинами и ресторанами, протянувшемся вдоль реки, где всегда было много молодежи и туристов.

Через двадцать минут после того как Давид покинул большую первоклассную гостиницу, где с самого приезда в Вену он еще ни разу не находился больше двух часов подряд, он зашел в обшарпанный однозвездочный пансион. Мужчина в потертых джинсах и грязном белом свитере, сидевший за стойкой, даже не поднял взгляд, когда постоялец, зарегистрированный как Михаэль Бергман, вошел в дверь, уронив голову и опустив плечи, и поднялся в крошечном лифте, пахнущем потом и чесноком, в свой номер, где ему предстояло провести еще одну бессонную ночь.