Меморист

ГЛАВА 40

Понедельник, 28 апреля, 20.50

— Я не могу разглядеть, как глубоко вниз уходит этот колодец. — Голос с американским акцентом гулким эхом раскатился по пещере, скрытой глубоко под землей.

Давид затаил дыхание. Что здесь происходит? Сегодня из концертного зала музыка не доносилась: ни выступлений, ни репетиций. Тишину нарушали лишь шорох пробежавшей крысы да глухой удар сорвавшегося камешка. И вот внезапно в подземелье проникли голоса этих людей, находившихся, судя по всему, гораздо глубже и гораздо ближе, чем это было возможно.

— Дай-ка я опущу зонд, — ответил второй голос, также с американским акцентом. — Посмотрим, достанет ли он до дна.

Неужели эти двое работают в «Глобальной службе безопасности»? Это люди Тома Пакстона, пытающиеся разыскать беду до того, как она сама проявит себя? Как глубоко под землю они проникли?

Ялом оглянулся на клетку, захваченную с собой, и на трех крыс, успевших попасть в ловушку.

— Ну, что там с показаниями? — продолжал американец. — Удалось достать до дна?

Журналист надел перчатки из плотной ткани. Если его замысел увенчается успехом, крысы объяснят появление сигналов на инфракрасных мониторах «Глобальной службы безопасности». Из разговора с Пакстоном он понял, что имеющаяся в его распоряжении система РЗЗП не только ушла на несколько поколений вперед от первых таких радаров, сперва применявшихся для обнаружения подземных ходов вьетконговцев[22]; это было самое совершенное на настоящий момент оборудование. Принцип РЗЗП настолько прост, что сейчас такими устройствами пользуются практически все, от криминалистов, разыскивающих места тайных захоронений, до строителей, изучающих площадку перед началом работ. Разумеется, Пакстон, одержимый желанием во что бы то ни стало победить, достанет самую совершенную систему. Давид уже много лет освещал в средствах массовой информации проблемы обеспечения безопасности и знал, что «Глобальная служба безопасности» использует в своей работе самые новейшие достижения науки и техники.

— Наверное, колодец соединен с канализационной системой, — снова заговорил американец. — Зонд уже прошел двенадцать метров и продолжает опускаться.

Давид взглянул на часы. Без десяти девять. Ну почему эти ублюдки до сих пор работают? Однако он сам знал ответ: потому что этого потребовал от них Пакстон.

— А ты можешь опуститься еще ниже и посветить вокруг?

— Отверстие слишком узкое, — послышался первый голос. — Не получится.

Давид представил себе, как американец пытается спуститься в колодец, проходящий под прямым углом к тому отсеку, где прятался он сам. Но он заглядывал в узкую щель и убедился, что в нее не протиснется даже ребенок. По рассказам Вассонга и по обнаруженным чертежам Давид понял, что колодец является частью созданной в самом конце XIX века отопительной системы, давно вышедшей из употребления.

Сунув руку в клетку, Давид схватил крысу и запихнул ее в узкую щель в каменной стене, отделяющей место, где он прятался, от колодца. Послышалось царапанье когтей о камень. Давид ждал.

— Слушай, я тут поймал сигнал, который мне совсем не нравится. — В голосе американца прозвучала тревога.

Давид представил себе, как сотрудник «Глобальной службы безопасности» видит у себя на мониторе какое-то движение и пытается разобраться, что это такое. Он не сомневался, что его противник видит крысу. Давид был в этом уверен. Но что, если система оснащена и другими датчиками? Способна ли она обнаружить присутствие семтекса, привезенного из Чехии? Нет, рассудил Давид, он использует более старую разновидность взрывчатки, в ее составе практически нет никаких радиоактивных материалов, так что обнаружить ее невозможно.

— Ты точно не можешь протиснуться ниже? — окликнул один американец другого.

Открыв клетку, Давид достал вторую крысу, самую крупную, и мерзкая тварь, изловчившись, вонзила зубы ему в руку. Перчатку крыса не прокусила, но все же Давид ощутил неприятное прикосновение острых сильных резцов. Не теряя времени и сил на ругательства, он выпустил крысу; ему нужно было благодарить грызуна за такую важную роль в подготовке операции. У него мелькнула мысль: после того как в четверг вечером прозвучат последние аккорды Пятой симфонии Бетховена, останется ли в живых хотя бы одна крыса?