ГЛАВА 86

В подземелье под Венским концертным залом

Вторник, 1 мая, 18.12

Освещение в пещере никогда не изменяется. Там в любое время суток царит вечная ночь, но Давид Ялом внимательно следил за стрелками часов. Концерт начнется приблизительно через час. Давид испытывал восторженное возбуждение, бурлящее глубоко в груди. Еще немного — и горе, скорбь и ярость, наконец, останутся позади. Его пальцы ласкали небольшой чемодан, стоящий рядом: стандартного размера, помещающийся под креслом в салоне экономкласса, оснащенный для удобства колесиками и выдвигающейся ручкой. Иногда в самую первую ночь очередной командировки Давид находил в наружном кармане записку от одного из малышей. Печатные буквы, выведенные неумелым детским почерком: «Я уже по тебе скучаю. Скорее возвращайся домой».

Теперь можно не торопиться возвращаться в дом, которого больше нет. К детям, выброшенным взрывной волной в ночное небо, откуда они так и не вернулись.

Теперь единственным предметом в чемодане был свернутый дождевик, чуть более пухлый, поскольку в него был завернут четырехдюймовый брусок взрывчатки, купленной в понедельник в Чехии: четыреста граммов мягкого семтекса. Половины этого количества оказалось достаточно, чтобы разнести в клочья «Боинг» рейса 103. Но концертный зал гораздо больше. Так что это как раз то самое количество излюбленной взрывчатки ирландских террористов, необходимой для того, чтобы обнажить перед звездами, сияющими в небе, утробу здания. И все это за каких-то четыреста пятьдесят евро — стоимость двух очень хороших велосипедов для его сыновей, или золотого браслета с бирюзой для жены, или нового набора деревообрабатывающих инструментов для отца.

В тишине перед симфонией Давид развернул дождевик и достал две половины красного бруска, которые его средний сын принял бы за пластилин.

Когда Давид осматривал свою покупку в понедельник, брусок был целым, но он разрезал его пополам, проверяя, нет ли внутри еще одного «жучка», оставленного Томом Пакстоном, — и, разумеется, нашел его. Швырнув радиомаячок на рельсы метро, Давид подумал о «Глобальной службе безопасности» и о том, как он сейчас одним движением кисти, по сути дела, уничтожил компанию. А ведь Том так хитроумно подкупил всех торговцев оружием, чтобы те информировали его о своих покупателях… Интересно, во что это ему обошлось?

Но Давиду нисколько не было жалко Пакстона. Тот с такой быстротой расширял свою империю, что вряд ли имел понятие о том, что израильская компания, работающая в сфере обеспечения безопасности, приобретенная им три месяца назад, была той самой, что не смогла защитить семью Давида.

Расстегнув «молнию» наружного кармана чемодана, Давид достал оттуда все остальное, что было ему нужно: упаковку батареек и детонационный шнур толщиной с карандаш, от которого сработает взрыватель, от которого, в свою очередь, сработает семтекс. Достаточно будет только воткнуть в брусок взрывчатки взрыватель, обмотанный шнуром.

Собирая бомбу, Давид вспомнил конструкторы Бена, но сейчас нельзя было думать об этом.

Давид повторил действия, которые ему предстояло совершить примерно через семьдесят шесть минут — время, необходимое для исполнения Третьей («Героической») симфонии Бетховена. Конечно, все зависело от темпа, заданного дирижером, и от продолжительности пауз между частями симфонии.

Давид рассчитал свои действия так, чтобы нужный момент пришелся на то место симфонии, когда среди торжественного мажора третьей части снова возвращается минор. Он хотел не просто окончания, а изящного окончания. Так что во время заключительной коды, когда в воздухе повиснут последние ноты монументальной симфонии, он приведет в действие детонационный шнур с помощью проводов, подсоединенных к упаковке батареек. Электрическая цепь замкнется, под действием тока шнур раскалится докрасна и взорвется. «Так перегорает спираль в лампе накаливания», — много лет назад объяснил ему один специалист по безопасности, когда Давид готовил материал о тактике террористов во время одного из очередных волнений в секторе Газа. Так погас свет в жизни его жены, детей, родителей, теток, дядьев и остальных родственников. Поглаживая провода, словно это были пряди иссиня-черных волос его жены, Давид на мгновение представил себе аромат лосьона с экстрактом лимона, которым она пользуется… пользовалась, чтобы противостоять сушащему воздуху пустыни.

Вздрогнув от неожиданности, Давид оглянулся. Он что-то услышал. Какой-то звук. Совсем близко. Не музыку. Не крыс. Не человеческий голос. Звук доносился из воздуховода. Давид снова услышал его. Грохот падающих камней. Или обрушивающейся стены. А затем отдаленные приглушенные голоса. Катастрофа? Сюда кто-то идет? Все эти вопросы теперь не имели значения. Важны были только ответы. Но дать их могло одно лишь время.

Загрузка...