Мемуары попаданца. Том 1

Глава 11

25 октября 2025 года.

Вспоминая, что творилось со мной еще пару месяцев назад, я до сих пор не верю, что так все обернулось. На шестом десятке моя жизнь разделилась на «до» и «после». Раньше я думал, что это произошло со смертью жены, но нет. Я ошибался.

Все изменилось тот день, когда на моих глазах двух молодых ребят засосал черный таинственный портал. Причем вместе со стульями и котом. Угадайте, сколько по закону можно держать человека в обезьяннике до выяснения? Не угадали. Сколько захотят менты, причем на адвокатов они тоже срали с колокольни.

Я просидел неделю. Куча допросов, анализов, снова допросов. Хотя бы не били. Ковыль проследил и взял под личный контроль. И ребятки мои нашли толкового адвоката. Так что я, считай, легко отделался, хотя до сих пор под подпиской.

Первые три дня после того, как вышел, просто пил как не в себя. Ковыль приезжал. Пытался понять, что я недоговариваю, но я стоял на своем и говорил, как есть. Психиатра тоже приглашали, но тот лишь развел руками: похоже на бред или начало шизофрении, говорит мол складно, уж больно убедительно.

А почему, собственно, я должен был говорить не убедительно? Говорил ведь чистую правду. Пересказал все что видел, ничего не утаив. Лучше прослыть сумасшедшим, чем убийцей. Расследование до сих пор не прекращено. Меня то и дело снова вызывали на допросы. Снова и снова задавали одни и те же вопросы.

Когда немного успокоился и оказался дома, пришло осознание того, что ребятам кроме меня помочь некому. В память врезался ответ Паши на вопрос, где он взял книгу: «в книжном на Березовой».

В то утро я, сидя за чашкой обжигающе горячего кофе, открыл ноутбук и набрал эту фразу в поисковике. Удалось найти точный адрес, но ни телефона, ни сайта не было. Это в двадцать первом веке!

Думал недолго, оделся поудобнее: джинсы, свитер да кожанка с меховым подкладом. Стал похож на престарелого мачо, да и плевать. Глянул перед выходом в зеркало… Мда… Мать родная не узнала бы. После недельного заточения да трех дней алкомарафона видок у меня был тот еще! Уже не щетина, а целая борода, щеки впали, сам осунулся, седые волосы торчат в стороны, а взгляд стеклянный.

Плевать. Я взял ключи от машины и вышел за дверь.

Навигатор показывал, что Березовая недалеко. Райончик, мягко скажем, негостеприимный. Улица на отшибе, рядом лес, где тусуются собачники да молодежь маргинального вида. Слыхал про те места. Унылая застройка, преимущественно пятиэтажки, но есть и девятки. В таких домах маленькие кухонки, и какой-то особый колорит. В городе их скоро не останется совсем. Сносят потихоньку, а на освободившихся местах строят пестрые высотки. Человейники. Так их называют в народе.

Я быстро доехал даже с учётом того, что пришлось заскочить на заправку. Заодно взял ещё кофе. Голова квадратная, надо дело поправлять. Магазинчик находился в длинном девятиэтажном доме цвета грязной охры. Со стороны улицы подъездов не было, только зелёная выцветшая вывеска «Мир волшебных книг». Три ступеньки крыльца под прямым металлическим навесом вели к деревянной обшарпанной двери. Ещё была витрина. Похоже, магазинчик занимал одну из квартир на первом этаже. В витрине все было обито темно-красным бархатом. На трёх подставках а-ля пюпитрах лежали большие книги. По виду старинные. Через мутное грязное стекло не разглядеть детали.

Припарковавшись на другой стороне улицы, я не торопился выходить из машины. Решил немного понаблюдать. Но ничего примечательного не заметил. Сновали туда-сюда местные жители, проезжали редкие машины. Никто из прохожих не обращал внимания ни на витрину, ни на дверь. Да, местечко явно не пользовалось популярностью среди местной аристократии. Я бы тоже не зашёл. Витрина совсем не привлекала, вывеска висела, видимо, со времён Союза в неизменном виде. В современном мире капитализма и маркетинга этот магазин занимал почетное место вымершего мамонта.

Около двух часов я просидел в машине, наблюдая за входом, но за это время никто не выходил из магазина и не заходил. Вообще, он выглядел заброшенным, но ни табличек, ни рольставней не наблюдалось. Надо было сразу топать туда, только мой внутренний паникер орал во всю глотку, что не надо мне лезть в это дело. Есть Ковыль, пусть и разбирается. И потом, вдруг меня пасут? Все-таки исчезновение двух парней и кота — это не мелкая кража. Они это дело не будут просто спускать на тормозах. Да и, по словам Миши, там мамаша одного из парней устраивает кипиш, каждый день обивая порог отделения. Рассказывал, что, когда меня выпустили, она примчалась как фурия и устроила им там сладкую жизнь.

Ладно, это все лирика. Пора. Я вышел из машины и перешёл дорогу. Идти было трудно, будто плыл в толще воды. Чем ближе подходил к двери, тем больше обливался холодным потом. Я безоружный немолодой мужик, ни разу не спортсмен, шел навстречу с невиданным. Чего боялся? Того, что внутри куча монстров без цепи? Маги, вампиры, вурдалаки?

Отставить сомнения! Я схватился за ручку и резко дёрнул дверь на себя. Черт! Чуть плечо не вывихнул!

Заперто, что б тебя!

— Куда-то делся Климентий Ильич, — раздался за спиной тихий голос.

Я обернулся. На тротуаре стояла сухонькая старушка. На вид лет восемьдесят, не меньше. Одета она была довольно модно для своего возраста: черные брюки, ботинки, красное пальто, на шее повязан ярко-зеленый платок, а на голове синий берет. За ручку она держала сумку на колесиках с яркими фиолетовыми цветами на потертой ткани, набитую продуктами так, что она не закрывалась, о чем свидетельствовала торчащая палка сырокопчёной колбасы.

— А вы давно его видели? — спросил я, понимая, что Климентий Ильич — либо продавец, либо, скорее всего, владелец лавки.

— Давненько, с неделю точно. Может, закрылся, а может, уехал. Кто ж его знает!

— А вы тут поблизости живёте? Давайте, я вас провожу, а вы мне про магазинчик расскажете, — попытка не пытка.

— Расскажу. Отчего не рассказать? А вы книжечку купить хотели?

— Хотел. Редкий экземпляр. Слышал тут можно приобрести, так что мне очень нужен Климентий Ильич!

Я спустился со ступенек и перехватил у бабули котомку. И как они таскают такие тяжести? Хорошо хоть на колесах.

— А чего рассказывать-то? — спросила старушка и бодро зашаркала вперёд.

— Давно магазин тут стоит? — решил я зайти издалека.

Мне повезло, бабушка оказалась болтливой.

— Давненько. Помнится, мы тута квартиру получили в восемьдесят первом. Муж мой покойный заработал, а так в коммуналке с двумя детьми ютились. Комнатушка была всего-то восемь метров! И как тама жить? — ух, ради информации можно и послушать про жизнь и Сталина, и советские реалии. — Так вот когда переехали, через годик и открылся магазин. Я тута любовные романы покупала. Уж больно дёшево стоили! По тем временам почти ничего. Я ещё Климентию Ильичу говорила: что же ты дорогой мой так дёшево продаешь? Ничего ведь не зарабатываешь! А он улыбнется странно так, глазки свои прищурит, и говорит: «Я, Людмила Ивановна, не ради денег живу, я ради власти живу».

— Ради власти?

— Ага. Любил говорить: «Ради власти книги над умами людей».

— Странное высказывание, — недоуменно заметил я.

— Так он вообще странный был. Тогда еще молодой совсем, пузатенький, низенький. Ни семьи, ни деток не было. Так жил своими книжками. Правда, уезжал часто. Говорил, к матушке ездит, болеет она. Может и сейчас к ней уехал. Знаете, скрипучее дерево оно доооолго скрипит, — старушка так же скрипуче засмеялась и повернула во двор.

— А как он выглядит? Может, знаете, где живёт? Номер телефона?

— Да нет, не знаю. В магазине телефона и не было никогда. А живёт он, тоже не знаю где. Казалось, что в магазине и живёт. Открывался рано. Я в шесть утра на рынок иду, а он уже на порожке стоит, утро встречает. А вечером закрывался поздно. На улице уж темень, люди ко сну готовятся, а свет над магазином не гаснет. А ежели гаснет, значит, нет его, уехал, значит.

— А выглядит как?

— Да так же, как в молодости. Пузатенький, низенький, глазки маленькие, щурится постоянно за очками своими. Волос почти не осталось, так: седина с проплешиной посередь темени.

— Ясно.

— Вот и пришли! Дальше я сама. Спасибо вам, молодой человек! — улыбнулась старушка и забрала у меня тележку.

— Да не такой уж молодой!

— Хех, вот я не молодая, а вы ещё не знаете, что такое старость. То же мне!

— Погодите, давайте я вам оставлю свой номер телефона. Если Климентий Ильич появится, сообщите. Это правда, очень важно.

— Ну хорошо, оставляйте.

Как же хорошо, что я всегда держу во внутреннем кармане маленький блокнотик и ручку. Работа приучила всегда иметь под рукой, чем записать и куда записать. Быстро нацарапав на бумаге номер и имя, я передал листок бабушке и откланялся.

Выходит, зря сидел в машине два часа. Но, по крайней мере, хоть что-то узнал. Все-таки болтливые старушки — находка для шпиона. Ага! Одна такая меня чуть под монастырь не подвела, а может и подвела. Время покажет.

Что же делать? Что же делать? Мда, съездил почти впустую. Ну хоть что-то узнал. По крайней мере, если вдруг встречу этого продавца загадочных книг, то хоть узнаю. Внешность старушка описала приметную.

Я шел к машине и размышлял, что же дальше? Но не мог ничего придумать. Если только в квартире у мальчишки не осталось зацепок. Ну да, так меня и пустила его мамаша! Ага, держи карман шире! Ты, Тимофей, чем старше, тем дурнее. С другой стороны, может она знает про книгу и книжника? Слова-то какие, черт возьми.

Ну и что я ей скажу? «Здрасьте, меня обвиняют в похищении вашего сына?». По словам Ковыля дамочка боевая, огребу сковородкой по голове, и делу конец.

С другой стороны, я чувствовал ответственность перед парнями. Только я знал всю правду. Никто мне не верил, и надежда у них была лишь на меня. Если они ещё живы, конечно. Ох, как я на это надеялся! Чем больше времени я теряю, тем меньше у них шансов выбраться. Не знаю, почему, так думал. Потому что чувствовал, что они в беде? Потому что знал, что чуждое место может их погубить? Или потому, что на моих глазах фактически уже не впервые исчезают люди, соприкоснувшиеся со странной книгой.

Ладно, попытка не пытка, может и выслушает меня.

Я отправился к дому Паши. Адрес запомнил на всю жизнь. Ещё бы не запомнить! Припарковавшись у подъезда, понял, что не знаю код домофона, да и номер квартиры. Не то шестьдесят девять, не то девяносто шесть. Но мне повезло. Едва я дошел до двери, как она открылась и из подъезда высыпала гурьбой компания подростков. Шумно что-то обсуждая, они поздоровались и даже придержали мне дверь. Какие хорошие детишки! Я пешком поднялся на третий этаж и повернул направо. Хорошо, что здесь не было ещё одних дверей, которые как у меня отделяют квартиры от лестницы и лифтов. Уже проще.

Я перевел дух, но рука не поднималась нажать на кнопку звонка. Что сказать матери, потерявшей сына, не знал. Да и она думала, что я в этом виноват. Но будь что будет! Я вдавил кнопку до упора, и с той стороны противно зазвенело.

Дверь открылась ровно через десять секунд, и я увидел ее.

Слегка полноватая, но не толстая. Круглое с правильными чертами лицо, большие карие глаза будто заплаканы. Домашние шорты и футболка помяты и заляпаны. Рыжие крашеные волосы до плеч растрепаны. Она была очень симпатична, а в молодости, наверное, настоящая красавица.

— Ольга… — имя мне сообщил Ковыль.

Но я даже не успел ничего сказать. Лицо ее изменилось. Его исказила гримаса ненависти. Она открыла рот, жадно глотая воздух, будто задыхаясь, и схватилась за дверной косяк. Я испугался, что женщине стало плохо и уже хотел броситься на выручку, но бросились на меня.

Ольга била кулаками по голове и туловищу с ожесточением и рычала что-то нечленораздельное, хотя и проскакивали отдельные слова:

— Сволочь… Мррразь!.. сын!.. душегуб… проклят… гнида… где…тварь… мальчики…

Спасаясь от разъяренной женщины, мне ничего не оставалось, кроме как отступить назад и позорно смыться, перепрыгивая через две ступени, что для меня вообще подвиг в силу возраста.

Выбежав из подъезда, я оперся ладонями на колени и отдышался, а потом набрал номер Ковыля и пошел к машине.

— Зарецкий, что случилось? — вместо приветствия пробасил полковник.

— Если тебе будет звонить Ольга Перова и говорить, что я приходил… Извини. Я просто хотел с ней объясниться, — тяжело дыша прохрипел я в трубку.

— Ооой, дебил…