Мертвы, пока светло

Глава 10

На следующий день, собираясь на работу, я поняла, что мне стоит некоторое время воздерживаться от общения с вампирами. Даже с Биллом.

Нужно было напомнить себе, что я – человек.

Но только теперь я была уже не просто человеком. Я изменилась.

Не произошло ничего серьезного. После первого вливания крови Билла – в ночь, когда Крысы избили меня, – я почувствовала себя исцеленной, крепкой и здоровой. Но неотчетливо отличающейся от прочих. Может быть, более… что ж, более сексуальной. После второго глотка крови Билла я почувствовала, что стала сильнее, и уверенность в себе добавила мне храбрости. Я ощутила свою сексуальность и могла ею пользоваться. К тому же я стала использовать свою особенность неожиданно ловко и умело.

Кровь Длинной Тени я глотнула случайно. Утром, глядя на себя в зеркало, я заметила, что мои зубы побелели и заострились, волосы стали светлее и объемнее, а глаза – ярче. Я выглядела как девушка из рекламы дорогих гигиенических продуктов или медицинской программы – курса витаминов или вроде того. След от жестокого укуса на моей руке – это был последний укус в жизни Длинной Тени, осознала я, – не затянулся до конца, но начал заживать.

Потом сумочка, которую я взяла в руки, выскользнула, мелочь из нее просыпалась под диван, и я полезла за ней. Не успев осознать, что происходит, я подняла край дивана одной рукой, а другой стала шарить под ним.

Ух ты.

Я выпрямилась и сделала глубокий вдох. По крайней мере, глазам не было больно от солнечного света и кусать каждого встречного не хотелось. Я все еще предпочитала тосты томатному соку. Я не превращалась в вампира. Может, я стала кем-то вроде сверхчеловека?

Жизнь была намного проще, пока у меня не было парня.

Когда я добралась до бара, все было готово. Оставалось только нарезать лимоны и лаймы. Мы подавали фрукты как с коктейлями, так и к чаю, и я достала доску и острый нож. Лафайет повязывал фартук, пока я копалась в большом холодильнике.

– Ты осветлила волосы, Сьюки?

Я покачала головой. Под белым фартуком Лафайет был симфонией красок; он носил майку цвета фуксии, темно-фиолетовые джинсы и красные шлепки. Глаза он подводил малиновыми тенями.

– Они точно стали светлее, – сказал он скептически, поднимая тонко выщипанную бровь.

– Я много времени провожу на солнце, – заверила я.

Дон никогда не ладила с Лафайетом, то ли потому что он был чернокожим, то ли по иной причине, я не знаю. Возможно, всё сразу. Арлин и Чарлси приняли нашего повара, но не особо старались быть дружелюбными. Но мне Лафайет по-своему нравился: он справлялся с жизнью, которая не могла быть простой, с задором и изяществом.

Я опустила взгляд на доску. Лимоны были нарезаны четвертями. Лаймы – тонкими ломтиками. В руках у меня был нож, и пальцы были влажными от сока. Я порезала фрукты, даже не заметив. Прошло всего секунд тридцать. Я зажмурилась. Боже мой.

Когда я открыла глаза, Лафайет переводил взгляд с моего лица на мои руки.

– Скажи мне, что я ничего не видел, подружка, – предложил он.

– Ты ничего не видел, – сказала я. Удивительно, но мой голос был ровным и веселым. – Прости, мне нужно убрать фрукты.

Я разложила их по разным контейнерам в большом кулере за стойкой бара, где Сэм обычно держал пиво. Когда я закрыла дверь, Сэм стоял передо мной, скрестив руки на груди. Он выглядел недовольным.

– Ты в порядке? – спросил он.

Его яркие голубые глаза скользнули по мне вверх и вниз, и он неуверенно добавил:

– Ты что-то сделала с волосами?

Я засмеялась, осознав, что защита легко и безболезненно вернулась на обычное место.

– Много времени провела на солнце, – сказала я.

– Что с твоей рукой? – я посмотрела на свое правое запястье. Укус я закрыла повязкой.

– Меня укусила собака.

– Надеюсь, она привитая?

– Конечно.

Я подняла взгляд на Сэма – не слишком высоко, – и мне показалось, что его жесткие, чуть вьющиеся волосы золотисто-рыжего цвета были воплощенной энергией. Я словно слышала биение его сердца. Я чувствовала его неуверенность – и его желание. Мое тело отвечало. Я сосредоточилась на его узких губах, на наполняющем легкие запахе его геля после бритья. Он придвинулся на пару дюймов. Я чувствовала, как он вдыхает и выдыхает воздух. Я знала, что у него стоит.

В этот момент вошла Чарлси Тутен. Дверь захлопнулась за ее спиной, и мы отступили друг от друга. Благослови господь Чарлси Тутен, подумала я. Пухленькая, глупая, добросердечная и трудолюбивая, Чарлси была мечтой любого работодателя. Она была замужем за Ральфом, с которым встречалась со старшей школы. Ральф работал на птицефабрике. У них с Чарлси было две дочери: младшая, одиннадцатиклассница, и старшая, уже успевшая выйти замуж. Чарлси нравилось работать в баре, потому что теперь у нее была возможность выходить из дома и видеться с людьми. Она отлично управлялась с пьяными и с легкостью выдворяла их из бара, не применяя силу.

– Привет, вы двое! – радостно сказала она.

Каскад темно-каштановых – по словам Лафайета, крашеных – кудрей был стянут в высокий хвост на затылке. Блузка сияла чистотой, карманы шорт, забитые всякой всячиной, оттопырились. На Чарлси были черные утягивающие чулки и кеды, а накладные ногти покрывал лак винного оттенка.

– Моя дочка в положении! Я стану бабушкой, – поделилась она, и по тону я поняла, что Чарлси счастлива. Я обняла ее, как она и ждала, Сэм – потрепал по плечу. Мы оба были рады ее видеть.

– Когда должен родиться ребенок? – спросила я, и Чарлси бросилась подробно все рассказывать. Мне не пришлось ничего говорить еще минут пять. Затем появилась Арлин, неумело замазавшая засосы тональным кремом, и Чарлси начала сначала. Мы с Сэмом посмотрели друг на друга и через секунду одновременно отвели взгляд.

Вскоре нам пришлось взяться за работу – в обед на бар налетала толпа посетителей, – и инцидент был исчерпан.

Обеденная клиентура по большей части не стремилась напиться. Кто-то заказывал пиво, кто-то – бокал вина. Многие ограничивались водой или чаем со льдом. В основном это были люди, случайно оказавшиеся возле бара во время своего перерыва, завсегдатаи, которые приходили по привычке, и окрестные алкоголики, для которых обеденное пиво было третьим или четвертым за день. Я начала принимать заказы и вспомнила просьбу брата.

Я слушала весь день, и это было изнурительно. Никогда раньше мне не приходилось слушать так долго, оставаясь без привычной защиты. Может быть, это было не так больно, как раньше; может, мне нравилось то, что я слышала. Шериф Бад Диаборн сидел вместе с мэром Стерлингом Норрисом, другом моей бабушки. Мистер Норрис потрепал меня по плечу – для этого ему пришлось встать, – и я поняла, что вижу его впервые с похорон.

– Как у тебя дела, Сьюки? – спросил он сочувствующим тоном. Сам он выглядел плохо.

– Отлично, мистер Норрис. А у вас?

– Я пожилой человек, Сьюки, – сказал он с неуверенной улыбкой и не дал мне времени возразить. – Я устал думать об этих убийствах. У нас в Бон-Темпсе не случалось убийств с тех пор, как Дэррил Мэйхью застрелил свою Сью, и уж в этом не было ничего загадочного.

– Это было… когда? Шесть лет назад? – спросила я у шерифа, просто чтобы продолжить разговор.

Мистеру Норрису было тяжело смотреть на меня, потому что он думал, что моего брата вот-вот арестуют за убийство Модетт Пайкенс, и мэр понимал, что это сделает Джейсона самым вероятным подозреваемым по делу бабушки. Я опустила голову, чтобы спрятать глаза.

– Наверное. Припоминаю, как мы собирались на танцевальное выступление Джин-Энн… так что дело было… да, ты права, Сьюки, шесть лет назад. – Шериф одобрительно кивнул мне. – А Джейсон сегодня здесь? – как будто невзначай спросил он. Голос у него был ровный.

– Нет, я его не видела, – ответила я. Шериф сказал, что хочет холодный чай и гамбургер; и он думал о том дне, когда застал свою Джин-Энн в объятиях Джейсона на заднем сиденье его пикапа.

О боже. Он думал, что Джин-Энн повезло не стать одной из жертв. А потом я услышала четкую мысль, заставившую меня задохнуться. Шериф Диаборн подумал: все равно эти девки были просто сбродом. Я понимала контекст; читать шерифа оказалось очень легко. Он думал о том, что убитые едва закончили школу, работали там, где не требовалось особых навыков, и спали с вампирами – глубже падать некуда. Меня подташнивало.

Слова «боль» и «злость» даже близко не описывали мое состояние.

Я на автомате отвернулась от стола. Я разносила напитки и закуски, убирала грязную посуду и работала так же усердно, как обычно, с привычной – отвратительной – улыбкой, растягивающей губы. Я поговорила с двадцатью знакомыми. По большей части их мысли были невинными, как день. Посетители думали о работе, хозяйственных заботах, ожидающих дома, или о мелких задачах, которые требовалось решить, – например, что нужно вызвать мастера по ремонту посудомоечной машины или что перед воскресной встречей с друзьями стоит навести в доме порядок. Арлин радовалась, что у нее начались месячные.

Чарлси плавала в розовом тумане. Она думала о будущем внуке, продолжении своего рода. Она искренне молилась о легкой беременности и удачных родах для своей дочери. Лафайет думал, что работать со мной становится жутковато.

Полицейский Кевин Прайор прикидывал, что его напарница Кения делает в свой выходной. Сам он должен был помочь матери прибраться в сарае с инструментами и был от этого далеко не в восторге. Я услышала много комментариев, как мысленных, так и высказанных вслух, – насчет своих волос, цвета лица и повязки на руке. Многим мужчинам и одной женщине я казалась желанной. Кое-кто из тех, кто участвовал в поджоге принадлежавшего вампирам дома, жалел о своем импульсивном поступке: ведь теперь, зная мою симпатию к вампирам, у них не было шансов. Я запомнила этих людей. Они могли убить моего Билла – и, хотя остальные представители вампирского сообщества мне не нравились, этого я прощать не собиралась.

Энди Бельфлер и его сестра Порция обедали вместе как минимум раз в неделю. Порция была женской версией Энди: среднего роста, крепкого телосложения, с волевым подбородком и тяжелой челюстью. Сравнение брата и сестры льстило Энди, а не Порции. Я слышала, что она – очень компетентный юрист. Когда Джейсон думал о том, что ему нужен адвокат, я могла бы порекомендовать ее, но она была женщиной… и я думала о ее благополучии больше, чем о благополучии Джейсона. Сегодня Порция была расстроена из-за того, что получила образование и хорошо зарабатывала, но никогда не ходила на свидания – ее это беспокоило.

Энди думал о моей связи с Биллом с отвращением. Он заметил, что я похорошела, и задавался вопросом, как вампиры занимаются сексом. Еще он чувствовал себя виноватым, потому что ему, возможно, придется арестовать Джейсона. Он думал, что доказательств против Джейсона ненамного больше, чем против пары других мужчин, но Джейсон выглядел самым напуганным, а значит, что-то скрывал. Не говоря уже о видео, на которых Джейсон занимался сексом – отнюдь не спокойным домашним сексом – с Модетт и Дон.

Я смотрела на Энди, пока читала его мысли, и это заставило его напрячься. Он знал, на что я способна.

– Сьюки, ты принесешь мне пиво? – он помахал широкой ладонью, чтобы привлечь мое внимание.

– Конечно, Энди, – отстраненно сказала я и достала бутылку из холодильника. – Хочешь еще чаю, Порция?

– Нет, Сьюки, спасибо, – вежливо сказала Порция, промокая губы бумажной салфеткой.

Порция вспоминала старшую школу – время, когда она душу готова была продать ради одного свидания с красавчиком Джейсоном Стакхаусом. Она задумалась, что Джейсон делает сейчас. Нашлась бы в его голове хоть одна мысль, способная ее заинтересовать? Может быть, секс с ним стоил бы того, чтобы пожертвовать интеллектуальным общением?

Значит, Порция не видела записи, не знала об их существовании; Энди был отличным копом. Я попыталась представить Джейсона с Порцией и не смогла сдержать улыбку. Это был бы необычный опыт для них обоих. Не в первый раз я пожалела о том, что не могу внушать мысли так же, как читаю их.

К концу смены я не узнала ничего полезного. Кроме того, что на видео, которые мой брат неразумно сделал, присутствовали веревки – именно это заставило Энди провести параллель со следами удушения на телах жертв. По просьбе Джейсона я открыла разум, но это оказалось довольно бесполезным занятием: все, что я услышала, заставило меня переживать, но не принесло никакой дополнительной информации, которая могла бы помочь Джейсону. Но вечером в баре соберутся другие люди. Я никогда не приходила сюда просто повеселиться. Стоит ли мне попробовать? Что сделает Билл? Хочу ли я увидеть его?

Я почувствовала себя одинокой. Мне не с кем было поговорить о Билле, никто не отнесся бы спокойно к тому, что я с ним встречаюсь. Как я могу сказать Арлин, что мне плохо из-за приятелей Билла – вампиров, которые повели себя пугающе и жестоко? Что прошлой ночью один из них укусил меня, что его кровь натекла мне в рот, что он рассыпался прямо надо мной? Арлин не смогла бы помочь мне справиться с подобными проблемами. Да и никто не смог бы. Я не знала никого, кто бы встречался с вампиром и не был при этом клыколюбом, готовым лечь в постель с любым кровососом.

К концу смены изменившаяся внешность больше не придавала мне уверенности. Я просто чувствовала себя ненормальной.

Я прошлась по дому, вздремнула, полила бабушкины цветы. Ближе к закату я перекусила, разогрев ужин в микроволновке. Я до конца сомневалась, стоит ли идти, но в конце концов надела красную рубашку, белые брюки и кое-какие побрякушки и вернулась в бар.

В роли клиентки я чувствовала себя странно. Сэм стоял за барной стойкой. Он поднял бровь, когда заметил, что я вошла. Сегодня работали три официантки, которых я знала в лицо, и новый повар – сквозь люк я видела, как он жарит гамбургеры.

Джейсон сидел около стойки. Удивительно, но соседнее с ним место было свободно, и я устроилась на нем. Джейсон обернулся ко мне с видом, которым встречал новых женщин: мягкий, чуть улыбающийся рот, яркие, широко раскрытые глаза. Когда он увидел меня, выражение комически изменилось.

– Какого черта ты здесь делаешь, Сьюки? – спросил он возмущенным тоном.

– Похоже, ты не рад меня видеть, – отметила я.

Когда Сэм задержался передо мной, я, не встречаясь с ним взглядом, попросила виски с колой.

– Я сделала то, о чем ты просил, но пока ничего не узнала, – шепнула я брату. – Вот пришла сюда еще раз, чтобы охватить больше людей.

– Спасибо, Сьюки, – сказал Джейсон после долгой паузы. – Наверное, я не понимал, о чем прошу. О, ты что-то сделала с волосами?

Он даже заплатил за мой коктейль, когда Сэм принес его.

У нас было немного общих тем, но это было даже удобно, поскольку я старалась послушать других посетителей. Среди них оказалось несколько чужаков, и вначале я обратила внимание на них – проверила, могут ли они быть подозреваемыми. Похоже, что нет, неуверенно подумала я. Один думал о том, что скучает по жене, и, исходя из контекста, его сложно было заподозрить в измене. Другой думал, что у Сэма неплохие напитки – раньше он здесь не бывал. Третий просто пытался сидеть прямо и прикидывал, сможет ли сесть за руль, чтобы вернуться в мотель.

Я заказала еще один коктейль.

Мы с Джейсоном пытались предположить, во что обойдутся услуги юриста, когда вопросы с наследством бабушки будут решены, – и тут он посмотрел на дверь и сказал:

– О-о.

– Что? – спросила я, не поворачиваясь, чтобы понять, на что он смотрит.

– Сестренка, тут твой парень. И он не один.

Вначале я подумала, что Билл привел с собой одного из приятелей-вампиров – это было бы обидно и неразумно. Но когда я обернулась, то поняла, почему Джейсон разозлился. Спутницей Билла была человеческая девушка. Он держал ее за руку, и она прижималась к нему, как шлюха – к клиенту. Билл осмотрел толпу. Я решила, что он ждет моей реакции. Я сползла с барного стула и поняла кое-что еще. Я была пьяна. Я пила очень редко, и два виски с колой, выпитые почти подряд, довели меня если не до опьянения, то до легкого подпития. Наши с Биллом взгляды встретились. Он не ожидал, что я буду здесь. Я не могла читать его мысли, как в один жуткий момент прочитала мысли Эрика, но видела, как он двигается.

– Привет, вампир Билл! – позвал приятель Джейсона, Хойт. Билл вежливо кивнул ему, но повел девушку – маленькую и темненькую – в мою сторону. Я понятия не имела, что делать.

– Сестренка, что он творит? – спросил Джейсон. Он начинал закипать. – Эта девчонка – клыколюбка из Монро. Я имел с ней дело, когда она еще предпочитала людей.

Я не знала, что делать. Мне было очень больно, но гордость заставляла это скрывать. Еще я испытывала стыд – я не сделала того, о чем мы с Биллом договаривались, и не оставила ему записку. С другой стороны – с пятой или шестой, надо полагать, – прошлой ночью в Шривпорте я пережила множество потрясений и, глядя на Билла, не могла думать ни о чем, кроме той «вечеринки».

Меня одолевали противоречивые чувства. Хотелось наброситься на спутницу Билла и выбить из нее дерьмо, но затевать драки в барах мне не позволяло воспитание. Еще я хотела выбить дерьмо из самого Билла, но с тем же успехом можно было побиться головой о стену – мне это причинило бы больше вреда, чем ему. Помимо этого, мне хотелось разрыдаться от боли – но я не могла показать свою слабость. Нужно было проявить самообладание, потому что Джейсон собирался броситься на Билла, как только я что-то скажу или сделаю.

Слишком много эмоций, слишком много алкоголя.

Пока я оценивала все эти варианты, Билл, пройдя мимо столиков, подошел ко мне. Девчонку он вел за собой. Я заметила, что в помещении стало тише. Теперь не я смотрела на посетителей, а они на меня. Я почувствовала, как глаза наполняются слезами, а пальцы сжимаются в кулаки. Отлично. Оба худших варианта одновременно.

– Сьюки, – сказал Билл, – Эрик оставил это на моем пороге. – Я с трудом понимала, что он говорит.

– Ну и? – яростно выдохнула я, смотря девчонке в глаза – большие, темные, завороженные. Сама я старалась не моргать, чтобы не потекли слезы.

– В качестве награды, – объяснил Билл. Я не могла понять, как он к этому относится.

– Дармовая выпивка? – сказала я, не веря, что мой голос может звучать так злобно. Джейсон положил руку мне на плечо.

– Тише, детка, – произнес он таким же низким и напряженным голосом. – Он того не стоит.

Я не знала, чего Билл не стоит, но готова была это выяснить. После многих лет самоконтроля это казалось почти волнующим – не знать, что я сделаю в следующую секунду.

Билл рассматривал меня с напряженным вниманием. В свете люминесцентных ламп над стойкой его кожа выглядела совсем белой. Он не пил эту девчонку. И его клыки были втянуты.

– Давай выйдем и поговорим, – предложил он.

– С ней? – я почти рычала.

– Нет, – сказал он. – Со мной. Я планирую отослать ее.

Отвращение в его голосе подействовало, и я пошла к выходу за Биллом, высоко подняв голову и не встречаясь ни с кем взглядом. Билл все еще сжимал руку девчонки, и она приподнялась на мыски, чтобы не отставать. Я не понимала, что Джейсон пошел с нами, пока не увидела его за своей спиной, обернувшись при выходе на парковку. Снаружи люди ходили туда-сюда, но здесь все же было чуть лучше, чем в переполненном баре.

– Привет, – весело сказала девчонка. – Меня зовут Дезире. Джейсон, думаю, с тобой мы уже встречались.

– Что ты здесь делаешь, Дезире? – тихо спросил Джейсон. Он казался почти спокойным.

– Эрик прислал меня в Бон-Темпс, чтобы наградить Билла, – кокетливо отозвалась она, поглядывая на Билла из-под ресниц. – Но он, похоже, недоволен. Не знаю чем. Я ведь как элитное вино, особый сорт.

– Эрик? – спросил у меня Джейсон.

– Вампир из Шривпорта. Владелец бара. Серьезная шишка.

– Он оставил ее у меня на пороге, – сказал мне Билл. – Я этого не просил.

– И что ты собираешься делать?

– Отослать ее обратно, – с раздражением ответил он. – Нам с тобой нужно поговорить.

Я сглотнула. Мои кулаки разжались.

– Ее нужно отвезти в Монро? – уточнил Джейсон.

Билл выглядел удивленным.

– Да. Ты предлагаешь помочь? Мне нужно поговорить с твоей сестрой.

– Конечно, – радушно ответил Джейсон. Меня немедленно охватили подозрения.

– Поверить не могу, что ты отказываешься, – пробормотала Дезире, подняв взгляд на Билла и демонстративно надувшись. – От меня еще никто не отказывался.

– Я благодарен Эрику и не сомневаюсь в том, что ты, так сказать, особый сорт, – вежливо проговорил Билл. – Но у меня есть собственный винный погреб.

Малышка Дезире секунду смотрела на него пустыми карими глазами, пока понимание не осветило ее лицо.

– Эта женщина – твоя? – спросила она, качнув головой в мою сторону.

– Да.

Джейсон нервно дернулся, услышав заявление Билла. Дезире смерила меня долгим взглядом.

– У нее странный вид, – наконец протянула она.

– Это моя сестра, – сообщил Джейсон.

– Ой. Прости. Ты намного… нормальнее. – Дезире оглядела Джейсона и, похоже, осталась довольна увиденным. – Эй, а как вас по фамилии?

Джейсон взял ее за руку и направил в сторону своей машины.

– Стакхаус, – сказал он, на ходу разглядывая ее во все глаза. – Может, по дороге домой ты расскажешь мне о том, чем занимаешься…

Я повернулась, раздумывая, почему Джейсон помогает нам, и встретилась с Биллом взглядами. Как будто в каменную стену влетела.

– Ты хотел поговорить? – резко спросила я.

– Не здесь. Поедем домой.

Я поводила носком туфли по гравию.

– Я не хочу к тебе.

– Тогда к тебе.

– Нет.

Билл поднял безупречную бровь.

– Что ты предлагаешь?

Отличный вопрос.

– Пруд у дома моих родителей. – Поскольку Джейсон решил отвезти мисс-маленькую-и-темненькую в Монро, он нам не помешает.

– Я поеду за тобой, – коротко сказал Билл, когда мы разошлись, чтобы сесть каждый в свою машину.

Участок, где я провела первые годы своей жизни, располагался на западе Бон-Темпса. Я повернула на знакомую улочку и остановила машину около дома – скромного ранчо, которое Джейсон содержал в порядке. Я выскользнула из машины, Билл тоже вышел из своей. Я помахала ему, чтобы он шел следом. Мы обошли дом и спустились по размеченной крупными камнями тропинке. Через минуту мы оказались около пруда, который мой отец выкопал на заднем дворе, чтобы когда-нибудь половить в нем рыбу с Джейсоном.

За домом было что-то вроде патио. На одном из металлических стульев лежало сложенное одеяло. Не спрашивая меня, Билл взял это одеяло, встряхнул его и положил на траву чуть ниже патио. Я осторожно села, думая о том, что говорить с Биллом на этом одеяле ничуть не безопаснее, чем дома. Когда я оказывалась к нему так близко, я могла думать лишь о том, чтобы стать еще ближе. Обхватив руками колени, я смотрела на воду. На другой стороне пруда горели фонари, и я видела их неподвижные отражения. Билл лег на спину рядом со мной. Я чувствовала его взгляд. Чтобы избежать соблазна прикоснуться ко мне, он скрестил руки на груди.

– Вчерашняя ночь напугала тебя, – осторожно сказал Билл.

– Разве ты сам совсем не испугался? – спросила я, тише, чем планировала.

– Да. За тебя. За себя – совсем немного.

Мне хотелось лечь на живот, но я опасалась настолько приближаться к Биллу. Я смотрела, как его кожа сияет в лунном свете, и очень хотела провести по ней пальцами.

– Меня пугает власть, которой обладает Эрик, зная, что мы вместе.

– Ты больше не хочешь быть вместе со мной?

Боль в груди была такой острой, что я прижала к ней ладонь.

– Сьюки? – Билл сел рядом и обнял меня.

Я не могла ответить. Я не могла дышать.

– Ты любишь меня? – спросил он.

Я кивнула.

– Почему ты хочешь уйти от меня?

Боль нашла способ вырваться в виде слез.

– Я слишком боюсь вампиров и того, как они себя ведут. Чего еще Эрик от меня захочет? Он потребует от меня что-то сделать и скажет, что убьет тебя, если я не послушаюсь. Или начнет угрожать Джейсону. Он на это способен.

Голос Билла был тише, чем стрекот кузнечиков в траве. Месяц назад я бы не смогла его расслышать.

– Не плачь, – сказал он мне. – Сьюки, я должен сообщить тебе кое-что, что тебя не порадует.

В этот момент меня порадовала бы только смерть Эрика.

– Эрик заинтересовался тобой. Он понял, что у тебя есть способности, которыми большинство людей либо не обладают, либо стараются не пользоваться. Он предполагает, что твоя кровь будет на вкус роскошной и сладкой, – на этих словах голос Билла сделался хриплым, и я покрылась мурашками. – И ты красивая. Ты стала еще красивее. Он не понимает, что ты пила кровь вампиров уже трижды.

– Ты знал, что кровь Длинной Тени пролилась на меня?

– Да. Я видел.

– Три – это магическое число?

Он засмеялся – смех был тихим, глубоким и искренним.

– Нет. Но чем чаще ты пьешь кровь вампиров, тем желаннее становишься. Как для нашего вида, так и для всех остальных. Дезире считала себя особым сортом! Интересно, кто из вампиров ей это говорил.

– Тот, кто хотел с ней переспать, – прямо сказала я, и Билл снова засмеялся. Мне нравилось слышать, как он смеется.

– Когда ты говоришь о моей привлекательности, ты имеешь в виду, что Эрик… хочет меня?

– Да.

– И что мешает ему отнять меня у тебя? Ты говорил, что он сильнее.

– В первую очередь вежливость и обычай.

Я едва не хмыкнула.

– Не недооценивай обычаи. Все мы… все вампиры уважают их. Нам приходится сосуществовать на протяжении веков.

– Но есть что-то еще?

– Я не так силен, как Эрик, но я живу достаточно долго. В бою со мной он может сильно пострадать или даже проиграть, если мне повезет.

– Это все?

– Может быть, – осторожно добавил Билл, – дело еще и в тебе самой.

– Серьезно?

– Если ты окажешься ему полезна, он может оставить тебя в покое, когда поймет, что ты действительно этого хочешь.

– Но я не хочу быть ему полезной! Я даже пересекаться с ним не хочу!

– Ты пообещала Эрику, что поможешь ему еще раз, – напомнил Билл.

– Если он передаст вора полиции, – сказала я. – А что Эрик сделал? Вогнал в него кол!

– Чем, возможно, спас тебе жизнь.

– Ну я же нашла вора!

– Сьюки, ты многого не знаешь о мире.

Я удивленно уставилась на него.

– Может быть.

– Мир не всегда… справедлив, – начал Билл, глядя в темноту. – Даже я порой думаю, что многого не понимаю. – Последовала еще одна мрачная пауза. – До этой ночи я лишь однажды видел, как один вампир убивает другого. Эрик нарушил все правила нашего мира.

– Значит, он не очень-то ценит те обычаи, о которых мы говорили чуть раньше.

– Пэм может напомнить ему о правилах.

– Кто она ему?

– Он создал ее. То есть несколько веков назад он обратил ее в вампира. Время от времени она возвращается к нему и помогает с тем, чем он занимается. Эрик всегда был одиночкой, и чем он старше, тем своенравнее.

Называть Эрика «своенравным» показалось мне огромным преуменьшением.

– Значит, мы ни к чему не пришли и вернулись к началу? – спросила я.

Билл, похоже, задумался.

– Да, – подтвердил он с ноткой сожаления в голосе. – Ты не хочешь иметь дело с другими вампирами, а мне приходится говорить тебе, что у нас нет выбора.

– А что насчет Дезире?

– Он велел кому-то оставить ее на моем крыльце, надеясь, что такой подарок меня порадует. К тому же, если бы я укусил ее, это поставило бы мою преданность тебе под вопрос. Возможно, кровь Дезире была каким-то образом отравлена и ослабила бы меня. Может быть, ее послали просто для того, чтобы зацепить меня. – Он пожал плечами. – Ты подумала, что у меня свидание?

– Да. – Я вспомнила, как Билл вошел в бар вместе с ней, и меня передернуло.

– Тебя не было дома. Мне нужно было найти тебя. – Он не пытался меня обвинить, но и доволен, конечно, не был.

– Я просто пыталась помочь Джейсону. Слушала. И я переживала из-за прошлой ночи.

– Мы все уладили?

– Нет, но больше мы ничего сделать не можем, – сказала я. – Полагаю, в кого бы я ни влюбилась, с ним не было бы просто. Но я не рассчитывала на такие большие сложности. Значит, у тебя нет шансов стать сильнее Эрика, потому что он намного старше?

– Нет, – подтвердил Билл. – Стать сильнее его я не смогу… – И неожиданно он задумался. – Хотя, наверное, кое-что сделать можно. Я не хочу этого, мне такое не по нраву, но мы будем в большей безопасности.

Я не мешала ему думать.

– Да, – наконец заключил Билл. Он не стал ничего мне объяснять, а я не стала спрашивать.

– Я люблю тебя, – сказал он, как будто подытоживая стратегию, которую обдумывал. Он навис надо мной, красивый, слабо светящийся в полутьме.

– Я чувствую то же, – сказала я и положила ладони на его грудь, не подпуская к себе. – Но против нас сейчас слишком много всего. Если мы сможем отделаться от Эрика, это поможет. И, кроме того, нам нужно закончить расследование убийств. Тогда исчезнет вторая по масштабам проблема. На совести этого убийцы смерти твоих друзей, смерти Модетт и Дон, – я запнулась, сделала глубокий вдох, – и смерть моей бабушки.

Я сморгнула слезы. Я привыкла к тому, что бабушки больше нет дома, когда я прихожу, привыкла, что не могу поговорить с ней, рассказать о том, что со мной происходит, но время от времени скорбь все еще била меня под дых.

– Почему ты думаешь, что за сожжение вампиров из Монро ответственен тот же человек?

– Мне кажется, это он посеял в умах посетителей бара желание мстить. Думаю, убийца ходил от компании к компании, подстрекая и подталкивая к линчеванию. Я прожила здесь всю жизнь и никогда не видела, чтобы люди так себя вели. Должна быть причина, по которой они пошли на преступление.

– Он подстрекал их? Разжигал огонь?

– Да.

– Ты не услышала ничего полезного?

– Нет, – мрачно призналась я. – Но это не означает, что у меня не получится завтра.

– Ты оптимистка, Сьюки.

– Ага. Приходится. – Я потрепала Билла по щеке, думая о том, что с его появлением мой оптимизм наконец оправдался.

– Продолжай слушать, если считаешь, что это может помочь, – сказал он. – Я пока займусь кое-чем еще. Увидимся завтра вечером у тебя, хорошо? Возможно, я… нет, позволь объяснить, когда все закончится.

– Хорошо. – Мне было любопытно, но Билл точно не был готов к разговору.

По пути домой, следуя до своего поворота за машиной Билла, я думала о том, насколько страшнее были бы прошедшие недели, если бы его со мной не было. Спускаясь по подъездной дорожке, я пожалела, что Биллу нужно было вернуться к себе и сделать несколько важных звонков. Ночуя одна в пустом доме, я, конечно, не начала бояться собственной тени, но стала намного более нервной. Я постоянно подходила то к закрытому окну, то к запертой двери, и мне не нравилось так жить. Мысль о наступающей ночи вгоняла меня в тоску.

Прежде чем выйти из машины, я осмотрела двор, радуясь, что я не забыла выключить фонари с датчиком движения, прежде чем уехала в бар. Во дворе все было неподвижным. Обычно Тина спешила мне навстречу, чтобы я впустила ее в дом и накормила, но сегодня она, похоже, охотилась в перелеске. Я приготовила ключ от передней двери, бегом добралась до крыльца, стремительно повернула ключ в замке и захлопнула за собой дверь, ловко блокируя ее. Так нельзя жить, подумала я, недовольно качая головой; и тут же что-то ударилось о дверь с глухим стуком. Я вскрикнула, не успев себя остановить.

Я метнулась к телефону, брошенному на диване, и набрала номер Билла, одновременно опуская жалюзи на окнах. Что, если линия будет занята? Он поехал домой, чтобы кому-то позвонить!

Но когда я позвонила, Билл как раз входил в дом. Он тяжело дышал, когда поднял трубку.

– Да? – спросил он со своим обычным подозрением в голосе.

– Билл, – у меня перехватило дыхание, – снаружи кто-то есть.

Он бросил трубку. Вампир действия.

Билл добрался до моего дома за две минуты. Сквозь слегка раздвинутые жалюзи я видела, как он вынырнул из леса и вошел в мой сад, двигаясь так тихо и быстро, как не смог бы ни один человек. Облегчение от его появления было огромным. На секунду мне стало стыдно за то, что я позвала его на помощь: могла ведь справиться с ситуацией самостоятельно. Но потом я подумала – зачем?

Когда ты знаешь практически неуязвимое существо, заявляющее, что обожает тебя, когда есть кто-то, кого практически невозможно убить, кто-то сверхъестественно сильный – почему бы не позвать на помощь?

Билл осмотрел сад и кромку леса, двигаясь с уверенной тихой грацией. Наконец он легко поднялся по ступеням и наклонился над чем-то, лежащим у порога. Мой угол зрения не позволял увидеть, что это. Когда он выпрямился, у него в руках что-то было, а его лицо совершенно ничего не выражало.

Очень плохо.

Я неуверенно приблизилась к двери, открыла замок и толкнула створку. Билл держал в руках мертвую кошку.

– Тина? – спросила я, чувствуя, что голос дрожит, и совершенно не волнуясь об этом. – Она мертва?

Билл кивнул – коротко дернул подбородком.

– Что… как?

– Похоже, что ее задушили.

Я почувствовала, как гримаса боли исказила мое лицо. Биллу пришлось стоять передо мной, держа в руках Тину, пока я плакала навзрыд.

– Я все-таки не посажу дуб, – сказала я, слегка успокоившись. Мой голос все равно оставался слабым. – Мы положим ее в ту яму.

Мы добрались до заднего двора. Бедняга Билл нес Тину, пытаясь не показывать, что ему нелегко. Я пыталась не разрыдаться. Билл опустился на колени и положил крохотное кошачье тельце на дно выкопанной мной ямы. Я взялась за лопату и попыталась закопать ее, но один взгляд вниз – грязь путалась в шерсти Тины, – и я снова заплакала. Не издав ни звука, Билл забрал у меня из рук лопату. Я отвернулась, и он закончил это жуткое дело.

– Пойдем назад, – ласково сказал он после.

Мы вернулись в дом – для этого пришлось его обойти, потому что я не успела снять замок с черного хода. Билл обнял меня, утешая, хотя я знала, что Тина ему никогда не нравилась.

– Благослови тебя бог, Билл, – прошептала я.

Я стиснула Билла в ожесточенном объятии, мне вдруг стало очень страшно, что у меня отнимут и его тоже. Когда я перестала всхлипывать и начала икать, я подняла взгляд, надеясь, что мой приступ неконтролируемой скорби не слишком смутил Билла.

Билл был зол. Он смотрел в стену над моим плечом, и его глаза светились. Это было страшнее всего, что я видела в своей жизни.

– Ты что-то нашел во дворе? – спросила я.

– Нет. Я нашел следы чьего-то присутствия. Отпечатки ботинок, след запаха. Ничто из этого не может стать доказательством в суде, – продолжил он, будто прочитав мои мысли.

– Ты не мог бы остаться здесь до тех пор, пока не придется… прятаться от солнца?

– Конечно.

Он посмотрел на меня, и я поняла, что он и так собирался остаться, даже если я стала бы возражать.

– Если тебе все еще нужно позвонить, звони от меня. Мне плевать, – я имела в виду, что счета за телефон меня не волнуют.

– У меня есть карточка, – сказал он, снова поняв меня правильно. Кто бы мог подумать?

Я умылась и приняла таблетку обезболивающего, прежде чем переодеться в пижаму. В последний раз я испытывала такую боль сразу после смерти бабушки, хотя сейчас все и было по-другому. Мне было стыдно, потому что смерть домашнего любимца и смерть близкого человека нельзя, конечно, оценивать одинаково. Но мысленные упреки мне не помогли. Я могла рассуждать о чем угодно – это не отменяло того простого факта, что я кормила, расчесывала и любила Тину четыре года и мне будет ее не хватать.