Мертвы, пока светло

Глава 5

Следующие пару дней мне определенно было о чем подумать. Для человека, который постоянно искал что-то новое, чтобы не заскучать, я накопила достаточно впечатлений на несколько недель вперед. Одни посетители «Фангтазии» представляли собой отличную почву для размышлений, не говоря уже о вампирах. От мечты познакомиться хоть с одним из них я перешла к нежеланию видеть ни одного.

Полиция провела беседы по поводу Дон Грин и ее привычек с большей частью мужчин Бон-Темпса и окрестностей. Ко всеобщей неловкости, детектив Бельфлер начал проводить свободное время в баре, не злоупотребляя алкоголем, но наблюдая за всем происходящим вокруг. Поскольку бар Сэма не был рассадником незаконной деятельности, никто особо не возражал, и посетители быстро привыкли к его присутствию.

Энди Бельфлер, похоже, всегда выбирал столик в моей части бара и пытался играть со мной в безмолвную игру. Когда я подходила к нему, он думал о чем-то провокационном, пытаясь заставить меня как-то отреагировать. Энди, похоже, не понимал, насколько недостойно себя ведет, и стремился спровоцировать, но не обидеть меня. Ему просто хотелось, чтобы я снова прочитала его мысли. Для чего ему это, я не знала.

Когда я подошла к нему в пятый или, может быть, в шестой раз, чтобы подать диетическую колу, – он представил меня тискающейся с Джейсоном. Подходя к его столу, я уже была на взводе, понимая, что мне предстоит прочесть нечто неприятное – но не зная, что именно. Вместо того, чтобы разозлиться, я расплакалась. Энди напомнил мне о менее изощренных шутках, которые я терпела в младшей школе.

Энди поднял выжидательный взгляд и увидел мои слезы. На его лице стремительно промелькнули триумф, досада, затем – горячий стыд. Я опрокинула чертову колу на его рубашку и бросилась мимо барной стойки к служебному выходу.

– Что случилось? – резко спросил Сэм, выходя следом за мной.

Я помотала головой, не желая ничего объяснять, и вытащила из кармана шорт старый носовой платок, чтобы промокнуть глаза.

– Он говорил тебе какие-то гадости? – спросил Сэм тихим и злым голосом.

– Он о них думал, – беспомощно ответила я. – Чтобы вывести меня из себя. Он знает.

– Сукин сын, – сказал Сэм таким тоном, что я едва не вернулась в норму. Сэм никогда не ругался. Но, начав плакать, я уже не могла остановиться. Кажется, я решила оплакать каждую мелкую неприятность.

– Возвращайся к стойке, – попросила я, стыдясь своего фонтана слез. – Я успокоюсь через пару минут.

Я услышала, как задняя дверь бара открылась и закрылась, и подумала, что Сэм меня послушал. Но вместо этого услышала голос Энди Бельфлера:

– Прости меня, Сьюки.

– Для вас «мисс Стакхаус», детектив, – отчеканила я. – Как по мне, лучше вам искать убийцу Модетт и Дон, а не играть со мной в эти подлые игры. – Я повернулась и посмотрела на полицейского. Он выглядел ужасно смущенным. Кажется, ему и в самом деле было стыдно.

– Если вернешься в бар, сядь за другой столик, Бельфлер. – Сэм зло махнул рукой; в его голосе отчетливо звучала скрытая угроза. Энди посмотрел на Сэма. Детектив Бельфлер был вдвое шире и на два дюйма выше, но в этот момент я бы поставила на Сэма. Да и сам Энди не собирался принимать вызов хотя бы из благоразумия. Он просто кивнул и пошел через парковку к своей машине. Солнце бросало золотые отблески на его каштановые волосы.

– Сьюки, мне так жаль, – сказал Сэм.

– Ты не виноват.

– Хочешь, отпущу тебя пораньше? Народу сегодня немного.

– Нет. Я закончу смену. – Чарлси Тутен немного освоилась, но мне не хотелось оставлять ее одну, а у Арлин сегодня был выходной.

Мы вернулись в бар, и, несмотря на любопытные взгляды некоторых посетителей, никто не спросил, что произошло. В моей части зала сидела лишь одна пара. Их бокалы и тарелки были наполнены, значит, я понадоблюсь им еще нескоро. Я начала расставлять бокалы для вина. Сэм привалился к стойке рядом со мной.

– Билл Комптон правда собирается выступить перед «Потомками Доблестно Павших» сегодня ночью?

– Если верить моей бабушке.

– Ты пойдешь?

– Не планировала. – Я не хотела видеть Билла, пока он сам не позвонит и не назначит встречу. Сэм ничего не сказал, но позже, когда я забирала сумочку из его кабинета, он вошел и начал перебирать на столе какие-то бумаги. Я как раз достала расческу и пыталась привести волосы в порядок. По тому, как Сэм переминался с ноги на ногу, было очевидно, что он хочет поговорить. Меня начинало раздражать, что мужчины вечно выбирали со мной обходные пути. Например, Энди Бельфлер мог бы просто спросить меня о моем отклонении, а не ставить жестокие эксперименты.

Или Билл. Ему достаточно было обозначить свои намерения, но он предпочел играть со мной в «холодно-горячо».

– Ну? – спросила я жестче, чем планировала.

Сэм покраснел под моим взглядом.

– Я подумал, может, ты хочешь составить мне компанию на встрече «Потомков», а потом выпить по чашечке кофе?

Я ошарашенно замерла; расческа застыла в воздухе. В моем сознании пронеслось множество мыслей и воспоминаний: его рука, которую я сжимала, стоя перед домом Дон Грин, защита, на которую я натолкнулась в его сознании, все минусы романа с боссом.

– Конечно, – сказала я после долгой паузы.

Все это время Сэм, кажется, не дышал.

– Хорошо. Тогда я заеду к тебе домой в двадцать минут восьмого или около того. Встреча начинается в семь тридцать.

– Ладно. Увидимся.

Опасаясь выкинуть какую-нибудь глупость, если разговор продлится, я сгребла сумку и пошла к своей машине. Я не могла решить, хихикать от радости или стонать от собственной глупости.

Домой я вернулась в пять сорок пять. Ужин уже стоял на столе, поскольку бабушка планировала уйти пораньше и подготовить закуски к встрече «Потомков», которая должна была состояться в здании общины.

– Интересно, смог бы он прийти, если бы мы проводили встречу в баптистской церкви? – неожиданно спросила бабушка. Но сегодня мне было легко уловить ход ее мыслей.

– Думаю, да, – сказала я. – Скорее всего, рассказы о том, что вампиры боятся религиозных предметов, – просто байки. Впрочем, я его не спрашивала.

– У них на стене висит огромный крест, – продолжила бабушка.

– Похоже, я все-таки приду на встречу, – сообщила я. – В компании Сэма Мерлотта.

– Сэма, твоего босса? – изумленно переспросила бабушка.

– Да, мэм.

– Хм-м. Ну ладно. – Бабушка заулыбалась, расставляя тарелки. Пока мы ели сэндвичи и фруктовый салат, я пыталась придумать, что надеть. Бабушка и без того была в восторге от предстоящей встречи, от возможности послушать Билла и представить его подругам. Новость о том, что я иду на свидание – еще и с человеком! – и вовсе отправила ее в какие-то космические дали. В сторону Венеры, наверное.

– Потом мы собирались немного прогуляться, – добавила я, – так что, думаю, дома я буду где-то через час после окончания встречи.

В Бон-Темпсе было не так много мест, где можно выпить кофе, и в них мало кому хотелось задержаться подольше.

– Хорошо, милая. Наслаждайся. – Бабушка уже собралась, и после ужина я помогла ей донести подносы с печеньем и большую кофеварку, купленную специально для подобных случаев. Бабушка пригнала машину к черному ходу, идти от которого было намного ближе. Она обожала такие ночи и сейчас светилась от счастья: болтала и суетилась всю дорогу до машины.

Я избавилась от рабочей одежды и отправилась в душ. Стоя под ним, я размышляла, что мне надеть. Никакого черного или белого, разумеется; эти цвета успели надоесть мне в рабочей униформе. Я снова побрила ноги. Мне не хватало времени вымыть и уложить волосы, но они оставались свежими с прошлого вечера. Я распахнула шкаф и замерла. Сэм уже видел меня в белом платье с цветами. Джинсовый джемпер не понравился бы бабушкиным друзьям. В конечном счете я вытащила брюки цвета хаки и бронзовую шелковую блузку с короткими рукавами. У меня нашлись подходящие к наряду сандалии из коричневой кожи и такой же ремень. Я повесила на шею цепочку, надела крупные золотые серьги и решила, что можно выходить. Именно в этот момент в дверь позвонил Сэм.

Когда я открыла, мы оба неловко застыли.

– Я бы с радостью тебя пригласила, но, думаю, времени у нас…

– Я бы с радостью зашел, но, думаю, времени у нас…

Мы оба засмеялись.

Я заперла дом, и Сэм поспешил открыть передо мной дверь своего пикапа. Я представила, как забиралась бы в кабину в короткой юбке, и порадовалась, что надела брюки.

– Тебя подсадить? – с надеждой уточнил Сэм.

– Думаю, что справлюсь, – ответила я, пряча улыбку.

По дороге к общине Бон-Темпса мы оба молчали. Наш путь лежал в старую часть города, построенную еще до войны. Сама община появилась позже, но на ее месте когда-то стояло здание, разрушенное во время войны, хотя никаких записей о нем не сохранилось.

«Потомки Доблестно Павших» представляли собой очень разношерстную компанию. Некоторые из них были старыми и хрупкими, другие – помоложе и еще довольно энергичными. Встречались даже мужчины и женщины средних лет. Но молодежи среди них не было совсем – о чем не раз сетовала бабушка, с намеком посматривая на меня.

Мистер Стерлинг Норрис, давний друг моей бабушки и мэр Бон-Темпса, выполнял этим вечером роль хозяина. Он стоял в дверях, пожимал руки и обменивался парой слов с каждым гостем.

– Мисс Сьюки, вы с каждым днем все красивее, – сказал мистер Норрис. – И Сэм! Мы сто лет не виделись! Сьюки, говорят, этот вампир – ваш друг?

– Да, сэр.

– Вы можете с уверенностью сказать, что мы в безопасности?

– Да, в этом я уверена. Он – очень приятная… личность.

Существо? Создание? Если вы любите живых мертвецов, то он весьма неплох?

– Ну, если вы уверены, – сказал мистер Норрис с сомнением. – В мои времена подобные существа были просто сказками.

– Ох, мистер Норрис, ваши времена еще не прошли. – Я весело улыбнулась, соблюдая этикет, и он засмеялся, провожая нас в помещение, что тоже предписывалось этикетом.

Сэм взял меня за руку и вежливо подвел к предпоследнему ряду металлических стульев. Мы сели, и я помахала бабушке. Встреча должна была вот-вот начаться, и в комнате собралось человек сорок – по меркам Бон-Темпса, довольно много народа. Но Билла все еще не было.

Именно в этот момент на трибуну вышла председательница клуба, крупная, серьезная женщина по имени Максин Фортенберри.

– Добрый вечер! Добрый вечер! – прогудела она. – Наш почетный гость только что позвонил и предупредил, что у него возникли проблемы с машиной. Он немного опоздает, так что давайте пока поговорим о наших внутренних делах.

Зрители успокоились, и нам пришлось слушать скучные разговоры. Сэм сидел рядом со мной, скрестив руки на груди, а щиколотки – под стулом. Я тщательно поддерживала защиту вокруг своего разума, не переставая улыбаться, и слегка расстроилась, когда Сэм наклонился ко мне и прошептал:

– Можешь расслабиться.

– По-моему, я достаточно расслаблена, – шепнула я в ответ.

– Ты не умеешь расслабляться.

Я подняла бровь. Мне будет что сказать мистеру Мерлотту после встречи.

В этот момент вошел Билл, и в комнате воцарилась абсолютная тишина, поскольку тем, кто не видел его раньше, нужно было привыкнуть. При первой встрече с вампиром люди всегда пугались. Под люминесцентными лампами нечеловеческая природа Билла была очевиднее, чем в полутьме бара или его собственного дома. Сейчас он никак не мог сойти за обычного парня. Его бледность сразу бросалась в глаза, а глубокие колодцы глаз выглядели еще темнее и холоднее. Он был одет в легкий светло-синий костюм, который ему наверняка посоветовала моя бабушка. Он выглядел великолепно. Властный изгиб бровей, выразительный нос, точеные губы, белые руки с длинными пальцами и аккуратно подрезанными ногтями… Он обменялся парой слов с председательницей и явно вскружил ей голову своей сдержанной улыбкой.

Я не знала, использовал ли Билл гипноз, чтобы очаровать зрителей, или людям просто было очень любопытно, но все притихли, ожидая начала.

А потом Билл увидел меня. Он дернул бровью и слегка поклонился мне, и я ответила кивком, не в силах выдавить из себя ответную улыбку. Даже в толпе я чувствовала глубокую бездну его молчания. Миссис Фортенберри представила Билла, но я не помнила, что именно она сказала и как обошла тот факт, что Билл не являлся человеком.

Наконец Билл заговорил. Я с удивлением отметила, что при нем были заметки. Рядом со мной Сэм наклонился вперед, не отрывая взгляда от лица Билла.

– …у нас не было теплых вещей и не хватало еды, – спокойно говорил Билл. – Многие дезертировали.

«Потомки» предпочитали умалчивать об этих страницах истории, но некоторые из них закивали, соглашаясь с Биллом. Его слова, очевидно, совпадали с тем, что они выяснили в ходе своих исследований.

Древний старик в первом ряду поднял руку.

– Сэр, вы, случайно, не знали моего прадеда, Толливера Хампфри?

– Знал, – ответил Билл через секунду. Его лицо было нечитаемым. – Толливер был моим другом.

На мгновение в его голосе промелькнуло нечто настолько болезненное, что мне пришлось закрыть глаза.

– Каким он был? – голос старика дрожал.

– Безрассудным. Это и привело к его гибели, – сказал Билл с кривой улыбкой. – И храбрым. И совершенно не умел копить деньги.

– Как он погиб? Вы это видели?

– Да, я был там, – вздохнул Билл. – Я видел, как он поймал пулю от снайпера северян, милях примерно в двадцати отсюда. Он не смог быстро среагировать, потому что долго голодал. Как и все мы. В середине утра, холодного утра, Толливер увидел мальчишку из нашего отряда. Того ранили, и он лежал посреди поля почти без укрытия. Он не погиб сразу, и рана была болезненной. Бедняга только и мог, что звать нас, и он звал все утро. Он умолял помочь ему. Он понимал, что иначе умрет.

Комната погрузилась в такую тишину, что можно было услышать упавшую булавку.

– Он все стонал и кричал. Я сам едва не пристрелил его, просто чтобы заткнуть. Рисковать ради него было смерти подобно. Но я не мог заставить себя закончить его страдания. Я стал бы убийцей, а не солдатом, – так я тогда считал. Позже я жалел об этом, потому что Толливер, в отличие от меня, не мог слушать стоны этого мальчишки. Через два часа он сказал мне, что попробует помочь. Я пытался его отговорить, но Толливер сказал, что господь хочет, чтобы он попытался. Даже в том лесу он молился. Я говорил Толливеру, что господь не может хотеть, чтобы он так бездарно пожертвовал жизнью, что у него есть жена и дети, которые молятся о его возвращении… Но Толливер все равно попросил меня отвлечь врагов, пока он попытается помочь тому мальчишке. Он выбежал на поле, как будто дело было весенним днем, как будто он был на пике сил. Толливер добрался до раненого, но тут прозвучал выстрел, и он упал. Через некоторое время мальчишка снова начал звать на помощь.

– Что с ним случилось? – спросила миссис Фортенберри. Ее голос был настолько тихим, насколько это возможно.

– Он выжил, – сказал Билл, и что-то в его голосе заставило меня вздрогнуть. – Он пережил тот день, а ночью мы смогли его подобрать.

Пока Билл говорил, люди успели прийти в себя. Старик в переднем ряду получил драгоценную историю, которая многое рассказывала о характере его предка. Не думаю, что кто-то из пришедших на встречу той ночью был готов к тому, как на них подействует рассказ очевидца Гражданской войны. Они были очарованы – и разбиты. Когда Билл ответил на последний вопрос, все сорок человек разразились бурными аплодисментами. Даже Сэм, не большой фанат Билла, сделал несколько хлопков.

В итоге каждый – за исключением нас с Сэмом – захотел поговорить с Биллом лично. Приглашенный оратор оказался в окружении членов клуба, а мы с Сэмом выскользнули на парковку. Мы отправились в «Крабовую», закусочную, в которой подавали на редкость неплохую еду. Я не была голодна, но Сэм заказал к своему кофе лаймовый пирог.

– Это было познавательно, – осторожно сказал Сэм.

– Речь Билла? Да, – тем же тоном откликнулась я.

– Ты чувствуешь к нему что-то?

После всех обходных маневров Сэм все-таки решил говорить прямо.

– Да, – признала я.

– Сьюки, – сказал Сэм, – с ним у тебя нет будущего.

– Ну, он живет не первое столетие. Я могу рассчитывать на то, что в ближайшие пару веков он никуда не денется.

– Никогда не угадаешь, что случится с вампиром.

С этим трудно было поспорить. Но, как я и сказала Сэму, точно так же невозможно было предугадать, что случится со мной, человеком.

Мы препирались достаточно долго. В конце концов, утомившись, я спросила:

– Какое тебе дело, Сэм?

Его румяное лицо покраснело. Яркие голубые глаза встретились с моими.

– Ты мне нравишься, Сьюки. Как подруга, или, может быть, я даже надеюсь на большее…

Что?

– И мне больно видеть, как ты сворачиваешь на кривую дорожку.

Я посмотрела на него, чувствуя, как мое лицо принимает скептическое выражение: брови сходятся на переносице, уголок губ приподнимается.

– Ну да, – сказала я голосом, соответствующим выражению лица.

– Ты всегда мне нравилась.

– Настолько, что тебе нужно было дождаться, пока кто-то другой проявит ко мне интерес, прежде чем заговорить об этом?

– Ладно, я заслужил, – кажется, он прокручивал что-то в голове, но не решался озвучить.

Что бы это ни было, он так ничего и не сказал вслух.

– Пойдем, – предложила я.

После произошедшего трудно было бы вернуться к разговорам на нейтральную тему. С тем же успехом я могла пойти домой. Обратный путь вышел занятным. Сэм всю дорогу словно бы собирался заговорить, но только качал головой и не прерывал молчания. Мне хотелось его стукнуть.

Мы вернулись домой позже, чем я рассчитывала. В бабушкиной комнате горел свет, но в остальном доме царила темнота. Я не увидела бабушкиной машины – возможно, она припарковалась у черного хода, чтобы перенести остатки закусок на кухню. Бабушка оставила для меня свет на крыльце.

Сэм обошел машину и открыл дверь. Я попыталась вылезти, но в темноте промахнулась мимо ступеньки и едва не вывалилась из кабины. Сэм поймал меня. Вначале его руки сомкнулись на моих, удерживая, затем – скользнули на талию. И он поцеловал меня.

Я думала, он просто чмокнет меня на прощание, но его губы немного задержались на моих. Мне было более чем приятно, пока мой внутренний блюститель морали не напомнил: это твой босс. Я осторожно отстранилась. Он тут же понял, что я не хочу продолжения, и нежно провел ладонями по моим предплечьям. Держась за руки и не говоря ни слова, мы дошли до дверей.

– Я хорошо провела время, – прошептала я, стараясь говорить потише и не разбудить бабушку.

– Я тоже. Как-нибудь повторим?

– Посмотрим.

Я правда не понимала, что чувствую к Сэму. Дождавшись, пока его пикап развернется, я погасила свет на крыльце и вошла в дом. На ходу расстегивая блузку, я устало поплелась в спальню.

Но что-то было не так.

Я остановилась посреди гостиной и осмотрелась.

Все выглядело как обычно, разве нет?

Да. Все было на своих местах.

Но запах.

Металлический запах.

Металлический, острый, солоноватый запах.

Запах крови.

И его источник был где-то рядом, не на втором этаже, где располагались аккуратные и пустые гостевые комнаты.

– Бабушка? – дрожащим голосом позвала я.

Мне было стыдно за свой страх.

Я заставила себя двинуться дальше и зайти в ее комнату. Она была нетронута. Я шла по дому, зажигая свет.

В моей комнате все было как обычно.

В ванной было пусто.

В прачечной тоже.

Я щелкнула последним выключателем. На кухне…

Я кричала и кричала. Мои руки беспомощно подрагивали в воздухе. Что-то грохнуло за моей спиной, но мне было плевать. Затем чьи-то сильные руки сжали и подняли меня, и кто-то загородил от меня то, что лежало на кухонном полу. Я не узнала Билла, но он поднял меня и понес в гостиную, откуда я не могла ничего увидеть.

– Сьюки, – резко велел он, – замолчи! Это бессмысленно.

Будь он со мной мягче, я продолжила бы кричать.

– Прости, – сказала я, все еще ничего не соображая. – Я веду себя, как тот мальчишка.

Билл взглянул на меня с недоумением.

– Из твоего рассказа, – тихо пояснила я.

– Мы должны вызвать полицию.

– Разумеется.

– Нам нужно набрать номер.

– Стой. Как ты здесь оказался?

– Твоя бабушка хотела подвезти меня, но я настоял на том, чтобы заехать вначале к вам. Хотел помочь ей разгрузить машину.

– Тогда почему ты все еще здесь?

– Я ждал тебя.

– Значит, ты видел, кто ее убил?

– Нет. Я пошел домой через кладбище, чтобы переодеться.

Он был одет в голубые джинсы и футболку с логотипом Grateful Dead. Неожиданно я начала хихикать.

– Потрясающе, – пробормотала я, сгибаясь от смеха.

А затем так же неожиданно заплакала. Я взяла телефон и набрала 911. Энди Бельфлер приехал через пять минут.

Джейсон приехал, как только я до него дозвонилась. Я искала его в четырех или пяти разных местах и наконец нашла в баре Сэма. Этой ночью там дежурил Терри Бельфлер, и когда он вернулся к телефону – сказав Джейсону, чтобы тот приехал к бабушкиному дому, – я попросила его позвонить Сэму и попросить для меня пару отгулов из-за личных проблем.

Наверное, Терри сразу же выполнил просьбу, потому что Сэм был у меня меньше чем через полчаса, одетый так же, как во время нашей встречи. Увидев его, я вспомнила, как расстегивала рубашку, проходя через гостиную, а потом совершенно об этом забыла. Я опустила взгляд и с облегчением отметила, что выгляжу вполне прилично. Наверное, это Билл привел меня в порядок – возможно, позже мне станет неловко, но в тот момент я испытывала только благодарность.

Итак, Джейсон приехал, и, когда я сказала ему, что бабушка мертва – убита, – он просто непонимающе уставился на меня, как будто кто-то отнял у него способность воспринимать информацию. Но затем смысл моих слов дошел до него, и он упал на колени там, где стоял, а я опустилась рядом. Джейсон обнял меня и положил голову мне на плечо, и некоторое время мы не двигались. У нас остались только мы.

Чтобы не мешать полиции, Билл и Сэм заняли пару раскладных стульев. Вскоре нас с Джейсоном попросили выйти хотя бы на крыльцо, но мы решили, что лучше устроимся на лужайке. Был мирный вечер. Я села лицом к дому, освещенному множеством огней, – он напоминал торт, уставленный свечами. Вокруг метались люди, похожие на затеявших вечеринку муравьев.

Центром этой вечеринки была бабушка.

– Что произошло? – наконец спросил Джейсон.

– Я вернулась со встречи клуба, – очень медленно ответила я. – Сэм уехал на своем пикапе. Я почувствовала, что что-то не так. Стала осматривать дом, – это была официальная версия истории о том, как я нашла бабушку мертвой. – И когда я зашла на кухню, она лежала там.

Джейсон очень медленно повернул голову, и наши взгляды встретились.

– Расскажи.

Я молча покачала головой. Но он имел право знать.

– Ее избили, но, я думаю, она пыталась сопротивляться. Тот, кто это сделал, нанес ей несколько порезов. А потом задушил… по крайней мере так это выглядело, – я не могла заставить себя посмотреть брату в лицо. – Это моя вина, – мой голос был не громче шепота.

– С чего ты так решила? – спросил Джейсон глухим слабым голосом.

– Я думаю, меня хотели убить так же, как Модетт и Дон, но убийца обнаружил дома бабушку. – Я видела, как эта мысль проникает в разум Джейсона. – Я планировала провести вечер дома, а бабушка должна была пойти на встречу, но в последний момент Сэм пригласил меня пойти с ним. Моя машина осталась здесь, на обычном месте, потому что мы поехали на пикапе Сэма. А бабушка припарковала свою около черного хода, чтобы разгрузить багажник, и со стороны все выглядело так, как будто я дома, а она – нет. Бабушка предложила подвезти Билла, но он только помог ей с вещами и ушел к себе, чтобы переодеться. После того как он ушел, тот, кто это сделал… сделал это.

– Откуда нам знать, что это не Билл? – Джейсон говорил так, как будто Билл не сидел на соседнем с ним стуле.

– Откуда нам знать, что это не кто угодно? – спросила я. Глупость Джейсона меня раздражала. – Это мог сделать любой наш знакомый. Но я не думаю, что это Билл. Я не думаю, что Билл причастен к смертям Модетт и Дон, и я уверена, что их и бабушку убил один и тот же человек.

– Ты знала, – голос Джейсона был слишком громким, – что бабушка завещала дом тебе?

Он словно окатил меня ледяной водой. Я заметила, что Сэм тоже поморщился, а взгляд Билла стал темнее и холоднее.

– Нет. Я всегда думала, что мы с тобой разделим его так же, как другой.

Я имела в виду дом наших родителей, в котором Джейсон сейчас жил.

– Земля тоже отойдет тебе.

– Зачем ты это говоришь? – Я готова была разрыдаться, хотя недавно думала, что у меня не осталось на это сил.

– Это несправедливо! – заорал Джейсон. – Бабушка поступила несправедливо, и теперь это уже не исправить!

Меня начало трясти. Билл поднял меня со стула и повел во двор. Сэм сел напротив Джейсона и начал что-то ему говорить серьезно и тихо. Билл обнимал меня, но я все равно дрожала.

– Он это серьезно? – спросила я, не ожидая, что Билл ответит.

– Нет, – сказал он. Я подняла на него удивленный взгляд. – Нет. Джейсон не смог спасти вашу бабушку, и ему невыносима мысль о том, что кто-то готовился убить тебя, а убил ее. Поэтому ему нужно разозлиться. И вместо того чтобы злиться на тебя за то, что ты осталась жива, он злится из-за наследства. На твоем месте я бы не волновался.

– Меня удивляет, что ты говоришь такие вещи, – заметила я.

– Я посещал вечерние курсы по психологии, – сказал Билл Комптон, вампир. И я не могла не подумать: охотники всегда изучают будущую добычу.

– Почему бабушка завещала все мне, а не Джейсону?

– Возможно, ты выяснишь это позднее, – предположил Билл, и у меня не нашлось возражений.

Из дома вышел Энди Бельфлер. Он остановился на ступеньках и посмотрел в небо, как будто рассчитывая найти в нем подсказку.

– Комптон, – резко позвал он.

– Нет, – сказала я, и мой голос походил на рык.

В глазах Билла я увидела удивление – довольно сильная реакция с учетом его характера.

– Теперь они от тебя не отстанут, – яростно выдохнула я.

– Ты защищала меня, – сказал Билл. – Ты думала, полиция заподозрит меня в убийстве тех двух женщин. Именно поэтому ты постаралась сделать так, чтобы они обратили внимание на других вампиров. Теперь ты боишься, что этот Бельфлер попытается обвинить меня в убийстве твоей бабушки.

– Да.

Он глубоко вдохнул. Мы стояли в тени под окружающими двор деревьями. Энди повторил имя Билла.

– Сьюки, – мягко сказал Билл. – Я тоже уверен в том, что убить собирались тебя.

Услышав это из чужих уст, я по-настоящему испугалась.

– И я не убивал тех женщин. Значит, если их и твою бабушку убил один и тот же человек, я ни при чем, и это поймет даже Бельфлер.

Мы вышли на свет. Мне всего этого не хотелось. Я хотела, чтобы и свет, и все эти люди исчезли – даже Билл. Я хотела оказаться у себя дома вместе с бабушкой – живой и счастливой, как в последний раз, когда я ее видела.

Это было глупо и по-детски, но я могла позволить себе глупые и детские желания. Я погрузилась в них настолько глубоко, что не заметила опасности, пока не стало слишком поздно.

Мой брат Джейсон заступил мне дорогу и дал мне пощечину.

Это было так неожиданно и больно, что я потеряла равновесие и завалилась в сторону, неудачно приземлившись на одно колено.

Джейсон, похоже, готов был снова наброситься на меня, но между нами неожиданно вырос Билл. Он пригнулся и обнажил клыки, и мне стало страшно. Сэм подскочил к Джейсону и повалил его – и попутно, кажется, от души приложил лицом о землю.

Энди Бельфлер был поражен этой неожиданной вспышкой насилия. Но через секунду он встал между двумя нашими группами. Энди посмотрел на Билла и сглотнул, но голос его остался ровным:

– Отойди, Комптон. Он ее больше не тронет.

Билл сделал глубокий вдох, пытаясь обуздать свою жажду крови. Я не могла прочесть его мысли, но понимала язык его тела. Я также не могла читать мысли Сэма, но понимала, что он злится. Джейсон всхлипывал. Скорбь спутала его мысли. А Энди Бельфлер думал о том, что мы все его бесим и было бы здорово найти повод запереть каждого из нас в камере.

Я с трудом поднялась на ноги и прикоснулась к пылающей щеке, надеясь заглушить физической болью ту жуткую тоску, которая накатывала на меня. Казалось, эта ночь не закончится никогда.

Это были самые масштабные похороны в истории города. Так, по крайней мере, сказал пастор. В безоблачный теплый летний день бабушку похоронили рядом с отцом и мамой на нашем семейном участке древнего кладбища между домами Комптонов и Стакхаусов.

Джейсон был прав. Теперь дом принадлежал мне вместе с двадцатью акрами окружающей его земли и правами на разработку недр. Деньги бабушки – все, что у нее было, – разделили поровну между мной и Джейсоном. Кроме того, бабушка оговорила, что я должна уступить Джейсону свою половину родительского дома, в котором он жил, если хочу получить завещанное. Решение было легким; кроме того, я не хотела от Джейсона никаких выплат, хотя нотариус посмотрел на меня с подозрением, когда я сказала об этом вслух. Джейсон был бы вне себя, если бы я упомянула о деньгах; тот факт, что я владела половиной родительского дома, никак не укладывался в его голове. Тем не менее то, что бабушка оставила дом мне, потрясло его – что ж, бабушка знала Джейсона куда лучше, чем я.

Мне повезло, что мой доход не ограничивался зарплатой официантки, мрачно подумала я, пытаясь сконцентрироваться на чем-то, кроме своей потери. Иначе налог на дом и землю, а также содержание дома в порядке – бабушке это удавалось, – оставили бы меня без гроша.

– Ты, наверное, захочешь переехать, – предположила Максин Фортенберри, когда мы прибирали кухню. Она принесла вареные яйца и салат с индейкой и взялась помочь мне по дому.

– Нет, – удивленно сказала я.

– Но, милая, учитывая, что здесь произошло… – Тяжелое лицо Максин исказило беспокойство.

– Об этой кухне у меня куда больше хороших воспоминаний, чем плохих, – объяснила я.

– Какой прекрасный способ смотреть на мир, – ласково сказала она. – Сьюки, ты намного умнее, чем о тебе думают.

– Ну и ну, миссис Фортенберри, спасибо за комплимент. – Она не отреагировала, даже если и распознала сарказм в моем тоне. Возможно, это было мудрое решение.

– Твой друг придет на похороны? – На кухне было очень жарко. Тучная, почти квадратная Максин промокнула лицо полотенцем для посуды. То место, где лежало тело бабушки, отмыли ее подруги, благослови их господь.

– Мой друг. А, Билл? Нет, он не сможет.

Она взглянула на меня с недоумением.

– Похороны пройдут днем.

Она не поняла.

– Он не выходит на улицу днем.

– Ох, точно! – Она легонько стукнула себя по лбу, как будто надеясь вбить себе в голову зачатки здравого смысла. – Сглупила. Он что, действительно сгорит?

– Говорит, что да.

– Знаешь, я так рада, что он выступал тогда в клубе, это совершенно изменило отношение людей к нему.

Я кивнула, погруженная в свои мысли.

– Весь город места себе не находит из-за убийств, Сьюки. Все говорят, что это вампиры виноваты.

Я раздраженно прищурилась.

– Только не смей на меня злиться, Сьюки Стакхаус! Благодаря тому, что Билл появился на встрече «Потомков» и рассказал столько потрясающих историй, большая часть горожан не считает, что он способен сотворить нечто настолько ужасное. – Я задумалась о том, какие истории считаются «потрясающими», и вздрогнула от этой мысли. – Но к нему заезжали гости, которые не слишком-то нам понравились.

Речь, похоже, шла о Малькольме, Лиаме и Диане. Мне они тоже не слишком-то понравились, и я сдержала автоматическое желание вступиться за них.

– Вампиры такие же разные, как и люди, – заметила я.

– Именно так я и сказала Энди Бельфлеру. – Максин решительно кивнула. – Я говорила, что ему следует поискать других вампиров, тех, которые не хотят учиться жить рядом с людьми, и отстать от Билла Комптона, который так старается вписаться в наше общество. Сегодня в похоронном бюро Билл упомянул, что наконец-то закончил ремонтировать кухню.

Я могла только молча смотреть на нее. Я попыталась сосредоточиться на Билле и его кухне – что он на ней делает, зачем ему вообще нужна кухня? Но ни одна попытка отвлечься не сработала, и я наконец поняла, что некоторое время буду плакать по каждому поводу. И я позволила себе плакать.

На похоронах Джейсон стоял рядом со мной. Очевидно, он преодолел свою обиду и пришел в себя. Он не прикасался ко мне и не пытался заговорить, но по крайней мере ударить меня он тоже не пытался. Мне было очень одиноко. Но, осмотревшись, я поняла, что вместе со мной скорбит весь город. Дорогу на подъезде к кладбищу, насколько хватало глаз, заполнили машины. Возле шатра похоронного бюро собрались сотни одетых в черное людей. Среди них был Сэм в непривычно официальном костюме и Арлин – она стояла вместе с Рене, и на ней было воскресное платье с цветами. Лафайет, Терри Бельфлер и Чарлси Тутен держались чуть в стороне от толпы; бар, похоже, пришлось закрыть!

Пришли все бабушкины друзья – все, физически способные прийти. Мистер Норрис открыто всхлипывал, прижимая к глазам ослепительно-белый платок. Широкое лицо Максин застыло в выражении скорби. Мы с Джейсоном сидели вдвоем в зоне для родственников покойной на покачивающихся складных стульях. Когда пастор произносил нужные слова, я почувствовала, как что-то во мне рвется вверх, в сияющую голубизну неба. И я поняла: что бы ни случилось с бабушкой, она вернулась домой.

Остаток дня, к счастью, прошел как в тумане. Я не хотела помнить о нем, и хорошо бы этого дня вообще не было. Но один эпизод врезался в память.

Мы с Джейсоном стояли возле бабушкиного обеденного стола. Между нами установилось временное перемирие. Мы приветствовали скорбящих, большая часть которых старательно игнорировала синяк на моей щеке. Мы делали все, что могли, и Джейсон думал, как придет домой и напьется, как некоторое время мы не будем видеться, а потом все как-нибудь наладится само. Я думала практически о том же – разве что не планировала пить.

Какая-то сердобольная дама направилась к нам. Она была из тех людей, которые, если что-то случается, обожают смаковать все подробности, не подозревая, что это не их собачье дело.

– Дети, я так вам соболезную, – сказала она, и я подняла на нее взгляд.

Даже за все сокровища мира я не вспомнила бы, как зовут эту женщину. Она была из методистской общины, у нее было трое взрослых детей – я помнила ее лицо, но имя совершенно вылетело из головы.

– Знаете, смотреть на вас двоих, зная, что вы остались одни, так печально. Сразу вспоминаются ваши родители, – поделилась она.

Женщина сочувственно опустила уголки губ, но я не верила в ее искренность. Я посмотрела на Джейсона, затем – на женщину и кивнула.

– Да, – сказала я. Но прежде, чем она заговорила, я услышала ее мысли и побледнела.

– Но как же брат Адель, ваш двоюродный дедушка? Наверняка он еще жив?

– Мы не общаемся, – отрезала я, и мой тон обескуражил бы кого угодно, кроме этой бесчувственной дамочки.

– Но он же ее единственный брат! Вы же… – Она замолчала. До нее, очевидно, дошел смысл наших тяжелых взглядов.

Несколько человек упоминали в разговоре с нами отсутствие дядюшки Бартлетта, но намеки на то, что это – семейное дело, доходили до них гораздо быстрее. Эта женщина, чьего имени я так и не вспомнила, просто оказалась слишком непонятливой. Она принесла салат с тако, и я планировала выкинуть его в мусорку, как только она уйдет.

– Нам придется ему сообщить, – тихо сказал Джейсон, когда она ушла. Я закрыла свой разум; у меня не было ни малейшего желания знать, о чем он думает.

– Ну позвони ему, – проговорила я.

– Ладно.

В тот день мы больше не сказали друг другу ни слова.