Мертвый Шторм. Зарождение

Глава 12 Клуб

Клубная жизнь столицы Федерации — это мир, который, казалось, должен был давно испариться вслед за той могущественной цивилизацией, которая когда-то строила мегаполисы на поверхности. Например, в родном городе Павла людей в первую очередь волновали патроны, еда и медикаменты. Но в Федерации пирамида потребностей давно доросла до уровня вавилонской башни, которая вот-вот рухнет от перегрузки.

Андрей привез Смолова обратно на «Кремлевскую», где пространство за сценой уже освободилось (осталась лишь пара палаток), и для жителей открыли проход до подземной галереи, то самой, которую обещала показать Павлу Катя, но так и не успела этого сделать.

Как объяснил Белов, эта галерея не являлась частью станции метро, а в мирное время вообще была закрыта для посещения. Где-то в начале нулевых у архитекторов города возникла потрясающая идея: поднять уровень главной торговой улицы Баумана на один этаж вверх, чтобы разделить прогулочную и торговую зоны. Прогулочная должна была остаться как есть, а торговая, оказавшись формально под землей, должна была стать галереей, защищенной от дождя и снега. Но что-то пошло не так, финансирование проекта закончилось на половине пути, и на протяжении всего мирного времени подземная улица оставалась заброшенным призраком.

Но после ядерной войны все изменилось. Забытый и никому не нужный проект восстал из пепла, Федерация довольно быстро обустроила эти огромные подземные площади, дополнительно защитив их от внешних воздействий. Теперь эта улица носила название Новая Баумана и вела настоящую двойную жизнь.

Днем и в будни это был типичный и спокойный даун-таун с кофейнями, офисами со спешащими на встречу дядьками в костюмах, бутиками с женщинами и мута-крысками в их сумочках. Но как только на поверхность опускались сумерки… Новая Баумана тут же превращалась в концентрированную смесь из улиц Лас-Вегаса, Линкольн-Роуд в Майами и Бангла-Роуд в Таиланде. Бутики сменялись клубами, уютные кофейни — барами, а офисные пространства — казино и клубами.

Андрей пояснил, что Новая Баумана — это исключительно развлечение для туристов.

Они вошли в заведение с интересным названием «Танцующий Барсук». Внутри классические интерьеры для клуба: длинное помещение с танцполом, рядами лож справа и слева и барной стойкой в конце. Все это сопровождали розово-голубой неоновый свет, вспышки света, дерзкая и жесткая электронная музыка. В центре зала на двух неоновых пилонах изгибались невероятные танцовщицы в футуристичное одежде, светящиеся в темноте.

— Лучшее заведение во всем метро! — прокричал Белов, пробиваясь через толпу. — Если бы зашел сюда случайно, хрен бы нашел место! Но у нас VIP ложа забронирована, так что не переживай!

Они прошли мимо танцпола и зашли за конструкцию бара, где оказалось лестница на второй этаж с глухими видовыми окнами. Здесь было немного потише, но музыка все равно различалась довольно хорошо. Каждая вип-ложа скрывала присутствующих внутри людей плотными занавесками, и понять сколько тут народу было сложно.

Андрей провел Павла в самый дальний конец до последней випки. Распахнул занавеску, и они попали в приватную комнату с индивидуальным столом окруженного тремя кожаными диванами.

— Привет мальчики, будете что-то заказывать?

Павел обернулся и увидел, что на входе уже стоит привлекательная девушка в довольно откровенном наряде: плотный кожаный корсет и чулки в большую сетку. Хотя по бейджу очевидно, что это всего на всего официантка.

— Ага, да! — ответил Белов. — Давай что-нибудь выпить, да покрепче.

— Алкоголь или что поинтереснее? Чай?

— Что, чай? — Смолов с удивлением посмотрела на Андрея.

— Ага, местный, особенный. Крепкий как ядерная война, заряжает потрясающе!

— Звучит странно, но интересно.

— Я тоже так думаю! — Андрей подошел к официантке, приобнял ее и произнес, — пупсик, к нам сейчас еще девочки должны подойти. Приведешь их сюда?

— Да, конечно.

— Вот и славно! И что-то пожрать еще нужно.

— Поняла.

Она развернулась, мельком посмотрела на Павла и вышла из випки.

— Располагайся! — сказал Белов, усевшись на центральный диван. — Сейчас все будет.

— А что за девочки? И как же твои коллеги?

Андрей стиснул зубы, показывая, что произошла неловкая ситуация:

— Не хотел тебе говорить… В общем я знал, что ребята мои сольются. Они все унылые неудачники, если честно, совсем их никуда не затащишь. Поэтому пригласил пару девочек, с которыми успел познакомиться на конфе как раз. Скоро придут. Да ты не переживай девчонки культурные. Не сидеть же нам с тобой вдвоем тут как два гномика, верно?

— Ну… если ты их позвал, думаю ты бы и так не скучал.

— Не скучал бы. Но в компании всегда лучше. Или ты не особо рад?

Павел промолчал, не зная, что ответить.

— Ну вот и все, видишь. Нормальный же мужик. Садись, что стоишь-то?

Смолов сел на диван и осмотрелся. С одной стороны, все происходящее его довольно сильно интриговало. С другой, он чувствовал себя немного не в своей тарелке. Ведь он прекрасно понимал, что там будут за «девочки». Может они все вместе, конечно, «культурно посидят», но весь этот мир разврата был от него очень далек, и ему требовалось немного времени, чтобы к нему привыкнуть.

Официантка принесла еды и напитков, а через пять минут в випку вошло две девушки. Разговор начался довольно безмятежно и уютно. Павел даже расслабился, поняв, что Белов не соврал. Девочки были не какие-то проститутки, а вполне себе обычные жительницы Федерации. Одна из них работала ведущей на местном радио (именно ее голос Павел слышал в впусках новостей), а вторая держала свой салон красоты.

Белов не соврал и в другом: Смолова начало отпускать от всех проблем.

— Блин, дружище, спасибо что позвал, — сказал он. — Это лучше, чем тухнуть в номере.

— Вот видишь! А ты не хочу не хочу, прикиньте девчонки, слиться хотел! — он вместе с девочками рассмеялся, а затем одна их них что-то шепнула ему на ухо. — Так, ладно. Мы тут отойдем с Алинкой потанцуем. Вы не против?

— Нет конечно! — сразу ответила вторая девушка, которой звали Милана. — Мы тоже не против немного пообщаться, да Паш?

Она посмотрела на него хищным взглядом, от которого было сложно устоять.

— Я не против.

— Отлично, не скучайте! Мы скоро вернемся.

Как только они вышли, Милана тут же прижалась к Павлу и начала гладить его под рубашкой.

— Воу, так сразу? — удивленно спросил он.

— А чего ждать, раз мы одни? — она нагнулась и осторожно взяла узкую чайную чашку — Ты пробовал местный чай?

— Не успел пока. Побаиваюсь, если честно?

Она сделала глоток:

— Зря. Необычная настойка. Попробуй, — она протянула свой стакан.

Смолов взял емкость и осторожно отпил. По ощущением — очень крепкий и горький черный чай, от которого вяжет язык настолько, что сводит половину лица. Павел сначала откашлялся, но пожалел, что попробовал, но, когда вкус стал отпускать стало как-то неожиданно хорошо.

— Ого! — воскликнул он. С сознания будто бы сняли мощные тески. — Он же не наркотический, надеюсь?

— Да нет, просто крепкий и бодрящий. Но я могу усилить эффект, если хочешь

— Как?

Милана нежно рассмеялась и залезла сверху. Сопротивляться не было никаких сил и желания. Теперь хотелось просто поддаться соблазну. Она его руки и уложила ладонями на свою грудь. Продолжая извиваться, она достала что-то из своей сумочки и положила себе в рот. После этого, закрыв глаза от наслаждения, она нагнулась к его лицу и высунула язык, на котором лежала какая-то капсула. Девушка передала ее поцелуем и прошептала:

— Раскуси… — она начала медленно съезжать вниз, расстегивая его брюки.

Пошла тяжелая артиллерия.

Паша, до какого низменного дерьма ты скатился? Ты реально готов попробовать явно что-то сильнодействующее?

Но сопротивляться искушению не было сил. Он раскусил капсулу и пространство вокруг размылось, а тело обмякло. Это не дало какого-то классного эффекта, скорее было похоже на паралич. Смолов ждал, что сейчас будет вторая волна новых, более ярких впечатлений, но ничего не менялось.

В этот момент Милана хищно рассмеялась и встала, оставив его со снятыми штанами. Проведя ладонью по щеке, она еще раз поцеловала его и вышла.

— Что, старичок, поплохело немного? — неожиданно спросил словно из неоткуда появившийся Белов, голос которого пробивался через какофонию эха, слившихся воедино нот музыки и гула в ушах. Он встал напротив него с сигарой в зубах. — Ну так бывает, когда жрешь у что попало из чужого рта, не подумав.

Павел попытался встать, но вместо этого смог лишь лениво подвигать рукой. Тело в прямом смысле размякло. Он пытался кричать, но вместо этого получилось лишь невнятное мычание.

— Тихо, тихо, ты не нервничай. Расслабься. Сейчас тебя вылечу, — он достал из внутреннего кармана инъектор, — и мы с тобой немножечко пообщаемся. А то ведь я о тебе почти ничего не знаю.

Белов всадил инъектор ему в ногу. Тут же появился контроль над языком, но при этом контроль над мыслями потерялся окончательно. Они все крутились в его голове хаотично, не давая строить каких-то логических цепочек.

— Ну как, хорошо? — поинтересовался он, сев рядом. — Лучше?

— Што… Что ты… сделал…

— Помог тебе начать говорить, — он присел на пилон. — А теперь скажи мне, старичок, что за мутанты были в вашем городе?

Павел пытался вспомнить то, что он рассказывал на протяжении всего прошедшего дня, но не мог уловить ни единого слова из своей легенды. Вместо этого слова выходили сами собой:

— Собаки… псы… обычные…

— Церберы?

— Не знаю… у нас они дворовые псы… называются.

— Почему они стали опасностью?

— В день Катастрофы…. Противник использовал оружие… секретное… — Павел отчаянно пытался замолчать или говорить что-то другое, но все шло против его воли, —пси-боеголовка… Она попала в одного человека… Сделала его мутантом…. Он взял под контроль кучу псов и… чуть не убил весь город год назад…

— Кто тот человек, который передал тебе письмо?

— Николай… мой друг… руководитель спецслужб одной из баз…

— Николай, говоришь? Медведев, как я понимаю? Интересно… У вас был образец этого пси-оружия?

— Да… Ракета… Одна ракета уцелела на истребителе… Я ее достал и принес…

— На ней была кодовая панель?

— Не видел.

— Что вы с ней сделали?

— Военные разобрали ее… изучили… сделали перчатку… Она позволяла обезвредить мутанта.

— Получилось?

— Частично… не хватило… В другой части города нашли другую установку… Отечественную, противоположного действия иностранной… Она помогла….

— Что сейчас с городом?

— Не знаю… Жил отшельником полгода… на болотах.

— Что за шифр в письме, которое ты привез?

— Не знаю… Николай мне ничего не сказал… Просил передать жене…

— Где жена? Где дочь, выяснил?

— Нет… просил вашего… Фархата… Не нашел… наверное.

— Молодец, детка! — он посмеялся и грубо похлопал его по щеке. — Вот можешь же удовлетворить, когда хочешь. Что сразу-то молчал? Ладно, неважно, — он достал новый инъектор из другого кармана. — Ты уж извини, я теперь не могу тебя в живых оставить, сам понимаешь, работа такая. Ну ничего, если что, мы скажем, что ты умер красиво!

Он занес инъектор для укола, как вдруг двери распахнулись.

— А ну отойди от него, урод!

Андрей встал и повернулся. Теперь сквозь пелену Павел увидел, что в випку зашла прекрасная развратница, настоящая демоница… Упрямова. Может быть, Смолова сильно накрыло, но в таком свете она, в своем коротком красном платье, была словно сексуальный дьявол в женском обличии… Глаза, залитые черными тенями, стекшими по щекам… Розовый свет, подчеркивающий ее потрясающую фигуру… Павлу даже казалось, что он видит большие рога на ее голове, хотя, возможно, это были лишь растрепанные волосы… Она стояла в боевой стойке и держала в руках разобранный посох Смолова, из мест сведения которого торчали острые клинки.

— Инъектор на пол, быстро!

— Ути какая малышка. Ножами орудовать-то умеешь, деточка?

Белов медленно начал к ней приближаться. Она швырнула один из клинков и тот, пролетев в сантиметре от уха Андрея, воткнулся в дальнюю стену.

— Умею! — прокричала Катя. — Отец научил! Инъектор на пол!

Андрей выполнил приказ. Инъектор упал на пол рядом с диваном.

— Ну и что теперь? — спокойно спросил Белов, затянувшись. — Что ты сделаешь? У тебя вариантов теперь не много, бить или бежать.

— Упря-я-ямова-а… — попытался что-то сказать Павел, но смог выдавить из себя только это.

— Ну давай! — Андрей не обращал на Смолова никакого внимания, медленно двигаясь к Кате. — Давай! Атакуй! Ну что ты, глупышка, страшно?

Оставшийся в руках девушки клинок немного трясся. Красиво швыряться — это одно, но пытаться реально убить — совершенно другое. Все присутствующие в комнате понимали это. Андрей сделал еще несколько шагов и рывком накинулся на Катю. Она завизжала, попыталась отбиться, но было уже поздно, клинок отлетел куда-то в сторону. Агент повалил ее на землю.

— Сейчас я тебя научу Родину любить, президентская телка! — орал Белов, прижимая ее к полу.

Павел понял, что нужно что-то делать. Собрав все силы, он скатился со спинки дивана, затем сполз на пол. Кое-как дотянувшись до инъектора, он пополз в сторону Андрея, который пытаться содрать платье с девушки. Когда казалось, что силы уже покинули тело, Павел, собрав остатки энергии, задрал руку и всадил игру в голень Белову.

— Что за… — только успел выдохнуть он и обмяк.

За ним ослаб и Павел. Он свалился лицом в ковролин. Все, на что ему хватало сил, это просто оставаться в сознании. Краем глаза он заметил, как Катя скинула с себя тело агента, после чего подскочила к Смолову и перевернула его. Похлопав по щекам, спросила:

— Паша! Ты меня слышишь⁈

— Упрямова… ты такая… сексуальная…

Она повернулась к телу увядающего Белова:

— Что ты ему вколол⁈ — она опустила Павла и подскочила теперь к нему, начав трясти. — Говори, урод, что ты ему вколол⁈

— S-блокатор, ничего с ним не будет… отойдет… — Андрей откашлялся в попытке рассмеяться. — Но вам все равно теперь жопа… За убийство агента… Знаешь, что с тобуил сфу… — не смог договорить он и окончательно ушел.

Катя быстро подобрала кинжалы, собрала их обратно в посох, натянула на Смолова штаны и начала поднимать его на ноги:

— Вставай! Давай, соберись, уходим!

— Ка-а-тюша… — слова снова лились из него бесконтрольно. — Ты знаешь… Я в тебя влюби-и-ился…

— Знаю, знаю, — у нее наконец получилось его поднять, и она вручила ему посох для опоры. — Ты тоже ничего. Но давай сначала уйдем, ладно?

Она его в главный зал клуба. В голову ударила громкая музыка и вспышки света, которые окончательно превратили все происходящее в какой-то сюр. Дальше шли только отдельные стоп-кадры: девушка, извивающаяся вокруг шеста, уличная часть «Кремлевской», просторный роскошный салон какого-то внедорожника, коридоры и толстая кожа дивана, на который Катя уложила Павла перед тем, как он окончательно вырубился…

Смолову снился невероятный и странный сон. Он сидел в абсолютно пустом зале «Барсука» перед пилоном в самом центре, на котором, под красивую музыку танцевала Упрямова в красивом образе: черный сетчатый лонгслив, такого же цвета легитсы и корсет с кожаным поясом. Из головы у нее росли огромные дьявольские рога темно-бурого цвета, а с уголков губ стекала кровь.

Непонятно почему, но Смолов понимал, что это не ее кровь. Это кровь агента и нескольких девиц, тех самых, которые участвовали во всем этом разводе в вип-комнате. Их тела, полностью обескровленные, сидели за барной стойкой. Кроме того, за ней, на месте бармена, лежало тело Хаматова с дыркой в голове. Павел, пытаясь увести от тел взгляд, посмотрел вправо и влево и увидел, что в ложах лежали и другие тела. Бойцы Федерации в своей крутой броне.

Но Катя совершенно не обращала на это внимания. Она крутилась вокруг шеста, смотря на Павла хищным взглядом и периодически маня его к себе. Но он не мог двигаться. Его тело было парализовано. Он мог лишь восхищенно смотреть, как эта энергичная, но с виду приличная девушка показывала сейчас свою настоящую внутреннюю демоническую сущность, гипнотизируя его.

Неожиданно сон прервался. Павел открыл глаза. Он лежал на большом кожаном диване, в кабинете, который сейчас, благодаря рассвету за окном, получалось хорошо рассмотреть. Классический интерьер с элементами барокко, с обилием дерева и золотыми деталями. Книжные шкафы во всю длину стен с двух сторон. Картина у выхода с каким-то эпизодом из викторианской эпохи. На ней полненькая женщина в одной простыне сидит с множеством детей на белом коне.

Павел поднялся и смог увидеть остальную часть помещения. Справа от дивана в центре комнаты стоял большой дубовый стол руководителя, рядом с ним стулья с зеленой обивкой. За столом огромное окно в пол с роскошными занавесками, через которые и пробивался утренний свет. Центральная часть занавесок прямо за большим креслом руководителя колыхалась от сквозняка, который запускал в кабинет свежий утренний воздух.

Смолов подошел к занавеске, отодвинул ее в сторону и увидел Катю, которая сидела на огромном длинном подоконнике, свесив ноги вниз через перила. На ней не было никакой защиты от радиации — ни маски, ни респиратора. Она сидела во все том же коротком красном платье.

Судя по виду, они находились в правительственном здании в самом центре Кремля. Отсюда открывался потрясающий вид на город: набережную, на которую прибыл Павел, странное здание с искусственным деревом, разрушенный район на другой стороне реки. Покосившееся колесо обозрения вдалеке.

Катя заметила, что Павел пришел в себя, но никак не реагировала, продолжая молча смотреть на разрушенный город в нежном освещении летнего рассвета.

Смолов сел с противоположной стороны проема. Так же свесив ноги, он произнес:

— Ты почему без противогаза тут сидишь? Совсем бессмертная?

— А ты?

— Я за тобой пришел.

— Нет у меня противогаза, — она повернулась к нему лицом, и он увидел размазанную по всему лицу тушь и помаду, словно она пыталась сделать грим Джокера из фильма про Бэтмена, но не получилось. Хотя на самом деле Павел понимал, почему она так выглядела: в такой грим превращается косметика, если девушка рыдает несколько часов. — Да и какая разница теперь, после того, сколько законов АКФ и УКФ я нарушила… 2.18, 2.46, 3.74… — она резко осеклась. — Ой, ты же даже не понимаешь, наверное… Прости, это моя профдеформация… В общем, много. И все это ради тебя, между прочим, идиот ты тупой, — она затянулась.

— Слушай… — ему стало очень стыдно. — Прости меня за те слова. Я ведь правда думал, что ты и есть тот самый подставной агент.

Они некоторое время посидели в тишине.

— Ну теперь-то ты мне веришь? — спросила девушка.

— Верю.

Вдали, где-то у Кратера в небо вспорхнуло несколько летающих мутантов. Они начали кружить в странном танце, за которым было довольно интересно наблюдать.

— Мой отец, — заговорила девушка, не отрывая взгляда от мутантов, — он работает в правительстве. Он всегда хотел, чтобы я пошла по его стопам, — она сделала паузу, видимо собираясь с мыслями. — Мои родители развелись за год до Дня Поражения, когда мне было девять. Поэтому моя фамилия Упрямова… Это фамилия моей матери. Развелись они, потому что отец был настоящий ревнивый диктатор, да еще и традиционного татарского воспитания, а у них знаешь же… Женщина должна сидеть дома за крепкой спиной мужика, полностью доверяя ему все ответственные решения. Вкупе с характером отца, получался настоящий тиран. Не знаю, как они вообще поженились… Мама долго терпела, в основном ради меня, чтобы семья была полноценной, но в итоге не выдержала и подала на развод. Забрала меня к себе. Но в тот день… Отец ворвался к нам домой. Он хотел забрать нас обеих в убежище, кричал, что осталось мало времени и вот-вот рванет. Мама сказала, что никуда с ним не поедет. Он силой вырвал меня у нее из рук, сказав, что, если она такая дура, то дочь тут ни при чем. И увез в этот дебильный бункер, — на этих словах ее голос сломался и по щеке потекла слеза. Павел приобнял девушку. Она вытерла слезу и хмыкнула. — В общем, дальше для меня начался ад. Отец сказал, что сделает из меня леди, и отправил во внутреннюю гимназию при бункере… Класс для девочек, который красиво называли «класс благородных девиц». А на самом деле, настоящий концлагерь: строгие наставники, строгая одежда, соблюдение правильных манер. Нас оттуда почти не выпускали, я даже не видела жизнь на станциях до своего восемнадцатилетия. Только гимназия — квартира — гимназия — квартира. Постоянные зубрежки законов, документов, правил, — по щекам снова потекли слезы. — Когда я, наконец, выпустилась, отец пытался поставить меня на какую-то руководящую должность, разумеется, по своим знакомствам. Но для этого нужно было, чтобы я вышла замуж за сыночка одного из его дружков, как в средневековье, прикинь? Мое мнение вообще не учитывалось. В общем, только я вышла из одного концлагеря, как отец загонял меня в другой. Мы долго ругались, в итоге я сбежала. Добралась до грузовой парковки на «Кремлевской», запрыгнула в грузовик и поехала в никуда. Оказалось, что приехала на Южный Базар, где я скиталась, наверное, месяц…

Мутанты завершили свои воздушные танцы и снизились. Появились первые лучи солнца. Сегодня, на удивление, был довольно чистый день. Очень большая редкость.

— В итоге меня нашли, — продолжила девушка. — Привезли назад. Отец сказал, что все понял, первое время был со мной очень мягок. Но когда я сказала, что хочу работать экскурсоводом, он снова взорвался, заявив, что это не работа для жителей Терра. Но, видимо, понимал, что я снова могу убежать, поэтому сказал, что если я хочу встречать приезжих гостей и работать гарсоном, то он устроит меня секретарем в Министерство иностранных дел… — она усмехнулась. — При чем тут иностранцы, я до сих пор не понимаю, правда.

— Меня тоже это позабавило, — улыбнулся Павел.

— Ну да… Они любят такой пафос все. В общем, отец попросил Азамата Тахировича за мной присмотреть. Взять на должность секретаря. Так я и получила эту работу… и никто ни с кем не спал! Азамат Тахирович семейный человек. У него недавно внук родился.

— Прости, я же не знал… да я вообще и не думал так, если честно. Я решил, что ты засланная, и просто хотел от тебя отделаться.

— Я это поняла. Потом уже. Рыдая в душе. Отца не было дома, когда я пришла, и он не знал, что я в ванной комнате. Поэтому, когда он вернулся и с ним кто-то созвонился по внутренней связи, я узнала, что тебя хотят сначала чем-то накачать, чтобы получить информацию, а потом убить, сославшись на алкоголь и передозировку наркотиками. Видимо, еще и хотели тебя потом из героя в антигероя превратить, сказав, «посмотрите, какие люди живут в других городах».

— Жесть. А так тепло встречали.

— Они всегда так делают. Грязно, подло и втихую. Ты думаешь, откуда взялось Сопротивление? А Цикады? В мире, где все хорошо, по их словам, где практически рай и утопия, разве могут сформироваться целые сообщества банд?

— Ну… Я думал, что это типичные маргиналы, которые просто не хотят жить нормально. У нас в Волгограде тоже такие были.

— Отчасти да. Но очень большое число этих людей — это изгнанные из Федерации или преследуемые ей по тем или иным причинам. Те, кто задавал слишком много вопросов. Или те, кто не хотел подчиняться строгому распорядку… Те, кому больше нет места в остальном метро, потому что их никто не примет.

— Почему? А другие объединения?

Катя усмехнулась:

— Какие? Лесничество — сателлит Федерации. Новый Олимп, хоть федералов не любит, но и чужих не принимает. А Южный Базар за хорошую цену продаст даже родную мать. Вот и бегут они… Те, кто накосячил попроще — в Сопротивление, а те, кто посерьезнее — в Цикады, где их точно никто не достанет.

— А как вообще получается, что Сопротивление прямо под боком у Федерации и с ним до сих пор ничего не произошло?

— Погоди… — она встала. — Пойдем. Мне холодно. И, наверное, хватит уже, я три часа тут сижу без защиты.

Они зашли в кабинет, и она закрыла окно. После чего подошла к столу, выдвинула ящик и достала оттуда два инъектора.

— Что, опять? — насторожился Павел.

— Ага. Сейчас правду мне говорить будешь, — она по-доброму рассмеялась, хотя из-за общего поникшего состояния получилось это немного странно. — Нет, успокойся. Это биорад. Мы с тобой нахватали достаточно. Особенно я, — она взяла один шприц и с размаху воткнула себе в ногу, прошипев — Ф-ф-ф-ф, мра-а-а-азь…

— Ты еще и выражаешься?

— Что, образ прекрасной принцессы разрушается? — совершенно спокойно спросила она. В ее голосе чувствовалась какая-то… серьезность и хладнокровие. Она даже будто стала на несколько лет старше. Сейчас перед Павлом стояла настоящая уверенная в себе женщина, а не девушка.

— Типа того.

— Я никогда и не была такой. Просто держалась при Азамате. Я всегда хотела сделать что-то с этим… Просто не было должной мотивации. Пока не появился ты, — она кинула ему второй инъектор. — Держи, герой.

Павел посмотрел на биорад, немного задумавшись. Посмотрел на Катю, которая даже немного склонила голову, как бы спрашивая: «Серьезно?». Этого взгляда было достаточно. Смолов спокойно сделал укол.

— Это наше местное изобретение… Ну как наше… Лесничества. Очень мощная штука. По крайней мере, пару часиков насладиться рассветом с ней можно вообще без последствий, — она подошла к книжному шкафу и начала рассматривать полки. После чего открыла дверцу и провела рукой по книгам. — Знаешь, где мы? — Павел в ответ лишь пожал плечами. — В Губернаторском дворце. А это, — она провела рукой, показывая помещение, — кабинет Президента республики… Не Хаматова, он вообще не имел к нему никакого отношения. Того, из старого правительства. Тут все держат в идеальном состоянии на консервации. Как символ того, что однажды правительство снова будет сидеть здесь.

— Ого! А я думаю, почему тут такой порядок.

— Ну да. Тут еще и чистят постоянно. В вентиляциях, — она указала рукой на решетку в стене, — подается чистый воздух из бункера.

— Мы тут в безопасности?

— Должны… — она задумалась. — Так… что-то я отвлеклась… Ах… Ну да, когда о тебе узнала, я подумала: «Блин, круто! Мужик тысячу километров проплыл, а я не могу себя в руки взять». А когда я о тебе узнала получше, что ты сюда из-за письма приехал, меня это еще больше покорило. И вот Азамат берет меня с собой на встречу. И когда я тебя увидела… Честно скажу, у меня потекло по ляхам, — она сделала наигранную эмоцию смущения, прикрыв рот ладошкой и широко раскрыв глаза. — Ох, простите, настоящей леди нельзя говорить такие вещи! — они вместе рассмеялись. — Да ты и сам вроде симпатию проявлять начал. Поэтому я решила, что ходить вокруг да около… Ну и вот.

— Просто странно это все выглядело. Девушки себя так не ведут обычно, настойчиво. Тем более при первом знакомстве.

— Ну простите, не так уж много у меня и опыта в этом!

— Просто для меня странно было такое восхищение, я ничего невероятного не сделал ведь. Я понимаю, для чего меня официально «героем» назвали. Но не понимаю, чем я тебя так покорил. Всего-навсего лодкой порулил несколько дней…

— Не знаю, — Катя отошла от шкафа и уселась прямо на стол. — Мне сложно это объяснить. Просто я всю жизнь ждала какого-то чуда. События, которое покажет, что можно сделать все что угодно, если захотеть. А тут ты… Да еще и обычный парень с обычным именем Павел. Который не знает всех этих местных традиций и обычаев и ни слова не понимает по-татарски. Для меня это… исполнение желаний.

Он медленно подошел к ней.

— Слушай, а ты вот про опыт говорила… У тебя реально никого не было?

— Ну как, — она немного засмущалась и взяла его за руки. — Было уж пару мелких интрижек, конечно. Но из-за отца никуда это развить не получалось. За мной постоянно следил или Азамат, или какие-то люди в штатском. В общем, серьезных отношений завести не выходило.

Смолов приблизился к ней вплотную. Она, сидя на столе, раздвинула ноги, чтобы он смог подойти еще ближе. Затем она обхватила его руками за спину, и они сначала нежно, а потом страстно поцеловались. Но вдруг всю идиллию прервал шум за окном. К зданию подъехала машина.

Девушка резко оттолкнула Павла и вскочила на ноги.

— Черт! Я думала, не заметят с этой стороны.

— Ну да, так себе идея была там сидеть. Отсюда можно как-то выбраться?

— Да, тут есть служебная лестница сразу в бункер, если поторопимся, нас на ней не успеют перехватить. Посох не забудь! — она указала в угол за диваном.

Павел побежал и взял свое оружие. После этого Катя схватила его за руку и потащила к выходу. Они выбежали в коридор и свернули направо. Когда добрались до конца и девушка уже открыла дверь на лестничный пролет, с другого конца коридора послышался выкрик по громкой связи:

— Вон они!

Пара быстро проскочила около пяти пролетов вниз, когда сверху раздался шум. Павел поднял голову и увидел, что сверху на него сквозь пространство между пролетами смотрит боец в черном шлеме.

— Вижу их! — выкрикнул боец в громкую связь и поспешил вниз.

Катя распахнула дверь в следующий коридор.

— У них же вроде встроенная радиосвязь, — сказал Смолов не сбавляя бега. — Зачем они по громкой связи сообщают, для нас, что ли?

— Нет, скорее всего с ними мой отец или кто-то из его друзей. Они по открытому воздуху почти не ходят, либо машина, либо помещения. Поэтому шлемов не носят. Сюда!

Девушка открыла очередную дверь, и они оказались в помещении огромного склада высотой метров десять.

— Эй, вы кто такие, вам сюда нельзя! — возмутился рабочий, сидевший в погрузчике.

Совершенно его игнорируя, пара проскочила под вилами с грузом и, пробежав несколько полок, свернула в один из пролетов. Затем они несколько раз меняли ряды, чтобы не быть в прямой видимости преследователей. Позади звучали выкрики, топот тяжелых ботинок, кто-то даже врезался в одну из полок, из-за чего раздался шум падения ящиков. По пути пару несколько раз пытались остановить рабочие, но Павел ловко отбивался от них посохом, сбивая с дороги.

Добежав до роликовых ворот в конце склада, которые уже закрывались, Павел уперся в них руками, удерживая.

— Быстрее!

— Бегу-бегу! — Катя ловко проскочила в проем.

Павел отпустил ворота и запрыгнул следом. Рольставни тут же шарахнулись о пол.

Новое помещение — небольшая грузовая парковка. Спрятаться тут совершенно негде, потому что единственный грузовичок уже свернул в пятидесяти метрах правее в транспортировочный туннель.

— Так… — размышляла Катя. — В туннеле нас быстро схватят. Пошли, тут есть проход на общественный паркинг бункера, может быть, там что-то найдем.

Девушка провела Павла через помещение к дальней двери, за которой находился лестничный пролет вниз. Катя обошла лестницу и, открывая следующую дверь, объяснила:

— Это пожарная лестница до жилых уровней. Туда нам точно нельзя!

За второй дверью действительно была парковка бункера, которую Смолов хорошо помнил. Им повезло — сейчас, кроме припаркованных фургонов и внедорожников, беглецов никто не встречал.

— Блин, только вот куда теперь, не знаю, — сказала Катя.

Павел пробежал вдоль машин, дергая каждую ручку. Все они оказались заперты.

— Черт!

— О, я знаю! — радостно выкрикнула Катя и побежала к припаркованному красному внедорожнику президента.

— Ты что, серьезно?

— А чем черт не шутит? — она подбежала к задней двери и дернула ручку и… дверь открылась! — Та-да!

— Да тебе в лотерею нужно играть!

— Обязательно купишь мне билетик! — она заскочила в салон. — Прыгай!

Павел почти занырнул на заднее сидение и тут же захлопнул дверь. В этот же момент на парковку выбежала целая толпа охранников.

— Центральный замок, закрой! — прокричала Катя.

Смолов просунулся между сидениями к водительской двери, нажал на кнопку и замки замкнулись. Затем он вернулся назад, и они оба присели, спрятавшись за спинками. Это было как раз вовремя, потому что к машине уже подошел один из бойцов, на этот раз без шлема. Он подергал ручку и заглянул через лобовое стекло внутрь. Не найдя ничего интересного, прокричал:

— Ничего! Видимо, правда ушли на жилые уровни! — после этих слов он побежал обратно к двери.

Катя и Павел сели на раздельные капитанские сидения и посмотрели друг на друга, рассмеявшись. Смех был глубокий и скорее истеричный. В этот момент Смолов положил руку Упрямовой на обнаженное колено. Она резко перестала смеяться и серьезно посмотрела на него. Немой диалог продолжался всего несколько секунд. После чего она резко перепрыгнула через подлокотник и уселась на мужчину сверху:

— Нас, кажется, отвлекли от чего-то важного? — сладким шепотом произнесла она.

— Кажется, да.

После страстного поцелуя она начала расстегивать его рубашку, а он стягивать с нее платье. Их обоих одолело желание друг друга…

Они лежали на откинутом в нижнее положение. Катя так и не слезла с Павла, и сейчас, положив голову ему на грудь, гладила его руку.

— Нам нужно что-то придумать, — сказал Смолов. — Вряд ли мы можем теперь вернуться на станцию как ни в чем не бывало, после того, что натворили. Теперь нас точно убьют.

— Ты сейчас про то, что было до или после?

— Да в общем-то про все вместе взятое.

Она вздохнула и подняла голову, пронзительно посмотрев ему в глаза.

— Согласна. В здании, из которого мы убежали, были резервные костюмы защиты. Я думала, что мы сможем дождаться вечера и взять их, чтобы сбежать. Но, видимо, туда нам теперь дорога заказана.

Павел провел рукой по ее спине, слегка поглаживая.

— Как ты вообще меня туда дотащила незамеченной?

— Да там никогда никого не бывает. Я часто туда убегала в детстве, это было моим… местом уединения. И единственной возможностью посмотреть на поверхность.

— Да уж, история твоя, конечно… Понятно, почему ты не любишь всю эту, — он провел рукой, обводя салон авто, — роскошь.

— Именно шулай.

— Ого, ты заговорила на татарском?

— Знаешь… Я не люблю, когда со мной начинают разговаривать на татарском, потому что это напоминает мне о прошлом в гимназии, где говорили только на нем. Но… У меня нет предвзятого отношения ни к языку, ни к тем, кто его использует. Обычные люди, выжившие на станциях, не виноваты, что мой отец тиран, а все его окружение — эгоистичные лицемеры. Я с детства считала этот город и его культуру своим… Но после того, через что я прошла в детстве, я не могу сейчас реагировать иначе.

— Понимаю тебя.

— Наверное, я бы просто хотела, чтобы Федерация стала более дружелюбной к остальным объединениям и стремилась к единству не только на словах, — она снова положила голову ему на грудь. — Я тебе говорила, что сбежала на Южный Базар, но не сказала, как этот побег перевернул мою жизнь.

— И как же?

— Несмотря на все, через что я прошла, до этого момента я верила, что Федерация действительно стремится к миру. И что все люди во всех остальных объединениях живут так же хорошо, как и мы. Но когда я оказалась там… Для меня было шоком, что не на всех станциях есть кафе и рестораны. Более того, что не на всех станциях есть нормальные квартиры и что люди могут жить чуть ли не картонке на голом полу в углу. Или в собранных из мусора шалашах…

— Прямо как на станциях в Волгограде…

— Видимо, да. А потом я начала копать. И выяснила, что люди живут в похожих условиях даже в самой Федерации.

— Да ладно?

— Помнишь «Площадь Тукая», с которой мы тебя забрали? Ты заметил, как там много людей и как мало жилых помещений?

— Ну да.

— Так вот. Большая часть жителей «Тукая» живет почти на поверхности.

— Ого, это как?

— А вот так. Сверху находится торговый центр, вход в который был прямо из метро. Поэтому, если пройти через больницу, можно попасть на «задний двор», где будет вход в ТЦ. И вот практически весь торговый центр занят людьми, которые живут в точно таких же палатках и шалашах из мусора.

— Погоди, а как же эти все истории про специальное снаряжение для выхода на поверхность, карантины и все такое?

— Это все правда. Все выходы из ТЦ перекрыты стальными плитами, как и крыша. Помещение относительно чистое. И выйти из него можно только через переход в госпиталь, потом на станцию. Но предварительно нужно записаться в госпитале на чистку, где в течение нескольких часов тебя будут обрабатывать в порядке очереди. После этого ты можешь попасть в метро. Но так как процедура эта долгая, а очередь огромная, многие жители Федерации не покидают этот торговый центр годами. И у них уже практически город в городе.

— Ничего себе!

— Мечты Хаматова в реальности. Пока он грезит, кто-то уже живет на поверхности, правда не так, как хотелось бы. Ладно, — Катя поднялась и поцеловала Смолова. После чего осторожно перелезла на соседнее сидение и начала одеваться, — нам нужно как-то выбраться отсюда на поверхность. Но все пути для нас сейчас перекрыты, защиты никакой нет.

Смолов осмотрел салон, натягивая штаны. И у него возникла мысль:

— Слушай, если эта машина оказалась открыта, может, тут и ключи в бардачке?

— Вполне возможно. Я хочу тебе признаться: я знала, что она будет открыта, — она сделала извиняющееся выражение лица.

— Откуда?

— Машины, которые курсируют между бункером и станциями, никогда не закрывают, их тут некому воровать. А те фургоны, которые ты дергал, они по поверхности ездят. Поэтому их водители имеют привычку закрывать двери. Я правда не ожидала, что с этой тачкой прокатит открыть, но предполагала.

Они полностью оделись. Павел застегнул пиджак и проверил рукой фотографию во внутреннем кармане, которую он взял с собой даже на форум. Все самое ценное при нем, даже посох Катя принесла. Почти все… Неизвестно только, где тот футляр.

— Ладно, — Смолов сосредоточился на главном, — давай посмотрим, на месте ли ключи.

Он перелез на водительское сидение. Открыл бардачок, нашел пистолет Glock 17, проверил магазин: полный. Посмотрел еще, нашел обезбол. Отлично, но все равно не то. Затем он поднял крышку с подстаканниками, подлокотник, но ключей не нашел. Катя тем временем тоже перелезла вперед на пассажирское сидение и залезла рукой куда-то под центральную консоль.

— Нашла! — она показала ему прямоугольный брелок ключа.

— Как, где?

— Тут под торпедой маленький кармашек есть.

— Какая ты молодец! — он поцеловал ее и взял ключ. — Так, а что с ним делать?

— Да ничего, в принципе его можно было даже не доставать, тут бесключевой доступ. Просто кнопку запуска нажми. Ты же умеешь водить?

— Конечно, — он потянулся к кнопке и прежде, чем нажать, спросил. — Куда едем, мадемуазель?

— К звездам! — она задорно рассмеялась. — Ну или хотя бы давай попробуем добраться до Сопротивления. Я знаю там одного человека, думаю, он нам поможет.

— Как скажищ, красауица! — сказал он с наигранным южным акцентом таксиста и запустил двигатель, в машине начала играть какая-то мелодия из восьмидесятых. — Дорогу покажищ?

Катя снова засмеялась:

— Покажу, но на чаевые не рассчитывайте! О, кстати, это довольно неплохой трек для побега! «Мираж — Новый герой», — пояснила Катя.

— Откуда ты знаешь такие старые песни?

— Ну, во-первых, тут на экране написано, — она тыкнула пальцем на центральный дисплей, где действительно отображалось название. — А во-вторых, в Терра других песен, кроме как из той эпохи, эти старики и не слушают.

Вдруг на парковке началось движение. К машине выбежало несколько бойцов охраны.

— Гони! — крикнула Упрямова. — Давай, вон в тот выезд и дальше прямо по туннелю! Только ни в коем случае не останавливайся, скорее всего они сейчас начнут закрывать гермодвери, у нас мало времени!

Павел вывернул руль и нажал газ в пол. Тяжелый рамный внедорожник тронулся с места, словно легкий спорткар, отчего легкие прижало к спинке сидения и стало сложно дышать. И все это под крутые, духоподъемные слова музыкальной композиции:

Кто ты, мой новый герой?

Ты будешь здесь, я знаю.

Тебе обычных дел сюжет

Мешает быть со мной

— Ха-ха! — радостно выкрикнул Смолов, обходя пытавшихся перекрыть дорогу людей. — Да, отличный трек!

— А то! Налево!

Резкий поворот рулем. Скорость оказалась довольно высокой: машина, уйдя в занос, стукнулась задним крылом о стену.

— Забей!

— Ты что, а как же оформить ДТП!

— Мы не вписаны в страховку! — поддержала шутку девушка. — Сейчас главное пригнись, тут турели.

Ее словно услышали. С потолка опустилось два пулемета, которые тут же начали обстреливать капот машины. Несколько пуль попало в лобовое. Калибр оказался довольно крупный, один снаряд даже смог пробить многослойный бронетриплекс, но к счастью, пуля просвистела совсем рядом и ушла на задний ряд.

Павел не отпускал газ ни на миллиметр, и машина по прямой мгновенно набрала двести километров в час. Управлять таким огромным монстром в узком туннеле было очень страшно, поэтому пришлось чуть сбавить скорость. В зеркало заднего вида Смолов заметил, что гермодвери, которые они проскакивали, начинали закрываться, но реакция оказалась слишком запоздалой. На дорогу пыталось выскочить несколько человек с какими-то странными стволами (по всей видимости, гранатометами), но внедорожник ехал слишком быстро. Одного бойца и вовсе ударом о крыло впечатало в стену.

— Не повезло… — сказал Смолов.

— Сам виноват. На что рассчитывал?

Туннель пошел на подъем, на протяжении которого по машине долбили выезжающие из потолка пулеметы. Удивительно, как они до сих пор не повредили движок.

Когда наверху показались стальные ворота, Катя скомандовала:

— Идем на таран!

— Ты уверена?

— Уверена, эта дверь обычная калитка! И тут отключены подушки безопасности, бей!

— Тогда пригото-о-о-овься! — Павел вжался в руль.

Тебя устала я ждать,

Сломай замки и двери,

Сорви букет колючих роз

За каменной стеной

Под нарастающие аккорды электрогитары крупная стальная воротина смяла укрепленный капот и вылетела с рельсов, по которым двигалась. Видимо, ворота хоть и увесистые, но действительно не являлись какой-то суперпрочной гермой, иначе столкновение с ними даже на этой машине было бы равнозначно краш-тесту с бетонным блоком. Внедорожник, подпрыгнув, выскочил на улицу, Павел на мгновение потерял управление, и авто развернуло левой стороной к проезду.

Откуда-то из проема ворот застрекотал пулемет, украшая пулями водительскую и пассажирскую дверь. Смолов почувствовал резкую боль в боку, но не придал этому значения. Нужно было уйти с линии огня, поэтому крутанул шайбу КПП на «задний ход», нажал газ, резко развернулся в обратную сторону и вернул на «драйв».

— Да-да-да! — Катя пищала от восторга. — Ха-ха! У нас получилось! Да! Сейчас сворачивай направо, там выйдем на плотину… э-э-э… Ты в порядке?

Смолов старался не подавать виду, но ему стало уже очень больно.

— Нет… Зацепило меня… Видимо, дверь прошило насквозь.

— Дай посмотрю! — выкрикнула Катя и полезла к нему.

— Нет, едем! — он усадил ее обратно и ощупал себя правой рукой. Глубоких ран не обнаружил. — Если бы крупнокалиберная пуля попала в тело как есть, я бы уже был труп. Так что, скорее всего, это либо осколок, либо пуля, потерявшая всю энергию в броне. Жить буду… Там в бардачке обезбол…

— Поняла! — девушка порылась и сначала нашла пистолет, а потом шприц. После чего быстро вскрыла колпачок и всадила его в ногу Смолову. — Держись! В Сопротивлении есть человек, он меня знает!

— Ничего, и не такие проекты заваливали! Говори, куда теперь?

Когда кровь медленно, но верно, покидает тело, дорога кажется вечностью, но концентрируешься ты далеко не на ней. Поэтому Павел не особо понял, в какой момент они покинули центр и попали на другую сторону реки… Он думал только о том, чтобы в очередной раз не отключиться. Поэтому, когда Катя сказала, что вестибюль уже перед ними, Смолов остановил машину прямо у входа и тут же выскочил из нее, даже не заглушив. Он со всей силы прижал рану, стараясь остановить кровь. Катя обхватила его, дав опору и они начали спускаться на станцию.

— Держись! Почти пришли. Дядя Леша нам поможет.