Мерзавец высшей академии

43.

Лоренс Блэквуд

Лана явно была не в себе…

Слова Мейза о том, что мы связаны магической привязкой, оказали на нее слишком сильный эффект, в то время как я не был удивлен, догадываясь о чем-то подобном ранее.

Я чувствовал эмоции, которые она испытывала сейчас: страх, смятение, отчаянье.

Ей нужно выйти из этого кабинета!

— Элана, если плохо себя чувствуешь, можешь уйти… — опередил меня Габриэль, сурово нахмурившись. — Ничего нового для себя ты здесь больше не услышишь.

Фрэйз подняла на него задумчивый взгляд, а затем молча встала со стула и вышла в коридор, стараясь не смотреть по сторонам.

Я незаметно выдохнул, словно она сейчас оказалась в безопасности.

— Скажите, профессор… — осторожно произнес Митчел Уайт, и я невольно усмехнулся, заметив, как исказилось лицо Мейза от столь формального обращения. — Мы можем как-то уладить этот инцидент? У нас нет титула, но наша семья очень дорожит своей репутацией.

В отличие от дочери, судя по всему…

От этой напыщенной красотки я такого не ожидал!

Помнится даже, как-то я предложил ей переспать на втором курсе, чтобы взбесить мою Фрэйз, но Дэбра отказала мне, едва не залепив пощечину. Мне казалось они лучшие подруги.

Что же произошло?

Дэб с ненавистью вглядывалась в лицо Габриэля Мейза, на ее щеках пылал румянец, а по лицу текли безмолвные слезы. Она смотрела на него так, словно он ее предал…

Между ними что-то произошло?

Это бы все объяснило.

— Не хочу вас огорчать, мистер Уайт… — произнес ректор, чуть подавшись вперед. — Но у вас нет того, что нужно мне или академии.

Дэб нервно вздернула подбородок, явно собираясь что-то сказать, но промолчала, встретившись с уничтожающим взглядом своей матери.

— Мы вас поняли, — гордо ответила Элаиза Уайт, явно возмущенная отказом. — В таком случае мы уходим. Желаем вашей академии сгореть дотла!

Эффектно…

Она точно не аристократка?

Высказав это ректору в лицо, она встала со стула и направилась к выходу, потянув за собой Дэб.

— Мне тоже пора… — произнесла Адалинда, окинув нас с отцом настороженным взглядом. — Хочу проведать дочь.

Вот только вряд ли она обрадуется такому визиту.

На какое-то время в кабинете воцарилась тишина. Мы остались втроем: я, отец и Габриэль Мейз…

Прямо как в моем далеком прошлом.

Не самые приятные воспоминания, да и собеседники из них паршивые.

— Признаться честно, я удивлен, Габриэль… — произнес отец, окидывая моего наставника самодовольным взглядом. — Не думал, что ты так просто сдашься и отдашь девчонку моему сыну. Тебе больше не нужен титул и должность верховного мага?

— Нужен, — утвердительно ответил Мейз, наполняя свой стакан виски, и на его лице отразилась таинственная ухмылка. — Но твой сын, в отличие от тебя, смог со мной договориться. Он заплатил мне приличную сумму денег и подкинул невероятно ценную информацию, благодаря которой я заполучу гораздо больше, чем должность верховного мага империи.

Я смотрел на своего отца, наслаждаясь тем, как резко меняется его настроение, а взгляд становится острым, ледяным.

— Ты его недооценил… — тонко подметил Габриэль, поднося стакан к губам.

У него были личные счеты с моим отцом, поэтому ему доставляло особое удовольствие злить его.

— Я так не думаю, — произнес Эмануэль, переведя на меня испытующий взгляд холодных глаз. — Он покинет стены этой академии вместе с остальными, а все потому, что допустил неимоверно глупую ошибку.

— Да… — подтвердил Мейз, пока я сидел на месте, не вступая в разговор. — Но с сертификатом в руках.

Эмануэль медленно выпрямился, настороженно сузив глаза.

— Я ослышался?

— Ничуть. Я убедил совет преподавателей выдать Лоренсу сертификат об окончании академии… за его успехи, разумеется.

В кабинете повисла звенящая тишина.

Отец нервно сжал в пальцах ручку трости с острым наконечником, которой раньше никогда не пользовался.

Здоровье подводит?

— Ты не можешь этого сделать без итогового экзамена…

— Могу, — иронично ответил Габриэль, продолжая отпивать из граненого стакана с продольной трещиной. — Я же ректор этой академии.

Отец высокомерно смотрел на него, всерьез озадаченный данной ситуацией.

Все явно пошло не так, как он хотел.

— Это ничего не изменит, — произнес он ровным голосом, грациозно поднимаясь с места. — Я не позволю управлять компанией тому, кто даже со своим членом справиться не смог.

Я тоже поднялся, неотрывно глядя ему в глаза.

— Забавно наблюдать, как ты пытаешься отрицать очевидное, отец… — ответил, ощущая, как воздух становится плотным.

Это была его стихия. Он любил «душить» всех вокруг себя.

— Не советую стоять на моем пути… — мрачно добавил я, невольно сжав пальцы в кулаки. — Иначе лишишься не только компании.

— Ты мне угрожаешь, сын? — произнес он, стараясь выглядеть невозмутимо, но я заметил мимолетный страх в его глазах.

Этого я и хотел…

Я хотел, чтобы он боялся так же, как боялась моя мать. Он это заслужил.

— Да, — твердо ответил я, чувствуя покалывания маны на кончиках пальцев, и на лице моего отца внезапно отразилась зловещая ухмылка.

— Что ж… — произнес он, глянув куда-то в сторону. — Видят предки, я пытался этого избежать.

А дальше все произошло в считанные секунды…

Грудь пронзила острая боль, и я упал на колени, услышав звук разбитого стекла, что молниеносно зависло в воздухе прямо перед моим лицом.

Звон в ушах мешал сосредоточиться. Становилось трудно дышать.

Я неподвижно стоял на коленях, видя в острых осколках стекла перед своими глазами отражение отца и Габриэля Мейза, которые стояли друг напротив друга.

— Не двигайся, Габриэль… — угрожающе произнес отец, направляя в ректора острый наконечник трости, которой уколол меня в грудь. — Иначе осколки от твоего стакана пронзят его голову через глаза.

— Жестоко… — мрачно усмехнулся Мейз, едва сдерживая себя. — Учитывая, что ты отравил его ядом Манурола, он и так умрет через десять минут.

— Да, — невозмутимо подтвердил Эмануэль, и осколки стекла перед моим лицом угрожающе перевернулись под воздействием его заклинания в воздухе. — Прекрасный яд, не так ли? Он парализует нервную систему, влияя на поток маны в теле жертвы, и доказать его применение… невозможно.

— Что может помешать мне убить тебя? — Габриэль был в ярости.

Я видел его размытый образ, что напомнил мне прежнего наемного убийцу, которым он был раньше.

— О, мой друг, ты знаешь… — насмешливо протянул отец, чуть склонив голову набок, пока я слушал свое тяжелое дыхание, что оставляло запотелый след на стеклах. — Иначе я был бы мертв уже секунду назад.

— Ты всегда играл грязно, старый, трусливый муд…

— Яд в теле моего трагично погибшего сына не найдут, а вот осколки от твоего стакана и мои обвинения — запрячут тебя в тюрьму Эвиртона, и ты сгниешь там вместе со своими жалкими мечтами.

Хриплый стон сорвался с моих губ, и я невольно покачнулся, от чего осколок стекла поцарапал мне кожу, и горячая капля крови медленно стекла по щеке.

— Цвет крови всегда был нам к лицу… — зловеще усмехнулся отец, обратившись ко мне. — Жаль, что ты не оправдал моих ожиданий. Ты оказался таким же сентиментальным и слабым, как и твоя мать.

Я на мгновение закрыл глаза, ощущая, как выжигающая боль постепенно распространяется по телу. Силы быстро покидали меня, я едва держался на коленях, пытаясь не потерять равновесие и не позволить стеклу пронзить мое лицо.

Все кончено…

Противоядия от яда Манурола, который мы готовили на лекции Елизара — нет, поэтому такое заклинание является запретным.

— Я ожидал от тебя подлости… — презрительно произнес Мейз. — Но и подумать не мог, что ты попытаешься убить собственного сына.

— Компания… — четко проговорил отец, повысив голос. — Вот мое детище. Я отдал ей всю свою жизнь!

Я поперхнулся кровью, ощущая, как легкие сжимаются, не позволяя сделать вдох. Собственная мана выжигала вены изнутри, обратившись против меня. Я не мог сопротивляться ей, не мог перенаправить поток в нужное русло. Боль была нестерпимой, жгучей, всепоглощающей. На мгновение мне захотелось, чтобы осколки стекла уже пронзили мою голову, даруя освобождение.

Вот только что-то удерживало меня, не позволяя сдаться…

Или кто-то.

— Времени мало, Эмануэль… — сурово произнес Мейз, в то время как стекло царапало мое лицо, поскольку я не мог сдержать дрожь. — Прекрати это, и я попробую спасти твоего сына.

— Нет, — хладнокровно ответил отец, опуская трость. — Просто оставайся в стороне, как ты всегда и делал. Ты — всего лишь наемник, Габриэль. Тебе никогда не выбраться из грязи и не стать верховным магом, а твой брат, ради которого ты продал себя, никогда не признает тебя равным ему.

— Отец… — едва слышно прохрипел, не узнавая собственный голос. — Ты… и правда…так сильно… ненавидишь меня?

Говорить было сложно, воздуха не хватало. Дрожь пронизывала насквозь, в моем теле скручивало каждую мышцу, но я должен был это спросить, заглянув ему в глаза.

Я медленно повернул голову, ощущая, как острый край стекла разрезает щеку, и эта боль оказалась ничтожной, по сравнению с той, что я ощущал внутри.

— Ненавижу? — удивленно переспросил он, словно не расслышал. — Нет, конечно, сынок. Просто ты стал угрозой, как и твоя мать когда-то.

— Ты… убил ее? — едва слышно произнес, желая знать правду.

Мана под воздействием яда уже добралась до сердца, замедляя пульс.

— Да, — отдаленно раздался его ответ, словно из-под толщи льда.

— Ублюдок… — я поперхнулся, и капли крови изо рта брызнули на стекла.

Сознание постепенно ускользало от меня. Я закрыл глаза, не в силах больше сопротивляться, и последний вдох проник в мои легкие с тонким едва ощутимым запахом цитрусов.

Фрэйз…

Я обещал защитить ее, но в итоге оказался слишком самонадеян. Я умру, а она останется с ребенком одна, и каждый день будет бороться с потерей в своем сердце из-за этой проклятой связи.

Внезапно дверь в кабинет открылась, и я упал на спину, отдаленно услышав знакомый голос и вспышку маны в воздухе.

— Прости… — прошептал на выдохе, окончательно погружаясь в холодную вязкую тьму, из которой не было выхода.