Месть старухи

Глава 15

Мира неторопливо шла вдоль ряда лавок, присматривая материал для платья. Хуан шёл рядом, с удовольствием наблюдая, как именитые горожанки и горожане любезно с ними здороваются, раскланиваются, иногда заговаривают, интересуясь здоровьем и делами. Мимоходом расточали похвалы Эсмеральде. А та смущённо краснела, скромно отвечала, поглядывала на Хуана, вспоминая его слова о скором признании её в городке.

Неожиданно она насторожилась. Ей показалось, что кто-то сказал знакомым голосом:

— Смотри в оба, Ушастый! Не ошибись!

Голос звучал рядом, тихо и зловеще. Мира вздрогнула от охватившего её ужаса. Инстинктивно прижалась к Хуану. Тот повернул голову.

— Что ты, Мира? — тихо спросил он, удивившись её выражению лица.

Она сжала его локоть, мимикой приказав молчать. Потом глазами показала назад, откуда она слышала голос, так испугавший её.

Хуан обернулся. В не очень густой толпе покупателей он заметил двух подозрительных людей. По их повадкам он определил их, как воров-карманников и насторожился.

Поторопившись отвести Миру в сторону, спросил тихо:

— Что тебя так испугало, милая моя? Те двое воришек?

— Это они грабили нас и убили Ампару! — прошептали побледневшие губы.

Хуан сжал губы, что означало решительность и готовность к действию.

— Подожди меня здесь, — и толкнул Миру в тень навеса одной из лавок.

Он отделился от девушки и стал наблюдать за ворами. Вскоре он заметил, как один из них осторожно срезает у дородной сеньоры кошель с деньгами.

Хуан не стал ждать конца действия. Сильно ударил вора в пах, потом по горлу, не выпуская из виду его подельника. Сеньора вопила, обнаружив пропажу, которая валялась у тела вора, корчившегося на земле.

Появились два альгвасила, и толпа окружила событие разыгравшееся здесь.

Хуан поискал подельника. Того и след простыл.

— Кто знает его имя? — оглядел альгвасил толпу.

— Знаю, что кличка его Ушастый, а подельника кличут Чико, сеньор, — проговорил Хуан. — Воровство налицо. К тому же я обвиняю его в убийстве негритянки у меня во дворе во время ограбления.

— Это уже серьёзно, сеньор. Как ваша фамилия? '

Хуан назвался.

— Мы вызовем вас для показаний, сеньор. Берите его! — он кивнул на поднявшегося Ушастого. — Найти этого Чико! Мы о нём давно знаем!

— Сеньор де Варес! — потерпевшая обратилась к Хуану. — Как я вам благодарна! Спасибо, дон Хуан!

Хуан держал Миру за плечи, а сеньора с любопытством поглядывала на девушку, выражение лица которой вызывало подозрение.

— Хуанито, я так испугалась! Как это ты так легко справился с таким бандитом? Просто ужас! А того, второго, Чико, найдут?

— Теперь, я думаю, ему крышка, моя бедная мышка! Я просто буду обязан не оставлять эту пару без внимания. Городок слишком мал, чтобы его не найти.

— А вдруг не найдут? Он же может попытаться отомстить нам.

— Посмотрим. Ты только не бойся и не расстраивайся. Я буде всегда рядом, — и Хуан нежно посмотрел на расстроенное лицо Миры.

Дома Пахо так загорелся местью, что вызвался помогать альгвасилам в поимке Чико.

— Без тебя обойдутся, — строго оборвал негра Хуан. — Здесь дел много. Мы с тобой должны ещё обсудить постройку дома. Не ютиться же нам всё время в этом шалаше. Теперь он нас нисколько не устраивает.

— Что ж я могу вам подсказать, сеньор? Что я умею и смыслю в строительстве? Пусть лучше хозяйка этим занимается.

— И хозяйка займётся. Мы сейчас все едем на участок.

— Да тут больше фанеги земли! — воскликнул Пахо, оглядев землю. — И почти ровное место. Здорово будет тут. И соседи, видать, солидные.

— Хватит болтовни! Быстрей решайте, где ставить дом. Мира, ты главное лицо у нас в этом деле. Смотри и решай.

Мира переглянулась с Томасой, и они вместе пошли по участку, обходя развалившийся старый дом, ещё не убранный рабочими.

После долгих споров и пререканий, Мира настояла на строительстве дома подальше от улицы.

— Пусть дом будет окружён деревьями и цветником. Шума с улицы меньше будет слышно. И обязательно двухэтажный, с башенкой. В башенке будет комнатка для меня. Хочу всё видеть сверху.

— Принимаем. Пахо? — спросил Хуан негра. — Ты остаёшься работать у нас или желаешь своей семьёй жить?

— Куда мне от вас деться? Я так привык к вам, что и не представляю жизни в одиночестве.

— Почему в одиночестве? Найдём тебе отличную супругу, и забудешь Ампару. За такого видного любая молодая пойдёт. Скажи, Томаса!

Девушка фыркнула и отвернулась, не желая участвовать в таком глупом разговоре, как обсуждать женитьбу негра.

— Решено! — Хуан хлопнул Пахо по спине. — Хватит тебе ходить бобылём. Мира, ищи ему спутницу жизни. Молодую и красивую. И чтобы характер был мягким и ласковым.

Мира улыбнулась, согласно кивнула, заметив:

— Мы должны предусмотреть лишние комнаты, Хуанито, — она густо покраснела, опустив голову.

— Кухня, столовая, зал для гостей и штук шесть комнат для нас всех. Как, подходит? Мне хватит, а вы смотрите. Ещё хотелось бы, но и так много.

— И подвал побольше, — добавила Мира. — Хорошо иметь холодный подвал. Бабушка всегда мечтала о таком.

— Обязательно, — согласился Хуан. — Под всем домом у нас будет подвал. Я для себя устрою комнату чуть выше. Будет прохладно спать.

Вернувшись домой все с удовлетворением узнали, что бандит Чико уже в каталажке и сидит там на цепи, словно злая собака.

Не прошло и месяца, как Чико был повешен, а Ушастый отправлен на рудник.

— Вот и свершилось возмездие и суд людской, — заметил Хуан. — Можешь спать спокойно, моя Эс… прости, Мира.

— Думаешь, меня это сильно радует. Хуанито? Ничуть. Страшно ведь! Смерть ужасно меня пугает. Так хочется жить. Особенно сейчас… — и девушка посмотрела просительно на Хуана.

Тот улыбнулся, поняв его значение её взгляда. Ощутил волну сомнения, неуверенности и смущения. Всё это отразилось на его лице. Мира осторожно потянула его за рукав сорочки, и они оказались в её спаленке.

— Почему ты сомневаешься, Хуанито? Я тебя не устраиваю?

— Что за глупости ты говоришь? Вовсе не то! Я смущён, озабочен тем, что ты можешь ошибиться и не получить того счастья, на которое рассчитываешь, милая моя девочка! Это больше всего беспокоит меня.

— Но почему, Хуанито? Ты до сих пор не можешь понять, что я уже не маленькая девчонка, какую ты всегда знал, а девушка взрослая. Мне уже пятнадцать!

— Признаюсь, Мира! Это так. Что бы сказала бабушка Корнелия?

— Она не один раз говорила мне, что мы будем вместе. Потому никогда не опасалась оставлять меня с тобой наедине. Ты разве не заметил? — Мира загадочно улыбнулась.

Хуан смотрел на Миру и удивлялся, как быстро она превращается в обворожительную девушку, что может осчастливить любого мужчину. Чувство нежности и ещё чего-то необъяснимого, но не страсти, влекло его к ней, не позволяло отмахнуться и забыть.

Он терялся в догадках, но чувствовал, понимал, что находиться рядом было ему очень приятно и умиротворительно. Он стремился к её обществу, но не представлял её в своей постели. Это даже редко приходило ему в голову и нисколько не интересовало, не побуждало к этому и не распаляло вожделение.

Всё это сильно смущало Хуана, заставляло не торопить события. Он постоянно отговаривался разными причинами, но больше всего строительством дома.

Он уже рос, и обширный котлован кишел рабочими.

Неожиданно Пахо воспылал ревнивым стремлением всё знать по строительству, во всё вникать и всё контролировать. Хуану это понравилось.

— Смотри, как наш Пахо взялся за работу, — улыбался Хуан Мире, провожая негра на стройку. — Мне там просто нечего делать.

— Вот будет готов дом, и мы его оженим второй раз, — мечтательно говорила Мира и опять не упустила момента соблазнительно и многозначительно посмотреть на Хуана.

Ор обнял её, прижал и, заметив тянущиеся к нему губы, поцеловал. Его рука скользнула к груди Миры, но он отдёрнул её, словно боялся уколоть. Мира заметила это, ничего не сказала, но осуждающе глянула в смущённые глаза Хуана.

Им обоим было неудобно, только по разным причинам.

Хуан уже начал заниматься делами и вкладывал деньги в торговлю. Потом выторговал подряд у городского совета на постройку участка дороги вглубь острова. Это его захватило, и он окунулся в дело с головой.

Участок в одиннадцать миль он прокладывал в сторону Понсе вдоль речки. Он рассчитывал возобновить связь с долиной, где работал Лало. И эта дорога сильно приближала и облегчала осуществление его мыслей и намерений.

Хотелось получить подряд до нового посёлка Утадо, но не получилось. Тогда он решил разведать возможность ответвления дороги в сторону долины.

— Пахо, закончишь со строительством дома — и я тебя заберу смотреть дорогу на долину Коарами. Ты помнишь её?

— А как же! Как забыть? И что хотите этим строительством добиться?

— Посетим долину, разведаем местность и посмотрим, как это устроить. Думаю, что сюда в Аресибо будет ближе, чем к Понсе.

— Думаете Лало смог что-то там наладить? Сомнительно!

— Во всяком случае, надо посмотреть, прикинуть. Мы не должны просто так бросить мою долину на произвол судьбы. К тому же за четыре года аренда достаточно выросла, и она смогла бы хоть частично покрыть расходы на строительство если не дороги, то хорошей тропы для вьючных животных. Или для перегона скота, если таковой имеется у Лало.

— Это уже ближе к действительности, — улыбнулся Пахо.

— Значит, решено! Поедем скоро в долину.

Хуан вскочил, почувствовав, как кто-то, как показалось, Габриэла, нежно целует его, только нежно, не так, как та. Было темно, луна едва пробивала занавеску на окне.

— Кто здесь? Мира, ты? — Он ощутил характерный запах детства, так приятно щекочущий его нос. — Что ты тут делаешь?

— Хуанито, тише! Я никак не могу заснуть. Мы долго разговаривали с Томасой, а потом не вытерпела и прокралась к тебе. Ты злишься, милый Хуанито?

— Как ты можешь так? Ты испугала меня!

Мира тихо засмеялась. Вдруг резко посерьёзнела. Помолчала и сказала:

— Ты всё никак не решишься, Хуанито! Я на всё готова! Ведь я люблю тебя!

— Перестань, Мира! Ты меня пугаешь! Я не…

Он вынужден был замолчать. Мира придавила его своим горячим телом и закрыла его рот своими губами. Он только дёрнулся и затих. Её неопытный, по-детски наивный поцелуй вскружил голову. Хуан перестал сопротивляться порыву и бурно бросился целовать, ласкать её. Она же млела, вздыхала и что-то говорила, чего он не мог услышать, но знал, что это слова любви и нежности.

И всё же он заставил себя оторваться от юного тела и зовущих губ.

— Мира, золотко моё! Ещё не время! Прошу тебя! Мы ещё не обвенчаны. Я не хочу вводить тебя в грех. Подождём, милая моя рыбка!

Она тут же остыла. Хуан понимал, что оскорбил её, но поступить иначе не осмелился. Он ведь мужчина и не должен пользоваться мимолётным порывом девушки, почти девочки

— Дорогая моя! Любимая! Давай подождём. Умоляю! Только не сердись. Я слишком люблю тебя, чтобы поступать так примитивно и греховно. Пойми меня!

— Вот бы Тома узнала такое про тебя! Никогда не поверила бы! Обязательно расскажу!

— Ты всё ей рассказываешь? — ужаснулся Хуан.

— Конечно! Она ведь моя подруга. Другой нет настолько близкой. Правда, немного и я скрываю. Ты успокоился, мой Хуанито?

— Немного. Знаешь, тебе необходимо исповедаться. Сходи завтра же, Мира. Это должно тебе немного помочь успокоиться и понять меня.

— Тебя я и так понимаю, Хуанито. Но я пойду. Мне нечего бояться. Я не совершила ничего греховного. А ты? Ты — моя любовь, а это не грех. Ты согласен со мной?

— Только вообще. И всё же пойди в церковь, Мира.

— А скажи, Хуанито! Только не сердись, прошу тебя! Не будешь?

— Что ты хочешь? Ну ладно, обещаю не сердиться. Разве я могу сердиться на тебя, милое дитя? Спрашивай.

— Помнишь, мы встретили в столице ту женщину? Мою сестру, как ты сказал? Габриэлу. Ты любил её?

— Ну и хитрая же ты, чертовка! Но я обещал не сердиться. И отвечу. Я никогда не любил её и постоянно говорил это.

— Но у вас что-то было, Хуанито? Ну это… да что тебе говорить! Ты и сам знаешь, что я имею в виду. Только не обманывай, прошу тебя!

Хуан долго молчал, всматриваясь в тёмные очертания лица Миры.

— Да! Было! Много раз и мы оба были счастливы. — Хуан помолчал. — Потом клялись в ненависти друг к другу. Особенно я. Поверь мне.

— И всё равно опять… бывали вместе?

— Да, бывали! И опять были счастливы… и опять ненавидели.

— Ты часто думаешь про неё? И что это тогда у вас было?

— Мне один довольно мудрый человек говорил, что это голая страсть, лишённая всякого духовного начала. Влечение тел, плоти. Яростное всепоглощающее влечение плоти. И больше ничего. Мы будто бы влияем друг на друга, когда остаёмся вместе. Я её не вижу уже больше четырёх лет, и ничего больше к ней не испытываю. Словно она для меня и не существует. Разве что изредка и самую малость. Ты веришь мне, любовь моя Мира?

— Верю! Ты никогда мне не врёшь. Я это знаю. И благодарна тебе за это. И я так тебя люблю, Хуанито, моя любовь и надежда!

— Когда ты так говоришь, мне страшно становится.

— Почему? Что тут страшного? Это же прекрасно — любить друг друга!

— Ты для меня не просто девушка, Мира. Ты нечто бо́льшее, дорогое, бесценное, которое мне страшно разбить, потерять или просто причинить боль.

— Ты не расстраивайся, Хуанито. Это настоящая любовь придёт к тебе. Ты любишь меня, но твоя любовь ещё не дозрела. Ты понимаешь меня. И не смейся! Это мне часто так снится, и я знаю, что это правда. Не веришь?

— Что ты, моя рыбка! Верю, конечно! Ты ничего от меня не скрываешь, а обо мне всё можешь узнать, даже если я и не всё расскажу тебе. Верно? Ты ведь у нас ведьма!

— Не называй меня так! Это плохо! Бабушка может за это и наказать.

— Бабушка? Как это, наказать?

— Я не знаю точно, но уверена, что это произойдёт, когда понадобится. Мы с тобой под её покровительством, но она строго следит за тем, чтобы мы не творили зла, особенно друг другу.

— Ты на самой деле во всё это веришь? Хотя мне об этом говорили и в Индии. Я интересовался этим. Приводил пример твоей бабушки.

— Я-то верю, Хуанито! И ты должен верить. Тем более что и в Индии верят в возможность видеть вперёд. А назад и того легче. Вот ты усыпляешь людей и во сне заставляешь их говорить только правду. Так и я могу, не всегда, но особенно при трудностях, угадывать будущее.

— И о нас с тобой?

— Об этом мне как-то бабушка поведала. Я потом несколько дней плохо спала. Всё мечтала. И ждала. А ты! Столько мучил меня!

— Не я виновен в столь долгом отсутствии. Я и так стремился сюда. А как расстроился, когда узнал, что ты покинула город!

— Ты больше не станешь покидать меня?

— Этого не обещаю. Скоро мы с Пахо поедем смотреть, как можно проложить дорогу в одну долину. Но это будет не больше двух недель.

— Я опять буду бояться одна!

— С тобой будет Сиро. Он серьёзный парень и сможет постоять за всё тут.

— Смотри, чтобы не получилось, как в прошлый раз!

Хуан с Пахо неторопливо ехали на мулах по тропе, вьющейся среди высоких холмов. Дальше к югу громоздились горы, в плотном одеянии лесов.

— Пахо, плохо, что мы не захватили с собой знатока строительства дорог. Я не уверен, что правильно могу определить путь. — Хуан внимательно оглядывал увалы, лощины и скалы, торчащие в обрамлении густой растительности.

— Здесь тропу надо только расчистить и немного расширить. Фута на четыре, и хватит. Дальше всё равно телегой не проехать.

— Посмотрим, что встретим дальше. Главное, не сбиться с правильного направления. А то забредём неизвестно куда. И спросить некого.

— Обязательно встретим или деревушку, или путника. Наша долина ведь дальше на восток. Да неё дня два добираться, если тропа не пропадёт вовсе.

Вошли в деревеньку в восемь дворов. Все жители метисы, и встретили путников, как обычно настороженно. Указали хижину старосты.

— Мы хотим дойти до долины Коарами, старик, — сказал Хуан. — Тропа туда имеется? И как далеко туда?

— Тропа есть, но перед самой долиной она теряется, сеньор. А идти туда на мулах два дня. Впереди будет селение из двух хижин. Живут отдельно две семьи, никого не признают, и их никто не трогает. Уже четвёртый год, как живут, сеньор. Не любят они посторонних. Будьте поосторожнее с ними.

Словоохотливый старик долго и в подробностях рассказывал о тропе, о приметах и ориентирах. Потом осмелился спросить:

— Милостивый государь не соизволит пояснить, что привело вас в наши края?

— Хочу тропу расширить для свободного проезда и перегона скота. Хочу посмотреть сначала на долину.

— Не советовал бы я вам, сеньор, туда соваться.

— Что так, старик? Откуда такой страх?

— Мы уже два года не приближаемся к той долине. Хозяин тамошний уж сильно строг. Просто никого не подпускает близко.

— Хозяин? Как его зовут, хозяина-то?

— Затрудняюсь сказать, сеньор. Туда стекаются беглые негры, и наши, метисы. Ходят слухи, что там настоящая крепость построена. Уже и альгвасилы туда наведывались, да их тоже не пустили. Даже стрельба была.

Хуан переглянулся с Пахо. Эта весть оглушила их, заставив призадуматься.

— Однако в последний раз моего посещения долины меня тоже встретил стражник и умело обезвредил. Значит, уже тогда Лало что-то начал делать, что и вылилось в то, о чём мы слышали. — Хуан вздохнул, ожидая ответа Пахо. Тот молчал, но спать ещё не ложился. Всё шуршал соломой и сопел.

— Пожалуй, вы правы, сеньор. Мне даже расхотелось туда ехать. Боязно!

— Это же моя долина, Пахо! Лало лишь арендует её и все права у меня.

— А стрельба? Вон он как замахнулся, а вам отвечать! Не нравится мне всё это, дон Хуан! Помяните мои слова!

Хуан долго думал, пока не провалился в приятный сон уставшего человека.

На небольшой поляне стояли две хижины из брёвен, под соломенной крышей. Кругом зеленели крохотные участки возделанной земли, паслись два десятка коров с быком на страже. Бык внимательно следил за всадниками, тихо промычал и сделал два неуверенных шага навстречу.

— Эй! На мулах! Стоять на месте! Стрелять буду!

Жуан присмотрелся и заметил человека, наполовину скрытого кустом. В руке тот держал мушкет с дымящимся фитилём. Шагах в десяти виднелась голова второго, а дальше шевелились фигуры женщин или детей. То были уже на возделанных полянах с посадками.

— Опусти свой мушкет! — остановился Хуан и поднял правую руку. — Я не намерен причинять вам вреда! И еду я в свою долину! Коарами называется!

— С каких это пор она стала твоей? — без тени сомнения спросил первый человек.

— Уже пятый год, сеньор недоверчивый! Я её отдал Лало в аренду. Еду посмотреть, что там делается, и получить плату за эти годы. Ты доволен?

— Такого быть не может! Поворачивай назад и чтобы я тебя больше не видел! — человек значительно приподнял мушкет, направив его на Хуана.

— Погоди, погоди! Не смей так говорить со мной! Если ты работаешь на Лало, то тебе не поздоровится за такой приём хозяина долины! Мы ведь можем и договориться!

— Нечего мне с тобой договариваться! Поворачивай своих мулов и исчезай!

— Ты что, против власти и законного владельца? Захотел помесить океан на галере? Дай проехать и я не стану на тебя жаловаться Лало!

Человек повернул голову к своему напарнику и что-то говорил ему. Хуан в волнении ожидал конца переговоров. Наконец первый спросил грубо:

— Тебя как зовут-кличут?

— Хуан де Варес! Может, слышал? Лало должен был предупредить обо мне!

Опять недолгое молчание, потом переговоры.

— Чёрт с тобой! Сложи оружие и проезжай к дому! Поглядим, что ты за фрукт! Смотри не вздумай баловать! Чинчо, собери оружие, — повернулся он к товарищу и кивнул головой.

Чинчо неторопливо приблизился, наблюдая, как Хуан и Пахо бросают оружие. Так же неторопливо собрал его и унёс к хижинам. Повернулся, оглядел путников, бросил недовольно:

— Слезайте на землю! Топайте ножками, сеньоры!

Хуан не стал просить себя дважды. У одной из хижин они привязали мулов, огляделись.

Хижины обнесены изгородью из толстых жердей, больше похожих на тонкие брёвна. Через примерно равные промежутки в изгороди были узкие, в одно бревно, высокие проёмы, похожие на бойницы. Двое узких ворот вели в разные стороны. Видно повозками здесь не пользовались. Следов колёс не видно нигде.

Хозяева были метисами. Недалеко зверятами выглядывали из дверей хижин чумазые ребятишки и молодая девушка в заткнутой за пояс юбкой, которую она забыла опустить.

— Заночуете здесь? — коротко спросил первый метис.

— Уже вечер на носу, приятель, — ответил Хуан. — Куда ехать? Завтра к вечеру рассчитываем достичь места. Тропа имеется?

— Через час пути тропа пропадает. Я не знаю, как вам удастся найти долину. Мы туда никогда не ездим.

Хуан пристально смотрел на метиса, понимая, что тот не говорит правды. У этого человека могла быть причина лгать или такой приказ. Скорей всего от Лало. Но что это всё означало, Хуан не знал.

— Надеюсь, что ты мне подробно расскажешь, как дойти до долины. С этой стороны я никогда туда не приезжал.

— Говорю, что мы туда никогда не ездим. И я не знаю, как туда идти.

Хуан понял, что спорить бесполезно. Он только покачал головой, спросив:

— Поспать определишь в хижине или в сарае? Нам без разницы.

— Тогда идите в сарай, — и указал подбородком в сторону навеса со стенками из тонких жердей со множеством щелей.

— Эти люди что-то темнят, — тихо заметил Хуан. — Не стоит им слишком доверять. Вполне могут устроить нам плохую жизнь.

— Это уж точно, сеньор! — Пахо оглядывался по сторонам. — Вот люди возвращаются с работ. Да тут и ещё есть мужчины! Или юноши. И женщины!

Одна девочка со смешливым лицом с любопытством остановила свой бег и с жгучим интересом уставилась на гостей.

— Какая симпатичная девочка! — Хуан улыбнулся ей. — Смотри, Пахо, как смеются её глазёнки. Лет девять, не больше. Тебя как зовут?

Девочка слегка улыбнулась, но ответила, потупившись:

— Луиса, сеньор. А вы к нам в гости?

— В гости, Луиса. До завтрашнего утра. Проездом. Что бы тебе подарить? — Хуан опустил перемётную сумку и стал рыться в ней.

Луиса не смогла побороть любопытство и заглядывала внутрь.

— Вот, — протянул Хуан цветной шейный платок и дешёвые бусы, захваченные для долины. — Носи и будь красивой, Луиса!

— Ой! Это мне? Папа будет ругать! Да ладно! Вытерплю! Спасибо, сеньор!

Девочка убежала, размахивая платком, спрятав на всякий случай бусы.

— Она напомнила мне Миру в её возрасте. Славная девчонка! Весёлая, не те, что эти угрюмые медведи.

Пахо не ответил. Они вошли в сарай, где в половине топтались три мула, хрустя зубами траву, разбросанную по полу.

— Тут и расположимся, — кивнул Хуан на угол с другой стороны.

Ещё не совсем стемнело, но солнце уже зашло за гору на западе. Любопытные рожицы заглядывали в открытую дверь, ухмылялись и молча исчезали. Только их говор ещё слышался, постепенно удаляясь.

— Сеньор, оружия у нас нет. Надо бы попросить его у хозяев, — Пахо горестно вздохнул и стал расстилать потник на ворохе сухой травы и соломы.

— Да. Я схожу, а то завтра рано вставать, не стоит тревожить хозяев.

Хуан вышел, огляделся и пошёл к хижине что побольше.

— Чего надо? — грубо спросил метис, что первым остановил путников.

— Мы завтра рано уходим. Хотел бы оружие получить. Не стоило бы тревожить вас этим.

— Пустое. Мы все отдадим завтра перед вашим отъездом. Иди спать и не беспокойся, — и ушёл в хижину, откуда доносились голоса и звуки ужинающих людей.

Кто-то выглянул в дверь, получил подзатыльник и юркнул в темноту дверного проёма. Свет лучин едва пробивался сквозь щели стен из брёвен. Вместо окон хижина имела узкие щели, вроде бойниц.

Хуан с озабоченным настроением вернулся в сарай. Пахо не спал. Спросил:

— Не отдали, сеньор?

— Пообещали завтра, Пахо. Тут мы ничего не сможем сделать. Только нож у меня за голенищем имеется. Да что им поможешь? Ладно, делать нечего. Спим.

Ещё не рассвело. Хуан тихо встал и вышел посмотреть на небо. Было часа четыре. Он постоял у двери, вслушиваясь в тишину. Луна спряталась уже за горы, лёгкий туман тянуло с далёких низин. Ветерок приятно холодил кожу.

Он уже хотел повернуть назад и полежать немного, как краем глаза углядел лёгкую тень, промелькнувшую среди чёрных кустов. Насторожился, шагнув в темноту двери и затаился.

Тень метнулась к сараю, и Хуан узнал фигурку Луисы.

— Ты что тут делаешь, Луиса? — прошептал Хуан испуганно.

— Сеньор, вас хотят захватить в конце тропы. Будьте осторожны! Вы добрый!

Она ещё что-то хотела сказать, но лёгкий стук со стороны хижины заставил её метнуться в кусты.

Хуан не успел ещё лечь, как услышал грубый голос первого метиса:

— Какого дьявола ты тут шастаешь, чика?

— Я писать вставала, дядя! Вот возвращаюсь!

— Пошла на место, тварь болотная!

Хуан устыжал шлепок, дробные шаги и поспешил лечь на место. И тут же услышал тихие шаги, осторожно приближающиеся к двери.

Слышно было, как метис вошёл в сарай, немного постоял и пошёл назад.

Хуан подумал, что бдительность этих людей основательна. До подъёма он так и не заснул. Только услышав тихий говор во дворе и топот копыт, он встал, толкнул Пахо и вышел в дверь.

Рассвет ещё не наступил. Хуан подошёл к метисам. Это был тот, первый, и ещё один совсем молодой, почти мальчишка.

— Буэнос диас, ребята! — приветствовал Хуан хозяина. — Услышал вас и поспешил к животным. Пора выезжать.

— Это верно. Путь будет трудным, и я не уверен, что до темноты вам удастся добраться до места. Раз встал, то седлай сам. Я принесу ваше оружие.

Тропа кончилась, впереди темнел лес, увитый лианами и паразитами, свисающими косматыми бородами с ветвей.

— Пройдём немного дальше, и я засяду в засаду. Ты пройдёшь ещё немного и подождёшь меня. Сиди тихо и не высовывайся, — Хуан сошёл с мула и вытащил мачете. — Вперёд, Пахо!

Они прошли в подлеске шагов двести, и Хуан отдал мула Пахо. Сам по ветке дерева перебрался в сторону и засел вблизи своего следа.

Ждать пришлось недолго. Послышался лёгкий шум лагов, шелест веток.

Хуан крепче сжал пистолет и нож для броска. До тропы, проложенной ими, было шагов пять. В просвете листвы заметил метиса на муле, что внимательно смотрел вниз, изучал следы.

Хуан скользнул вперёд. Метис насторожился, но всё затихло. Он тронул бока мула пятками и тот медленно двинулся дальше.

Хуан просочился ближе к тропе, вышел на неё сзади метиса. Тот только и смог, что обернуться и взяться за рукоять мачете. До него было шагов пять.

— Сиди спокойно, приятель! Я не промахнусь! Не поворачиваться!

— Чего тебе надо? — спросил метис, повернув голову и отпустив мачете.

— Это ты должен мне ответить на свой вопрос. Что ты выслеживаешь нас?

— Кто тебе такую глупость сказал? Еду по своим делам.

— И изучаешь наши следы. Сказки мне и в детстве не очень нравились. Говори всё честно и останешься жив. Ну! — Хуан сделал три шага вперёд. — Я хотел бы знать, где долина? Как к ней подъехать?

— Знаешь ведь, что мы туда не ездим.

— Ты меня начинаешь злить, приятель! Ещё одно такое с твоей стороны — и ты сильно пожалеешь. Отвечай!

— Да что ты привязался? Я ничего не знаю! Я те… Ой! — метис вскрикнул и схватился за правую руку. Из неё торчала рукоять ножа. — Ты что? Да… — он не закончил, как Хуан подскочил, отстраняя ветки рукой, и ткнул мачете в бок, слегка прорвав рубаху и кожу.

— Ты думал, я буду с тобой в прятки играть? Отвечай на вопрос и убирайся домой! Или навеки останешься гнить здесь! — Хуан выдернул нож из руки, хладнокровно обтёр об его же рубаху и спрятал в сапог,

Метис скрежетал зубами, боясь отнять ладонь от кровоточащей раны.

— Я бы и так тебе всё сказал, сеньор. Чего ж прямо так?

— Теперь ты припозднился, приятель. Говори, и мы трогаемся дальше. И так много времени потратил на тебя! Как проехать в долину?

— Всё время по логу до ущелья. Ущелье заканчивается тупиком. Туда не суйтесь. Подниметесь по правому откосу и по гребню гряды пройдёте миль до пяти. Спуститесь в долину. Там ещё поток несётся среди красных скал. А потом перейдёте через северную гряду и скоро окажетесь в долине. Оттуда всего три мили.

— Мудрёно и не очень подробно. Придётся тебе ехать с нами. Так будет сподручней. Я тебя сейчас перевяжу и тронемся.

Возражения метиса Хуан не слушал. Тугая повязка прекратила кровотечение. Хуан спрятал материал, проговорив решительно:

— Вперёд, амиго! Я за тобой. Не вздумай брыкнуть. Знаешь уже, что могу с тобой сделать.

Метис замолчал и сошёл с мула. Они прошли всего не более двухсот шагов и оказались на тропе, которая вилась несколько в стороне от пути, выбранного Хуаном.

— Стой! — Голос Хуана заставил метиса вздрогнуть. — Значит, ты знал тропу'

— Это не я, сеньор! — попытался оправдаться метис.

— Мне без разницы! Теперь понятно, что ты хотел со своим другом! Эта тропа и должна привести к долине?

— Да, сеньор! Точно вам говорю! Поверьте мне!

— Тогда скажи, что побудило вас мне лгать? Что это? Приказ Лало?

— Вы оставите мне жизнь, сеньор?

— Говори, говори! Там видно будет!

— Нам приказано никого не пускать в долину, сеньор! Что мы должны делать? Думаете, он нам простит вас?

— Даже меня, хозяина долины? Или вы не знали про меня?

— Я ничего не знал о вас, сеньор. Брат что-то знал, но не очень много. И потому позволил вам уехать. Но поручил мне проследить вас.

— И убить?

— Что вы? Нет, сеньор! Просто проследить чтобы вы не нашли тропу и заблудились в горах. Больше ничего, клянусь!

Хуан не мог решить, верить ли метису или применить к нему пытку посерьёзнее. Посчитал за лучшее продолжить допрос.

— Что делается в долине? Ты знаком с Лало?

— Я там никогда не был. Только брат ездит туда, и то редко. А Лало? Не могу ничего такого сказать. Брат почти ничего не говорит. Вроде бы собирает там беглых невольников и собирается скопить денег побольше.

— Для чего ему много денег?

— Как для чего, сеньор? Деньги всегда можно пустить в ход. Они не подведут. С ними легко жить можно.

— Даже большие деньги скоро кончаются, — возразил Хуан. — Если они не приносят доход, то долго не проживёшь.

— Это верно, сеньор! Но можно купить много земли и что-то там производить. Это выгодно.

Хуан приказал остановиться. Позвал Пахо. Тот откликнулся и Хуан понял, что негр следует за ними, услышав шум предыдущих событий.

Пахо появился, что-то бормоча себе под нос. В поводу держал мула Хуана.

— Радуйся, Пахо! Тропа, оказывается, есть. В этом я почти не сомневался, но теперь и сам видишь. Поехали быстрей.

Метис с неохотой двинулся вперёд. Хуан за ним, держа пистолет и кинжал наготове. Кавалькаду замыкал Пахо. Он аккуратно обрубал мешающие ветви и поглядывал по сторонам, изучая местность и возможность улучшения тропы.

Неожиданно долина оказалась ближе, чем Хуан рассчитывал. Метис подтвердил это, заметив, кивнув на гряду с осыпью камней:

— Пройдём по этой гряде, сеньор, с милю, и будет долина. Самое большее — час езды. Это самая трудная часть пути.

На гряде их окликнули.

— Стоять! Кто такие? Это ты, Чинчо? Кого привёл? Не знаешь, что это запрещено? Получишь за ослушание! А ну слазь с мулов! — на тропу вышли два негра с мушкетами в руках.

— Это хозяин долины, ребята! — оправдывался Чинчо. — Я ничего не мог сделать, ребята! Он мне угрожал, ранил в руку! — метис приподнял окровавленную руку для обозрения.

— Хватит болтать! Тут один хозяин! Пошли, голубчики! — один из негров бесцеремонно отобрал у них оружие и передал товарищу. — Топайте!

Хуан с Пахо пропылили по осыпи и скоро вышли к довольно пологой тропе. Впереди можно было видеть долину. В лучах склонённого солнца она отдавала золотом. Стада животных паслись вдали, а ближе зеленели и желтели квадраты обработанных участков земли.

Перед спуском их встретил ещё один негр с мушкетом. Он тихо переговорил с первым из негров и запалил небольшой дымный костёр.

Хуан успел заметить ряд больших домов с двускатной крышей под соломой, и дом из брёвен, похожий на замок с узкими бойницами и огороженный каменной стеной высотой футов восемь-девять.

Кивнул на посёлок, Пахо проговорил:

— Вида́ли, как наш Лало устроился? Молодец! Я предполагал, что нечто подобное он и устроит. Скоро он нам поведает о своих успехах!

— Скучно на душе, Пахо, — отозвался Хуан и последовал за проводником по довольно крутой дороге вниз.

Спуск продолжался с полчаса. У конца их поджидал малый на муле. Услышав имена гостей, он погнал животное назад, а четвёрка людей продолжила путь к посёлку.

Лало они увидели у того дома из брёвен, что был заметен ещё издали.

— Дон Хуан! — воскликнул Лало без особой радости. — Уж и не думал, что вы когда-нибудь появитесь! Проходите в дом. Пахо, это ты, заячья твоя душа? С прибытием, друзья.

Устроившись на скамье, Хуан оглядел комнату, довольно прилично обставленную мебелью и увешанную шторами и драпировками из ярких тканей.

— Ты тут, вижу, словно касик какой устроился, Лало, — сказал Хуан для начала. — Как тут дела у тебя?

— Вполне, дон Хуан. Скоро сами убедитесь, сеньор.

— Слыхал, ты тут воюешь с властями? С чего бы так?

— Пусть не лезут со своими законами и податями, сеньор! — в голосе Лало слышалось непримиримое упрямство.

— Ты ведь знаешь, что каждый должен платить налоги. Иначе ни одна держава не выживет. Тут не должно быть исключений.

— Я и не думаю платить, сеньор! Тут я сам по себе. И пусть не вмешиваются. Олин раз сунулись уже.

— Долго ты так не продержишься, Лало. Власти не потерпят твоего самоуправства. И за первой неудачей последует очередной удар. Ты сильно рискуешь и меня ставишь в щекотливое положение.

— Вы тут ни при чём, сеньор.

— Как это? Ведь долина моя. Ты только арендуешь её у меня. Я тоже несу ответственность за дела, здесь творящиеся. Ты принимаешь беглых, а это преступление. Испанцы не потерпят такого у себя под боком.

— Я готовлюсь к их встрече, сеньор. И вам не стоит беспокоиться. Им меня здесь не достать.

Хуан долго думал, взвешивал. Он сильно волновался, слушая позиции Лало.

Молоденькая девушка в красивом платье принесла вина и ужин с фруктами. Можно легко понять, что это или жена Лало, или его сожительница. Последнее вероятнее. Ещё Хуан подметил значительное почитание Лало среди жителей долины. Осталось определить, на чём зиждется такое чувство.

Они молча поели, причём Пахо чувствовал себя не в своей тарелке и вскоре ушёл устраиваться на ночлег.

Хуан поблагодарил за ужин, метнул любопытный взгляд на девушку, убиравшую со стола. Дождавшись её ухода, сказал:

— Знаешь, Лало. Я тут думал и решил, что мне надо избавиться от этой долины. Не хочу вляпаться по твоей прихоти в неприятности с властями. Это никак не может меня устроить.

— Это легко устроить, дон Хуан, — беззаботно ответил Лало. — За эти четыре года мне удалось накопить достаточно, и я могу рассчитывать сполна оплатить покупку.

— Это требует определённых формальностей у властей. А как это устроить? Надо ехать в город.

— Ничего этого мне не требуется, сеньор. Я дам расписку в купле, и этого будет достаточно.

— Для тебя, Лало. А я официально и формально буду числиться владельцем долины. Ты не подумал об этом?

— Меня это не интересует, сеньор. Вы можете это и сами сделать на любого по своему разумению. Я же всё равно буду защищать долину с оружием в руках. И сил у меня хватит. Тем более что каждую неделю сюда приходит хоть один беглый невольник. Правда с оружием не очень получается. Трудно его доставать, — Лало многозначительно посмотрел на Хуана, и тот понял, что в нём ищут сообщника. Это ещё больше обеспокоило его.

— Знаешь, Лало, в том, что ты предлагаешь у меня есть резон. Я согласен.

— Тогда говорите цену, и мы её обсудим.

Хуан подумал, что за эти четыре года Лало сильно изменился. Стал солиднее, грамотнее, увереннее. В то же время появились черты, которых ранее не замечалось. Властность, жёсткость, граничащая с жестокостью.

— Может, отложим это на завтра? Устал я, особенно пешком тащиться под дулами твоих молодцов. Кстати, поэтому ты так организовал посты и охрану, чтобы предупредить неожиданность появления испанских властей?

— Это была необходимость, сеньор. Как иначе защитить всех беглых? А их у меня скопилось уже больше пятисот человек. Сила! И в основном молодые и сильные негры и мулаты. И метисы сюда приходят искать лучшей жизни.

— Находят? — Хуан испытующе наблюдал за лицом Лало.

— А как же? Они довольны. Работают на себя, живут хорошо, не голодают, и о возвращении к хозяевам никто не думает. Такие не сдадутся просто так.

— Всё это хорошо, хотя не мне судить. Но я не вижу для тебя ничего хорошего, Лало. Ты не устоишь перед отборными солдатами испанцев. Тебя ждёт виселица. Я в этом уверен.

— Даже с таким будущим я готов продолжать начатое дело.

— А дальше что? Какова твоя цель?

— Показать, что мой народ, уничтоженный проклятыми испанцами, ещё может о себе говорить, сеньор!

— Какой народ, Лало? Индейцы? Они все истреблены. Кстати, жив ещё тот старик-индеец? Как его имя?

— Куамуру, — подсказал Лало. — Живой! Всё учит молодых старым обычаям. Да мало кто его слушает. Негры свои обычаи хотят выполнять, а их большинство. Но что-то и остаётся от старины, сеньор. И мне это нравится.

— Старину, конечно, надо беречь. Но на одной старине далеко не уйдёшь.

— Я это понимаю! Потому у меня имеются мушкеты, пистолеты и сабли с пиками. Всё, как у испанцев. Всего этого мало, но есть. Вы не могли бы нам помочь, дон Хуан? Я хорошо плачу за оружие.

Хуан промолчал, но показал видом, что окончательное решение за ним.

— Ладно, Лало. Я обо всём подумаю. Завтра продолжим разговор. Пора спать.

Следующие полдня Хуан бродил по долине, ездил на муле, знакомился с жизнью. Пахо с ним не ходил, предпочитая отлёживаться и отъедаться дармовыми харчами.

— Что выходили, сеньор? — повернулся негр к Хуану, когда тот зашёл под навес из стеблей кукурузы.

— Молодец Лало! Сумел хорошо наладить жизнь и производство всего необходимого. Одного скота голов за тысячу. И скот хорошо упитан. Он его перегоняет к асиенде своего бывшего хозяина дона Рохелио. У него с ним договорённость на сделки.

— А я узнал, что где-то тут имеется разработка золотого песка, сеньор. В каком месте, я не дознался, да это и боязно было, но золото есть.

— Ага! Вот, значит, откуда у Лало деньги! Это уже интересно. Спасибо тебе за эту ценную находку для меня. Можно поднимать цену за долину.

— Вы правильно решили, дон Хуан, что решили отделаться от этого Лало. Он опасный тип, и я бы с ним дел не имел.

— Сегодня поговорим о цене и поедем домой. Делать больше тут нам нечего.

— Радостная весть, сеньор! А то сеньорита Мира все уши мне прожужжала, чтобы вы не задерживались. Будто от меня это зависит.

Хуан улыбкой поощрил Пахо продолжать разговор, да негр больше предпочитал подремать на ветерке в тени.

После сиесты Лало пригласил Хуана в дом. Опять хорошее вино, закуски и симпатичная девочка в услужении.

— Всё осмотрели, дон Хуан? — без улыбки спросил Лало.

— Всего так много здесь стало, что я не успел и половины осмотреть. У тебя тут, как в казарме. Всё расписано и расставлено по своим местам. Порядок навёл строгий.

— Посчитал, что без этого ничего построить мне не удастся, сеньор. Народ приходит разный, и без порядка в миг всё превратится в банды бездельников и грабителей. Я всё рассчитал, сеньор. И получается.

— Я вижу, Лало. Дела идут хорошо. Ты меня поражаешь. Жаль, что продлится твоё дело не очень долго.

— Посмотрим, сеньор. Но что вы решили с продажей, дон Хуан? Согласны?

— Согласен. Да и Пахо настаивает. Он сильно побаивается всего, что тебе тут удалось проделать.

— Что Пахо? Он всегда был нерешительным. Кстати, что это вы так о нем говорите, будто он что-то значит для вас?

— Это на самом деле так. Пока я был в скитаниях, он заботился о Мире. И много сделал для неё. К тому же он свободный человек. Просто работает на меня. И не хочет уходить. У него недавно жену убили бандиты. Жаль его.

Лало улыбнулся скептически, промолчал, а потом сказал, словно вспомнил что-то важное:

— Продолжим наш разговор, сеньор?

— Можно. Я подумал, что благодаря твоим трудам долина стала процветающим и доходным предприятием. И цена, естественно, может быть высокой.

— Можно без лишних слов, сеньор? Говорите вашу цену.

— Тысяча эскудо тебе не покажется слишком высокой? — Хуан испытующе уставился в чёрные глаза метиса.

— Однако, сеньор! Вы своего упустить не хотите.

— Тут ещё одно есть, Лало. Золото.

— Золото? — Лало криво усмехнулся. — Оно к вам не имеет никакого отношения, сеньор. Мы его моем за пределами долины.

— И всё же, Лало. Как бы вы иначе нашли россыпи? Много намываете, если не секрет?

— Вам могу сказать, дон Хуан. Только всё же прошу не распространяться о нём. Знаю, что слова мне будет достаточно.

— Разумеется, Лало! Я никому не расскажу об этом месторождении.

— В среднем мои люди намывают около двух унций песка. Я спешу с этим. Оружие стоит дорого, сеньор, — он опять со значением посмотрел на Хуана. — Месторождение не столь богатое и скоро иссякнет. А деньги нужны постоянно. Вы меня понимаете, сеньор?

— Вполне, Лало. Но вернёмся к нашей сделке. Что ты скажешь?

— Меня ваша цена может вполне устроить, сеньор. Но мне необходимо оружие. За него я плачу отдельно. Если вы готовы мне помочь, то ваша цена не будет пересмотрена, дон Хуан.

Хуан вопросительно глянул в закаменевшее лицо метиса. Оно выражало непреклонность и решимость.

— Что значат твои слова? — спросил Хуан осторожно.

— Я буду с вами откровенен, сеньор. Мне ничего не стоит ничего вам не предлагать за долину. Она и так моя. Попробовать отнять её силой не удастся. Вы это сами видели. Но ваша помощь была бы очень полезной, дон Хуан.

Хуан с огорошенным, оглушённым видом сидел и думал. Лало предстал перед ним совершенно в ином свете. Это был жестокий пират, выстроивший для себя точное мировоззрение, отступать от которого не собирался. И шутить с ним у Хуана не было никакого желания. Слишком опасно. И он полностью в его руках. Вырваться отсюда он мог, только подчинившись его воле, выполняя её с точностью и беспрекословно.

— Откровенно говоря, Лало, ты здорово здесь окопался. Нечего сказать — я попал в крепкие руки. Ты знаешь, что мне нет выбора, что ты мне и показал.

— Выбор всегда имеется, сеньор, — ответил Лало мрачно.

— Смотря какой. Но я склоняюсь, что помочь тебе я смогу. Говори свои условия, а я погляжу, что можно предпринять.

— Условия просты, сеньор. Я плачу вам затребованную сумму, а вы поставляете мне не менее ста мушкетов и двадцати пистолетов. Сколько же сабель. Привозите всё сюда, получаете деньги и за долину и за оружие, и мы больше не встречаемся с вами. Расписку я вам приготовлю.

— Это потребует много времени. Месяца два, если всё сложится удачно. И доставка сюда дело довольно трудное. Думаю, что я могу оставить тюки у той семьи, что живёт у конца тропы. Вернее, там две семьи, весьма многочисленные. Ты основательно оградил себя от вторжения. Наверное, и на остальных подступах к долине подобные посты организовал?

— Конечно, сеньор! Это для меня стало обязательным делом. Так мы договорились окончательно, дон Хуан?

— Что мне остаётся делать, Лало? Ты оказался намного хитрее и опаснее.

— Однако я помню доброту, сеньор. Это с вашей лёгкой руки я сумел всё это организовать.

— Когда появилась мысль так работать, Лало?

— Довольно скоро, сеньор. Я приехал в долину, и ещё по дороге туда всё раздумывал над этим. Потом появились беглые и укрепили меня в этом.

Хуан ушёл с тяжёлым грузом на душе. Задание может оказаться не из лёгких. Достать оружие — дело трудное и опасное. Вспомнил, сколько Лало положил за каждый мушкет. «Во всяком случае, здесь можно неплохо заработать» — подумал он, но это оказалось малым утешением. Тем более, что он ещё не представлял, где и как добыть столько оружия.

Хуан не стал посвящать Пахо в их соглашение. Лишь заметил вскользь:

— Договорились мы с Лало. Но всех денег он отдать не может. Только задаток, не более ста эскудо. Что-то темнит этот Лало. Не может быть такого, чтобы у него не было денег.

— Да, здесь он недоговаривает, сеньор. Мы скоро едем?

— Завтра, Пахо. Пойди посмотри мулов. Проверь еду, воду и всё остальное.

Пахо ушёл, а Хуан погрузился в невесёлые мысли о сделке.