Метод галактической агрессии

Часть 5.10 Истинная любовь

Но кроме Белой Смерти, незаметно для всех эволюционировала еще одна форма жизни.

Незаметно — возможно потому, что эта эволюция была гораздо более длительной и постепенные изменения не так бросались в глаза, а может быть по иной причине, но факт в том, что до последнего момента никто ничего понимал. Да и потом, собственно, тоже. Просто в один момент из Внутреннего Космоса исчезли все кошкадемоны.

Совсем исчезли, все разом.

Да и было ли до них дело кому-то, кроме Суон, когда ужасный непобедимый враг начал пожирать остатки человечества, и речь шла по полном конце цивилизации людей?

За века, прошедшие с начала пространственной изоляции Внутреннего Космоса, все привыкли, что эти пушистые зверьки были везде и всюду, и обращали на них внимание не больше, на предметы пейзажа. И сейчас уже даже никто не знал и не подозревал, что эти милые и иногда опасные создания изначально являлись ничем иным, как продуктом передовых генно-псионных технологий, созданным древними машинами «Единства» в качестве новейшей альтернативной системы межпространственной связи. Но даже их механические создатели не могли предположить, что оказавшись предоставленные сами себе, бакэнеко не просто смогут выжить, но и адаптироваться, сделав качественный скачок в своем развитии. Впрочем, в чем именно заключался этот скачок, сейчас мог бы сказать только Миф Рэй, сравнив то что было раньше, и что стало сейчас — но и он заметил только внешнюю сторону произошедшего, обратив внимание лишь на появившуюся у бакэнеко способность к размножению.

На самом деле, все было гораздо сложнее.

Бакэнеко, в современном мире носящие название "кошкадемоны", искусственные биотические создания, появились на самом закате истории "Единства", как один из проектов по исследованию и использованию бесконечной силы псионного потенциала вселенной. Древняя раса думраков, сама являясь по своей природе биотической, пошла технологическим путем работы с псионной силой — машины "Единства" поступили с точностью до наоборот. Не найдя способов технического взаимодействия с океаном темной энергии, они вынуждены были использовать живые конструкты для достижения своих целей. Так появились такие их искусственные создания, как 9-й Легион, специализированный для войны с Возвышением, и бакэнеко, биотическая система связи и накопления информации, со скоростями обмена данными, превышающими световую. В дальнейшем бакэнеко, при достаточной статистики функционирования, были призваны заменить существующую сеть прыжковых маячков, у которой были свои технологические недостатки. Дополняя друг друга, эти оба экспериментальных проекта — бакэнеко и 9-й Легион — должны действовать синхронно с целью получения превосходства в войне Эдема с Возвышением, начавшимся в пограничных мирах. Которое по сути точно так же, хоть и косвенно, являлось следствием передовых псионно-генетических достижений "Единства".

Но после падения древней империи все поменялось.

Предоставленные сами себе, бакэнеко вовсе не погибли. Как вид, они не только выжили, но и вполне успешно прогрессировали по собственному пути развития. Изначальные конструкционные особенности их организмов, большой запас биотической вариативности и прочности позволил им достичь многого, даже оказавшись полностью отрезанными от своих творцов. Благодаря изначальным особенностям системы бакэнеко, то что знала одна особь — знали все остальные, и вся накопленная информация распределялась равномерно по всей популяции кошкадемонов. Псионные способности, из-за специфичной физики темного поля потенциальной энергии, позволяли делать это мгновенно. Но в то же время сознательно использовать данные кошкадемонов не были способны, потому что не обладали пригодной для этой высшей нервной системой и достаточно развитым интеллектом. Каждым из этих созданий и всеми ими целиком и полностью управляли запрограммированные в генетическом коде инстинктивные Директивы.

Но интеллект им был и не нужен. Со временем, бакэнеко развили в себе нечто большее, превосходящее инстинкт и интеллект любой своей единичной особи — у них образовалась стайная форма сознания, основанная на восприятии и сохранении внешней информации. Таким образом, видя, запоминая и копируя биотические особенности живущей рядом расы людей, кошкадемоны неосознанно, но быстро и эффективно научились собственному размножению.

Но и это было ещё не все.

Созданные сверх-чувствительными к псионике, бакэнеко первыми ощутили приближение ужасной угрозы извне. Колебания, порожденные аурой безумия и голода, расходящиеся волнами в океане темного потенциала, мгновенно взбудоражили всю сеть бакэнеко, как только возвышенный явился во Внутренний Космос. А когда древняя ненасытная тварь напала на Город Свободы в Чёрной Звезде — подняв псионный шторм страха и боли, кошкадемоны взяли и… исчезли.

Во всех мирах, во всех колониях, в один момент не стало ни одного зверька, таких привычных в обычное время. Ни взрослой особи, ни котенка, никого. Напуганные приближающейся опасностью, созданные "Единством» универсальные биороботы одновременно все разом применили одну из своих способностей — «фазовый шаг». Этот псионный дар, не встречающийся у людей, давал кошкадемонам возможность совершать микро-телепортацию в пространстве, делая их самих чем-то вроде живых прыжковых двигателей. Обладая ко всему прочему способностью выживать в открытом космическом пространстве, бакэнеко покинули ставший смертельно опасным Внутренний Космос, множественным каскадом последовательных «фазовых шагов» переместившихся к одной только им известной цели, ища для себя убежища.

Не было центра принятия решения, их бегство было продиктовано спонтанным порывом, спровоцированным единой на всю стаю эмоцией страха и желанием спасти себя и свое потомство. Самая прямая и самая первобытная из возможных, демократия на уровне инстинктов сработала идеально и мгновенно. Вся биотическая сеть бакэнеко, восприняв импульс безумного ужаса, распространившейся по всей цепочке, от особи к особи, совершила пространственный прыжок.

Но как и для человеческих кораблей, кошкадемонам нужны были точные координаты места для выхода из прыжка.

И этими координатами стали координаты Омау — единственного мира во Внешнем Космосе, где побывала одна из особей бакэнеко. Это была Сметанка, во время своего путешествия с Хелом и Суон в поисках Алекса Дарка. Альтернатив Омау попросту не было, вне Внутренних Систем кошкадемонам был известен только этот мир, если не считать каменного мирка, спаленного радиацией жестокой молодой звезды, где в глубоких пещерах находились иссохшие мумии древних ящеров. Но этот выжженный радиоактивный мир вселял даже большую тревогу в стайное сознание бакэнеко, чем Омау, поглощенный Белой Смертью. Если бы место эвакуации, например, рассчитывали киборги Улья, они бы возможно избрали иной вариант для их нового дома. Но кошкадемоны не умели выбирать или анализировать. Инстинктивное восприятие подсказывало им единый путь, и они бросились туда, без колебаний.

Так получилось, что к моменту прибытия бакэнеко на Омау, новообразованные Хелы уже полностью захватили этот мир, победив в своей собственной эволюционной войне. Планетарное тело Белой Смерти, смешавшись с новообразованными формами своих орбитальных частей, претерпело новую волну глобальных изменений. Как гораздо более организованные формы, Хелы имели максимальное преимущество перед инертной массой основного тела Белой Смерти. Растворяясь и перемешиваясь друг в друге, отражаясь и резонируя на псионной уровне, части Белой Смерти стали новым существом.

И имя ему было — Хел.

Хелы преобразовали всю оставшуюся Белую Смерть по своему образу и подобию. Этот мир отныне принадлежал им, точнее они сами теперь были этим миром. Полная и безраздельная власть!

Но это была власть над умирающим миром.

Омау, ранее подверженный хаотичному влиянию низкооранизованной недоразвитой Белой Смерти, был разрушен на псионном уровне. Все биотические формы жизни, подвергнутые хаотичному резонансу, медленно угасали, и теперь даже Хелы не могли оживить их обратно, не знали, как это сделать… Попав в точку неопределенности и увядания, в беспомощности, на грани опасности снова потерять смысл — Хелы с радостью встретили внезапно появившиеся стаи кошкадемонов.

Это появление дало новый толчок к движению и новый проблеск смысла бытия.

Эти оба вида жизни, Белая Смерть Хел и бакэнеко-кошкадемоны, такие разные, но такие похожие были как будто созданы друг для друга. При первом же контакте они слились в синхронном псионном отражении — у Хелов снова появилась цель! Псионным резонансом восприняв память Сметанки и её страх, ставшими общими с памятью и страхом всей стаи, Хелы наконец-то поняли, что значит "Суон" и "Ириска". И где они находятся. Хелам нужно было срочно отправляться туда!

Но как?

И в этом снова помог внезапный симбиоз обоих существ. Ведь их восприятие было взаимным — и бакэнеко впитали в свою очередь ту цель, которая была запечатлена в Хелах на уровне основ. Спасти Суон и Ирис! Если во вселенной могло существовать чудо или аналог его — то это было именно оно. Две независимые ветви эволюции чуждых друг другу существ непредсказуемо переплелись и отразились друг в друге, дав новый импульс уже совместному движению. Никаких расчетов, никаких рефлексий или построения планов.

Только хаос и эволюция.

И вот уже кошкадемон Сметанка, как маленькая пушистая ракета, летит четко в цель, сворачивая пространство в произвольную точку. А за ней, по эху её колебаний, псионной волной в потенциальном поле темной энергии, быстрее скорости света, один за другим летят все имеющиеся подвижные части Белой Смерти.

Они успели как раз вовремя.

В тот самый момент, когда внутри обесточенной станции «Роза» распухшая груда псионного мяса уже готова была покончить с Суон и Ирис, у Возвышения внезапно появился новый неожиданный противник. Точнее, сразу много новых противников. Все Хелы, рожденные на орбите Омау и от того имеющие способность к передвижению — разом явились сюда.

Армия псионных существ, неуязвимая физически, обладающая единым сознанием и единой целью по имени Хел ворвалась в казавшимся безнадежным бой. Свободно просачиваясь сквозь толстую броню крепости, куски Белой Смерти последовали за своим проводником-Сметанкой, храбро вставшей на защиту своей хозяйки. И сами стали щитом.

Сильная боль и кровотечение лишили Суон сознания, и она не могла бы дальше сражаться с ужасным врагом — но Хелы могли!

Псионное мясо, ещё не зная, кто или что находится перед ней — просто ударило в скопление белых фигур псионным разрядом, чтобы разложить и сожрать наглого пришельца. Розовые дуговые молнии засверкали, отражаясь в полумраке отсека и впились прямо в ряды Хелов.

Ничего не произошло.

Хелы стояли, как ни в чем не бывало, только немного раздулись с виду.

— Где моя гидроферма, хамло? — деловито осведомились Хелы, переглянувшись, хмурясь и подводя вердикт, — Оно не Хел… Не Хел!.. Хел — красавчик! А оно… Оно противное! Оно гадкое!

Но безумная плоть только бурлила и пузырилась, никак не отвечая на их возгласы, что не характеризовало его с хорошей стороны. По шевелящейся груде мяса пошли судороги, и страшное существо тут же разразилось ещё большим количеством отростков, намереваясь усилить дозу псионного воздействия. Хелы меланхолично наблюдали за его приготовлениями, и только плотнее сомкнули строй, закрывая собой Суон, Ирис и Сметанку.

Еще раз, то же самое?

Хелы, усмехаясь, снова переглянулись.

Они впитали первый разряд псионики возвышенного, не потеряв ни одной совей части. Но это было неприятно. Разряд нес в себе исключительно разрушительный потенциал, никакого импульса к эволюции. Отвратительно, нехорошо, неструктурно! Но все же пришлось впитать его в себя, чтобы эта мерзость не достигла Суон.

И снова оно начинает! Эти псионные волны хаоса, чего доброго, разнесут упорядоченные тела Хелов на куски — их силу он почувствовал на себе. Опасно. Очень опасно. Ни в коем случае нельзя допустить, чтобы этот псионный хаос попал на Суон, Ириску или Сметанку. Ни за что!

— Нужно проглотить его! — разозлившись, выпалил один из Хелов. — Сделаем его Хелом! Научим настоящей эволюции!

— Но мы не можем! — тут же возразил другой, — Оно не поглощаемое! Слишком большое! Слишком сильное! Слишком хаотичное! Оно отбросит нас назад, в хаос!

— Что тогда делать?! — возопил третий. — Делать-то что?!

— Защищать Суон! — твердо ответил четвёртый.

На этом обсуждения закончились, консенсус был достигнут. Хелы хмуро и угрожающе задвигались, отсекая ком плоти от все еще бессознательной Суон и готовясь принять второй удар. Это гадкое не-Хеловское хамло совсем обнаглело! Надо ответить ему! Но как? Это было решительно непонятно. Отражение было невозможно, ибо волновая вибрация псионики этой твари была слишком сильна и разрушительна. Слиться с ней означало потерять свою эволюционную структуру. Этого Хелы допустить никак не могли! А с другой стороны — и физически взаимодействовать Хелы тоже не могли, не имея достаточной плотности своих тел для этого. Кроме пассивной защиты не оставалось ничего.

Покружив вокруг друг друга, соображая, как воевать с непредвиденным противником — два нечеловеческих существа снова вступили в свое странное противостояние.

Обе формы жизни имели большую часть себя в псионной форме существования — но при этой схожести, какими же разными они были! Белая Смерть, зародившись из хаоса, эволюционировала и становилась все более разумной, все сильнее перетекая в материальный мир. Возвышенный ровно наоборот — получая все больше способностей и сил, из оболочки физического тела вырывался в море потенциальной энергии и там неимоверно разрастался, вбирая в себя все новых и новых людей, при этом становясь абсолютно безумным.

Порядок против хаоса, разум против безумия, физическая неуязвимость против псионного всемогущества.

Со всех отростков мясной груды забили разряды. Втыкаясь в белую массу Хелов, стремясь своей силой проникнуть сквозь несъедобные белые образования и добраться до привлекательной цели — человека-псионика. Но Хелы так плотно обступили врага, что ни один из псионных импульсов не вышел за пределы их белого кокона. Удар за ударом, дуги мощнейшей псионной силы впитывались телами Белой Смерти, поглощающими энергию разрушения, мощь которой была столь велика, что даже Хелы не выдерживали. Надуваясь от переполнявшего их голодного хаоса, белые тела лопались один за другим, разлетаясь тающими в пространстве белыми дергающимися червяками — но Хелы не отступали, на место каждого разорванного, тут же становился другой.

Живая груда опухшего мяса, бесясь от бессилия, выла и бурлила, судорожно выпуская новые и новые отростки, ударяя в Хелов целыми пучками псионных разрядов. Еще, еще и еще — но все равно не могла пробиться, хоть и распылила уже несколько белых тел.

Хелы держались стойко.

В это время маленькая девочка-мутант, уже немного пришла в себя от пережитого шока. Весь ужас происходящего еще не отступил, но после того, как она увидела, что «мама» Суон упала после удара — она испугалась уже за нее, и это привело Ирис в чувство. Она бросилась к «маме», принявшись ее тормошить, хватаясь маленькими ручками за скафандр. Сначала «сестренка» Майса, потом «братик» Адафос, потом «дядя» Гизмо… а теперь «мама» Суон!

— Нет! Нет! «Мама», не умирай! «Папа» Хеля присол! Смати! — трясла Суон Ириска, крича, плача и хохоча по-гурхорски, — Тойко не умирай!

Суон с трудом разлепила глаза, она была жива.

— Ирис… — чуть слышно прошептала она. — Хел…

Сил говорить и двигаться не было. Скосив глаза, Суон увидела, как белые фигуры плотно окружили шевелящуюся плоть, содрогаясь от принимаемых ими псионных ударов.

— «Мама», надо безать! Инаце Позыратель созрет нас тозе! — Ирис, увидев, что Суон жива, очень обрадовалась и ещё сильнее принялась её трясти. — Бесконесьный голод Дхума не знает посяды!

— Это что угодно… Но только не бог… — прошептала Суон, с трудом поднимаясь и с не меньшим трудом пытаясь сообразить, что делать.

Даже в низкой гравитации ей сейчас это было очень тяжело. Она оглянулась, пытаясь оценить ситуацию. Бежать?..

— Мау! — подскочила к ним Сметанка.

— Так это ты привела Хела… Умничка… — слабо улыбнулась Суон. — Это он… И не он… Не знаю…

Несколько секунд она стояла в замешательстве, переводя дух и не зная, как дальше действовать. Голова кружилась, мысли были как загустевшая фиброза. Драться? Как и чем бить это мерзкое мясо? Помогать в бою Хелу… То есть Хелам? Но каким оружием поразить эту тварь? Сейчас битва шла на уровне псионики, в этом отсеке сталкивались такие мощные энергии, что становилось страшно от одного их вида, не говоря уже о том, чтобы принять такой удар. Да и нечем больше было принимать — ведь Суон вычерпала свой дар до дна, и даже больше… Теперь из нее псионик никакой. Неужели придется действительно просто бежать?..

Теряя драгоценные секунды, в дезориентации от ранения, Суон все еще искала варианты вступить в бой, не позволяя себе отступать.

Она снова обернулась на странную битву. Мясо дергалось, бурлило и перемещалось, выпуская все новые и новые мясные отростки — каждое мгновение ударяя из них сверкающими дугами разрядов. Хелы, роясь и облепляя эту мечущуюся плоть, не отпускали ее ни на мгновение, принимая в себя все псионные молнии одну за другой.

Хел сейчас дрался, значит, и она тоже должна драться!

— Хел!.. — нащупывая хоть какое-то оружие оставшейся рукой, начала Суон, но сил не хватило крикнуть.

— «Папа» Хел! Мы помозем тебе, выпустим кищьки этой твари! — закончила за нее Ирис, на уровне псионики восприняв, что «мама» хотела сказать.

Но тут, словно услышав ее крик, куча псионного резко сменила тактику — внезапно сгруппировавшись, она прыгнула, единым движением всей своей массы, как одна распрямившаяся судорогой мышца. И в этот же самый момент, аварийные системы «Розы» не выдержали — кругом погас свет.

В абсолютной темноте пронзительно запищала Ирис, почувствовав сфокусированный псионный хищнический голод, стремительно летящий прямо на них.

В последний момент, перед отключением аварийного освещения, Суон успела увидеть, как Хелы сомкнулись прямо перед тварью, пытаясь помешать ей напасть — и как псионное мясо пролетело прямо сквозь их призрачные тела — они не смогли задержать всю эту массу, им не хватило для этого своей физической плотности.

Опасность, вспыхнувшая в мозгу Суон, не оставила ей выбора.

Схватив Ириску, практически наугад, ориентируясь по памяти в кромешной тьме, она ринулась к выходу из отсека, используя джеты, по стандарту, заведенному еще царем Сеном, прикрепленные к «спартанскому» скафандру.

Гравитация совсем исчезла, и двигательный импульс джетов стремительно выбросил ее прямо в другой отсек — даже в полете, Суон ощутила мощную вибрацию и грохот проминаемой переборки позади, когда в него врезалась огромная масса плоти, жаждущая догнать и поглотить их.

— Стоять, скатина мерзкая! — грозно кричали где-то за спиной Хелы, — Где гидроферма, уебище?!

Они ни на мгновение не отпускали взбесившуюся груду мяса, все еще надежно защищая Суон от разрушительной псионики, но физической защиты создать они не могли. Суон понимала это, и так же понимала то, что им остается только бежать, в надежде выбраться с этой проклятой станции. Нужно срочно двигаться к «Порталу»! Там Магик и остальные дети, можно будет взлететь на «Огненном Ветре»!

Приняв для себя новую боевую задачу, Суон немедленно приступила к ее выполнению.

Снова теряя сознание от боли, но держась на одном «спартанском духе» — она как могла, управлялась с джетами, стараясь не выпустить из рук Ирис. Сметанка, перемещаясь прыжками «фазового сдвига», не отставала от них. Отсек за отсеком, коридор за коридором, практически в полнейшем мраке, ориентируясь наощупь или по подсказкам Ирис, видевшей в темноте, беглецы с трудом, на грани соприкосновения с преследовавшим их врагом, прорывались к терминалам.

— Магик!.. Магик!.. — задыхаясь, постоянно пыталась вызвать ИИ Суон, забыв, что связь больше не работает.

И продолжала двигаться вперед, превозмогая все — смерть, страх, темноту, слабость и опасного врага. Весь этот кошмар, казалось, будет длиться вечно. И вот наконец, выиграв свои жизни в сумасшедшей гонке, они достигли терминалов «Портала».

Но пристыкованного корабля там не обнаружилось.

Вместо этого, во мраке стыковочного отсека шевелилась и бурлила другая груда плоти — все те беженцы, прорвавшиеся сюда, чтобы убить детей и захватить «Огненный Ветер», сами стали жертвой одного из кусков псионного мяса, попавших прямо сюда. Чуть не влетев в новую кучу переплетения псионных кишков-щупалец, вовремя остановленная криком Ирис, Суон сначала не поняла, в чем дело.

Но когда за ее спиной раздался грохот проламывающегося в их отсек безумного мясного преследователя, окруженного дуговыми псионными разрядами — уже в их розоватом омерзительном свете, Суон увидела все.

Весь отсек, все переборки, все было заполнено ползущей и двигающейся пузырящейся плотью. Точно такой же, как и та, что гналась за ними. Они все оказались в ловушке, в гигантском псионном желудке, который готов был их сожрать прямо сейчас, не оставив ни единого шанса на спасение.