Милан

Глава 18 Чудеса на катке

Бронгауз, видя, что Людмила стоит в затруднении, подошёл к ней и слегка потрогал за плечо:

— Аря, ты в порядке? Что застыла?

— Я не знаю, что мне делать! — неуверенно ответила Люда. — Они сказали очень неопределённо. Что значит «сделай то, что у тебя лучше всего получается»? Что мне конкретно-то делать?

Людмила рассвирепела, нахмурила брови и блеснула голубыми глазами, снизу вверх в упор уставившись на Бронгауза.

«Какая-то она непривычная. Так, глядишь, и настроится на нужный лад», — с удивлением подумал тренер.

— Хорошо, я тебя понял, — кивнул головой Бронгауз. — В общем, надевай коньки, и от правого борта до левого проедешь хореографическую дорожку. Сначала «кораблик», потом «гидроблейд», под конец «ина-бауэр».

— Что? Всё сразу? — с недоумением спросила Люда. В её время эти позиции считались трудными, и выполняли их считанные единицы. Например, Соколовская… А большинство одногруппников не выполняли эти позиции по одной простой причине — они дополнительно не оценивались, и влияли лишь на зрелищность. Зато сил на эти выкрутасы тратилось много. Люда в хореографической дорожке обычно ехала простой ласточкой, потом делала несколько оборотов в «карандаше», и, как правило, этого хватало.

— Да, всё сразу, — согласился Бронгауз. — Но это ещё не всё. Доедешь до левого борта, там развернёшься и посредине катка исполнишь прыжок во вращение через бедуинский. Позиции — либела, кольцо и бильман. Всё ясно?

— Всё ясно, — согласилась Людмила и пошла надевать коньки на лавочку, стоявшую у калитки. Напротив лавки, у бортика, стоял большой старый пошарпанный стол с двумя стульями. На нём тренеры вели записи тренировок и включали музыку. На столе лежали блокноты с ручками и стояла маленькая пузатая магнитола, от которой шёл толстый шнур к стойке рядом с лавкой, на которой находились несколько мигающих индикаторами блоков усилителя.

Почти такая же система аудиосигнала была и на ледовой арене в ДЮСШОР Екатинска, только вместо современной магнитолы там стояла крутая двухкассетная дека «Нота-205». Играла эта приставка очень чисто и качественно. Когда не было тренера, втихаря ставили «Модерн», «Фэнси», «Сандру» и прочий модный дискач. Играло офигеть! Чисто и мощно! Ещё бы! Усилителями были несколько «Амфитонов» высшего класса.

«А чё оно не играет-то?» — неожиданно подумала Людмила, присаживаясь рядом с усилителями и с интересом уставившись на них. Большие блоки светились разноцветными лампочками, прыгали огоньки уровня сигнала на виртуальном частотном эквалайзере, нагрузка на них от магнитолы шла, а звука не было. «Почему так?» — Люда протянула руку к большому светящемуся регулятору и осторожно повернула его на пару делений. Нарощенные ногти! Дерьмо! Они зацепились за ручку и провернули её на четверть оборота! Это была катастрофа!

От грохота мощной акустики, кажется, содрогнулись стены. Телевизионщики, стоявшие в ожидании выхода олимпийской чемпионки на лёд, от неожиданности вздрогнули и чуть не побросали камеры и микрофоны на пол. Один фигурист, как раз тренировавший вращение, неожиданно покачнулся и потерял равновесие, свалившись на пол на вытянутые руки. Смелова и другие юниорки зажали ладонями уши, от испуга вытаращив глаза. И было от чего зажимать локаторы и вытаращивать моргалки! На всю ледовую арену гремел забойный металлический рок! Похоже, перед визитом телевизионщиков Бронгауз кому-то ставил программу под музыку в стиле хэви-металл.

Как будто символизируя конец некой эпохи, оторвались верхние части баннеров с Зенитовой и Далиевой, повиснув в воздухе. Бронгауз нехотя посмотрел на них и подумал, что пора бы их и снять.

Смущённая нашкодившая Людмила быстро протянула руку, чтобы свести громкость звука до нуля, но получилось опять, увы и ах… Всё-таки идея ликвидировать нарощенные ногти была очень разумной, и надо было сделать это пораньше, потому что Люда второй раз случайно задела этими ногтями за регулятор, и он сразу крутнулся в обратную сторону чуть не на четверть отметки. Половина оборота! Это, когда в углах арены стоят несколько киловаттных колонок, очень и очень много! Бас-гитара и ударные грохотали так, что казалось, будто находишься на рок-концерте в Лужниках, причём рядом со сценой, и запиливающий на овердрайв-гитаре музыкант, упавший на колени и в экстазе закативший глаза и наяривающий запил, находится всего в метре от тебя.

Люда, покрасневшая от смущения, соблюдая большую осторожность, чтобы не выкрутить регулятор еще больше, осторожно вернула его в прежнее, нулевое положение. И тут же догадалась. Намеренно громкость свели до нуля, чтобы она не мешала телевизионщикам снимать репортаж.

«Фигня какая-то. Бред!», — смущённо подумала Людмила и стала надевать коньки, опасаясь не смотреть на окружающих. Она не виновата!

Выявилась ещё одна неприятность — коньки были новые и абсолютно не разношенные. Нулёвые! Да, они прекрасные, современные, с хорошо заточенными лезвиями, удобно сидящие на ноге, с великолепной внутренней подкладкой, но колодка при этом была дубовая, так же как и задник. Особенно задник. Если он натирает щиколотку и заднюю часть пятки как раз по косточке, как в таких коньках кататься? Как прыгать? Это же ноги сотрёшь и побьёшь. И как назло, Арина, похоже, купила эти коньки совсем недавно, в расчёте на новый сезон. Они были явно не разношенные. Получалось, что теперь разнашивать их придётся Людмиле…

Надев коньки, Люда почувствовала, словно впервые встала на них. Ощущение было ужасным… Не в своём теле, к координации и отдаче от которого не привыкла, в новых коньках, которые пока не ощущались никак. Что делать? А ничего… Идти к тренеру. Людмила всегда помнила наказ Левковцева: в любой непонятной ситуации со снаряжением или здоровьем, всегда подходить к тренеру. Кататься в неисправных коньках, или при плохом состоянии здоровья строжайше запрещалось правилами советского спорта.

Людмила, покачиваясь на лезвиях, подошла к Бронгаузу и остановилась в метре от тренера. Телевизионщики, увидев её, в упор уставились, как бы вопрошая: «Какого хрена ты притащилась сюда, а не на лёд?» Тренер почуял, что Люда рядом, и тоже обернулся:

— Тебе чего, Аря? Тебя на льду ждут. Давай быстрее закончим с этим и начнём тренировку.

— У меня коньки новые, неразношенные! — угрюмо заявила Людмила, застыв в вызывающей позе, сложив руки на груди.

— Ты должна была их на термоформовку отдать! — заявил тренер. — Ты что, не сделала это?

— Нет! — сказала Люда. — Времени не было.

— И как ты сейчас будешь тренироваться? — невольно спросил Бронгауз.

— Молча, — пожала плечами Люда. — Самое простое буду делать.

— Хорошо, делай простое, — покачав головой, с трудом согласился тренер. — Но вращение и хореодорожку ты должна исполнить. Это твоя работа. Люди сюда специально приехали ради тебя.

Тяжко вздохнув, Люда пошла на лёд… Перед тем как выйти в калитку, глотнула воды из бутылки, которую дала мама, и поставила её на бортик, рядом положила очень красивую салфетницу в виде плюшевого медведя, мельком подумав, что у Арины неплохой вкус в оформлении бытовых мелочей. Сняла чехлы с лезвий и словно в прострации замерла перед тем, как сделать первый шаг на здешний лёд. Ей казалось, что она — космос и центр влияния масс. Сейчас все уставятся на неё — ого-го, это же великая Стольникова входит на лёд, у которой толпа помешанных фанатов!

Осмотревшись, Люда увидела, что это, конечно же, не так. Если кто и поглядывал на Людмилу, так только журналистка и телевизионщики, которые по команде Эммы уже начали снимать её, в надежде нарезать пикантных подробностей для видеоблогов. Для спортсменов-одногруппников она уже не представляла никакого интереса — у фигуристов на каждую тренировку стояли вполне определённые задачи, которые нужно было решать.

Люда сделала медленный шаг по льду и прислушалась к своим ощущениям. Потом ещё один. Потом поехала простой ёлочкой вдоль ближнего борта, как раз напротив телевизионщиков и тренеров. Подъезжая к правому короткому борту, сделала пару пируэтов, развернулась задними перебежками и поехала наискосок через арену, по траектории буквы S. Первое, на что смотрела по ходу дела, это чтоб ни в кого не въехать — спортсмены Бронгауза уже привыкли к скорости друг друга и тренировочным привычкам на льду, поэтому носились как метеоры, мастерски объезжая друг друга. Иногда волосы взлохмачивались от их траекторий, а сердце уходило в пятки, когда мимо на крутых дугах, всего в метер от неё, пролетали быстрые фигуристы.

Никакого сравнения с группой Левковцева, у которой тренировки сейчас смотрелись как детское катание! Люда оказалась сильно заинтригована. Конечно, хотелось бы сначала посмотреть, что именно тут делают ребята, но нужно показать телевизионщикам то, что велел тренер. Поэтому Люда доехала до левого короткого борта, опять развернулась перебежками и оттуда поехала корабликом.

На удивление, всё требуемое исполнила прекрасно — в своём времени выворотность в тазобедренном суставе слегка хромала из-за недостатка в тренировках, но сейчас, кажется, она была идеальной. Лезвия обоих коньков находились строго друг за другом, идеально ровно, поэтому проехала так, как хотела — прямо вперёд. Раньше всегда сносило в сторону, потому что лезвия находились под углом друг к другу.

Закачанность спинных мышц тоже оказалась в полном порядке — скользя, сидя в кораблике, легко смогла выгнуть спину параллельно льду, да так, что лицо смотрело прямо вверх и было отчётливо видно разноцветные флаги и светильники, проплывающие вверху, под потолком. Класс!

Выпрямившись, Лада не ощутила почти никаких усилий, несмотря на то, что совсем недавно занималась в зале ОФП, и это занятие не было лёгким, так же как и хореографическая тренировка. Однако сейчас тело было в идеальной форме и откликалось мгновенно.

Выпрямившись из кораблика, Люда сделала неловкую дугу, развернулась моухоком и исполнила гидроблейд. В Екатинске этот элемент у неё часто не получался — она моментально валилась на лёд, соскальзывая с ребра. Сейчас же получился! И даже мышцы не очень-то и устали! Поднявшись, Люда исполнила ина-бауэр, как ей казалось, идеально — выгнула тело вперёд, руки развела в стороны, согнула правую ногу в колене, одновременно отставив левую ногу назад перпендикулярно оси движения. Кажется, получилось хорошо!

Развернувшись у правого короткого рта задними перебежками, Люда исполнила несколько пируэтов, раскрутилась и прыгнула бедуинским в либелу. Этот прыжок во вращение не считался у неё очень сложным даже в Екатинске, поэтому сейчас она очень легко исполнила его. Так легко, что после смены трёх положений не почувствовала ни малейшей усталости. В Екатинске минимальная усталость всё-таки присутствовала…

Люда исполнила всё, что от неё требовалось, и, когда радостная подъехала к тренеру, увидела, что он стоит пунцовый от злости. Телевизионщики о чём-то переговаривались и с удивлением смотрели на неё.

— Что? — с тревогой спросил Люда, предчувствуя, что сделала что-то не так.

— Аря, ты сама чувствуешь, что ты делаешь? — недовольно спросил Бронгауз.

— Нет. То есть да! А что? — ответила Люда, подъехав к бортику и резко, по-хоккейному резко затормозив и сыпанув снегом в лица всех окружающих.

— А то, что ты как будто впервые встала на лёд, — непреклонно заявил Бронгауз, отряхивая снежную пыль. — Где красивые заходы, выходы на элементы? Где связки? Где пируэты, туры? Ты не знаешь, как это делается? Да и вообще, у меня такое ощущение, что ты впервые встала на коньки. Ты уже не заслуженный мастер спорта? Ты перворазрядница?

— Да! — совершенно честно ответила Люда. — Что не так-то?

— Всё не так! — с досадой махнул Бронгауз и махнул рукой, подзывая Смелову. — Саша! Подойти на пару секунд.

Сашка подъехала, осторожно затормозила и стала внимательно слушать тренера, озадаченно глядя то на него, то на Людмилу.

— Саша, сейчас от правого борта до левого прокати хореодорожку, сидя в кораблике с выгибом спины, потом сделай гидроблейд, после него ин-бауэр. У того края развернёшься, сделаешь несколько красивых пируэтов и посередине арены исполнишь прыжок во вращение. Всё ясно?

— Ясно! — покорно кивнула головой Саша и пошла исполнять указание тренера. Телевизионщики уже начали снимать её с самых первых шагов.

— Ничего страшного! — сказал Бронгауз, обращаясь к Эмме. — Сейчас Саша сделает всё, что нужно. Вы только близко её не снимайте. Она катится на очень хорошей скорости, и зрители ничего не заметят. Больше ничего не получится — Стольникова ещё не вышла в рабочий режим.

— Хорошо, спасибо огромное, — кивнула головой Эмма и стала с интересом наблюдать за Сашкой. Люда тоже стала наблюдать за подружкой, и то, что она делает, ей очень нравилось! Такого она даже не видела у матёрых фигуристок, которых показывали по телевизору: Катарины Витт, Мидори Ито, Киры Ивановой, Елены Водорезовой!

Смелова каталась на очень приличной скорости. На такой скорости, что казалось, еще немного, и она взлетит. Кроме того, она каталась очень рёберно — в некоторых местах наклонялась чуть не на 45 градусов ко льду. Но не это главное. Смелова проехала хореодорожку не так, как Люда, а намного более интересно — зашла на неё с нескольких твиззлов, вышла тоже оригинальным пируэтом с подскоком. Сделав разворот перебежками, исполнила идеально прямой прыжок в шпагат, а выехав в центр катка, стала раскручиваться пируэтами в бедуинский прыжок.

— Всё! Снято! Спасибо большое! — улыбнулась Эмма. — Нам пора. Желаю вам всего хорошего! Арина! Желаю тебе быстрее прийти в форму!

— Спасибо! — кивнула головой Людмила и показала пальцем в камеру. — А это всё будут по телевизору показывать?

— Нет, в эфир этот материал не пойдёт, — отрицательно качнула головой журналистка, закидывая сумочку на плечо. — Возможно, только упомянут в новостях спорта в воскресном выпуске первого. Полную версию смотри традиционно во влоге Стольниковой на нашем сайте.

Люда ничего не поняла, но сделала вид, что ей всё ясно, пожала плечами, кивнула головой и помахала рукой, провожая журналистку.

— Аря, а теперь расскажи, что это было? То, что мы сейчас видели? Ты вообще разучилась стоять на коньках? — с лёгкой ноткой недовольства спросил тренер. — И что за шалости на тренировке?

— Что именно вам не нравится? — с рассерженным видом спросила Люда. — Вы всё ходите вокруг да около и ничего не говорите. — Что не так? Я говорила, что коньки новые, не разношенные. Не привыкла… Плюс перерыв в тренировках был.

— Не нравится нам то, что ты катаешься так, словно на коньках всего пару лет стоишь, — терпеливо ответил другой тренер, Сергей Николаевич Дудин. — У тебя нет ни дуг хороших, ни рёбер, ни плавности движений. Всё как-то резко, мощно, прорывное. Ощущение, слойно тебе перед исполнением элемента нужно какое-то время, чтобы вспомнить, что делать, потом резко начать его делать, чтобы наверстать упущенное время. Вот это, Аря, выглядит очень странно и является признаком непрофессионализма и низкого уровня мастерства. Необычно, учитывая твой уровень катания. Если ты так будешь каться… Я не говорю, что нам придётся расстаться… Мы всё понимаем: сезон послеолимпийский, тяжёлый. Его надо пережить. Но тебе будет очень трудно. Ты буквально жить будешь на катке и на сборах. Тебя это устраивает?

— Если бы у меня нормальные коньки были, я б лучше каталась! — упрямо возразила Люда. — Вот тогда и посмотрим!

Тренеры с удивлением посмотрели на неё. Кажется, девушка совсем их не слушала. Почему-то Стольникова стала очень упрямой…