Мир падающих звезд III. Лесной хозяин

Глава 13

Вот так, просто и ненавязчиво. Схватили за горло, прижали к стене и сдавили так крепко, что доступ кислорода прекратился.

Так вот он, значит, как действует. Морок наводит, как кикимора. Только если та просто силы забирает, то этот по мелочам не разменивается. Сразу душит насмерть.

Выдернуть из ножен физический меч из такого положения у меня не получилось бы. И в руке образовался другой Меч. Знак.

Ударил я наугад. Сверху вниз, перед собой.

Угадал верно. Раздался вопль. Рука на моём горле разжалась, морок рассеялся. От меня отшатнулось нечто горбатое, длиннобородое и длинноволосое. Костлявое. К голому телу местами прилипли листья — от веника, видимо.

Справа от меня мешком повалился на лавку Захар. Банник, получается, душил нас одновременно — благо, сидели мы на лавке рядом. Захар слабее меня, потерял сознание раньше, чем начал сопротивляться.

Я вскочил — так, чтобы закрыть Захара собой. Выхватил теперь уже настоящий меч. Рубанул. Банник неуловимым движением ускользнул. С ненавистью прошипел:

— Охотник!

— Да ну. Какой же я охотник? Я — дух покойного Никанора. Поквитаться с тобой пришёл.

Я снова рубанул мечом. И снова банник ухитрился уйти. Он как будто перетекал в воздухе. Смещался в пространстве плавно, но очень быстро.

И что с тобой делать, спрашивается? Удар! Опять ушёл, тварь. Только из стены полетели щепки.

Красный петух в закрытом помещении — не лучшая идея. Костомолка!

Лавка, стоящая напротив, треснула и развалилась надвое. Бревенчатая стена содрогнулась. Три центральных бревна выгнулись наружу и переломились пополам. Стекло в окошке взорвалось осколками. С покосившегося потолка посыпались древесная труха и сухой мох — утеплитель.

Банник взвыл — краем Знака мне удалось его задеть — и вдруг рыбкой нырнул на пол.

Прокатился по полу на животе и уцепился двумя руками за печную заслонку. Оторвал её, швырнул в сторону, а в следующую секунду нырнул головой вперёд в раскалённую топку. Плюхнулся прямо на угли и принялся заталкивать себя внутрь печи.

Что собирался делать дальше — представления не имею. По всей видимости, уходить через трубу. Тело банника, как я понял, обладало способностью принимать любую форму. Но дожидаться, пока он утечёт в воздуховод, я не стал.

В последний момент успел схватить тварь за босые ступни и выдернуть из печки. Банник вывалился вместе с углями, раскатившимися по полу. Некоторые оказались у стены. Сухой мох, проложенный между венцами, с готовностью вспыхнул.

Вот только пожара мне тут не хватало! Я вогнал меч в шею банника, пригвоздив его к полу. Метнулся в парную, схватил кадку с водой. Выплеснул воду на принявшиеся было гореть стены. Огонь потушил, но дым повалил такой, что пришлось распахнуть дверь — иначе задохнулся бы.

Банник, прибитый к полу лезвием меча, дёргался. Пытался высвободиться. Я оседлал тварь, прижал ещё и своим весом.

— Охотник, — прошипел банник.

Видимо, я каким-то волшебным образом ухитрился пробить ему шею, не задев при этом речевой аппарат

Судя по тому, что видел и чувствовал, банник пытался превратиться подо мной в блин. После чего, вероятно, просочиться сквозь доски пола. Но меч, пробивший горло, и я, удерживающий за волосы, не позволяли твари это сделать.

— Убью тебя!

— Теперь — уже вряд ли. А всё от жадности. Тебе надо было душить меня одного, а не нас обоих. Пережал бы мне шею как следует, двумя руками — управился бы быстрее. Но ладно, это вопрос технический. А основной: что за шапка, из-за которой ты так разнервничался?

— Украли! — взвыл банник. — Сокровищщще моё украли!

— «Моя прелесть». Понял. А в чём её прелестность? Эта шапка — что она тебе давала?

— Сссилу! Власссть!

— Угу. То есть, это аналог того аккумулятора, что я вытащил из болота? Шапка тебя подпитывала?

— Сокровищщще! Сссила — всссегда! Не нужно добывать!

— Ага. То есть, я таки прав. Пока шапка была у тебя, подпитка шла постоянно, сама собой. Париться по части добычи энергии тебе не приходилось. А как только шапка пропала, пришлось впахивать на пропитание самому. Верно я понимаю?

Вместо ответа банник злобно зашипел.

— Ну да. Когда привыкнешь к халяве — потом без неё сложно, согласен. Только это нихрена не повод людей губить.

— Ненавижжжу!

— Да, это я в курсе. Это мне ещё кикимора рассказывала… Да твою ж мать!

Один из углей, закатившийся под лавку — я, заливая, его не заметил, — подпалил штанину Захара. Огонь вспыхнул мгновенно, ярко. И вряд ли сам по себе — слишком уж довольно сверкнули запавшие глазёнки банника.

— Ненавижжжу!

— Какая удача! У нас это взаимно.

Я взмахом меча отделил башку со спутанными лохмами от тела. Отработанным движением пронзил череп мечом.

Долбануло. Четыре родии. Много это или мало — чёрт знает. Такой твари, как банник, в справочнике я не видел. Не пустышка попалась — уже хорошо.

Я бросился к Захару. Прибил огонь на штанине, затоптал злополучную головешку. Одной рукой ухватил за шиворот Захара, другой, за ногу — обезглавленное тело банника. Выволок на улицу. Потом вернулся за лохматой башкой, притащил и её. Подпалив Красным Петухом то и другое, склонился над Захаром.

Так, ну тут ничего страшного. Просто без сознания. Навредить Захару всерьёз банник не успел. Восстановление сил.

Когда Захар задышал, я и сам с наслаждением вдохнул свежего воздуха. От бани всё ещё валил дым. С учётом выломанной стены — зрелище впечатляло. Ну, зато крыша не провалилась. Да и в целом, с ремонтом проблем не будет. Хорошая баня. Крепкая.

Захар закашлялся. Открыл глаза, сел. Посмотрел на дымящуюся баню, потом на меня. Убито спросил:

— Всё?

— Ну, первый сезон — да. Закончился. Но уже есть тизер второго. Я глянул, норм. Смотреть можно.

— Чего?

— Говорю, надо найти этого Ваньку, который шапку-невидимку упёр.

— Зачем?

— За шапкой. Сердцем чую — не нужна Ваньке такая машина.

Захар глубоко вздохнул. Подошёл к кучке пепла, оставшейся от банника, и принялся собирать кости.

К тому, что после охоты нас встречает толпа селян, я успел привыкнуть. Но в этот раз в толпе наблюдалось разнообразие. Домотканые штаны, рубахи и лапти разбавили стильный камзол и начищенные сапоги графа Дорофеева.

— И снова я восхищаюсь вашим мастерством, Владимир Всеволодович, — Дорофеев почтительно склонил голову. — Верно ли понимаю, что твари в деревне больше нет?

— Верно. Я там, правда, интерьер немного попортил, — я оглянулся на дым, валящий из проломленной стены.

— Ах, ну что вы! Право, это пустяки.

Дорофеев повернулся к дородной женщине в платке.

— Не переживай, голубушка. Завтра пришлю людей, чтобы поправили баню. Не оставим тебя и сирот в беде.

— Ваша милость! — Вдова Никанора повалилась на колени.

Дорофеев покачал головой:

— Не меня благодари. Вот, запомните все: это сосед наш, граф Владимир Всеволодович Давыдов. Несмотря на аристократическое происхождение, охотник. Да такой, что прочим — только позавидовать.

— Знаем, — загудели в толпе.

— Слыхали!

— Помогай вам бог, господин охотник!

Так, напутствуемые благодарностями, мы дошли до моей кареты. Дорофеев шёл с нами, а когда крестьяне тактично отстали, сказал:

— Владимир Всеволодович. Я, как вы изволили того желать, сообщил о вас Катерине Матвеевне.

— Так-так? — Я навострил уши.

— Вас очень желают видеть, буквально ждут с распростёртыми объятиями. Если бы вам было удобно подъехать завтра, к четырём часам…

— Замётано, буду, — кивнул я. — Спасибо вам, Михаил Григорьевич!

— Ах, право, это сущие мелочи! Вы спасаете жизнь мне, спасаете мою деревню от взбесившейся твари. Что бы я ни сделал для вас, всё равно останусь должным.

— А что, кстати, вы забыли в деревне в такую поздноту?

Дорофеев пожал плечами.

— Решил прокатиться. Кроме того, был почти убежден, что найду здесь вас. Хотел, так сказать, полюбопытствовать о ходе дела. Ну и сообщить насчёт приглашения Головиных. Кстати говоря, неужели вы намерены ехать домой в столь поздний час?

Вообще, не очень-то хотелось. Нет, мне-то — ещё ладно, спи да спи в карете. А вот кучеру и лошадям — жопа полная. Да и мне, честно говоря, всю ночь трястись — такое себе удовольствие.

— А что, есть варианты?

— Есть охотничий домик, на краю этой деревни. Мы иногда приезжаем пожить здесь зимой. Там, правда, пустовато, но есть смотрители, хорошая пожилая пара. Я думаю, что пока они приготовят постели, мы вполне сможем чудесно провести вечер за бокалом вина. Лошадей, разумеется, тоже определим на постой.

— Ну как тут откажешься, — решил я.

Пожилая чета смотрителей была перепугана внезапным явлением графа до смерти. Они немедленно развели бурную деятельность. В столовой зажгли свечи, подали ужин, вино, сокрушаясь, что всё самое простое, и накормить-то толком господ нечем.

Захар тоже попал в господа и тихонько кайфовал. Вообще, привык он к хорошей жизни-то, как я посмотрю. Не, мне не жалко, конечно, да только не вечно же он будет у меня под крылом сидеть. Научу самого вопросы решать — да и выдам пня под сраку, пусть летит, оперяется. Приют дать и накормить — это всегда пожалуйста, но только в том случае, если человек делом занят. А Захарка пока что на дело только через пинки. Да и в деле тоже — через раз отрабатывает. Банника, например, вчистую слил, вон, даже о костях не заикался.

Вечер, как и обещал граф, прошёл на высоком уровне. Пожилые смотрители, хоть и переволновались, ужин подали вполне себе графский. Говядина под брусничным соусом, жареные перепела, рассыпчатый картофель, соленья-маринады. В общем, мы хорошо поужинали, от души выпили и прекрасно поболтали. Говорил больше Дорофеев — в основном травил свои, охотничьи байки. В смысле, про соколиную охоту. Я кивал. Занятно, конечно, да только когда работаешь на более серьёзном уровне, уже как-то не цепляет.

— Ну, право же, пора и спать, — сказал с зевком Дорофеев, когда в графине показалось дно.

— Невозможно спорить, — кивнул я.

Нам с Захаром показали комнаты. Закрывшись у себя, я посмотрел на постель, потом разделся и лёг, но сон не шёл. А когда такое дело, мучить себя — дохлый номер, всё равно не уснёшь. Поэтому я таки встал и снова натянул штаны. После чего вышел с мечом на балкон.

Итак, ранг я успешно апнул, теперь чистокровный, беспримесный Десятник. До Витязя — сотня родий. Мягко говоря, дофига. Пока упарываться в накопительство смысла не вижу, лучше на какое-то время успокоиться и пораспределять ресурсы — так сказать, горизонтально.

И вот, например, меч. На который, как выяснилось, можно накладывать Знаки, раскрывая тем самым новые интересные грани его характера.

С учётом скоропостижно скончавшегося банника, в активе у меня было шесть законных родий. А значит, я имел полное право провести хитроумный эксперимент.

Положив лезвие меча на перила балкона, я пальцем изобразил на клинке Знак Красный Петух. Знак проявился, вспыхнул коротко и погас. И я опустел на пять родий. Значит, сработало. Ну, теперь показывай красивое!

Я поднял меч, чтобы не попортить чужое имущество, и отдал мысленный приказ.

Результат полностью соответствовал ожиданиям: лезвие меча вспыхнуло, как облитое бензином.

— Ты ж мой красавец, — тихо сказал я и несколько раз взмахнул мечом.

Огонь горел, ветер его не мог погасить. Рукоятка не нагревалась. Больше того, моя личная сила, кажется, вовсе не тратилась при этом. Что просто бесценно. И что вызывает вопросы.

Выходит, в мече есть какой-то собственный источник? При том — возобновляемый?

— А может, ты вообще — живой? — спросил я у меча, держа его перед собой.

Огонь вспыхнул сильнее. А потом сам, без команды погас.

— Это значит, да?

Нет ответа. Да и какой ответ может дать меч…

В любом случае, апгрейд получился огненный во всех смыслах. Одно дело вогнать в тварь просто клинок, а другое — горящий магическим огнём. Думаю, тварям будет веселее. С таким мечом у меня даже леший спляшет.

Я вернулся в комнату и спрятал меч в ножны. Зевнул и почувствовал, как что-то у меня внутри расслабилось. Значит, задача выполнена. Теперь можно и поспать.

С этой мыслью я упал в постель и моментально вырубился.

Однако тихо-мирно проспать до рассвета мне было не суждено. Я проснулся через полтора часа, минута в минуту — внутренние часы не дадут соврать. Проснулся резко, без всяких переходов. Сел в постели с бешено стучащим сердцем и сжатыми кулаками.

Мозг развернул время вспять и быстренько проанализировал причины столь внезапного пробуждения.

Это был крик. Короткий крик, оборвавшийся так, будто кричащему быстренько заткнули рот.

— Сука, — поименовал я ситуацию.

Встал, накинул рубаху и вытащил меч из ножен. Ножны оставил, вышел в коридор босиком, не забыв накинуть Доспехи.

Крадучись добрался до комнаты Захара и — бинго! Дверь была приоткрыта. Я толкнул её и вошёл внутрь.

Темно, как у чёрта в душе…

Подняв меч повыше, я отдал ему соответствующий приказ, и клинок загорелся. Света хватило, чтобы понять: в комнате пусто. Постель разобрана. А на полу — непонятные тёмные пятна. Похоже, что кровь.

Окно было открыто. Я высунул голову наружу, погасив клинок.

Никого не видать. Но далеко ведь не могли уйти! Ладно, не буду тратить время, тут не так уж высоко.

Я перекинул одну ногу через подоконник, другую. Свесился сколько мог, и прыгнул вниз. Приземлившись, огляделся и побежал вокруг дома. Завернув за угол, остановился.

— И почему я нихрена не удивлён?

Там стояла баня. Сооружение посолиднее крестьянских, конечно, однако — баня. И сейчас из маленьких окон выбивался красный свет, как будто там, внутри, пылал пожар. Из трубы столбом валил дым.

Я подбежал к двери. Толкнул, дёрнул — заперто. Даже не заперто — нет. Иначе был бы люфт. Какая-то сраная сила держала дверь и не давала ей открыться.

Ну ничего, у меня отмычка имеется.

Отступив на шаг, я кастанул Удар.

Бам! — и в двери образовалась дыра диаметром сантиметров двадцать.

— Ладно, — прорычал я.

Подойдя ближе, замахнулся мечом и в несколько ударов развалил дверь полностью. Ворвался в тёмный предбанник, ткнулся в следующую дверь. И — опять двадцать пять.

На этот раз я вообще не стал тратить время на ерунду. Сразу заставил меч светиться Знаком Меча и ударил. Первым взмахом рассёк дверь вверху, вторым — внизу. Потому врезал ногой, и дверь провалилась внутрь. Я ворвался в парную.

Захар был тут. Висел, голый, кверху ногами. Руки связаны за спиной, во рту — кляп. За ноги он был подвешен к вбитому в потолок крюку. Откуда взялся крюк — одному богу известно. Может, Андрюша Дорофеев приколхозил в минуту здравой самокритики. А может, наколдовала вот эта образина.

Красный свет исходил от раскалённых докрасна камней печи. Сами по себе они бы так ярко не светились, но нечисть постаралась. И в красном освещении выглядела она так, что только перекреститься и бежать, не оглядываясь.

Это была старая страшная волосатая голая баба. Волосы у неё на голове были такой длины, что укрывали всю до пят. Но когда она повернулась, вторичные половые признаки я разглядел. За что ни разу не был благодарен Всевышнему.

Глаза полыхнули жёлтым — не хуже камней. Тварь подняла веник без листьев, которым, судя по следам на теле, лупила Захара.

— Охотник с-с-сучий! — прошипела тварь. — Мужа моего с-с-сгубил, с-с-сука!

— Мадам Обдериха, как я понимаю? — вспомнилось мне слово, произнесённое Захаром.

— С-с-суки! С-с-сперва шапку с-с-скрали, потом с-с-с-совсем с-с-со с-с-свету с-с-сжили!

Захар приглушенно заорал. И, как будто это было сигналом к действию, тварь исчезла. Чтобы в тот же миг появиться слева от меня.

Толкнула горячими ладонями в плечо. Я налетел на полок, упал на него. Чуть не напоролся на собственный меч.

Быстро реабилитировался и, выставив меч перед собой, встретил несущуюся на меня тварь.

Та оказалась не лыком шита, мгновенно изменила направление. Опять исчезла и появилась уже на полке. Схватила меня за волосы и потянула на себя.

— Ш-ш-ш-шкуру с-с-сдеру! — жаром ударило мне в ухо.

— Да хрен тебе, — прорычал я и саданул мечом из неудобной позиции, колющим ударом.

Обдериха взвизгнула, отпустила меня и шарахнулась куда-то в сторону. Я тут же скатился с полка и встал на ноги.

Захар снова заорал, и я машинально вскинул голову вверх.

Обдериха была там. Сидела на потолке, как паук… Даже хуже — как одержимая дьяволом из соответствующего фильма — к потолку задом, с вывернутыми руками и ногами.

Я кастанул Меч — и невидимая энергия полетела в атаку. Но тварь снова исчезла в последний миг.

Зато мой удар достиг крюка и рассёк его. Связанный Захар с воплем грохнулся на пол. А Обдериха оказалась передо мной.

— С-с-с-сука! — прошипела она и потянулась руками к моему горлу.

Но тут её везенье закончилось.

Я резким движением вогнал меч обдерихе в брюхо — по самую рукоятку. Лезвие вспыхнуло — заработал только что освоенный Красный Петух. А потом я от души врезал твари по морде.

Обдериха, взвизгнув, отлетела к раскаленной печке и врезалась в неё спиной, после чего опустилась на задницу. Попыталась подняться.

Но раньше поднялся Захар.