Мир падающих звезд III. Лесной хозяин

Глава 2

Я только кивнул. Кому как не мне знать. В меня только что ухнула сила двадцати родий. Итого, значит, двадцать две. Хотя ещё утром было тридцать две. Но тридцать ушло на новый Знак… Сука, когда ж я до Десятника-то доберусь? Чего-то у меня — шаг вперёд — два назад. Хотя — не совсем назад, конечно. Так-то Знаки годные открываю. Не на пиво же всё спускается, в конце-то концов.

— Ну что, — подошёл ко мне Егор. — Колдуна прикончил ты. Стало быть, ты и решай, как хабар делить будем.

Я хмыкнул. Хороший вопрос. А на хороший вопрос — и отвечать хорошо надо.

— Поровну, Егор.

— Совсем поровну? — спросил подошедший Захар.

— Совсем. Ну смотрите. Я тему пробил и колдуна прикончил. Ты, Захар, сегодня вообще красавец, без тебя мы бы не вытянули. Ты, Егор, помог мне за Знаком сгонять и ловушки колдовские убрал. Земляна — тоже в стороне не стояла.

— Я меньше других сделала, — сказала Земляна, брезгливо вытирая лезвие меча пучком травы.

— Да ладно тебе…

— Я не плачусь тебе, Владимир, а как есть говорю. И не стыдно мне. Что могла — сделала, только так получилось, что толку от меня сегодня было меньше, чем от остальных.

— Ты, вообще-то, Егора разыскала, — напомнил Захар.

— Пусть так, — помешкав, пожала плечами Земляна. — Ладно. Давайте мне четыре кости, и всё на том.

— А за одну оставшуюся нам, что — драться? — нахмурился Егор.

— Ну давайте её в Поречье пропьём, — предложила Земляна, зачехлив меч. — Вместе.

На том и порешили.

Сначала добрались до кареты и отправили кучера вместе с Ефимом в обратный путь. В усадьбу.

— Ты место-то запомнил? — спросил я отважного мелиоратора напоследок.

— Запомнил! — перекрестился тот. — Так запомнил, что и дети, и внуки мои помнить будут!

— Вот и славно! — Я хлопнул ладонью по борту кареты. — Давай, собери мужиков, только не стращай их сильно. Колдун мёртв, кости его у нас. Бояться больше нечего.

Сильно обнадёженным Ефим не выглядел, но возражать тоже не стал. Кучер хлестнул лошадей, и карета укатила.

— Ну что — к Фёдору? — повернулся я к своим. — Егор, давай, ты бери Захара, а я с Земляной.

Здесь тоже возражений не поступило. И через пару минут мы уже оккупировали столик в трактире. Изначально столик был занят, но когда мы, все такие красивые, в модных перчатках и следами зелёной крови на одежде, двинули к нему, мужики как-то быстро испарились, будто и не было.

Фёдор гостям был только рад. Тут же подал всё необходимое, плюс — закуску.

— Ну, — поднял я кружку. — С победой нас всех, что ли?

— С победой! — подхватила Земляна.

Четыре кружки стукнулись над столом.

Посидели мы хорошо за полночь. Народу в трактире изрядно убавилось. Земляна, уронив голову на руки, спала прямо за столом. Захар и Егор завели какой-то нудный бесконечный разговор о сапогах, в котором я, как ни старался, не мог найти ничего интересного. Поэтому просто сидел, прихлёбывая из кружки, и скользил расслабленным взглядом по полутёмному залу.

Как вдруг меня будто подбросило. В голове моментально прояснилось, и я, поставив кружку на стол, подался вперёд, вглядываясь в полумрак.

За одним из столиков, возле самой двери, сидел и таращился на меня человек. В наглухо застёгнутом плаще. В надвинутой на глаза шляпе. Глаз его я, понятное дело, не видел, но взгляд чувствовал.

Этот самый загадочный хрен присутствовал на судебном процессе и возмущался, что усадьба графа Давыдова останется в моей собственности.

Мужик встал. Я встал на мгновение позже. Он двинулся к выходу, я торопливо зашагал следом. Захар и Егор, увлечённые обсуждением подошв и голенищ, даже не обратили на это внимания.

Мужик в шляпе вышел из трактира. Спустя три секунды я тоже толкнул дверь и оказался на улице.

Улица эта была продолжением тракта, ведущего в Поречье с северо-запада, из Витебской губернии. По местным меркам — широкая, с обеих сторон добротные дома, трактиры и постоялые дворы.

Здесь было темно. До ближайшего фонаря — метров сто. Только жидкий свет из окон кое-как спасал ситуацию. Я вгляделся в темноту. На улице мужика не увидел, ни слева, ни справа.

То есть, получается, он не пошёл вдоль улицы. Он до сих пор где-то здесь. Подумав так, я сместился в сторону. Вовремя — через мгновение мне в спину попытались вонзить меч.

Я призвал доспех. Выхватил собственный меч, развернулся и бросился на ублюдка в шляпе. Ага. Щас! Драться со мной он явно расположен не был. Поняв, что план с внезапным нападением провалился, бросился бежать. Не по улице — там бы я его быстро догнал. Он метнулся в сторону площадки, где Фёдор развернул строительство нового корпуса своего отеля.

Строительная площадка представляла собой строительную площадку. Ямы, груды песка, камней, брёвен и мусора. Тачки, лопаты, тюки и ящики. В мешанине наваленного и перекопанного сам чёрт ногу сломит. Похоже, именно на это ублюдок в шляпе и рассчитывал. В роли чёрта выступал, разумеется, не он, а я.

Взметнув полами плаща, ублюдок попытался скрыться за зародышем нового корпуса. В его основание уже успели положить нижние венцы.

Разбежался, угу! Ты мне, значит, меч в спину, а я тебе — гуляй на здоровье? Обойдёшься! Удар.

Задел. По касательной, но задел.

Я бросился к упавшему. Но тот мгновенно вскочил на ноги.

Ишь ты. Обычный человек с такого удара так запросто не вскочил бы. Доспехи на нём, что ли? Всё это я обдумывал в движении, пока подбегал. Был уверен, что ублюдок снова бросится бежать, но он, поднявшись, не двинулся с места. Просто повернулся ко мне. Я на бегу скастовал новый Удар. И тут же понял, что зря стараюсь.

Если до сих пор этот урод, кем бы он ни был, накинул на себя Доспех, то теперь его окружал Защитный круг.

— Ты не пробьёшься, — глухим, низким голосом проговорил он.

Н-да, похоже, что так. Круг и впрямь сильный. На своём ранге я его пробить не смогу.

Я пожал плечами.

— Не вопрос. Буду брать измором. Амулеты, чтоб ты знал, штука недолговечная.

Ублюдок скрипнул зубами. Я понял, что угадал. Собственной силы у него нет, Знаками не владеет. Использует амулеты. Дорогие, качественные — но амулеты.

— Стой, пыхти, — закончил я. — Жди, пока гаджет сядет. А я воздухом подышу, пейзажем полюбуюсь. Чудна стройка при тихой погоде.

Подкатил к себе ногой обрубок бревна и уселся на него.

— Мы можем договориться.

— Да ты чё? Передай коучу, который тебя натаскивал, что практический кейс ты завалил. Начинать переговоры с попытки убийства в спину — так себе заявка на успех.

— Ты ещё не знаешь, что мы предлагаем.

— «Мы»? Ты здесь вроде один.

— Это очень хорошее предложение! От таких не отказываются.

— И снова — так себе попытка заинтересовать клиента. Прямо скажем, на троечку. Там вон, через два дома — заведение с дамами низкой социальной ответственности. Вот у них гораздо лучше получается клиентов завлекать. Сходил бы, взял урок у профессионалок.

— Ты даже не спрашиваешь, о чём я говорю!

Ублюдок явно начал терять терпение. Чего я и добивался, собственно. Ярость — в некоторых ситуациях штука чрезвычайно полезная. Располагающая к откровенности.

— Уверен, что ты и без моих расспросов всё скажешь. Вон какой фонтан красноречия забил, хрен заткнёшь.

— Нам нужна твоя усадьба.

Вот оно чё. Ну, теоретически — я мог бы догадаться. Если бы нашёл время не догадки. И если бы у меня в принципе было желание размышлять о мотивации каких-то мутных недоносков.

— А три цифры с обратной стороны карты не нужны? Ты, кстати, что вообще за хрен с бугра?

— Моё имя не имеет значения! Нам нужна твоя усадьба. Мы знаем, что она заложена. Но, тем не менее, готовы отдать за неё неплохие деньги. Продай Давыдово. Это очень выгодное предложение.

— Ну, допустим. А кому продать?

Продавать усадьбу я, разумеется, не собирался. Понял вдруг, что мне глубоко похер на сумму, которую ублюдок может выкатить.

Давыдово я не отдам. И даже не потому, что привязался к дому и к его обитателям. Точнее, не только из-за этого. Я чувствовал, что усадьба мне нужна. То же чутьё, что заставило купить у пройдохи Брейгеля серебряный подстаканник, во весь голос вопило, что усадьбу отдавать нельзя. Никому и ни за какие деньги.

Вопрос я задал с единственной целью — выяснить, кому настолько до зарезу понадобилось моё имущество. Заложенное, на минуточку. То есть, об обогащении потенциального покупателя речь не шла.

— Просто выстави усадьбу на торги. Она уйдёт за хорошую сумму. В этом мы можем поклясться.

— Серьёзно? Я что, настолько похож на лоха? Чтобы думать, что поверю клятве хрен знает кого, минуту назад пытавшегося меня убить?

Теперь ублюдок заскрежетал зубами уже очень отчетливо.

— У тебя нет выбора! Либо ты продашь усадьбу, либо мы тебя убьём!

— Ну то есть, вариантов всё же два? Иными словами, выбор у меня есть? Знаешь, передай своему коучу, чтобы переквалифицировался в прачки. С продающими тезисами у него тоже всё паршиво.

— Ты продашь или нет⁈ — загрохотал ублюдок, потерявший терпение окончательно.

— Нет. Я граф, а не барыга. Не графское это дело — торговать.

— Ты умрёшь!

— Вот ни хрена не удивил. Рано или поздно все умрут.

— Ты пожалеешь об этом! Очень горько пожалеешь!

Ублюдок в ярости, брызгая слюной, проорал это — и исчез. Просто исчез. Только что был — и пропал. Кошмар, до чего все нервные. Уже и слова не скажи.

Я подошёл к тому месту, где только что был Защитный круг. Потыкал мечом.

Нету. По ходу, стал невидимым и свалил.

— Что случилось⁈ — на крыльцо трактира вывалились Егор и Захар. — Кто тут орёт?

— Да так. Покупатель расстроился. Аж сбежал от огорчения.

— Что? Какой ещё покупатель?

— Всё нормально, мужики, — отмахнулся я. — Вы, если прёт — бухайте дальше. А я домой. Что-то вдруг спать захотелось.

Дожидаться ответа охотников я не стал. Начертил Знак и через пару секунд толкнул дверцы нуль-Т шкафа у себя в башне.

Честно говоря, после беседы с ублюдком опасался, что за время моего отсутствия тут опять могло случиться нехорошее. Но всё было тихо-мирно. Никто не нападал, нигде не орали, ничего не горело. Могу спать спокойно.

Я стащил с себя одежду и рухнул в кровать.

Проснувшись, крикнул:

— Я дома!

Через пять минут в дверь легонько постучали. На пороге появился Маруся с подносом в руках. На подносе стояла чашка кофе, распространяющая аппетитный, умопомрачительный аромат.

Сама Маруся, в лёгком сарафане, на котором (наверняка случайно) расстегнулись две верхние пуговки, выглядела не менее аппетитно.

Я посмотрел на чашку. На Марусю. И решил:

— Поставь пока поднос.

Кровать плотник сработал отличную. Не чета прежней, на первом этаже. Крепкую — она не скрипела ни от каких моих действий — и широкую.

Когда я, с чашкой в руке, откинулся на подушки, а Маруся устроилась рядом со мной, места было ещё полно.

Я пил кофе. Маруся наблюдала за тем, как пью. Присоединиться всегда отказывалась — кофе ей не нравился.

Прочистив мозги утренним сексом и кофеином, я сформулировал вопрос:

— Ты была в запертом крыле дома?

— Нет, — удивилась Маруся. — Там никто никогда не был.

— В смысле — никогда? Для чего-то его ведь построили?

— Ну, это в старину, может. Сколь я себя помню, никто туда не ходил. И тётка Наталья с Тихонычем, хоть и старые, а тоже такого не помнят. Уже много лет двери запертыми стоят.

Разговор с тёткой Натальей и Тихонычем новой информации не прибавил.

— У меня и ключа-то от тех дверей нет, — сказала тётка Наталья. — Прежняя ключница, что до меня служила, говорила, что и она ключей никогда не видела.

— Ясно, — кивнул я. — Данила! Принеси-ка ключ.

— Чего? — изумился Данила.

— Топор, говорю, тащи.

Когда я подошёл к красивым, добротным дверям с топором, тётка Наталья закрыла лицо руками. Не могла смотреть на такое варварство.

— Слабонервных и беременных прошу покинуть помещение, — буркнул я.

И взмахнул топором.

Вот это швырнуло так швырнуло! Я отлетел на добрые пару метров. По кисти и запястью — словно ток пустили. Боль была сильной и резкой.

Стоит ли говорить, что двери остались целыми и невредимыми. Лезвие топора их даже не коснулось.

Тётка Наталья бросилась ко мне.

— Ушиблись, ваше сиятельство⁈

— Ничего. Жить буду.

Я поднялся на ноги. Боль в руке потихоньку проходила.

Ну, что тут сказать. Слава богу, полез с топором сам, а не пустил к замку Данилу — хоть он и рвался помочь. Есть мнение — от обычного человека, не наделенного силой, мокрое место бы осталось.

— Что это? — пробормотал Тихоныч.

— Это — магическая защита. Причём, насколько я понимаю, довольно серьёзного уровня… Так, всё! Стендап окончен. Расходимся.

Второй раз повторять не пришлось. Спорить с барином мои домашние были не обучены, разбрелись по своим делам.

А я, покачивая топором в руке, вышел во двор. Оттого, что попасть в запертое крыло не получилось, убежденность, что мне непременно нужно туда попасть, только окрепла.

Я в задумчивости двинулся вдоль нежилого крыла. Дворовую территорию успели привести в порядок. Трава была выкошена, кусты подстрижены, на клумбах что-то цвело и благоухало.

Смотрелось красиво — несмотря на то, что окна крыла оставались заколоченными наглухо. Располагались они высоко, я едва доставал до подоконников. Для того, чтобы залезть в такое окно, нужно обладать серьёзными акробатическими навыками.

С обратной стороны здания я увидел небольшое крыльцо и дверь чёрного хода. Дверь украшал ржавый замок. К нему явно тоже, как и к дверям внутри дома, долгие годы никто не притрагивался. Да и само крыльцо ещё месяц назад фиг бы кто разглядел, в зарослях крапивы и бурьяна. Это я приказал всё здесь выкосить.

Ни на что особо не рассчитывая, я поднялся на крыльцо. Протянул руку к замку — готовый, что сейчас меня снова шарахнет.

Когда коснулся замка беспрепятственно, удивился. А уж когда от его тела отделилась дужка, вовсе обалдел. Ржавый замок, оказывается, даже не был заперт.

— Чудны дела твои, — пробормотал я.

И потянул на себя дверь. Та открылась, не издав единого звука.

Я осмотрел дверные петли. Так и есть, смазаны. Причём, не так давно. Едва ли месяц-два назад.

— А ты затейник, граф Давыдов. — Я шагнул в тёмный, пыльный коридор. — Посещать якобы запертое крыло собственного дома так, чтобы о твоих посещениях никто даже не догадывался — это какая-то очень экзотическая забава.

Не долго думая, шагнул внутрь. Выяснить, из-за чего усадьба представляет такой глобальный интерес для негодяев всех мастей, было просто необходимо. И чутьё мне подсказывало, что странное желание покойного графа держать половину дома запертой как-то с этим связано.

— Вообще, был тут тоже один индивид, — пробормотал я, шагая по пыльному коридору. — Любитель поделить дом на две несообщающиеся пополамки. Если сейчас выяснится, что у дядюшки здесь киснут две дочери, изображающие сыновей — это будет номер, конечно…

Света, проникающего через открытую дверь и щели в заколоченных окнах явно не хватало. Поэтому я сходил за фонарём. Тётка Наталья и Тихоныч смотрели на меня настороженно, но ничего не сказали, за что им огромное человеческое спасибо.

Я вернулся в заколоченную часть. Конечно, можно было включить режим «хозяин» и сорвать доски с окон. Но я ж не знал, что тут найду. Может быть, дядя был совершенно прав, и этому чему-то лучше всего лежать тут и дальше без света, взаперти. Не просто же так старик пробирался в якобы заколоченное сто лет назад крыло собственного дома втихаря от домашних.

Замок на чёрной двери он, наверное, не запирал, чтобы не возиться и лишний раз не скрежетать ключом. Не знал же, что так скоропостижно помрёт и метнуться его запереть просто не успеет. Хрен знает — может, потом я сам и уличную дверь подновлю, и засов покрепче поставлю. И отсроченных ловушек добавлю, чтоб никакая тварь…

Дверь, через которую дядя предпочитал навещать загадочное нечто, вела в коридор с маленькими комнатами. Видимо, тут предполагалось жить прислуге, а сама дверь — это был так называемый чёрный ход, через который когда-то решались хозяйственные вопросы. Однако дядюшка на каком-то этапе решил, что обойдётся и парадным входом, а эту часть дома объявил неприкасаемой.

Судя по следам в пыли, сюда никто, кроме него, не заходил.