Мистер Фермер. Война бессмертных!

Глава 21

Чума начал своё наступление. Наступление, казавшееся мне заранее спланированным, оговоренным; небо над нами заволокли тучи кровососущих жуков и летучих мышей. Форт, через который я планировал отступать в случая беды, пал, не издав и звука. Ожидаемая атака с неожидаемым идеальным исполнением. Устав спрашивать себя: «как такое возможно», вспоминаю об оставленной в магической клетке Астаопе. Вновь отказавшись воевать вместе со мной, она предостерегла меня, и мы прибегли к всевозможным мерам предосторожности, вплоть до поглощения её сил. Она ничем не могла помочь нашему врагу и, тем более, не стала бы нас защищать. Понимая, что сейчас нужно выкручиваться тем, что имеем, и помощи ждать неоткуда, велю войскам игнорировать происходящее в тылу. Сражаться так, словно ничего и не было. Они всё ещё со мной, хоть и вымотаны до предела, но верны, готовы драться, а значит мы выполним то, зачем сюда пришли. Укрепимся в Абу-Хайра, а после начнём переговоры с тем, кто в тылу. Надежда, что в этой суке, конченой мрази и предательнице Эсфее осталась хоть долька сострадания, человечности — до конца не покидала моё сердце.

Улица за улицей, подвал за подвалом, мы не просто били, мы громили остатки армии Смерти внутри города, уничтожали рвущиеся на нас орды покойников Чумы. Мы уверенно побеждали. Но она, та, кого я когда-то называл другом, так и не пришла. Не протянула руку помощи живым, опасаясь, что мы всё ещё можем её укусить. Идиотка…

Я не сильно надеялся на помощь. Рассчитывал, что хоть палки не станет вставлять в колёса. Не знаю, какие она там фокусы использовала при ударах по моим тылам, но с той доступной ей горстью воинов, против меня она точно не выстоит. Думал я, а зря…

Зря я надеялся, что в мозгу её осталось хоть немного адекватности. Мой отряд раненых бойцов, коих вместе с целителем, под белым флагом я отправил в лагерь в качестве переговорщиков, показательно для каждого из тех, кто оставался в Абу-Хайра, стёрли с лица земли светлой магией. От них остался лишь пепел, развеянный по проклятой пустыне ветрами. Видя, как моих героев, как людей, с которыми мы, не щадя животов, пёрли на врага, лишают жизни, отбирая у меня возможность их воскресить, я только и смог, что сжать кулаки. Такое я никогда и никому не прощу. Едва связки моего горла напряглись, как в небо, над фортом и вокруг всего Абу-Хайра, тут же взлетели тысячи… нет, десятки тысяч белокрылых ангелов в голубых, сияющих доспехах Горлеона. Подсчитав их число, прикинув, что к чему, мне тут же всё стало понятно. Эсфея, она таки смогла меня обмануть. Две тысячи лет прошло со дня моего исчезновения. Эсфея, древнее существо, что спустя месяцы пребывания в этом мире создала Зуриэль, и, по итогу двух тысяч веков смогла собрать какую-то горсть ангелов за целых две тысячи лет? Ха, я поверил в ересь, в блеф. С жирным козырем в рукаве богиня терпеливо ждала момента. Не полагаясь на Астаопу, зная о её бесполезности, Эсфея обманула собственного ребёнка, а затем просто скормила мне свою собственную дочь. Мол «на, смотри Матвей, всё так хорошо для тебя складывается, иди, завоёвывай свою победу. Я ведь ничего тебе не смогу сделать!». Вот почему Эсфея постоянно отсутствовала в Горлеоне, почти не общалась с младшенькой. Обманывая Астаопу, что, мол, чистит подземелья. Эсфея, она на стороне клепала своё войско, две тысячи лет готовясь именно к этому дню.

В связи с происходящим, зная о множестве наших крепостей позади, я не мог не попытаться бросить всё, вырваться и вывести моих ребят из Абу-Хайра. Дождавшись, когда очередная атака Чумы, а с ней и буйствующий Смерть, успокоится, начинаю перегруппировку войск у врат. Мне только и нужно, что подобраться поближе к захваченному форту, после я моментально разрушу собственные стены!

Эсфея предвидела и это. Первой преградой на пути нашего возвращения стала выведенная на улицу толпа наших пленных воинов. Раненые, в повязках, кто-то без руки, кто-то без ноги, жертвы первых дней сражений поставлены на колени. Их как собак выволокли на улицу, за каждым, словно расстрельная группа, выставлены ангелы. С теми, что были в небе и на земле, численность врагов только действующих одновременно вокруг нас могла и, скорее всего, превышало пятьдесят тысяч. А ведь это были не простые воины, а злоебучие и преданные суке Эсфее фанатики, с магическим багажом светлой энергии, повышенной выносливостью, стойкостью и, быть может, даже боевым опытом за плечами.

— Матвей, — произнёс одни из ангелов Горлеона, осмелившийся подойти к вратам. Как и все другие, он мало чем выделялся, имел светлую кожу, золотистые волосы и белые крылья. — Не делай глупостей, посмеешь атаковать, всех раненых, а так же воинов, что ты оставлял у абазов, тут же убьют. — Без намёка на ложь в голосе, заявляет ангел. — Богиня Эсфея сделала тебе и твоему государству щедрое предложение, позволила сохранить жизни живых, потому надеется на твоё благоразумие и то что ты её не разочаруешь.

Сука, это невозможно, там же столько раненых! И… стоп, только живых, а как же существа, как же мои ангелы⁈ Взглядом пробегаюсь по тем, кто стоял на коленях у форта. Ни одной пары крыльев… Они убили всех верных мне существ? Как она посмела…

— Поверь, всё может стать ещё хуже, чем ты думаешь. Сейчас нас много, гораздо больше, чем вас, по этому делай что должен или умри. — Усмехаясь, грызя финики, словно простой смертный, ангелок, с виду лет двадцати, передав послание, уходит. Я не осмелился приказать стрелять ему в спину. Как и не осмелюсь велеть прорываться. Тот звездопад, который несколько раз видел я и наблюдали мои приспешники, вполне мог представлять собой переброску войск в ночное время или что-то типа того. Если вообще поддаться фантазиям, то после попадания на землю копии Молота Разрушителя Миров, чисто теоретически, и к Эсфее могли пробиться союзники. Что ещё сильнее ухудшало моё положение.

Блять. Вот и всё наверное. Конец истории героя Матвеема. Ноги мои подкосились. Едва не потеряв контроль я опираюсь на вовремя подставленное плечо копии Облачко. Нет, всё не может кончиться так. У меня ещё осталась невыполненная работёнка и те, кого я должен защитить!

Отвернувшись, словно ничего и не было, вновь решаю вернуться за тем за чем пришёл. Убить Смерть или… Ослепленный злобой, жаждой мести, я возжелал страшного. Наплевав на цели и идеалы, хотел пойти и заключить пакт с тем, кого всегда считал врагом. Не согласится, тогда я использую его или его оружие во благо себе.

В окружении, сражениях на городских улицах и на стенах прошли ещё сутки. В последней свирепой атаке, как и мы, попавший в окружение Чума отказывается от переговоров. Он в панике, в безумие, по вспышкам светлой магии, и его хаотично мечущемуся в небе и на земле силуэту можно сделать вывод: той армии, что есть у Чумы, недостаточно для прорыва рядов Эсфеи. Потому, считая всё происходящее вокруг от начала и до конца моим планом, он бросается на нас одновременно со Смертью, что так и не отказался от цели выбраться из ловушки. Как эти двое коммуницировали, так и осталось загадкой. Для меня и для застигнутой врасплох, убитой одним точным ударом в спину Ветерка. Как и говорила Облачко, Смерть, вооруженный копией Молота миров, оказался быстрее ветра.

Ночью Смерть использовал проход, который был создал в башне уже после ухода из Абу-Хайра Аорры. Это стало внезапностью для нас всех, шоком для дежурившего отряда Ветерка и тяжким ударом для Зари, на мгновение забывшей о моей силе. Воскресить кого-то уровня дриады оказалось крайне сложно. Особенно в месте столь убогом и далёком от людских молитв. Настигнув Чуму, Облачко снесла ему голову, пожрала, вернулась в город и дала отпор Смерти, после уже сама делилась со мной маной. Каким бы пиздатым я себя не считал, всему есть предел и мой был уже не за горами. Я повторно воскресил десятки тысяч воинов, вернул к жизни Ветерок, но не смог привести её в сознание. Она была истощена, и помочь ей пробудиться могли разве что огромные вливания маны или уход и время. Между тем заканчивался очередной день внутри проклятого города. Выспавшись, вместе с солдатами доедая последние крохи, оставшиеся у самых запасливых. В очередной раз предпринимаем попытку поговорить. Безуспешно. Эсфея ждёт… ждёт, когда я поднимусь и убью Смерть, после чего ей только и останется добить меня, присвоив все лавры себе. Смерть также считает, что переговоры лишь повод отвлечь его от регенерации. В прошлой стычке, после убийства Ветерка, Облачко в гневе оторвала демону обе руки, почти завладела Молотом, вынудив демона драпать обратно в свою конуру с оружием в зубах.

У меня остаётся не так уж много времени на принятие решений. В ожидании предательской атаки Эсфеи, мне придётся оставить войска на защите стен Абу-Хайра и, по вражеской попытке нас добить, принимать решения. Врагов много, у них заложники. Вариантов дальнейшего развития событий два: первый, самый кринжовый, неприятный и мерзкий, победить Смерть, а после, отдав себя и своё тело Эсфее, умолять ту пощадить моих девчат и всех тех, кто мне служит. Скорее всего, ответ окажется отрицательным. По тем пленникам, что были выставлены у стен, я понимал. Преданность воскрешенных слишком опасна для Эсфеи. Они наверняка будут мстить, и поэтому их прикончат. Второй вариант, добраться до Смерти, пинками под зад выгнать его на улицу и вместе с этим ушлёпком, вооруженным копией Молота Разрушителя Миров, попытаться вырваться. Тут всё вилами по воде писано, ублюдок может не даться мне в руки, потому придётся отнимать у него молот самолично, а после, поглотив Смерть, с Облачком вырываться через окружение, наплевав на пленных.

Выбор оказался слишком тяжёлым для меня одного. Собрав свой личный совет, принимаем решение попытаться отгородиться от тех, кто может выступить против нас. Требовалось сразу понять, на кого в окружении можно рассчитывать, а на кого нет. Высшие чины как и ранее настроены умереть. Следующим этапом стал разговор с младшим командным составом. Пехотными сотниками и десятниками магов. Посыл мой прост: у существ, ангелов, шанса на спасение нет, потому все семь тысяч оставшихся на ногах скорее всего будут убиты в любом из вариантов. Эсфея побоится их преданности и той злобы, что они могут затаить. Так же в помощь нам останутся две тысячи слуг. Многие из них пробудились в этой бойне, в бесконечной битве. Ведомые жестокостью, подчинённые силе и воле более могучих существ, типа Четырёхрукого и Облачко, они рвались в смертельную схватку, желая проверить, сколько ещё убьют, прежде чем обретут «свободу»- истинную смерть. Отпускать их в мир — означало выпустить неконтролируемую, жаждущую чужой крови силу. Этого я сделать не мог. Потому и решил, лучше им сгинуть вместе со мной. Самым неоднозначным аспектом остались люди, мои смелые и храбрые «человече». Раненых слишком много, их перспектива выжить, сменив бога, в разы выше, однако тот факт, что осаждающие без жалости убивают всех, кто пытается выйти из крепости, на корню решали их возможности сбежать. Шанс, что их пощадят, пятьдесят на пятьдесят, но он есть.

Таким обрисовал приспешникам наше будущее, получив следующие ответы:

Легион и все Существа, воскрешенные мной, категорично, наотрез отказались позориться. Они даже думать не смели, чтобы отвернуться от меня, Бога, позволившего всем им увидеть день, когда тьма понесла самое главное своё поражение.

Четырёхрукий тоже был спокоен. Ему не хотелось умирать, по угрюмой уродливой морде было видно. Сказал он мне следующее:

— Я не против исчезнуть, но хочу уйти красиво. Позвольте мне и моим шестеркам сгинуть в попытке убить вражеского командира! — Спорить не стал, уважил желание моего самого грозного Демона.

— Народ и воины останутся в Абу-Хайра с вами, Император. — За живых ответила Люси. — Раненых переместят в северный район города. Если враг решит устроить бойню, у самых стойких будет время и возможность попытаться скрыться в катакомбах, вырытых под городом демонами и монстрами. Тоннелей там огромное множество, возможно, кто-то и выживет.

— Так или иначе, их скорее всего добьют. Пусть судьба их не тревожит живых. — Говорит Эглер. Я резко вспомнил про оставшихся в тылу Джульетту и Мелим. Какую судьбу избрала им Эсфея? Я ведь не убил её дочь, так может, их тоже пощадят.

Давать заднюю, отступать от моей цели победить Тьму, при условии, что все мы погибнем, никто не стал. Многие, даже при условии, что о подвиге их не узнают, рвались в бой, в проклятую чёрную башню. Вместе со мной, во имя своих детей, они стремились победить, раз и на всегда покончить с демонами, одолев страшного врага, саму Смерть. Тридцать тысяч воинов, тех, кто остался на ногах, кто не сдрейфил, решил не оставаться с ранеными, а пошёл со мной. Тридцать тысяч храбрецов, последних из героев, готовых расстаться с жизнью во имя великой цели. Я был сломлен своим просчётом, но решимость воинов вернула мне веру в наше будущее. Со стен мы снимаем последние готовые драться резервы. Ещё не всё потеряно, и именно готовность воинов умереть за меня, помогла сделать следующий ход.

— На Смерть! — В этот раз лично концентрируясь на башне, с ослабевшими, едва сжимающими меч руками, веду бойцов в узкий, заваленный трупами проход. Всё здесь пропитано нестабильной энергией, сотни оборонительных заклятий, проклятых печатей, созданных тайными запретными ритуалами. Последний из князей тьмы отчаянно сопротивлялся, отказываясь умирать, сотня за сотней скармливал моим свирепым воинам своих пешек. Выигрывая секунды, заливал ступени и одежды наши, грязной, чёрной кровью демонов. Забираясь всё выше и выше, постоянно отступая, загнанный в угол он чего-то ждал, на что-то надеялся, либо же просто делал всё, чтобы отсрочить своё поражение. Сохраняя для битвы с Эсфеей уцелевших гарпий из отрядов Бомбардировщиков и Эскадрильи Смерти, мы с Облачком, Четырёхруким, Легионом и Зуриэль, впятером прогрызались внутрь здания, пока остальные внимательно следили за армией Эсфеи. Богиня чего-то ждала, бездействовала, и когда до самого верха башни оставалось каких-то жалких три этажа, наконец-то продемонстрировала причину своего бездействия.

Луч света, состоящий из магии и энергии мира, огромный, словно исходящий от прожектора, врезался в верхний этаж, место, где скрывался Смерть. Заклятье было столь мощное и разрушительное, что защитная темная магия не устояла, несколько этажей тут же сложилось, от чего в моменте мне показалось, что сейчас рухнет и вся башня. Опасаясь столь глупой смерти, укрепляю её. Несколько минут почва под нами дрожала, камни сыпались с верхних этажей, но, башня выстояла. Урон нанесён постройке столь мощным заклятьем, должен был уничтожить всё, включая владыку демонов. Под защитой магии Облачко я первым выглянул из-под руин, достиг последнего из этажей.

— Эсфея…

Древнее божество, распустив свои голубые локоны, стоя на обломках башни, гордо выпрямилась. В правой руке своей она сжимала голову морщащегося от боли Смерти, а в правой то, что нужно было мне, копию Молота Разрушителя Миров. Голубая, прозрачная вуаль, в которую та была одета, нисколько не изменилась с дня нашей последней встречи. Из-под неё всё также виднелись подтянутые груди, между которыми, паутиной чёрной, во все стороны по телу расползались чёрные нити. Скверна поразила её тело.

— Здравствуй, Матвей. — Взмахом Молота отрубив голову Смерти, Эсфея скидывает труп Князя тьмы с башни, после чего сжимает в кулаке расплющенный череп. — Как видишь, я убила последнего, на чью помощь ты мог надеяться, и отняла то, что по домыслам твоим могло тебе помочь.

Следом за мной, на обдуваемый ветрами, разрушенный этаж поднимается Облачко, Зуриэль, а за ней…

— Стой!

Четырёхрукий рванул без приказа, ослушался и тут же был повергнут. Никто, включая Облачко, даже среагировать не успел. Тело демона пронзил молот, разорвав на части, скинул с башни вниз.

Эсфея наклонила голову на бок, в свете её золотых глаз я увидел проблеск адского пламени.

— Ты заражена скверной. — Говорю я, но древняя лишь морщится. В приступе нервного тика, начинают дергаться уголки её губ, левый, приобретший демонический оттенок, глаз.

— Я заражена? Лучше ничего придумать не смог? — Произнеся это, Эсфея расплылась в улыбке, демонической. Зубы её изменившиеся, больше всего другого говорили о начавшейся трансформации. Богиня света обрела звериные клыки!

— Госпожа, вы!

— Заткнись! — выставив руку, которой ещё минуту назад держала сдавленный череп, Древняя одной лишь сырой энергией, исходящей от её тела, вгоняет Зуриэль в камни, телом моего ангела пробивая пол. — Предательнице слова не давали, но с ней я ещё разберусь, а пока… Матвей! — Отпустив молот, Эсфея в следующий миг оказывается напротив меня с вытянутой рукой… рукой, которой пробила тело вставшей у неё на пути Облачко. Я так и не смог разглядеть её выпада.

— Хозяин, спасайтесь… — Простонала суккубша, в момент, когда её рубин, камень духовной силы, уже был в руке Эсфеи, маячил у моего носа.

— Стой! — Воскликнул я, и кулак Эсфеи сжался. Красный рубин разлетается на осколки, что тут же, полыхнув, превращаются в затухающие, ничего не оставляющие после себя огоньки.

— Не-не-нет… не снова. — Слышится голос Аорры. Дроу, как и Зуриэль, не может даже пошевелится. С кровью из глаз, ушей, носа, разрушая все свои барьеры, преодолевая все доступные пределы, она пытается высвободиться, но Эсфея слишком сильна. Аура божества ломает живых. Никто и ничто не может причинить ей вред.

— Хм… — когда тело Облачко стало пеплом, задумчиво протянула Эсфея. — Я по-прежнему не могу убить тебя Матвей. Но есть и другие способы, а перед этим, позволь сделать твою кончину невыносимой. Эта тёмная эльфийка, затем те два Цветка, что сейчас в городе, а ведь ещё есть твои внучки, остроухая лучница и много-много других, помогавших тебе, моему врагу, существ. Скажи, если я убью их всех, ты же будешь страдать. Страдать так же, как страдаю я!

— Остановись!

Лезвие ветра смертельным дуновением сносит голову с плеч Аорры. Слыша, как ломаются кости моих ног, рёбер, рук, я пытаюсь выйти из-под контроля ограничивающей меня магии Эсфеи, пытаясь сделать хоть что-то. Я же сильный, я бог, почему… так почему я ничего не могу ей сделать!!! Кровь льётся из моих глаз, пробуя использовать все доступные мне уловки, заклинания, я хочу хотя бы шелохнуться, хотя бы ударить её, но… Бесполезно. Разница в силе нашей — это разница, стоящая не между богами, а между насекомым и богом.

— Хорошо. — Глядя на моё искореженное ненавистью к ней и желанием убить лицо, расплывается в улыбке и хохочет Эсфея.

— Зачем, зачем⁈

Истерический смех главного злодея, доносившийся от Эсфеи, внезапно стихает. Глядя на меня удивлёнными глазами, с лицом, исказившимся от влияния скверны, она спрашивает:

— Ты ещё не понял? Ты — жалкий смертный, посмел отвергнуть меня. Ничего из этого не было бы, если бы ты сразу умер во имя меня, понимаешь. — Ударив кулаком в грудь, туда откуда по всему её телу расползалась тонкими нитями тьма, Эсфея внезапно закричала, замахнулась на меня, — Ничего из этого бы не было, ублюдок! — Удар её пощёчины едва не свернул мне шею, моя челюсть выскочила, точно так же, как и выскочила челюсть Эсфеи. На мгновение эта истеричка заткнулась, а после, излечив себя, случайно или нет, возвращает и мою челюсть обратно. — Как же это бесит. Приди, Астаопа!

Антителлепортационный купол, главная и сильнейшая из способностей Аорры, что действовала даже после её смерти, распался по щелчку пальцев божества, в очередной раз доказав нашу неспособность ей противостоять. За спиной Эсфеи возникла она, облачённая в новые, скромные одеяния, с синяками под глазами, опущенной головой, Астаопа.

— Древняя. — Отозвавшись на призыв, произнесла со страхом в голосе богиня.

— Ты ведь знаешь, почему ещё жива? — Спрашивает у той Эсфея.

— Для завершения договора, полагаю. — Отвечает Астаопа.

— Верно, хоть что-то ты отгадала, бесполезное создание. — Произнесла высокомерно Эсфея. — Никчёмная, позорящая моё имя и имя Творца. Пока я порабощала оставшиеся тридцать три процента мира, покоряла народы, основывала новый пантеон, ты, мерзкая, высокомерная засранка, кутила, прожигала бесценные, дарованные тебе нитью судьбы дни. И знаешь… Ты всё делала правильно, хотя бы своей бесполезностью, наивностью и отсутствием мозга оправдала мои ожидания.

От слов Эсфеи всё тело Астаопы сжалось в обиде и ужасе.

— В этом мире, пока ещё Мире Кровавой Кузни, сейчас три равных по размерам и силе стороны. Сторона света, наша с тобой сторона, Сторона тьмы, представленная Кузнецом, главным врагом, а так же… Объявившаяся и нарушившая все планы, третья сторона, Империя, с именем ублюдка, что её основал.

Призвав молот, Эсфея поворачивается ко мне спиной, передаёт его Астаопе, после произносит:

— Сейчас баланс сил в мире нарушен. Марионетки этого никчёмного убили и поглотили трёх из четырёх самопровозглашённых Князей тьмы. Хоть и не специально, но человек через слуг частично забрал часть силы принадлежавшей тьме, и сейчас к доминации в мире ближе нас с тобой двоих.

— То есть… — Астаопа подняла голову, наши взгляд пересеклись. Я видел в глазах её страх.

— Верно, убей его, поглоти заимствованную силу, сместив чашу весов в нашу сторону.

— Древняя Эсфея, простого поглощения не хватит. Империя…

— Империя будет разрушена следующей. — Как приговор всему, произносит Эсфея.

— Но зачем⁈ Там же верующие, там люди, наша сила и… — возвала к древней Астаопа.

— Они веруют не в нас, — Говорит Эсфея. — И пока перевес сил на нашей стороне, пока молот Разрушителя Миров в моих руках, быстрее будет уничтожить Империю, чем пытаться наставить её на путь истинный. Убей человека, заверши пари, а после, вместе со мной вернись на Олимп, чтобы исправить всё, что сотворила.

Эсфея, с лицом искажённым злобой, с глазами, что уже не принадлежали ей, стали демоническими, оборачивается, рукой хватает меня за волосы, задирает голову.

— Видишь, человек, вот в чём наше с тобой отличие, вот почему тебе не стоило задирать нос. Мы — боги, и время всегда на нашей стороне. Сколько бы ты не тренировался, сколько бы не улучшал свои способности, развивал силу, пройдут тысячелетия, и мы будем в разы сильнее вас. Даже эта бездарность, это… Недоразумение, получившее от меня имя Астаопа, так или иначе, станет сильнее тебя. Ничтожество… крича от боли, в муках наблюдая из кузни, ты, будучи тупой пешкой, будешь наблюдать за тем, как моё дитя растёт, как возвышается затмевая тебя, создаёт небесные империи, бессмертное войско, что в мире богов между светом и тьмой наконец-то поставит точку. Мы вернёмся на Олимп победителями, соберём армию, объявим поход против зла и начнём Великую Войну и…!

Став кинжалом, Разрушитель миров, со спины вонзается Эсфее в живот. Ликующий победоносный взгляд Древней сменяется растерянным, непонимающим. Пламя в её глазах затухает, вместо его возвращается золотистое, привычное сияние.

— Матвей… — Отпустив мою голову, Эсфея пытается повернуться, после чего в спину её, вновь и вновь, удар за ударом вонзается кинжал.

— Я не хочу, я не буду воевать, умри, умри, ум… — Лишь только когда Древняя обернулась, сквозь ладонь свою пропустила и заблокировала кинжал, Астаопа испуганно пискнула и, выронив оружие, попятилась. — Умри, исчезни, оставь меня в покое, ты — чудовище, я не хочу войны, не хочу опять умирать, я сдаюсь!

Тело моё внезапно стало лёгким, как пёрышко, силы вернулись. Вот оно! Эсфея повёрнута ко мне спиной, хватаюсь за меч. Я отомщу. За Облачко, за Аорру, ты за всё ответишь!

Лезвие блеснуло в свете пробившегося через тучи луча.

— Довольно.

Удар мой заблокирован рукой неизвестного, красноволосого, возникшего из неоткуда мужчины.

— Пари завершено. За отсутствием представителей стороны Кровавой Кузни и отказа представителей Водных миров продолжать, объявляется ничья.

— Сгинь! — С разворота ногой пытаюсь оттолкнуть возникшего перед мной ублюдка, чтобы завалить Эсфею, и тут же внезапно для себя понимаю, что уже нахожусь в воздухе. Меня швырнули в небо⁈

— Хватит, человек. — Мир в глазах моих несколько раз перевернулся. Внезапно я встаю на ноги, находясь где-то в небе, над крепостью Абу-Хайра, стою на чём-то напоминающем стеклянный пол. Напротив, так же он: красные волосы до плеч, красные глаза, смокинг и полное безмятежности лицо. — Имя мне Разрушитель миров, я — хранитель баланса и оружие, созданное Творцом для защиты равновесия в Его Чертогах. Человек Матвей, всё далее мною сказанное является тайной, из-за которой баланс сил в мире легко может нарушиться, уничтожив не только этот мир, но и множество других. Потому, к тебе, как к третьей стороне, новообразовавшемуся богу, помогшему избежать великой беды, я обращусь с благодарностью и предупреждением. Никто не должен знать о том, что я скажу, это понятно?

— Почему ты не дал мне отомстить! — Вспоминая смерть Облачко, гибель Аорры, воскликнул я.

— В этом нет нужды. — Спокойно ответило оружие в человеческом обличии.

— Она убила мою…

— Проверь свой карман. — Не дав мне договорить, произносит красноволосый.

В сердце проснулась надежда, тут же сунув руку, нащупываю там предмет. Совсем крохотный, но очень острый, красный рубин, малая версия того, что раздавила Эсфея, убив Облачко! То есть, она ещё жива⁈ Точно, копия, чёрт, неужели она специально оставила в ней частичку своей силы, ядра, чтобы в случае гибели против Смерти, вновь возродиться. Но как же… Точно, Аорра, её тело ещё не уничтожено, значит я могу её воскресить своими силами, следует поторопиться!

— Вижу, кое-что ты и сам понял. Это хорошо, значит долго распинаться не придётся. — Говорит оружие, а затем рукой указывает на землю. — Сразу скажу, я никогда не служил кому-либо кроме Творца и оружием стал именно по своей воле. Сердце Кузнеца, моего отца, всегда скрывало в себе зависть, желание создать нечто совершенное. Используя амбиции, как слабость, его в своих планах тут же стал использовать Аид. Понимая, что в любой момент может потерять контроль над одним из первых сыновей, Творец, вместе с талантами Кузнеца, потратив огромное количество сил, создаёт меня и обращается с просьбой помочь защитить равновесие и порядок. С того самого момента я, Разрушитель миров, сильнейшее оружие, стал служить тем, кто нуждался в защите, предавать и покидать тех, кто рвался к доминированию и господству. Я предал собравшую несметное войско Эсфею, что могла уничтожить Кузнеца, нарушив баланс сил во вселенной. И сейчас, предаю возложившего на меня месть отца, направившего меня в этот мир для убийства Эсфеи.

— Так ты не копия?

— Верно. Я — это я. — Красноволосый глядит на свои руки. — Потеряй я над собой контроль хоть на секунду, весь этот земной мир, его поверхность раскололась бы пополам. Та душа демона, дремлющая в твоём кармане, ещё до того, как мы столкнулись, уже знала мою истинную силу. Казалось, для сохранения тайны придётся её убить, но, как иногда бывает, слуга оказался умнее своего господина.

Меня сейчас назвали тупым, но я нисколько не обиделся. Я был рад, я… готов разрыдаться, пищать, кричать, танцевать, да хоть отсосать за одну лишь возможность возродить моих девочек, вновь увидеть их живыми!

— Что будет с этим миром, кому он теперь принадлежит? — Спрашиваю я, ловя на себе странный взгляд красноволосого.

— Мир будет жить. Теперь он твой. После завершения контракта, силами проигравших сторон, то есть Кузнеца и Эсфеи, а так же, стороной Творца, следившего за исполнениями правил, этот мир переместят в пограничное созвездие.

— Правил? — Глаз мой дёрнулся. Кажется мне, что все хер положили на эти ебучие правила.

— Верно, правил, которые все нарушают. — Подтвердило Оружие. — Скорее всего, даже после ничьи, противоборствующие стороны, свет и тьма, продолжат в тайне свои попытки завладеть этой планетой. Покой на ней не наступит никогда. Потому, зная цели, которые ты преследовал, я обязан тебя спросить, ведь ты заслужил это.

— Заслужил что?

— Вечный покой. — Отвечает красноглазый. — Я могу переписать тебя и перенести в Эдем, на пантеон к другим малозначимым богам. Всё живое на этой планете, до бактерий, молекул, я сотру, растворю своей силой, оставив в космосе лишь безжизненный, не имеющий ядра камень. Так ты обретешь долгожданный покой, а планета, станет тем что…

— Не-не-не-не-не… Всё, баста, давай, возвращай меня на землю. К моим женщинам! — Воскликнул я, ни на секунду не забывая о моей Аорре.

Оружие улыбнулся.

— Что-то ещё? — Испугавшись угрожающей улыбке, спросил я.

— Эсфею я заберу, а вот как быть с Астаопой? — Говорит Красноглазый.

— Ты у меня спрашиваешь? По чём мне знать.

— Если она вернётся в водный мир, за тяжёлый проступок её обнулят, выписав из книги мироздания. — Говорит он.

— А если останется, вновь приведёт к нам Эсфею, верно?

Красноглазый молчит, видимо что-то не так.

— Воспоминания Эсфеи, вместе с исцелением от скверны, подвергнутся коррекции. Древний Хронос, мастер переписывать судьбы, однако… Даже ему не заставить мать или отца забыть о том, что у него когда-то было дитя.

От слов Оружия я понял, сейчас он говорил не только об Эсфее, но и о Кузнице, когда-то прошедшем подобную «перезапись».

— Я тебя понял. Пусть Астаопа останется в моём мире, и когда Эсфея придёт мстить, пускай лучше встретит дочь, чем найдёт того, по чьей вине его стёрли. — Отвечаю я.

— Мудрое решение. — С улыбкой на своём идеальном лице отвечает Разрушитель Миров.