Мистер Фермер. Война бессмертных!

Глава 8

То, как мы возвращались в город, как меня облачили, подготовив целое торжественное шествие, нисколько не было похоже на хоть что-либо мною виданное. Огромной длины пьедестал, покрытый шелками, позолотой, весящий не меньше десятка тонн, ждал нас с отрядом инквизиции. Тысяча сильнейших дроу и столько же воинов церкви охраняли выбранное Ветерком место, где специально для меня, из брёвен, драгоценных металлов, лучшие кузнецы и мастера Вавилона, под надзором тайной полиции, подготовили переносной дом… нет, скорее премиальную, сияющую в свете солнца переносную гробницу. Массивные брёвна с руническими фресками использовались для поднятия и переноски этого творения. Выгравированные на колоннах и позолоченных блоках картины прошлого казались обычными элементами декора, но вмещали в себя оборонительные заклинания, выполненные лучшими магами города. Даже шёлковые нити, что прикрывали вход и окна гробницы казались сотканными из маленьких, блестящих алмазов. Глядя в окно снаружи, я видел лишь белую непроглядную стену, за которой невозможно разглядеть хоть что-то. Но стоило мне оказаться внутри, как всё резко менялось, словно и нет никаких шелков на окнах и дверях, обзору ничего не препятствовало.

— Возвращение Бога должно быть божественным, во всех смыслах этого слова. — Произнесла Аорра, что, как и я, пребывала в лёгком недоумении. Её удивление разделяли все ко мне приближенные, занимавшие в армии высшие чины. Мы все знали о проблемах страны, подобная роскошь в час чумы и воины непозволительна даже для императора, так зачем Ветерок всё это устроила… Вернее, как она смогла это сделать⁈

Разношёрстная лизоблюдская аристократия, та, что прибилась к нам у эльфов, потом хвостиком увязалась во время похода, пуская слюни, как и ранее продолжала лить восторженные речи. Большинство из них до последнего времени специально медлили, отправляя мелкие отряды в разные стороны страны, ждали, чем всё закончится. Вознося молитвы и восхваляя меня, они пытались уберечь себя от гнева тех, кто со мной ногами прошёл всю страну, выиграл две тяжелейшие битвы и шёл в последний, решающий бой. Хотя, не мне их судить. Будь я мелкой знатью, такой же шестеренкой внутри огромного механизма под названием Империя, наверное, поступил бы так же.

Облачившись в дорогие одеяния, исполняя требование Облачко и Аорры, ступаю сначала на спину павшего не четвереньки Легиона, затем Четырёхрукого, и только после этого, ступаю на первую из золотых ступеней. Ситуация омерзительная, меня от подобного корёжило, но все, включая падшего ангела Зуриэль, были в восторге. По слухам в армии, всех из моего окружения уже также стали причислять к богам из-за их силы. И то, как я, ступая по ним, поднимался на возведенный в мою честь монумент, лишь в очередной раз доказывало мою исключительность.

«Извините»… — Сверху в низ взглянул на поднявшихся товарищей, рукой откинув в сторонку плащ, с изяществом и отточенной в тренировках перед зеркалом фразой произношу:

— В Вавилон!

Пятьсот темных Слуг, бесформенными тенями сползаются под трон, обретают человеческий лик и с синхронностью, недоступной живым, отрывают громадную постройку от земли. Не было покачиваний, тряски, как и не слышно было топот многочисленных ног. Передвижная гробница, спереди и сзади окружённая длинными колоннами вооруженных существ, двинулась в сторону города. Через лес, к пустынным усеянным камнями полям, за которыми находился он, величайший и, скорее всего, самый большой город на планете, город Вавилон. Стена его высотой не ниже девятиэтажного дома, а над ними башни. Подобные фигуре ладьи на шахматной доске, идеально симметричные, как одна, башни-близнецы, на которых уместится не просто баллиста, а с десяток развёрнутых гигантских требушет. Гигантизм города, погоня за высотами и масштабностью, поразили меня в самое сердце, а ведь там, за стеной, было строение, что в два… нет, в три раза выше стены. Дворец императора, мой дворец.

Виды на сотни троп открывались мне с возвышенности, все они, как ручьи, сходились к руслу «реки», широкой и красивой дороги. Вдоль неё даже на камнях росли цветы. Украшая усыпанные камнем поля, возвышались редкие и сильные деревья. Глядя на всё это, на одно огромное чудо — названное Великим Вавилоном, сердце моё трепетало, а я, не в силе сдержать эмоции, едва не пустил слезу.

Холодный ветер, тронув белоснежные тюли окна, остудил лицо. Мои щёки горели, я возбуждён, я… Я счастлив! Заметив нас, стража на стенах приходит в движение, знамёна над башнями меняются. Старые полотна с гербами имперских семей и семьями тех, кто им служил, приспускаются, после чего на самый высокий флагшток вывешивается оно, моё новое знамя… Никаких капель, символизирующих и напоминающих об Эсфее, никаких драконов, птиц и животных, только золотая буква «М», на красном, как огонь, фоне.

Войско спокойно приближалось к главной дороге, к вратам, в встречающей страже которой сегодня стояли исключительно аристократы в своих парадных одеяниях. Подвесной мост был опущен, а древо, из коего он выполнен, свежевыкрашенно в белый.

Командуя парадам стражи, что в числе сотни стояла у въезда с выставленными в небо пиками, к нам выходит возрастной, усатый дядька. Шлема нет, потому я вижу его изуродованное шрамами лицо, левый, белый и выбитый глаз. Ударив себя стальной перчаткой в нагрудник, набрав воздуха в лёгкие, тот басом произносит:

— Слава Богу нашему Императору Матвеему, Слава Спасителю и защитнику рода Человече, слава Ему!

— Слава, Слава, Слава! — В один голос произносят сотни стражников, после чего моя передвижная гробница начинает движение вовнутрь.

Слышатся фанфары, слева и справа от дороги музыканты, ещё чуть ближе, оцепление, тысячи стражников, охраняя дорогу, сдерживают горожан. Я вижу первые дома и людей, толпы людей, десятки тысяч. Один на одном, они заняли крыши, лестницы, окна всех глядевших на дорогу домов были забиты десятками лиц… Впервые в этом мире я видел столько людей одновременно. И все они были счастливы, махали флагами, кидали под ноги солдатам цветы, они пели и кричали, хвалебные оды в нашу сторону.

От увиденного, что творилось на улице, мне стало тяжко и не спокойно на душе. Многие из жителей, наверняка думают, что пришёл спаситель, тот, кто разом решит все их проблемы, разом победит голод, болезни, коррупцию, завершит все войны и принесёт рай на землю обетованную. Под их смех, радостные овации и улыбки мне стало страшно. Я испугался, ведь я знал, что не смогу оправдать всех их ожиданий. Не смогу по достоинству отплатить за добрые слова и те эмоции, которыми они делились со всеми нами. Я ощущал изменения, даже мёртвые Слуги, оскверненные и очерненные души, вечно мрачные и жаждущие чужих страданий, смогли ощутить всё то тепло, исходящее от местных. Их внешний вид, серость и угрюмость стали более яркими, Слуги не стали белыми и пушистыми, не посветлели в миг, но тоже испытали эмоции, внутреннее удовлетворение от происходящего. Более эмоциональными оказались мои серые ангелы. Распетушились, спустились с небес на землю, распустили крылья, улыбками своими идеальными отвечали на овации. Они махали жителям; подбирая с пола цветы, набирали букеты с коими продолжали свой путь. Они были рады, в первую очередь тому, что ещё живы.

Если даже реинкарнации вели себя не так, как обычно, то чего уж говорить о живых. Простые солдаты из рода зверей и человече, особенно те, кто прошёл со мной пару серьезных битв, задрав носы уже успели обзавестись на головах цветочными венками. Их потрёпанные знамёна собирали на себе особое внимание, и те, кто пришёл к нам только после битв, ревнительно поглядывали в их стороны. Да, их тоже славили как победителей, пришедших с богом императором, вот только внутри себя, в душе, они оставались теми, кем и были, запоздавшим подкреплением.

Сидя внутри своей золотой клетки, я видел всех, а меня никто. Оглядывая длинные улицы, нескончаемые потоки, толпы людей, всё закидывающих и закидывающих нас цветами, не без иронии улыбнулся. Вспомнил те каменные, пустые поля вокруг города. Возможно, когда-то на них росли эти самые цветы. Так, около часа наша торжественная процессия по широкой улице приближалась к стенам следующего, невероятно высокого строения. То была очередная стена, сраставшаяся в дальнейшем с домами и постройками, возвышавшимися над первым кругом города. Именно здесь, на этой черте, заканчивалось та массовка провожавших нас горожан, и начиналась скромная, встречающая своей роскошью и красотой «феодальная цивилизация». Лорды и их прислуга, люди знатных и уважаемых профессий. Все одеты в строгом стиле, с причёсками, личной стражей, женами, детьми и помощниками. В отличии от крестьян, игнорировавших моих слуг, данные индивиды внимательно и пристально оглядывали всё, что только могли. Они улыбались, но истинные эмоции и чувства держали под своими фальшивыми гримасами. Попав в область их обитания, все, включая моих приспешников, ощутили изменение в ауре этого места. При свете солнца местные, роскошные и визуально красивые строения откидывали неприятные глазу, холодные и зловещие тени.

«Редкий герой захочет прятаться в тени, как и редкий злодей, решится из неё выйти». — Пытаясь вспомнить, где я это слышал, не обращая внимания на редкие выкрики самых требовательных аристократов, взывавших появиться на публике, дожидаюсь, когда мы наконец-то достигнем дворца и места, где всех нас уже ждала она.

— Бог Император Матвеем, — Приклонив колено, у врат высотой шесть метров, ведущих во дворец, встречает нас Ветерок. — Благодарю за то, что снизошли к нам, позволили вновь воочию лицезреть ваше величие!

Далее в дело вступает посвященная во все эти церемониальные мелочи Аорра и Люси. Сначала, в знак уважения, белохвостая лисица-императрица отворяет для дроу шелковые двери, даёт старшей зайти. После, сама Аорра протягивает мне руку с просьбой подняться. Чувствуя себя не императором, а куклой, молча делаю, что мне велят, наконец-то выхожу с дроу за пределы своей комнатки. В этот раз мне повезло, к трону, вместо спин моей свиты, были приставлены золотые ступени.

Возвышаясь над всеми встречавшими верхами мира сего, что опустились на колени, я… забыл, что должен был сказать. Слишком много эмоций испытал во время дороги, переволновался и теперь, вместо запланированной речи императора, могло начаться блеяние барана. Пиздец…

— Император. — Заняв место подле сестры, склоняется Заря. — Прошу о милости, коль волнует вас что, говорите. Все и каждый из присутствующих исполнит вашу волю, даже если ради этого придётся расстаться с жизнью.

Хух… Заря, умничка. Твои действия и слова выиграли мне целую спасительную минуту, помогли придти в себя и что-нибудь придумать.

— Прекрасный приём. Цветок Божественных Ветров, и вы, мои верные слуги, тяжкое бремя пало на ваши плечи, но вы вынесли его, дождались. — Взглядом своим я цепляюсь за одну длинноухую, очень эротичную и симпатичную зайку, что лицом своим и фигуркой так сильно напоминала мне Муррку. Наши взгляды пересеклись, крольчиха испуганно взглядом уткнулась в пол, опустив уши, в очередной раз напомнив мне, что сейчас не до игры в гляделки.

— Дети мои, — подняв руки, словно батюшка в церкви, придаю голосу хрипоты и повелеваю. — Поднимитесь с колен, покажите мне то, что было сотворено в моё отсутствие. Я хочу знать, хочу видеть, чего вы смогли добиться, обретя наследие, доставшееся от предков.

Последние слова мои оказались лишними. Кроме самодовольных дриад, все придворные, включая стражников, внезапно затряслись в страхе. Все побледнели в лице, стали ещё более закрепощёнными, не такими, какими я видел главную элиту страны. Руки и ноги их тряслись, какой-то важный старик с лисьим хвостом буквально повис на крепких руках окружавших его лисиц. Подобное ощущалось и со стороны представителей дроу, с кролли. Смуглокожие, косясь друг на друга, не поднимали глаз, в надежде, что к ним не обратятся. Ушастые, коих во дворце больше всего, так и вовсе, потихоньку пятясь, пытались спрятаться за спинами друг друга. По сравнению со всеми ими, именно эта молодая кролли, чья талия была в форме песочных часов, вела себя достойней других. Решительная, сильная, с набором тайн за спиной, но, блять, у кого из нас нет скелета в шкафу? Может, это она и есть, новая наследница и…

— Бог Император, имя мне…

— Джульетта. — Вспомнив, случайно произнёс её имя вслух и перебил собеседницу. Еп, так же не принято, это ведь не по этикету кого-то перебивать. Взглянув на кролли, увидев в глазах её изменения и нерешительность, попытался успокоить. — Я знаю, кто ты.

В глазах крольчихи словно свет выключили и перевернули мир. Лицо стало полностью безэмоциональным, уши просто рухнули, и голова склонилась в поклоне. Ха, чёрт, точно, я ж император, бог, возможно, она рада тому, что я лично знаю о ней, знаю её имя! Поэтому она так растеряна, хотя, должна была догадаться, что я хотя бы поинтересуюсь у двух других императриц о том, как зовут третью.

На миг мне показалось, что слёзы радости потекли по лицу Джульетты, пытаясь скрыть их от меня, девушка ещё ниже опустила голову. Дурёха, ну зачем так позориться при других семьях, ты ж императрица, занимаешь пост усопшей матери. Понимаю, рана ещё слишком болит, но всё же. Ты новая императрица! И потом во век не оправдаешься, прослывешь плаксой и размазнёй. В качестве доброй воли, памяти о вашей прародительнице, я помогу тебе защитить твоё доброе имя!

Решительным шагом приблизившись к той, от шагов моих крольчонок вся сжалась, стала рыдать ещё сильнее.

— Хватит, — рукой приобнял я ту за плечо, а после прижал к своей груди. Девушка оказалась гораздо ниже меня, прям на пол головы, и я не смог не попытаться сыграть роль хорошего папы. Хотя, папа у неё есть, может… правильнее сказать, друга семьи? — Не лей горьких слёз, мы ведь только встретились.

Крольчиха утихла, все наблюдавшие за происходящим руками схватились за открывшиеся рты. В особенности, больше других удивились именно прибывшие с Джульеттой кролли. Немая пауза повисла в воздухе, на лицах местной свиты шок, на гримасах моих женщин негодование. «Что эта сучка о себе возомнила…» — читалось на лице Зари, и когда та было сделала шаг в нашу сторону, её остановила Ветерок. Пара коротких переглядок между дриадами. Недовольство Зари внезапно сменилось пониманием, показав мне большой палец, быстрым жестом, который никто кроме меня не видел, она поддержала меня. Хух…

— Простите, простите меня, Бог император, я не верила, сомневалась, и… — Опять… боже, у местных что, входит в привычку плакать у меня в объятиях. Они чё, совсем сума все посходили. Или, кто-то может рассказал всему миру, что у меня к этому слабость?

— Я всё знаю, успокойся. — сам атеистом до недавнего времени был, хотелось добавить, да только в ситуации, когда это говорит местный бог, может начаться полный пиздец. Посерьезней, чем позорит себя прилюдно императрица.

— Император, вы знаете? Неужели вы не будете её наказывать, я не понимаю… — Проговорила одна из крупных женщин кролли, за спиной которой прятались другие.

О, верующая нашлась. Глядя и сравнивая рыдающую в моих объятиях, и эту здоровячку, с лицом старшей, самой праведной и послушной из дочерей, сразу прикинул. Наследница на трон ревнует к самой прогрессивной и умной из дочерей, назначенной матерью наследницей не за старшинство, а за заслуги. Да… такие праведники, за душой коих много грязного белья, раздражают больше всего!

— Кто без греха, пусть кинет в меня камень. — Взглядом, наполненным недовольства, прижимая к себе бедную атеистку, произношу я. Все застыли, включая старшую. Так и знал…