11
Айви
Дерека нет уже пять часов, и он не отвечает на мои звонки и не читает мои сообщения. Я несколько раз давала ему понять, что у нас мало денег, и чтобы он не тратил их сегодня вечером.
Каждой клеточкой своего существа я продолжаю сопротивляться поискам Эйдана Уэста в интернете. Когда остаюсь одна, как сейчас, он кажется таким далеким от меня, будто не совсем реален.
В итоге просто лежу на диване, просматривая ленту в «Фейсбуке», читаю бесконечные сладко-приторные посты подруг, с которыми я выросла. Подруг, у которых в итоге сложились отношения, в которых они, похоже, счастливы. У одной из них только что родился ребенок, и образ ее прекрасного новорожденного оставляет трещину в моей душе.
Я отбрасываю телефон и меряю шагами маленькую квартирку. Завариваю себе еще одну кружку супа. И ем его, глядя в окно на вечернее небо и задаваясь вопросом, какой была бы моя жизнь, если бы мой ребенок не умер. Если бы я могла выносить ее еще немного…
Затем снова расхаживаю по квартире и заканчиваю тем, что погрязнув в слезах, использую весь рулон туалетной бумаги. Я прохожу мимо синей коробки из-под обуви, стоящей в ящике моего комода, и мое тело приказывает мне взять ее, но не делаю этого. Я буду. Выхожу из спальни, пытаюсь снова сесть на диван, но запах разлитого на ковре пива наполняет воздух, и я снова начинаю расхаживать по комнате, решив не убирать его. Это его беспорядок, и я устала убирать его беспорядок!
Я теряю самообладание.
И снова возвращаюсь к негативу.
Кто эта девушка? Я спрашиваю себя об этом вслух так много раз.
— Кто ты, Айви? — шепчу я. — Это не ты. Ты — не ты. Я скучаю по тебе.
В какой-то момент мне кажется, что у меня сейчас начнется приступ паники, а потом раздается сигнал. Я отчаянно бегу к телефону, будто это мое спасение, и открываю сообщение, которое ждет меня. Мое сердце замирает, когда понимаю, что оно не от Эйдана, а от старой подруги, спрашивающей, как у меня дела. Хотя это и приятно, что та тянется ко мне, но она не тот человек, с которым я хочу поговорить.
Бросаю взгляд на часы. Сейчас восемь вечера, наверное, уже слишком поздно для ужина. И все же я чувствую себя одинокой и неуравновешенной. Дерек не вернется минимум до полуночи, и я все равно не буду рядом с ним, если он пьян. Ловлю себя на том, что снова и снова перечитываю переписку с Эйданом, прежде чем пальцы сами по себе начинают печатать.
Айви: Ты все еще хочешь ужин?
К моему удивлению, он отвечает сразу же.
Э. У.: Я поел час назад. Как насчет десерта?
Я делаю паузу и думаю о том, что мы могли бы сделать. Честно говоря, мне действительно все равно. Просто хочется увидеть его, и волнение, которое гудит во мне, кажется таким чужим, оно как прилив.
Я пишу ответ, лихорадочно нажимая на буквы.
Айви: Мороженое? Я знаю одно милое местечко.
Э. У.: Значит мороженое. Скажи мне, что за место.
Я улыбаюсь и пишу ему название, и он отвечает, что будет там через тридцать минут. Мое сердце бешено колотится. Я опускаю телефон и бегу в ванную. Быстро умываюсь и снова наношу макияж. И не перестаю думать, что это неправильно, что, возможно, я еще не готова, что поступаю несправедливо по отношению к моей матери и Дереку. Но, честно говоря, он там пьет всю ночь напролет, так почему Дерек должен получать удовольствие, а я должна торчать здесь? К черту слова моей матери. Поэтому принимаю это решение. Я собираюсь выйти из своей зоны комфорта, потому что знаю, что могу сделать это, способна на это, и если я недостаточно хороша для Эйдана Уэста, ничего страшного.
Я переодеваюсь в джинсовые шорты и рубашку, а затем беру свой ключ и выхожу из квартиры.
На улице все еще светло, но уже смеркается. Жара сильная, но терпимая при слабом ветерке. Кафе-мороженое находится в трех кварталах от меня. Это милое маленькое заведение с парой столиков в тени в патио перед входом. Мы будем на открытом воздухе, в окружении множества людей, а это именно то, что мне нужно в присутствии такого мужчины, как Эйдан.
О, боже мой, я действительно делаю это?
Боже, я действительно делаю это.
Собираюсь встретиться с ним. Господи, я нервничаю и чертовски волнуюсь.
Когда прихожу в кафе, сажусь за свободный столик и жду. Я волнуюсь и нервничаю. Старательно наблюдаю за тротуаром, за десятками людей, идущих по улице в пятницу вечером. По мере того, как проходят минуты, я начинаю сожалеть об этом, и как только появляется проблеск вины, что-то громкое пронзает воздух. Ревущий звук, который привлекает внимание большинства проходящих мимо людей. Я поворачиваюсь и наблюдаю, как синяя спортивная машина легко заезжает на свободное парковочное место через дорогу от меня. Водительская дверь открывается, и из нее выбирается высокий мужчина. Я пристально вглядываюсь в течение долгого времени, рассматривая выцветшие джинсы и серую футболку, которые заставляют проходящих мимо женщин запрокидывать головы, чтобы еще раз взглянуть на него.
Он не обращает на них внимания. Вместо этого мужчина оборачивается, и мое сердце замирает где-то в районе горла, когда я вижу его лицо.
Эйдан.
В повседневной одежде.
Выглядит как обычный человек, и это такая гребаная шутка, если подумать.
Не знаю, встать мне или остаться сидеть. Он направляется к кафе-мороженому, и я дважды перепроверяю свою одежду. Боже, что, черт возьми, на мне надето? Поправляю волосы ладонью, внезапно осознав, как я выгляжу. Он держит ключи в руке и осматривает заведение и его окрестности. Эйдан ищет меня, и не могу выразить словами, как мое тело напрягается от предвкушения.
Затем он встречается со мной взглядом, и в этот момент все останавливается. Эйдан пристально смотрит на меня, когда приближается, растягивая губы в ленивой улыбке. Я слишком потрясена тем, насколько он красив, чтобы улыбнуться в ответ. От него… текут слюнки. Великолепное произведение точеного искусства. В моем воображении, когда я фантазировала о нем, он всегда был в костюме, а я всегда сидела у него на коленях, наматывая галстук на свой кулак, чтобы притянуть его ближе.
Я не готова к этому. Или к нему. Я внезапно осматриваю улицу и придумываю, как сбежать. Он далеко не в моей лиге во всех отношениях, и мне с самого начала не следовало отвечать ему. Я все испорчу.
Эйдан останавливается передо мной, прежде чем мой план побега успевает сложиться воедино, и я смотрю на мужчину передо мной. Никогда не была из тех девушек, которые теряют самообладание рядом с мужчиной, особенно во второй раз, но… Я теряю самообладание прямо сейчас.
— Какой вкус? — это первое, что он говорит мне, и его глубокий голос сексуален до мурашек по спине.
Я моргаю.
— Что?
Эйдан улыбается шире и жестом указывает на кафе.
— Мороженое с каким вкусом ты хочешь, Айви?
— О. Эм, шоколадное.
Он кивнул.
— Сейчас вернусь.
— Нет, — отвечаю я, уже вставая. — Я сама возьму себе рожок.
— Я плачу. Садись. — Прежде чем я успеваю отказаться, он поворачивается и направляется прямо в кафе, уже вытаскивая бумажник из заднего кармана. Я сижу и смотрю на его задницу через стеклянную витрину, когда он останавливается перед прилавком. Мой взгляд блуждает по его широким плечам и сильным рукам. Он передает наличные девочке-подростку за прилавком, которая улыбается ему от уха до уха. Пока ждет, мужчина поворачивается и бросает на меня короткий взгляд. Мы смотрим друг другу в глаза, и выражение его лица смягчается, когда я краснею. Небрежно отвожу от него взгляд, но мое сердце колотится со скоростью миллион километров в час. У меня сейчас чертовски большие проблемы. Мужчина, о котором я мечтала наяву — мужчина, которого я никогда не думала, что увижу снова — через несколько минут будет сидеть напротив меня.
Мой взгляд снова устремляется к нему, когда он тянется, чтобы взять оба рожка в руки. Работница краснеет, наблюдая, как тот поворачивается и уходит. Эйдан движется плавно, уверенно. Я чувствую бабочек в животе, когда он приближается ко мне, встречаясь со мной взглядом.
— Шоколадное, — говорит он, протягивая мне мой рожок.
Я беру лакомство у него, руки дрожат и все такое, и он садится за маленький столик напротив меня. Глаза в глаза. Два тела лицом друг к другу, в метре друг от друга. Он наклоняется и опускает локти на стол, и все еще просто смотрит на меня. А я смотрю, как он подносит ванильное мороженое ко рту и облизывает его. Его язык выглядит декадентским. Я завидую его мороженому. Словно загипнотизированная, я делаю то же самое со своим шоколадным, облизывая, заставляя Эйдана смотреть вниз на мой рот тем же горячим взглядом.
Это просто смешно. Почему мы не разговариваем? И почему я чувствую себя неловко прямо сейчас?
Мы облизываем и смотрим, не обращая никакого внимания ни на что вокруг нас. Мы в нашем маленьком пузыре, вся болтовня и звуки городской жизни заглушены. Жар между нами ощутим. Я извиваюсь, пытаясь остудить свое тело от внезапной энергии, пробежавшей по нему.
Я так возбуждена, что мне неловко. Вот, я признала это! Так чертовки возбуждена. Слегка очевидно сжимаю бедра вместе и ругаю себя за это. Не делай этого, идиотка. Он поймет, что ты возбуждена, и как мы переживем это унижение?
Почему я говорю сама с собой в третьем лице?
Чтобы напомнить твоему влагалищу, что оно нуждается в серьезном уходе, прежде чем ты даже подумаешь о том, чтобы встретиться с ним снова.
— Ты выглядишь лучше, чем я помню, — наконец тихо говорит он, нарушая тишину. Мы наполовину съели свои рожки, слизывая мороженое с губ. — Все еще вызывающе одета. Я тут задыхаюсь.
Мои губы растягиваются в робкой улыбке.
— А на тебе нет костюма.
— Ты разочарована?
— Немного.
Он оглядывает меня с головы до ног и не прилагает никаких усилий, чтобы скрыть это.
— Надену его в следующий раз. Сегодня я старался одеться непринужденно. Просто должен был пообедать со своим братом.
— Как все прошло?
Он сердится.
— Он не появился.
— Оправдание?
— Никаких. Но это неважно, ты плакала.
Я все еще облизываюсь, и его взгляд опускается на мой язык, прежде чем я прихожу в себя.
— Что?
— Ты плакала.
— Нет, не плакала.
Он скользит взглядом по моему лицу.
— Плакала. Из-за этого придурка?
Я отвечаю не сразу. Оглядываюсь и замечаю неподалеку мусорное ведро. Я встаю и быстро выкидываю остатки рожка, прежде чем снова сажусь за столик. Эйдан все еще наблюдает за мной, ожидая ответа.
— Это не из-за него, — наконец говорю я.
— Ты уверена? Ты говорила о том, что вы женаты, или не вместе, или это все сложно, и, честно говоря, это сбивает с толку. Если я здесь и ем с тобой мороженое, значит ли это, что ты покончила с ним?
Если скажу Эйдану, что я все еще не вместе с Дереком, он может соблазнить меня, и я буду слишком слаба, чтобы сопротивляться. И поддамся его обаянию, а он может просто использовать меня. Не знаю, готова ли я к этому эмоционально. На данный момент, сказать, что все сложно, работает. Это делает вещи достаточно размытыми, чтобы он мог сдерживаться.
— Не совсем, — вру я тихим голосом.
Эйдан сжимает челюсть.
— Мы недалеко от твоего жилого дома. Ты не боишься, что он увидит нас?
— Нет.
— Почему?
— Он где-то пьет. И, скорее всего, вернется лишь через несколько часов.
— Это норма?
Я спокойно киваю.
— Да.
Эйдан переводит свой внезапно потемневший взгляд на свой рожок и доедает его за один большой укус, проглатывая, отчего кадык в его горле подпрыгивает. Только Эйдан может превратить поедание мороженого в порно. Черт, я мокрая. Я оглядываю каждый сантиметр его красивого лица, отмечая квадратную челюсть, полные губы и серьезный взгляд. Этому мужчине не суждено существовать в реальной жизни. Все бизнесмены, которых я встречала, были толстыми и лысеющими. У них не было больших бицепсов или ухмылки, которая словно удар могли поразить женскую точку G. Эйдан выставляет их всех в плохом свете. Как ему нестыдно.
— Почему ты согласился встретиться со мной? — тихо спрашиваю я.
Мужчина снова встречается со мной взглядом.
— Я уже говорил тебе раньше.
— Скажи мне еще раз.
— Ты меня интригуешь.
— Я не интригую, — возражаю я. — Очень скоро ты это выяснишь. Ты зря тратишь на меня свое время, Эйдан.
— Ты предполагаешь, что я зря трачу свое время, потому что думаешь, что я все еще хочу трахнуть тебя.
Я поднимаю брови, на горизонте маячит разочарование.
— А ты не хочешь?
Эйдан ухмыляется, и мое сердце сжимается.
— Конечно, хочу, но это не значит, что буду. Это также не значит, что я здесь ради этого. Честно говоря, ты мне просто нравишься, Айви.
— Я тебе нравлюсь?
— Ты. Ты мне нравишься.
Я ему нравлюсь.
Значит ли это, что у него нет намерения использовать меня? Я пока не знаю.
Облизываю губы, обдумывая его слова, странно довольная этим новым развитием событий, и бормочу:
— Я думала, что никогда больше тебя не увижу.
Он просто смотрит на меня несколько секунд. Его глаза поразительные и серьезные. Мужчина переходит от игривого выражения к серьезному слишком быстро, чтобы успеть за ним.
— Я тоже не думал, что смогу, — медленно произносит он.
— Но что заставило тебя прийти? Я знаю, ты думал обо мне, но… прийти — это совсем другое дело.
Эйдан выглядит таким же растерянным.
— Не знаю, Айви. Я часто задавал себе этот вопрос. Знаю лишь, что я — последнее, что тебе сейчас нужно.
Мой ответ быстр.
— Это неправда. Мне нужны друзья. Я не… У меня их не так много. Мы можем быть друзьями. — Боже, в моем голосе звучит отчаяние. Оно мне не идет.
— Друзьями, — повторяет он, будто это ругательство. — Айви, с тем, как ты смотришь на меня прямо сейчас, я знаю, что ад должен замерзнуть дважды, чтобы мы стали друзьями. Кроме того, женщины не отправляют меня во френдзону. Это факт.
Я смеюсь впервые с тех пор, как пошла по нисходящей спирали в квартире, и этот звук удивляет меня.
— Ты такой чертовски самоуверенный, это отвратительно.
— Ах, я скучал по этому вульгарному ротику. Я много думал о нем.
Мои щеки горят. Этот парень убивает меня.
— Никакого флирта, Эйдан.
— Это не флирт, Айви. Флиртом было бы сказать тебе, что этот вульгарный ротик будет аппетитно смотреться вокруг моего члена.
Блядь. Блядь. Бля-я-ядь.
Меня сотрясает дрожь. Похоть, горячая и тяжелая, поселяется во мне. Некоторое время мы пристально смотрим друг на друга. Я едва дышу. Правда в том, что я хочу его так же сильно, как и в том самолете, и то, как он смотрит на меня прямо сейчас, пугает меня. Я так чертовски уязвима, не уверена, что приняла бы правильное решение, если бы он… если бы он что? Поцеловал меня? Прикоснулся ко мне?
— Это неправильно, — шепчу я, но не чувствую себя виноватой. — Не так ли?
— Что именно неправильно, — шепчет он в ответ. — Прямо сейчас мы просто разговариваем. Я не прикасаюсь к тебе. Не пытаюсь соблазнить тебя. Это невинно.
— Нет, это не так.
— Кто узнает? Твой типа муж, который часами пьет вместо того, чтобы трахать тебя, любить тебя и пытаться вернуть тебя? Ты чертовски великолепна, Айви, почти безответственно оставлять тебя дома одну. Я бы хвастался тобой каждый раз, когда появлялся на людях.
Моя улыбка слабая, задумчивая.
— Я обычная девушка, Эйдан, образ которой ты каким-то образом раздул в своей голове. И, видишь ли, это не проявление неуверенности, когда я говорю это. Я веду себя честно. Я — обычная.
— На кого, по-твоему, я обычно западаю?
— На доступных женщин для начала.
— Ауч.
— Да, и на женщин, которые держат себя в руках и не носят браслеты за два доллара, которые те купили на блошином рынке.
Он смотрит на них.
— Они выглядят довольно несчастными. Как думаешь, сколько рук прошло через них?
Я хихикаю и встряхиваю запястьем, отчего браслеты громко звякают друг о друга.
— Я проведу судебно-медицинскую экспертизу. Предсказываю трех пропавших без вести.
— Думаю, ты недооцениваешь.
— Я пытаюсь быть позитивной.
Эйдан улыбается, его это забавляет.
— Итак, одинокая женщина, которая не носит браслеты за два доллара с блошиного рынка?
— О, и она должна быть моделью.
На этот раз он смеется — звук глубокий, и у меня сжимается живот — глядя прямо мне в глаза.
— Конечно. Знаешь, я никогда этого не понимал.
— Не понимал чего?
— Привлекательность моделей. Они просто не в моем вкусе.
— Они великолепны.
Мужчина кивает, бросив короткий взгляд на стол и задумчиво постукивая по нему пальцем.
— Да, они великолепны, но и ты тоже.
Этот парень, который может иметь кого угодно и когда угодно, говорит мне, что я великолепна.
— Спасибо, — тихо отвечаю я, принимая его комплимент. Мое тело нагревается. Плечам становится легко. Груз прошлого исчезает… я счастлива сидеть здесь, под заходящим солнцем, разговаривая с этим прекрасным мужчиной. Это то, что Ана чувствует каждый раз, когда она с парнем? Эту… свободу? Если так, то это… вызывает привыкание.
Эйдан выглядит очарованным. Его глаза впиваются в меня с такой силой, что у меня перехватывает дыхание. Я опускаю взгляд на его руку, на его пальцы, барабанящие по столу. Я хочу протянуть руку и прикоснуться к нему. Это желание настолько сильно, что не думаю, что смогу противостоять этому.
— Это реально? — задаюсь я вопросом вслух, сбитая с толку тем, где я нахожусь… и с кем.
Его губы приподнимаются в улыбке.
— Что такого невероятного?
Я смотрю на него, очарованная, прикованная, полностью на взводе.
— Ты. Мы. Едим мороженое. Не так я представляла момент, когда увижу тебя снова.
— Нет, я должен был быть в костюме.
Я смеюсь.
— Ага.
Эйдан ухмыляется.
— Хорошо, что именно ты себе представляла? Ужин? При свечах?
— Я не романтик.
Он медленно, одобрительно кивает.
— В это я верю. Значит, ты представляла нас в постели.
Я отвечаю не сразу. Колеблюсь, потому что провела некую воображаемую черту, которую не хочу пересекать. Но думаю, что пересекаю миллион других, с которыми не хочу сталкиваться.
— Ты думала о то, что я сказал в самолете, не так ли? — спрашивает парень с любопытством.
— В самолете ты наговорил много чего.
— О том, чтобы я трахнул тебя.
Мое сердце замирает. Как ему так легко это удается? Говорить подобное дерьмо, будто это ничего не значит? Я поджимаю губы.
— Ты сказал, что я была вызовом. Знаешь, может быть, это так и есть. Твоя заинтригованность вызвана тем фактом, что я ушла. Тебе нужно было увидеться со мной, чтобы пережить то, что произошло.
— Нет. — Он качает головой. — Видишь ли, я задавался этим вопросом. Думал, что, может быть, все, что мне нужно сделать, чтобы выбросить тебя из головы, — увидеть тебя еще раз, но… Я все еще в таком же восторге. Мое тело возбуждено. У меня внутри такая… боль. Я чувствовал ее, когда мы разговаривали по телефону. Она глубоко, как зуд, который я не могу почесать. Теперь я хочу тебя еще больше. И знаю, что ты хочешь того же самого.
— Я не могу говорить так, как ты.
— Ты имеешь в виду, ты не можешь сказать, что хочешь меня.
— Эйдан…
— Не говори ничего, — резко перебивает он, внезапно становясь серьезным. — Давай просто перейдем к сути всего этого. Я не собираюсь ставить тебя в положение, когда ты должна что-то сказать в ответ, а потом заставлять чувствовать тебя виноватой из-за этого. Позволь мне говорить, потому что я знаю, что ты хочешь этого, не так ли? Ты хочешь, чтобы я говорил тебе непристойности, но ты не хочешь участвовать. Потому что участие — это перешагивание через эту невидимую границу. Это точно так же, как самолет и телефон. Это я говорю тебе, что могу взорвать твой гребаный мозг в спальне, уделить твоему телу то внимание, которое оно заслуживает. Ты хочешь, чтобы я сказал тебе, как много думал об этом, как тяжело мне становится просто думать об этом. Тебе нравится слышать, что я говорю это? Просто кивни. Не говори.
Я задыхаюсь, мои глаза блестят, тело дрожит. Я балансирую на грани, испытывая искушение сказать ему, что он может говорить со мной так, как ему нравится, что это нормально, что в этом нет ничего плохого, но боюсь сделать этот шаг. Предпочитаю, чтобы он думал, что между нами все еще существуют границы.
Я отключаю свой разум и киваю.
Эйдан выглядит довольным этим. Его рот приоткрыт, и он смотрит на меня с выражением, которое говорит о его желании. Я чувствую удовлетворение от этого взгляда. Чувствую себя… желанной. Такой чертовски желанной. Это настолько чуждое чувство, это зависимость, которую я хочу испытывать снова и снова.
— Хорошо, — тихо отвечает он. — Мы быстро перешли к делу. Давай не будем увязать в отрицании. Мы выше этого. Умнее. Давай просто… примем то, что мы оба хотим друг друга. Кивни, если я прав.
Я киваю.
Он нежно улыбается.
— Хорошо. Не буду торопить события. Я тоже этого не хочу. Ради тебя стоит набраться терпения.
Итак…
— Что теперь? — тихо спрашиваю я.
— Теперь мы поговорим о других вещах. Я заставлю тебя почувствовать себя комфортно, а потом, позже, когда ты останешься одна, когда будешь смотреть в потолок и думать обо мне, о нас, скажу тебе, как сильно я хочу трахнуть тебя. Хорошо?
Я киваю ему, моя низ живота пульсирует.
— Расскажи, как прошел твой день, Айви.
***
Мы говорим обо всем. О безопасных темах. Он намеренно уклоняется от тяжелых моментов, и я благодарна ему за это. Не хочу говорить о Дереке или моем неудачном браке, особенно о причине, стоящей за этим. И Эйдан не спрашивает. Он не хочет знать. Малейшее упоминание о Дереке заставляет его недовольно сжимать челюсти.
Мы говорим о музыке, и у нас нет схожих вкусов.
Обсуждаем фильмы, но он не смотрел их уже много лет и не может вспомнить, какой был последний. Это катастрофа, но мы относимся к этому легкомысленно и продолжаем пытаться. Эйдан такой спокойный и остроумный, и когда я смеюсь или краснею, это только подпитывает его дерзость. У него такой уверенный вид. Мир у его ног. Такой человек, как он, контролирует все вокруг себя, и это заметно, потому что я втягиваюсь и теряюсь в его орбите.
Когда приходит моя очередь говорить, он пристально изучает меня, не отрывая от меня взгляда. Он вкладывает в меня все свое внимание, и я не могу припомнить случая, когда бы мне полностью уделял внимание другой мужчина. Может быть, никогда.
Когда разговор, наконец, затихает, мы просто смотрим друг на друга. Взгляды прикованы друг к другу — нашу сильную связь невозможно игнорировать. Я чувствую больше в наших взглядах, чем в наших разговорах. Странно разговаривать с кем-то, не сказав ни слова. Его глаза теплые, похотливые. Его порочные губы приоткрыты ровно настолько, чтобы дать мне понять, о чем он думает, и это далеко от приличия. Интересно, что мужчина видит, когда смотрит на меня? Конфликт? Похоть? Сильную потребность? Мне требуется вся моя сила, чтобы отвести взгляд. Я достаю телефон из кармана и проверяю время. Уже почти одиннадцать. Мы разговариваем уже более двух с половиной часов.
— Вау, — шепчу я с легким смешком. — Мне действительно нужно возвращаться, Эйдан.
— Позволь проводить тебя домой, — настаивает он. — Мне нужно знать, что ты благополучно доберешься.
Его забота так мила.
— Конечно.
По дороге к моему дому мы ничего не говорим. Эйдан не приближается ко мне, но часть меня хочет, чтобы он это сделал. Я рада, что у него больше сдержанности, чем у меня. Не думаю, что отстранилась бы, если бы тот был ближе.
К тому времени, как мы добираемся до моего дома, тишина становится невыносимой. Я поворачиваюсь к нему, а он смотрит на меня сверху вниз. Не знаю, что сказать, но внезапно меня охватывает паника из-за того, что наш особенный момент наступил и прошел. Что не увижусь с ним, и это как нож в грудь, это так ранит. Черт, я колеблюсь и придвигаюсь к нему ближе, и я не должна, но делаю это. Его глаза оживают, когда я приближаюсь, но Эйдан неподвижен, прирос к тротуару, давая мне контроль. Останавливаюсь в нескольких сантиметрах от его тела и чувствую его жар. Я горю. Мне хочется сказать, что я хочу сделать это снова, но слова застревают у меня в горле.
— Эйдан, — начинаю я. Мой голос тихий и словно чужой для меня.
Его грудь движется быстрее, и, прежде чем я успеваю сказать еще хоть слово, мужчина рукой обхватывает меня за талию и отталкивает назад. Я ударяюсь спиной о стену здания, и Эйдан нависает надо мной, обнимая своими сильными руками. Мои глаза широко распахнуты, а его взгляд прикован к моему лицу. Он выглядит растерянным и неуверенным.
— Я хочу поцеловать тебя, — признается Эйдан. Я чувствую у своего рта его дыхание, он так близко. Если сдвинусь хоть на сантиметр, наши носы соприкоснутся, поэтому остаюсь неподвижной, задерживая дыхание, чтобы не задыхаться. — Ты хочешь этого, Айви?
Я киваю и ничего не говорю.
— Да, — бормочет он. — Я знал это. Ты такая чертовски милая.
Я почти не моргаю. Мне внимание сосредоточено исключительно на нем. Эйдан все еще обнимает меня одной рукой, почти касаясь своей грудью моей. Потом поднимает другую руку и опирается на стену. Смотрит на мой рот. Он хочет поцеловать меня. Я вижу войну, разгорающуюся внутри него. Он проигрывает ее и приближается ко мне. В ту секунду, когда чувствую его нос рядом со своим, я закрываю глаза и жду. Все мое тело напрягается, сердце колотится, рот приоткрывается. Наши дыхания смешиваются, предвкушение заставляет мое лоно пульсировать сильнее. Я жду, когда почувствую его вкус на своем языке. Меня не волнует ничего, кроме того, на что было бы похоже, если бы наши губы соприкасались, наши языки кружились в едином ритме, его грудь прижималась к моей, его рука была у меня между ног.
Я жду, и я хочу, и я нуждаюсь, но ничего не происходит. Когда снова открываю глаза, он отстраняется и проводит рукой по волосам, в его глазах плещется разочарование.
— Ты в порядке? — Мой голос тихий.
Эйдан смотрит на меня, и его лицо становится жестким. Прежнее тепло исчезло, и я поражена контрастом.
— Я поторопился, Айви. Я должен идти, — резко говорит он. — Спокойной ночи.
Мужчина поворачивается, не говоря больше ни слова, и уходит. Я наблюдаю за ним некоторое время, пока он не исчезает. Чувство смущение и неприятия бурлит внутри меня. Я спешу обратно внутрь, в свою пропахшую пивом квартиру, к беспорядку в гостиной, к отчаянию, которое является моим домом. Я сажусь на диван и закрываю лицо руками.
Эйдан
Искушение — это новый вид жестокости, который я не признаю.
Мое тело плывет. Мой разум пылает. Я с трудом добираюсь до своей машины и забираюсь внутрь, а потом просто сижу там несколько минут. Пульсирую от желания, задыхаясь от тепла ее сладкого маленького тела. Мое сердце не перестает стучать в груди.
Я не знаю, что такого есть в Айви, но это сводит меня с ума. Она вызывает привыкание, девушка сексуальна и чертовски остроумна. Она не та пустышка, к которым я привык. Она — красота, огонь и глубина.
Айви заставляет мою душу петь.
Что больше всего поражает в нашей динамике, так это то, что та думает, что я уважаю ее границы. Она не знает, что я бы не сопротивлялся, прижимая ее к стене, если бы она была кем-то другим. Но она не кто-то другой. Я не смогу отключиться после того, как она у меня будет. Не смогу отпустить ее, и это проблема.
Это очень большая проблема для меня.
Потому что это означает, что я снова соскользну в состояние, в котором мне не хочется находиться. Состояние, от которого я убегаю уже пару лет. Это значит снова открыть эту дверь и позволить себе чувствовать, но уже слишком поздно останавливать себя.
Я веду проигранную битву, потому что я уже жажду ее.